HMS Phoenix (1759)
HMS Phoenix (1759) — 44-пушечный двухдечный корабль. Девятый корабль Королевского флота, названный в честь легендарного Феникса. Единственный корабль, построенный по этому чертежу.
Содержание
Постройка
Заказан 5 января 1758 года. Назван HMS Phoenix 14 июня 1759 года. Спущен на воду 25 июня 1759 года. Достроен 26 июля 1759 года в Дептфорде.[1]
Проект Слейда, датированный 5 января 1758, был заметно длиннее, чем стандартные 44-пушечные периода уложений. Отсюда появилась возможность вернуть дополнительную пару пушечных портов на опер-деке, и с 1762 года их стали использовать. Контракт, подписанный с верфью братьев Батсон 17 февраля 1758 года, предусматривал спуск на воду через 16 месяцев.
Служба
Семилетняя война
1759 — июнь, вступил в строй, капитан Е. К. В. принц Эдуард-Август, (герцог Йоркский), позже капитан Кристофер Бетел (англ. Christopher Bethell). С эскадрой Бойза был при Дюнкерке, блокировал Баскский рейд, 21 октября 1762 года взял 24-пушечную французскую La Folle (использовалась как транспорт).
1763 — капитан Ричард Онслоу (англ. Richard Onslow), Средиземное море; в тот же год выведен в резерв и рассчитан. Снова введен в строй в июне, капитан Арчибальд Кливленд (англ. Archibald Cleveland); 24 сентября ушел к берегам Африки, оттуда в Вест-Индию.
1765 — 19 мая ушел с отдельной миссией в Алжир.
1766 — июнь, по смерти капитана Кливленда — коммандер Джон Макартни (англ. John Macartney), с сентября полный капитан. Выведен в резерв в сентябре, повторно введен в строй в октябре, капитан Роберт Ламберт (англ. Robert Lambert); 6 декабря ушел в Африку, и еще раз 3 декабря 1767 года.
1768 — капитан Джон Холуолл (англ. john Holwall). 16 декабря ушел в Африку.
1769 — капитан Джордж Тонин (англ. George Tonyn).
1770 — октябрь, капитан Чарлз Сакстон (англ. Charles Saxton).
Выведен в резерв в январе 1771 года. Капитальный ремонт в Портсмуте с июля 1773 по ноябрь 1774 года.
Американская революционная война
1775 — введен в строй в июле, капитан Хайд Паркер; июль-август оснащение в Портсмуте. 14 сентября ушел в Северную Америку.
1776 — в операциях под Нью-Йорком: 16 августа вместе с HMS Rose отбил нападение легкой флотилии колонистов; 9 октября в реке Гудзон, совместно с HMS Roebuck, HMS Tartar и двумя другими форсировал узкость против фортов Вашингтон и Ли, уничтожил две вооруженные галеры.
1778 — 22 июля с эскадрой вице-адмирала Хау был при Санди-Хук; с ним же 11 августа против д’Эстена. В декабре был при осаде Саванны.
1779 — май-июль, ремонт и обшивка медью в Плимуте. Летом с эскадрой Гарвея, в сентябре выходил на помощь Гернси. 25 декабря вышел с вест-индским конвоем.
4 октября 1780 года затонул во время урагана в районе Кубы; команда спасена.
Напишите отзыв о статье "HMS Phoenix (1759)"
Ссылки
- [www.ageofnelson.org/MichaelPhillips/liste.php?char=P#5708 Ships of the Old Navy]
Примечания
Литература
- Winfield, Rif. British Warships in the Age of Sail 1714−1792: Design, Construction, Careers and Fates. Seaforth Publishing, 2007. ISBN 978-1-84415-700-6
Отрывок, характеризующий HMS Phoenix (1759)
– Государь! Государь! – вдруг послышалось между гусарами.Всё побежало, заторопилось, и Ростов увидал сзади по дороге несколько подъезжающих всадников с белыми султанами на шляпах. В одну минуту все были на местах и ждали. Ростов не помнил и не чувствовал, как он добежал до своего места и сел на лошадь. Мгновенно прошло его сожаление о неучастии в деле, его будничное расположение духа в кругу приглядевшихся лиц, мгновенно исчезла всякая мысль о себе: он весь поглощен был чувством счастия, происходящего от близости государя. Он чувствовал себя одною этою близостью вознагражденным за потерю нынешнего дня. Он был счастлив, как любовник, дождавшийся ожидаемого свидания. Не смея оглядываться во фронте и не оглядываясь, он чувствовал восторженным чутьем его приближение. И он чувствовал это не по одному звуку копыт лошадей приближавшейся кавалькады, но он чувствовал это потому, что, по мере приближения, всё светлее, радостнее и значительнее и праздничнее делалось вокруг него. Всё ближе и ближе подвигалось это солнце для Ростова, распространяя вокруг себя лучи кроткого и величественного света, и вот он уже чувствует себя захваченным этими лучами, он слышит его голос – этот ласковый, спокойный, величественный и вместе с тем столь простой голос. Как и должно было быть по чувству Ростова, наступила мертвая тишина, и в этой тишине раздались звуки голоса государя.
