Fade to Black

«Fade to Black»
Сингл Metallica с альбома Ride the Lightning
Выпущен	30 сентября 1984 года
Формат	12"
Записан	20 февраля - 14 марта 1984 года на Sweet Silence Studios, Копенгаген, Дания
Жанр	Рок-баллада в жанре трэш-метал
Продюсер	Metallica, Флемминг Расмуссен
Лейбл	Megaforce, Elektra
Хронология синглов Metallica
«Seek & Destroy"» (1984) «Fade to Black» ("Fade to Black" (1984)) «"Creeping Death"» (1984)

К:Википедия:Статьи без изображений (тип: не указан) К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

«Fade To Black» — песня метал-группы Metallica, записанная для их второго альбома Ride the Lightning, вышедшего в 1984 году. Была выпущена в виде промосингла. Песня заняла 24 место в списке песен с лучшими гитарными соло по версии читателей журнала Guitar World.

Песня достигла 100 позиции в Swiss Singles Chart в 1984 году.

Создание

В интервью с Ларсом Ульрихом при создании MTV Icon: Metallica в 2003 году, он вспоминал, что он и Джеймс Хэтфилд были «одержимы смертью» во время создания альбома и песни. Лирика песни рассказывает о душевных терзаниях, мыслях и чувствах человека перед совершением самоубийства, на которое он решается в связи с безысходностью своей жизни. «Fade To Black», первая «не тяжёлая» песня, выпущенная группой, начинается со вступления, сыгранного на акустической гитаре. Постепенно музыка становится тяжелее, периодически опять возвращаясь к акустическим промежуткам.

«Fade To Black» была написана после того, как почти всё оборудование группы, включая очень редкий усилитель, было украдено в Бостоне, Массачусетс, после концерта в The Channel Club 14 января 1984. Это событие заставило Metallica занять оборудование у коллег по туру и приятелей, группы Anthrax, для завершения тура.

С момента своего релиза, «Fade to Black» стала неотъемлемой частью концертных выступлений. Эта была последняя песня, которую Metallica исполнила вместе с бывшим басистом Ньюстедом перед его уходом из группы на VH1 Music Awards 30 ноября 2000 года. Это была одна из любимых песен Ньюстеда, написанных группой. Она много значила для него, несмотря на то, что была написана до его присоединения к Metallica. Его прошлая группа, Flotsam and Jetsam, записала песню, названную «Fade to Black» на своём альбоме 1986 года Doomsday for the Deceiver до ухода Ньюстеда в Metallica.

Во время Guns N' Roses/Metallica Stadium Tour 8 августа 1992 года, Хэтфилд случайно попал под пиротехнику, выстреливавшуюся из-под края сцены, когда он играл «Fade to Black». Гитара Хэтфилда защитила его от полной силы потока, однако огонь задел его левую сторону, опалил руку, брови, лицо и волосы. У него были ожоги второй и третьей степени, но он вернулся на сцену спустя 17 дней, хотя его обязанности ритм-гитариста были отданы бывшему гитарному технику и гитаристу Metal Church Джону Маршаллу на 4 недели, пока Джеймс не выздоровел полностью.

В песне The Memory Remains альбома Reload произносится название песни Fade to Black.

Песня Fade to Black (в оригинальной записи "Металлики") звучит в трёх тональностях: после гитарного вступления, сыгранного в си-миноре, звучит основная тема в ля-миноре;затем звучит самая "тяжёлая" часть песни: уже в ми-миноре.

Издания

• США — компания Elektra — 12" промопластинка (зелёный винил). 1984 год
• США — компания Elektra — 12" промопластинка (винил). 1985 год.

Список композиций

Промосингл для США

№	Название	Длительность
1.	«Fade to Black»	6:56

Отрывок, характеризующий Fade to Black

– Не… брат, глазастее тебя. Сапоги и подвертки – всё оглядел…
– Как он, братец ты мой, глянет на ноги мне… ну! думаю…
– А другой то австрияк, с ним был, словно мелом вымазан. Как мука, белый. Я чай, как амуницию чистят!
– Что, Федешоу!… сказывал он, что ли, когда стражения начнутся, ты ближе стоял? Говорили всё, в Брунове сам Бунапарте стоит.
– Бунапарте стоит! ишь врет, дура! Чего не знает! Теперь пруссак бунтует. Австрияк его, значит, усмиряет. Как он замирится, тогда и с Бунапартом война откроется. А то, говорит, в Брунове Бунапарте стоит! То то и видно, что дурак. Ты слушай больше.
– Вишь черти квартирьеры! Пятая рота, гляди, уже в деревню заворачивает, они кашу сварят, а мы еще до места не дойдем.
– Дай сухарика то, чорт.
– А табаку то вчера дал? То то, брат. Ну, на, Бог с тобой.
– Хоть бы привал сделали, а то еще верст пять пропрем не емши.
– То то любо было, как немцы нам коляски подавали. Едешь, знай: важно!
– А здесь, братец, народ вовсе оголтелый пошел. Там всё как будто поляк был, всё русской короны; а нынче, брат, сплошной немец пошел.
– Песенники вперед! – послышался крик капитана.
И перед роту с разных рядов выбежало человек двадцать. Барабанщик запевало обернулся лицом к песенникам, и, махнув рукой, затянул протяжную солдатскую песню, начинавшуюся: «Не заря ли, солнышко занималося…» и кончавшуюся словами: «То то, братцы, будет слава нам с Каменскиим отцом…» Песня эта была сложена в Турции и пелась теперь в Австрии, только с тем изменением, что на место «Каменскиим отцом» вставляли слова: «Кутузовым отцом».
Оторвав по солдатски эти последние слова и махнув руками, как будто он бросал что то на землю, барабанщик, сухой и красивый солдат лет сорока, строго оглянул солдат песенников и зажмурился. Потом, убедившись, что все глаза устремлены на него, он как будто осторожно приподнял обеими руками какую то невидимую, драгоценную вещь над головой, подержал ее так несколько секунд и вдруг отчаянно бросил ее:
Ах, вы, сени мои, сени!
«Сени новые мои…», подхватили двадцать голосов, и ложечник, несмотря на тяжесть амуниции, резво выскочил вперед и пошел задом перед ротой, пошевеливая плечами и угрожая кому то ложками. Солдаты, в такт песни размахивая руками, шли просторным шагом, невольно попадая в ногу. Сзади роты послышались звуки колес, похрускиванье рессор и топот лошадей.
Кутузов со свитой возвращался в город. Главнокомандующий дал знак, чтобы люди продолжали итти вольно, и на его лице и на всех лицах его свиты выразилось удовольствие при звуках песни, при виде пляшущего солдата и весело и бойко идущих солдат роты. Во втором ряду, с правого фланга, с которого коляска обгоняла роты, невольно бросался в глаза голубоглазый солдат, Долохов, который особенно бойко и грациозно шел в такт песни и глядел на лица проезжающих с таким выражением, как будто он жалел всех, кто не шел в это время с ротой. Гусарский корнет из свиты Кутузова, передразнивавший полкового командира, отстал от коляски и подъехал к Долохову.
Гусарский корнет Жерков одно время в Петербурге принадлежал к тому буйному обществу, которым руководил Долохов. За границей Жерков встретил Долохова солдатом, но не счел нужным узнать его. Теперь, после разговора Кутузова с разжалованным, он с радостью старого друга обратился к нему: