I легион Минервы

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
I легион Минервы
лат. Legio I Minervia
Годы существования

82 год — V век

Страна

Римская империя

Тип

пехота при поддержке кавалерии

Дислокация

Бонна, Лугдун

Участие в

Дакийские войны
Римско-парфянские войны
Маркоманская война

Командиры
Известные командиры

Адриан

I легион Минервы (лат. Legio I Minervia) — римский легион эпохи империи.

Был сформирован примерно в 82 году по приказу императора Домициана для германского похода. Позже стал лагерем на рейнской границе, где и оставался на протяжение нескольких веков. Легион принимал участие как в войнах на западных границах империи, так и на восточных. В V веке подразделение ещё существовало.

Эмблемой I легиона Минервы были Овен или Козерог[1], а также изображение богини Минервы[2].





История легиона

Эпоха династии Флавиев

Согласно сообщению римского историка Диона Кассия I легион Минервы был сформирован по приказу императора Домициана[3]. Год и месяц основания неизвестны, однако наиболее распространенной версией является 82 год, потому что следующей весной Домициан начал полномасштабную войну против германского племени хаттов, где I Минервин и получил своё боевое крещение[4]. Хотя нет никаких доказательств, очень заманчиво связать набор этого легиона с переброской XXI Стремительного из Бонны в Могонциак в 83 году[1]. Согласно другой теории, подразделение было основано в 87 году[2]. Новый легион был размещен в Бонне в провинции Нижняя Германия в дне пути к югу от столицы провинции Колонии Агриппины. Его первоначальным названием, по всей видимости, было «I Флавиев легион Минервы» (Флавий — родовое имя Домициана, а Минерва — его любимое божество-покровитель)[1].

В 89 году наместник Верхней Германии Луций Антоний Сатурнин поднял восстание и армия Нижней Германии из четырёх легионов (I Минервин, VI Победоносный, X Парный, XXII Первородный) поспешила на юг, к Могонциаку, и одержала победу над бунтовщиком. Каждый легион был удостоен почётного прозвища «Верный и преданный Домициану» (лат. Pia Fidelis Domitiana). Когда этот император был убит в 96 году, последний элемент этого прозвища был убран так же как и слово «Флавиев» в названии легиона[1]. Поскольку обстановка во второй половине I века на рейнской границе была в общем спокойной, солдат легиона привлекали к таким занятиям, как работа на кирпичных заводах и каменоломнях[5].

Эпоха династии Антонинов

Во время правления императора Траяна I легион Минервы в составе группы, в которую входили также VI Победоносный и X Парный, участвовал в войне в Дакии[1]. Лагерь легиона в Бонне был занят в это время вексилляцией XXII Первородного легиона[6]. Во время дакийской кампании подразделение возглавлял будущий император Адриан[2]. Изображение знаменосца I легиона Минервы можно увидеть на колонне Траяна[2]. Подразделение вернулось в Бонну после завершения похода, так как известно, что его легат был в Нижней Германии в 112 году[1].

XXX Победоносный Ульпиев легион, основанный в 105 году Траяном, часто принимал участие в совместных предприятиях с I Минервиным. Надписи рассказывают о строительных работах, произведенных солдатами этих подразделений, в некоторых оба легиона упомянуты под общим названием «армия Нижней Германии» (exercitus Germanicus Inferior, часто сокращенно EXGERINF)[1]. Поскольку Бонна находится недалеко от Колонии Агриппины, то нет ничего удивительного в том, что многие солдаты служили в столице Нижней Германии[1]. Несколько надписей свидетельствуют об их деятельности. Многие легионеры выполняли поручения военного характера, такие как центурион, командовавший гарнизоном в Дивиции, крепости на восточном берегу Рейна. Несколько человек были бенефицариями, то есть освобожденными наместником или офицером от своих обычных обязанностей и привлеченных к решению задач административного характера. Их отправляли в различные области Нижней Германии. Известно, что один бенефицарий посетил кананефатов, которые жили неподалеку от устья Рейна в Ворбурге[1].

