Калгари Флэймз

Калгари Флэймз
Страна:	Канада Канада
Регион:	Альберта Альберта
Город:	Калгари
Основан:	1972
Прежние названия:	«Атланта Флэймз» 1972-1980 «Калгари Флэймз» с 1980 года
Домашняя арена:	Скоушабэнк-Сэдлдоум (на 19 289)
Цвета:	красный, черный, золотой и белый
Хоккейная лига:	НХЛ
Дивизион:	Тихоокеанский
Конференция:	Западная
Главный тренер:	Глен Галуцан
Владелец:	Мюррей Эдвардс Элвин Либин Аллан Маркин Джефф Маккэйг Клейтон Ридделл Байрон Симен
Генеральный менеджер:	Брэд Треливинг
Капитан:	Марк Джиордано
Фарм-клубы:	Стоктон Хит (АХЛ) Адирондак Тандер (ECHL),
Трофеи:	1988 1989 1987 1988 1988 1989
Победы в конференции:	3: (1986, 1989, 2004)
Победы в дивизионе:	5: (1985-86, 1988-89, 1993-94, 1994-95, 2005-06)

К:Хоккейные клубы, основанные в 1972 году

«Ка́лгари Флэймз» (англ. Calgary Flames) — профессиональный хоккейный клуб, играющий в Национальной хоккейной лиге. Клуб базируется в городе Калгари, провинция Альберта, Канада.

История

Атланта Флэймз

«Атланта Флэймз» начала играть в НХЛ в сезоне-1972/73 и так совпало, что в тот же год начала своё существование Всемирная хоккейная ассоциация (ВХА). Многие игроки, привлечённые лучшими заработками, начали покидать НХЛ. В первую очередь пострадали новички лиги — «Атланта Флэймз». За 8 лет пребывания в штате Джорджия, финансовое состояние команды так и не стало стабильным. Тем не менее, команда всего дважды за это время пропустила плей-офф, в свой первый и третий сезоны, но никогда не смогла одержать ни одной победы в сериях на Кубок Стэнли.

Калгари Флэймз

Перед сезоном 1980/81, после долгого процесса купли-продажи, команда перебралась в Канаду, в Калгари. Официально НХЛ пришла в Калгари 9 октября 1980 года. В тот день «Калгари Флэймз» сыграли вничью с «Квебек Нордикс» — 5:5. Свой первый сезон в Калгари команда закончила с результатом +39=14-27, заняв 7-е место в лиге. В первых раундах плей-офф «Флэймз» переиграли «Чикаго» и «Филадельфию» и лишь в полуфинале уступили «Миннесоте». Будущее рисовалось в радужных тонах — лидер команды, швед Кент Нильссон, набрал 131 очко в том сезоне, и ему не хватило всего одной шайбы до 50 голов.

Следующий чемпионат оказался не столь удачным, но команда снова пробилась в плей-офф, выбыв в полуфинале дивизиона. Тот год запомнился болельщикам клуба появлением в составе «Флэймз», после обмена с «Колорадо Роккис», Ленни Макдональда, установившего рекорд команды в сезоне 1982/83, когда он забросил 66 шайб в регулярном чемпионате.

В первой половине 1980-х годов руководство команды, решило не торопить события и начать строить команду-победительницу. В течение нескольких лет в клуб пришли бывшие студенты — Джоэль Отто, Эл Макиннис, вратарь Майк Вернон. «Флэймз» в то время постоянно играли в плей-офф, но чаще всего становились жертвами звёздного состава «Эдмонтон Ойлерз».

Наконец, в 1986 году, с добавлением в состав Джо Маллена и Гэри Сутера, «Эдмонтон» был повержен, и «Калгари» добралось до финала Кубка Стэнли, но не смогло справиться с «Монреалем».

С 1986 по 1991 год «Флэймз» держались в числе лучших команд НХЛ, дважды выиграв регулярный чемпионат. В 1987 году на пост старшего тренера пришёл Терри Крисп, а в сезоне 1988/89, в результате обмена с «Сент-Луисом», в команде появился Дуг Гилмор. Имея теперь в составе несколько «звёзд» — Гилмора, Маллена, Лооба, Нуиндайка, Сутера, Макинниса, Вернона и новичка Тео Флёри, «Флэймз» сумели завоевать Кубок Стэнли в 1989 году, победив в финале в шести матчах всё тех же «Монреаль Канадиенс».

В следующих двух сезонах «Калгари» набирал соответственно 99 и 100 очков в регулярных чемпионатах, но проигрывал в первом раунде плей-офф.