– Les huzards de Pavlograd? [Павлоградские гусары?] – вопросительно сказал он.
– La reserve, sire! [Резерв, ваше величество!] – отвечал чей то другой голос, столь человеческий после того нечеловеческого голоса, который сказал: Les huzards de Pavlograd?
Государь поровнялся с Ростовым и остановился. Лицо Александра было еще прекраснее, чем на смотру три дня тому назад. Оно сияло такою веселостью и молодостью, такою невинною молодостью, что напоминало ребяческую четырнадцатилетнюю резвость, и вместе с тем это было всё таки лицо величественного императора. Случайно оглядывая эскадрон, глаза государя встретились с глазами Ростова и не более как на две секунды остановились на них. Понял ли государь, что делалось в душе Ростова (Ростову казалось, что он всё понял), но он посмотрел секунды две своими голубыми глазами в лицо Ростова. (Мягко и кротко лился из них свет.) Потом вдруг он приподнял брови, резким движением ударил левой ногой лошадь и галопом поехал вперед.
Молодой император не мог воздержаться от желания присутствовать при сражении и, несмотря на все представления придворных, в 12 часов, отделившись от 3 й колонны, при которой он следовал, поскакал к авангарду. Еще не доезжая до гусар, несколько адъютантов встретили его с известием о счастливом исходе дела.
Сражение, состоявшее только в том, что захвачен эскадрон французов, было представлено как блестящая победа над французами, и потому государь и вся армия, особенно после того, как не разошелся еще пороховой дым на поле сражения, верили, что французы побеждены и отступают против своей воли. Несколько минут после того, как проехал государь, дивизион павлоградцев потребовали вперед. В самом Вишау, маленьком немецком городке, Ростов еще раз увидал государя. На площади города, на которой была до приезда государя довольно сильная перестрелка, лежало несколько человек убитых и раненых, которых не успели подобрать. Государь, окруженный свитою военных и невоенных, был на рыжей, уже другой, чем на смотру, энглизированной кобыле и, склонившись на бок, грациозным жестом держа золотой лорнет у глаза, смотрел в него на лежащего ничком, без кивера, с окровавленною головою солдата. Солдат раненый был так нечист, груб и гадок, что Ростова оскорбила близость его к государю. Ростов видел, как содрогнулись, как бы от пробежавшего мороза, сутуловатые плечи государя, как левая нога его судорожно стала бить шпорой бок лошади, и как приученная лошадь равнодушно оглядывалась и не трогалась с места. Слезший с лошади адъютант взял под руки солдата и стал класть на появившиеся носилки. Солдат застонал.
– Тише, тише, разве нельзя тише? – видимо, более страдая, чем умирающий солдат, проговорил государь и отъехал прочь.
Ростов видел слезы, наполнившие глаза государя, и слышал, как он, отъезжая, по французски сказал Чарторижскому:
– Какая ужасная вещь война, какая ужасная вещь! Quelle terrible chose que la guerre!
Войска авангарда расположились впереди Вишау, в виду цепи неприятельской, уступавшей нам место при малейшей перестрелке в продолжение всего дня. Авангарду объявлена была благодарность государя, обещаны награды, и людям роздана двойная порция водки. Еще веселее, чем в прошлую ночь, трещали бивачные костры и раздавались солдатские песни.
Денисов в эту ночь праздновал производство свое в майоры, и Ростов, уже довольно выпивший в конце пирушки, предложил тост за здоровье государя, но «не государя императора, как говорят на официальных обедах, – сказал он, – а за здоровье государя, доброго, обворожительного и великого человека; пьем за его здоровье и за верную победу над французами!»