Отряды из I легиона Минервы работали на каменных карьерах. Другие солдаты построили печь для обжига извести в горах Айфель. Примечательно, что легионеры I Минервина были в основном задействованы как рабочая сила, в кто время как их товарищи из XXX Победоносного Ульпиева чаще встречаются при решении административных задач. Здесь можно увидеть некое подобие разделения труда, тем более, что печи для обжига обнаружены рядом с Бонной, хотя с другой стороны кажется, что такое разделение могло быть случайным[1]. Легион также имел венаторов, чья обязанность заключалась в ловле животных для игр в амфитеатрах[7]. Центурион Квинт Тарквитий Реститут похвастался в своей надписи, что захватил 50 медведей за полгода[8].

Иногда подразделения легиона отправлялись в другие провинции. Возможно, они служили в Британии и, видимо, Мавретании[1]. I легион Минервы, укрепленный частями XXX Победоносного Ульпиева, под руководством Марка Клавдия Фронтона принимал участие в парфянском походе Луция Вера[9][10]. Одна надпись гласит, что легион воевал в области Кавказа и в Албании в районе Каспийского моря[1]. В 173 году подразделение сражалось с хавками в ходе кампании, начатой против них наместником Белгики Дидием Юлианом[1]. Кроме того, I легион Минервы участвовал в Маркоманской войне Марка Аврелия[2]. При Коммоде он мог быть привлечен к военным действиям в районе Керкена на нижнем Рейне[11].

Эпоха династии Северов и солдатских императоров

В 193 году I легион Минервы встал на сторону Септимия Севера в борьбе против Клодия Альбина и Песценния Нигера[1][2]. Около 196 года подразделение получило почетное прозвище «Антонинов» (лат. Antoniniana)[12]. В 197 году вексилляции XXX Победоносного Ульпиева, I Минервина, VIII Августова и XXII Первородного дислоцировались в Лугдуне[13]. В 197/198 году под руководством препозита Клавдия Галла они приняли участие в парфянской кампании Септимия Севера[14].

Гай Юлий Септимий Кастин в 207/208 году возглавил вексилляции четырёх вышеупомянутых легиона в борьбе против «бунтовщиков» и «мятежников» в Галлии и Испании[15][16][17][18]. После убийства Гелиогабала легион был лишён почётного прозвища «Антонинов»[1]. В эпоху правления Александра Севера он был награждён почётными прозвищами «Северов», «Антонинов», «Преданный и верный»[19], за то, что в 231 году под руководством своего легата Тиция Руфина одержал победу над союзом германских племен на правом берегу Рейна. В честь этого на поле битвы был возведён алтарь. Вполне возможно, что это был один из тех германских набегов, которые постоянно нарушали спокойствие рейнской границы в III веке[11].

По всей видимости, легион поддержал Максимина Фракийца при его восхождении на престол, за что и получил почётное прозвище «Максиминов»[20]. После убийства Максимина в 238 году подразделение лишилось этого прозвища[1]. При Гордиане III легион получил почётное прозвище «Гордианов» (лат. Gordiana)[21][22]. На монетах Галлиена он упоминается со своим прозвищем «Преданный и верный»[2]. Около 260 года вексилляция легиона дислоцировалась в Сирмии[1]. По всей видимости, легион был лоялен Галльской империи[1].

Поздняя Античность

Вексилляция I легиона Минервы была, вероятно, задействована в кампании Максимиана против багаудов и британского узурпатора Караузия в 285—290 годах. На монетах Караузия встречаются упоминания легиона[23]. К 295 году легион получил статус лимитана, что подтверждается надписями из Бонны[24]. Изображения на триумфальной арке Константина показывают, что Константин I Великий перевел часть легиона в ранг комитата. По всей видимости, это было подразделение Минервиев, упоминаемое позднее в составе армии Восточной империи[24][25]. В 353 году Бонна была разрушена франками и после этого о частях I легиона Минервы, стоявших в Германии, нет никаких сведений. Тем не менее нет сообщений и о расформировании легиона[1]. Возможно, его следует идентифицировать с легионом приманов, упоминаемых Аммианом Марцеллином и сражавшихся в битве при Аргенторате[26][27]. Император Юлиан II отвоевал Бонну обратно и, возможно, восстановил лагерь. Однако неизвестно, какие воинские части были там размещены.