Сезон 1990/91 стал последним для генерального менеджера команды Клиффа Флетчера, проведшего на своём посту 19 лет, и которому принадлежит большая заслуга в подписании контракта с первым советским хоккеистом Сергеем Пряхиным. В сезоне 1989/90 в команду пришёл знаменитый советский нападающий Сергей Макаров. Возрастной советский хоккеист в том году был признан лучшим новичком НХЛ, после чего НХЛ ввела ограничения по возрасту для лауреатов этой награды.

В сезоне 1991/92 «Флэймз» не добрали 26 очков в регулярном чемпионате по сравнению с прошлым сезоном, и впервые за время пребывания в Калгари не попали в плей-офф. После этого провала на пост старшего тренера пришёл Дэйв Кинг, и клуб в последующие три года неизменно оказывался в десятке лучших команд лиги, но выступления «Флэймз» в плей-офф раз за разом приносили огорчения поклонникам команды.

Во второй половине 1990-х из-за финансовых проблем «Флэймз» начали расставаться со своими звёздами. Майк Вернон был обменян в «Детройт», Эл Макиннис — в «Сент-Луис», Гэри Робертс — в «Каролину», Джо Нуиндайк — в «Даллас», Гэри Сутер — в «Чикаго». Начиная с сезона 1996/97 «Флэймз» окончательно скатились в стан аутсайдеров лиги и с тех пор ни разу не попадали в плей-офф до начала XXI века.

В сезоне 1998/99 финансовые проблемы продолжали расти, и «Флэймз» были вынуждены были обменять в «Колорадо» Тео Флёри.

В начале 2000-х годов в составе «Флэймз» появился Джером Игинла, но команда по-прежнему оставалась за чертой участников розыгрыша Кубка Стэнли.

В 2003 году надежды болельщиков «Калгари» стали связываться с именем Дэррила Саттера, который стал старшим тренером клуба, а затем получил и пост генерального менеджера команды.

В результате сделки с «Сан-Хосе Шаркс» осенью 2003 года, «Флэймз» приобрели финского голкипера Миикку Кипрусоффа, благодаря которому команда не только вышла в плей-офф и выиграла свою первую серию с 1989 года, но и дошла до финала Кубка Стэнли 2004 года, выбив из борьбы три команды — чемпионов дивизионов, каждая из которых набрала в регулярном чемпионате более 100 очков. Ведя в решающей серии против «Тампы Бэй» 3:2 после пяти матчей, «Флэймз» упустили возможность вернуть трофей в Калгари, уступив в шестой игре на своем льду во втором овертайме 2:3, а затем и в седьмом поединке — 1:2.

Эмблема

Буква «С» — это Калгари (англ. Calgary). До 1980 года команда выступала в Атланте и называлась «Флэймз» — в честь огромного пожара 1864 года, который практически дотла уничтожил Атланту, один из крупнейших городов США, и фактически положил конец Гражданской войне между Севером и Югом. Потом команда переехала в Калгари, но после голосования болельщиков было решено оставить прежнее название и символику. На альтернативной эмблеме изображен огнедышащий конь – Калгари расположен в прериях и считается столицей канадских ковбоев.

Статистика

Сезон	Конференция	Дивизион	Регулярный чемпионат								Плей-офф
			Место	И	В	П	ПО	Очки	ШЗ	ШП	И	В	П	ШЗ	ШП	Результат
2011–12	Западная	Северо-западный	2	82	37	29	16	90	202	226	Не участвовали
2012–13	Западная	Северо-западный	4	48	19	25	4	42	128	160	Не участвовали
2013–14	Западная	Тихоокеанский	6	82	35	40	7	77	209	241	Не участвовали
2014–15	Западная	Тихоокеанский	3	82	45	30	7	97	241	216	11	5	6	27	33	Победа в четвертьфинале конференции, 4–2 (Ванкувер Кэнакс) Поражение в полуфинале конференции, 1–4 (Анахайм Дакс)
2015–16	Западная	Тихоокеанский	5	82	35	40	7	77	231	260	Не участвовали