Согласно Notitia Dignitatum, около 400 года легион Минервиев находился под руководством военного магистра Иллирика[28].

Напишите отзыв о статье "I легион Минервы"

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 Lendering, 2002.
  2. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 Канья, 2001.
  3. ↑ Дион Кассий. Римская история. LV. 24. 4.
  4. ↑ Ritterling, 1925.
  5. ↑ Stoll, 2001, pp. 488—489.
  6. ↑ Stoll, 2001, p. 311.
  7. ↑ Wesch-Klein, 1998, p. 93.
  8. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+13%2C+12048&r_sortierung=Belegstelle 13, 12048]
  9. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+06%2C+41142&r_sortierung=Belegstelle 6, 41142]
  10. ↑ Maxfield, 1981, p. 133, 199.
  11. ↑ 1 2 Werner Eck. Krise oder Nichtkrise. In: Olivier Hekster, Gerda de Kleijn, Danielle Slootjes (Hrsg.): Crises and the Roman Empire. Proceedings of the seventh workshop of the International Network Impact of Empire (Nijmegen, June 20–24, 2006). — Leiden: Brill, 2007. — 31—32 p.
  12. ↑ Marc Lodewijckx (Hrsg.). Belgian Archaeology in a European Setting. Volume 1. — Leuven University Press, 2001. — 42—43 p.
  13. ↑ Gerold Walser. Römische Inschriftkunst. — Steiner, 2. verb. Auflage, 1993. — 208 p.
  14. ↑ [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel.php?s_sprache=de&p_belegstelle=AE+1957%2C+00123&r_sortierung=Belegstelle AE 1957, 123]
  15. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+03%2C+10471&r_sortierung=Belegstelle 3, 10471]
  16. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+03%2C+10472&r_sortierung=Belegstelle 3, 10472]
  17. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+03%2C+10473&r_sortierung=Belegstelle 3, 10473]
  18. ↑ Emil Ritterling. Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. Legio XXX Ulpia Victrix. Band XII,2. — Stuttgart, 1925. — 1821—1829 p.
  19. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+13%2C+08017&r_sortierung=Belegstelle 13, 8017]
  20. ↑ [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel.php?s_sprache=de&p_belegstelle=AE+1931%2C+00011&r_sortierung=Belegstelle AE 1931, 11]
  21. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+13%2C+06763&r_sortierung=Belegstelle 13, 6763]
  22. ↑ Corpus Inscriptionum Latinarum [db.edcs.eu/epigr/epi_einzel_de.php?p_belegstelle=CIL+13%2C+07996&r_sortierung=Belegstelle 13, 7996]
  23. ↑ P. J. Casey. Carausius and Allectus: the British usurpers. — Routledge, 1984. — 82—83 p.
  24. ↑ 1 2 Heinrich Beck u. a. (Hrsg.). Reallexikon der Germanischen Altertumskunde. Bd. 3. — Berlin-New York: de Gruyter, 1978. — 226—83 p.
  25. ↑ Hans Peter L’Orange, Armin von Gerkan. Der spätantike Bildschmuck des Konstantinsbogens (Reihe: Studien zur spätantiken Kunstgeschichte 10). — Berlin: de Gruyter, 1939. — 110—111, 117 p.
  26. ↑ Dietrich Hoffmann. Das spätrömische Bewegungsheer und die Notitia dignitatum. — Düsseldorf: Rheinland-Verlag, 1969/1970. — 204 p.
  27. ↑ Аммиан Марцеллин. Деяния, кн. XVI, ч. 12, § 49.
  28. ↑ Notitia Dignitatum. In partibus Orientis. IX.

Литература

  1. Emil Ritterling. Paulys Realencyclopädie der classischen Altertumswissenschaft. Legio (I Minervia). Band XII,2. — Stuttgart, 1925. — 1420—1434 p.
  2. Valerie A. Maxfield. The military decorations of the Roman army. — University of California Press, 1981.
  3. Gabriele Wesch-Klein. Soziale Aspekte des römischen Heerwesens in der Kaiserzeit. — Stuttgart: Franz Steiner Verlag, 1998.
  4. Oliver Stoll. Römisches Heer und Gesellschaft. — Stuttgart: Steiner, 2001.

Ссылки

  1. Р. Канья. [xlegio.ru/ancient-armies/military-organization-tactics-equipment/legion/p5-brief-history.html Краткая история различных легионов] (рус.). Legio. 2001.
  2. Jona Lendering. [www.livius.org/articles/legion/legio-i-minervia/ Legio I Minervia] (англ.). Livius.org. 2002.
  3. [www.imperiumromanum.com/militaer/heer/legionen01_05.htm Legio I Minervia] (нем.). imperiumromanum.com.

См. также

Отрывок, характеризующий I легион Минервы

– Погляди духовными глазами на своего внутреннего человека и спроси у самого себя, доволен ли ты собой. Чего ты достиг, руководясь одним умом? Что ты такое? Вы молоды, вы богаты, вы умны, образованы, государь мой. Что вы сделали из всех этих благ, данных вам? Довольны ли вы собой и своей жизнью?
– Нет, я ненавижу свою жизнь, – сморщась проговорил Пьер.
– Ты ненавидишь, так измени ее, очисти себя, и по мере очищения ты будешь познавать мудрость. Посмотрите на свою жизнь, государь мой. Как вы проводили ее? В буйных оргиях и разврате, всё получая от общества и ничего не отдавая ему. Вы получили богатство. Как вы употребили его? Что вы сделали для ближнего своего? Подумали ли вы о десятках тысяч ваших рабов, помогли ли вы им физически и нравственно? Нет. Вы пользовались их трудами, чтоб вести распутную жизнь. Вот что вы сделали. Избрали ли вы место служения, где бы вы приносили пользу своему ближнему? Нет. Вы в праздности проводили свою жизнь. Потом вы женились, государь мой, взяли на себя ответственность в руководстве молодой женщины, и что же вы сделали? Вы не помогли ей, государь мой, найти путь истины, а ввергли ее в пучину лжи и несчастья. Человек оскорбил вас, и вы убили его, и вы говорите, что вы не знаете Бога, и что вы ненавидите свою жизнь. Тут нет ничего мудреного, государь мой! – После этих слов, масон, как бы устав от продолжительного разговора, опять облокотился на спинку дивана и закрыл глаза. Пьер смотрел на это строгое, неподвижное, старческое, почти мертвое лицо, и беззвучно шевелил губами. Он хотел сказать: да, мерзкая, праздная, развратная жизнь, – и не смел прерывать молчание.
Масон хрипло, старчески прокашлялся и кликнул слугу.
– Что лошади? – спросил он, не глядя на Пьера.
– Привели сдаточных, – отвечал слуга. – Отдыхать не будете?
– Нет, вели закладывать.
«Неужели же он уедет и оставит меня одного, не договорив всего и не обещав мне помощи?», думал Пьер, вставая и опустив голову, изредка взглядывая на масона, и начиная ходить по комнате. «Да, я не думал этого, но я вел презренную, развратную жизнь, но я не любил ее, и не хотел этого, думал Пьер, – а этот человек знает истину, и ежели бы он захотел, он мог бы открыть мне её». Пьер хотел и не смел сказать этого масону. Проезжающий, привычными, старческими руками уложив свои вещи, застегивал свой тулупчик. Окончив эти дела, он обратился к Безухому и равнодушно, учтивым тоном, сказал ему:
– Вы куда теперь изволите ехать, государь мой?
– Я?… Я в Петербург, – отвечал Пьер детским, нерешительным голосом. – Я благодарю вас. Я во всем согласен с вами. Но вы не думайте, чтобы я был так дурен. Я всей душой желал быть тем, чем вы хотели бы, чтобы я был; но я ни в ком никогда не находил помощи… Впрочем, я сам прежде всего виноват во всем. Помогите мне, научите меня и, может быть, я буду… – Пьер не мог говорить дальше; он засопел носом и отвернулся.
Масон долго молчал, видимо что то обдумывая.
– Помощь дается токмо от Бога, – сказал он, – но ту меру помощи, которую во власти подать наш орден, он подаст вам, государь мой. Вы едете в Петербург, передайте это графу Вилларскому (он достал бумажник и на сложенном вчетверо большом листе бумаги написал несколько слов). Один совет позвольте подать вам. Приехав в столицу, посвятите первое время уединению, обсуждению самого себя, и не вступайте на прежние пути жизни. Затем желаю вам счастливого пути, государь мой, – сказал он, заметив, что слуга его вошел в комнату, – и успеха…
Проезжающий был Осип Алексеевич Баздеев, как узнал Пьер по книге смотрителя. Баздеев был одним из известнейших масонов и мартинистов еще Новиковского времени. Долго после его отъезда Пьер, не ложась спать и не спрашивая лошадей, ходил по станционной комнате, обдумывая свое порочное прошедшее и с восторгом обновления представляя себе свое блаженное, безупречное и добродетельное будущее, которое казалось ему так легко. Он был, как ему казалось, порочным только потому, что он как то случайно запамятовал, как хорошо быть добродетельным. В душе его не оставалось ни следа прежних сомнений. Он твердо верил в возможность братства людей, соединенных с целью поддерживать друг друга на пути добродетели, и таким представлялось ему масонство.