Текущий состав

Вратари
Номер	Страна	Имя	Дата рождения
1		Брайан Эллиот	9 апреля, 1985
31		Чед Джонсон	10 июня, 1986
Защитники
Номер	Страна	Имя	Дата рождения
3		Юрки Йокипакка	20 августа, 1991
5		Марк Джиордано	3 октября, 1983
7		Ти Джей Броди	7 июня, 1990
15		Ладислав Шмид	1 февраля, 1986
26		Тайлер Уотерспун	12 марта, 1993
27		Дуги Хэмилтон	17 июня, 1993
29		Дерик Энгелланд	3 апреля, 1982
33		Якуб Накладал	30 декабря, 1987
Нападающие
Номер	Страна	Имя	Дата рождения
11		Микаэль Баклунд	17 марта, 1989
13		Джонни Гудро	13 августа, 1993
16		Джош Йоорис	14 июля, 1990
17		Лэнс Боума	25 марта, 1990
18		Мэтт Стэйджан	19 декабря, 1983
23		Шон Монахан	12 октября, 1994
36		Трой Брауэр	17 августа, 1985
52		Брэндон Боллиг	31 января, 1987
67		Михал Фролик	17 февраля, 1988
79		Майкл Ферланд	20 апреля, 1992
90		Алекс Чейссон	1 октября, 1990
93		Сэм Беннетт	20 июня, 1996

Неиспользуемые номера

• 9 — Лэнни Макдональд, крайний нападающий (1981-1989).
• 25 — Джо Нуиндайк, нападающий (1986-1995). Выведен из обращения 7 марта 2014 года.
• 30 — Майк Вернон, вратарь (1982-1994, 2000-2002). Выведен из обращения 6 февраля 2007 года.

Индивидуальные рекорды

• Наибольшее количество очков за сезон — Кент Нильссон — 131 (49+82 в 1980-81)
• Наибольшее количество заброшенных шайб за сезон — Ленни Макдональд — 66 (1982-83)
• Наибольшее количество результативных передач за сезон — Кент Нильссон — 82 (1980-81)
• Наибольшее количество штрафных минут за сезон — Тим Хантер — 375 (1988-89)
• Наибольшее количество очков набранных защитником за один сезон — Эл Макиннис — 103 (28+75 в 1990-91)
• Наибольшее количество «сухих» игр — Миикка Кипрусофф — 10 (2005-06)

Ссылки

• [www.calgaryflames.com Официальный сайт]  (англ.)

</div> </div>

Отрывок, характеризующий Калгари Флэймз

– И то, дядюшка. Позавчера набежали мы, так куда те, до себя не допущают. Живо ружья покидали. На коленки. Пардон – говорит. Так, только пример один. Сказывали, самого Полиона то Платов два раза брал. Слова не знает. Возьмет возьмет: вот на те, в руках прикинется птицей, улетит, да и улетит. И убить тоже нет положенья.
– Эка врать здоров ты, Киселев, посмотрю я на тебя.
– Какое врать, правда истинная.
– А кабы на мой обычай, я бы его, изловимши, да в землю бы закопал. Да осиновым колом. А то что народу загубил.
– Все одно конец сделаем, не будет ходить, – зевая, сказал старый солдат.
Разговор замолк, солдаты стали укладываться.
– Вишь, звезды то, страсть, так и горят! Скажи, бабы холсты разложили, – сказал солдат, любуясь на Млечный Путь.
– Это, ребята, к урожайному году.
– Дровец то еще надо будет.
– Спину погреешь, а брюха замерзла. Вот чуда.
– О, господи!
– Что толкаешься то, – про тебя одного огонь, что ли? Вишь… развалился.
Из за устанавливающегося молчания послышался храп некоторых заснувших; остальные поворачивались и грелись, изредка переговариваясь. От дальнего, шагов за сто, костра послышался дружный, веселый хохот.
– Вишь, грохочат в пятой роте, – сказал один солдат. – И народу что – страсть!
Один солдат поднялся и пошел к пятой роте.
– То то смеху, – сказал он, возвращаясь. – Два хранцуза пристали. Один мерзлый вовсе, а другой такой куражный, бяда! Песни играет.
– О о? пойти посмотреть… – Несколько солдат направились к пятой роте.


Пятая рота стояла подле самого леса. Огромный костер ярко горел посреди снега, освещая отягченные инеем ветви деревьев.
В середине ночи солдаты пятой роты услыхали в лесу шаги по снегу и хряск сучьев.
– Ребята, ведмедь, – сказал один солдат. Все подняли головы, прислушались, и из леса, в яркий свет костра, выступили две, держащиеся друг за друга, человеческие, странно одетые фигуры.
Это были два прятавшиеся в лесу француза. Хрипло говоря что то на непонятном солдатам языке, они подошли к костру. Один был повыше ростом, в офицерской шляпе, и казался совсем ослабевшим. Подойдя к костру, он хотел сесть, но упал на землю. Другой, маленький, коренастый, обвязанный платком по щекам солдат, был сильнее. Он поднял своего товарища и, указывая на свой рот, говорил что то. Солдаты окружили французов, подстелили больному шинель и обоим принесли каши и водки.
Ослабевший французский офицер был Рамбаль; повязанный платком был его денщик Морель.
Когда Морель выпил водки и доел котелок каши, он вдруг болезненно развеселился и начал не переставая говорить что то не понимавшим его солдатам. Рамбаль отказывался от еды и молча лежал на локте у костра, бессмысленными красными глазами глядя на русских солдат. Изредка он издавал протяжный стон и опять замолкал. Морель, показывая на плечи, внушал солдатам, что это был офицер и что его надо отогреть. Офицер русский, подошедший к костру, послал спросить у полковника, не возьмет ли он к себе отогреть французского офицера; и когда вернулись и сказали, что полковник велел привести офицера, Рамбалю передали, чтобы он шел. Он встал и хотел идти, но пошатнулся и упал бы, если бы подле стоящий солдат не поддержал его.
– Что? Не будешь? – насмешливо подмигнув, сказал один солдат, обращаясь к Рамбалю.
– Э, дурак! Что врешь нескладно! То то мужик, право, мужик, – послышались с разных сторон упреки пошутившему солдату. Рамбаля окружили, подняли двое на руки, перехватившись ими, и понесли в избу. Рамбаль обнял шеи солдат и, когда его понесли, жалобно заговорил:
– Oh, nies braves, oh, mes bons, mes bons amis! Voila des hommes! oh, mes braves, mes bons amis! [О молодцы! О мои добрые, добрые друзья! Вот люди! О мои добрые друзья!] – и, как ребенок, головой склонился на плечо одному солдату.
Между тем Морель сидел на лучшем месте, окруженный солдатами.
Морель, маленький коренастый француз, с воспаленными, слезившимися глазами, обвязанный по бабьи платком сверх фуражки, был одет в женскую шубенку. Он, видимо, захмелев, обнявши рукой солдата, сидевшего подле него, пел хриплым, перерывающимся голосом французскую песню. Солдаты держались за бока, глядя на него.
– Ну ка, ну ка, научи, как? Я живо перейму. Как?.. – говорил шутник песенник, которого обнимал Морель.
Vive Henri Quatre,
Vive ce roi vaillanti –
[Да здравствует Генрих Четвертый!
Да здравствует сей храбрый король!
и т. д. (французская песня) ]
пропел Морель, подмигивая глазом.
Сe diable a quatre…
– Виварика! Виф серувару! сидябляка… – повторил солдат, взмахнув рукой и действительно уловив напев.
– Вишь, ловко! Го го го го го!.. – поднялся с разных сторон грубый, радостный хохот. Морель, сморщившись, смеялся тоже.
– Ну, валяй еще, еще!
Qui eut le triple talent,
De boire, de battre,
Et d'etre un vert galant…
[Имевший тройной талант,
пить, драться
и быть любезником…]
– A ведь тоже складно. Ну, ну, Залетаев!..
– Кю… – с усилием выговорил Залетаев. – Кью ю ю… – вытянул он, старательно оттопырив губы, – летриптала, де бу де ба и детравагала, – пропел он.
– Ай, важно! Вот так хранцуз! ой… го го го го! – Что ж, еще есть хочешь?
– Дай ему каши то; ведь не скоро наестся с голоду то.
Опять ему дали каши; и Морель, посмеиваясь, принялся за третий котелок. Радостные улыбки стояли на всех лицах молодых солдат, смотревших на Мореля. Старые солдаты, считавшие неприличным заниматься такими пустяками, лежали с другой стороны костра, но изредка, приподнимаясь на локте, с улыбкой взглядывали на Мореля.
– Тоже люди, – сказал один из них, уворачиваясь в шинель. – И полынь на своем кореню растет.
– Оо! Господи, господи! Как звездно, страсть! К морозу… – И все затихло.
Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем то радостном, но таинственном перешептывались между собой.

Х
Войска французские равномерно таяли в математически правильной прогрессии. И тот переход через Березину, про который так много было писано, была только одна из промежуточных ступеней уничтожения французской армии, а вовсе не решительный эпизод кампании. Ежели про Березину так много писали и пишут, то со стороны французов это произошло только потому, что на Березинском прорванном мосту бедствия, претерпеваемые французской армией прежде равномерно, здесь вдруг сгруппировались в один момент и в одно трагическое зрелище, которое у всех осталось в памяти. Со стороны же русских так много говорили и писали про Березину только потому, что вдали от театра войны, в Петербурге, был составлен план (Пфулем же) поимки в стратегическую западню Наполеона на реке Березине. Все уверились, что все будет на деле точно так, как в плане, и потому настаивали на том, что именно Березинская переправа погубила французов. В сущности же, результаты Березинской переправы были гораздо менее гибельны для французов потерей орудий и пленных, чем Красное, как то показывают цифры.
Единственное значение Березинской переправы заключается в том, что эта переправа очевидно и несомненно доказала ложность всех планов отрезыванья и справедливость единственно возможного, требуемого и Кутузовым и всеми войсками (массой) образа действий, – только следования за неприятелем. Толпа французов бежала с постоянно усиливающейся силой быстроты, со всею энергией, направленной на достижение цели. Она бежала, как раненый зверь, и нельзя ей было стать на дороге. Это доказало не столько устройство переправы, сколько движение на мостах. Когда мосты были прорваны, безоружные солдаты, московские жители, женщины с детьми, бывшие в обозе французов, – все под влиянием силы инерции не сдавалось, а бежало вперед в лодки, в мерзлую воду.
Стремление это было разумно. Положение и бегущих и преследующих было одинаково дурно. Оставаясь со своими, каждый в бедствии надеялся на помощь товарища, на определенное, занимаемое им место между своими. Отдавшись же русским, он был в том же положении бедствия, но становился на низшую ступень в разделе удовлетворения потребностей жизни. Французам не нужно было иметь верных сведений о том, что половина пленных, с которыми не знали, что делать, несмотря на все желание русских спасти их, – гибли от холода и голода; они чувствовали, что это не могло быть иначе. Самые жалостливые русские начальники и охотники до французов, французы в русской службе не могли ничего сделать для пленных. Французов губило бедствие, в котором находилось русское войско. Нельзя было отнять хлеб и платье у голодных, нужных солдат, чтобы отдать не вредным, не ненавидимым, не виноватым, но просто ненужным французам. Некоторые и делали это; но это было только исключение.
Назади была верная погибель; впереди была надежда. Корабли были сожжены; не было другого спасения, кроме совокупного бегства, и на это совокупное бегство были устремлены все силы французов.
Чем дальше бежали французы, чем жальче были их остатки, в особенности после Березины, на которую, вследствие петербургского плана, возлагались особенные надежды, тем сильнее разгорались страсти русских начальников, обвинявших друг друга и в особенности Кутузова. Полагая, что неудача Березинского петербургского плана будет отнесена к нему, недовольство им, презрение к нему и подтрунивание над ним выражались сильнее и сильнее. Подтрунивание и презрение, само собой разумеется, выражалось в почтительной форме, в той форме, в которой Кутузов не мог и спросить, в чем и за что его обвиняют. С ним не говорили серьезно; докладывая ему и спрашивая его разрешения, делали вид исполнения печального обряда, а за спиной его подмигивали и на каждом шагу старались его обманывать.
Всеми этими людьми, именно потому, что они не могли понимать его, было признано, что со стариком говорить нечего; что он никогда не поймет всего глубокомыслия их планов; что он будет отвечать свои фразы (им казалось, что это только фразы) о золотом мосте, о том, что за границу нельзя прийти с толпой бродяг, и т. п. Это всё они уже слышали от него. И все, что он говорил: например, то, что надо подождать провиант, что люди без сапог, все это было так просто, а все, что они предлагали, было так сложно и умно, что очевидно было для них, что он был глуп и стар, а они были не властные, гениальные полководцы.
В особенности после соединения армий блестящего адмирала и героя Петербурга Витгенштейна это настроение и штабная сплетня дошли до высших пределов. Кутузов видел это и, вздыхая, пожимал только плечами. Только один раз, после Березины, он рассердился и написал Бенигсену, доносившему отдельно государю, следующее письмо:
«По причине болезненных ваших припадков, извольте, ваше высокопревосходительство, с получения сего, отправиться в Калугу, где и ожидайте дальнейшего повеления и назначения от его императорского величества».
Но вслед за отсылкой Бенигсена к армии приехал великий князь Константин Павлович, делавший начало кампании и удаленный из армии Кутузовым. Теперь великий князь, приехав к армии, сообщил Кутузову о неудовольствии государя императора за слабые успехи наших войск и за медленность движения. Государь император сам на днях намеревался прибыть к армии.