Приехав в Петербург, Пьер никого не известил о своем приезде, никуда не выезжал, и стал целые дни проводить за чтением Фомы Кемпийского, книги, которая неизвестно кем была доставлена ему. Одно и всё одно понимал Пьер, читая эту книгу; он понимал неизведанное еще им наслаждение верить в возможность достижения совершенства и в возможность братской и деятельной любви между людьми, открытую ему Осипом Алексеевичем. Через неделю после его приезда молодой польский граф Вилларский, которого Пьер поверхностно знал по петербургскому свету, вошел вечером в его комнату с тем официальным и торжественным видом, с которым входил к нему секундант Долохова и, затворив за собой дверь и убедившись, что в комнате никого кроме Пьера не было, обратился к нему:
– Я приехал к вам с поручением и предложением, граф, – сказал он ему, не садясь. – Особа, очень высоко поставленная в нашем братстве, ходатайствовала о том, чтобы вы были приняты в братство ранее срока, и предложила мне быть вашим поручителем. Я за священный долг почитаю исполнение воли этого лица. Желаете ли вы вступить за моим поручительством в братство свободных каменьщиков?
Холодный и строгий тон человека, которого Пьер видел почти всегда на балах с любезною улыбкою, в обществе самых блестящих женщин, поразил Пьера.
– Да, я желаю, – сказал Пьер.
Вилларский наклонил голову. – Еще один вопрос, граф, сказал он, на который я вас не как будущего масона, но как честного человека (galant homme) прошу со всею искренностью отвечать мне: отреклись ли вы от своих прежних убеждений, верите ли вы в Бога?
Пьер задумался. – Да… да, я верю в Бога, – сказал он.
– В таком случае… – начал Вилларский, но Пьер перебил его. – Да, я верю в Бога, – сказал он еще раз.
– В таком случае мы можем ехать, – сказал Вилларский. – Карета моя к вашим услугам.
Всю дорогу Вилларский молчал. На вопросы Пьера, что ему нужно делать и как отвечать, Вилларский сказал только, что братья, более его достойные, испытают его, и что Пьеру больше ничего не нужно, как говорить правду.
Въехав в ворота большого дома, где было помещение ложи, и пройдя по темной лестнице, они вошли в освещенную, небольшую прихожую, где без помощи прислуги, сняли шубы. Из передней они прошли в другую комнату. Какой то человек в странном одеянии показался у двери. Вилларский, выйдя к нему навстречу, что то тихо сказал ему по французски и подошел к небольшому шкафу, в котором Пьер заметил невиданные им одеяния. Взяв из шкафа платок, Вилларский наложил его на глаза Пьеру и завязал узлом сзади, больно захватив в узел его волоса. Потом он пригнул его к себе, поцеловал и, взяв за руку, повел куда то. Пьеру было больно от притянутых узлом волос, он морщился от боли и улыбался от стыда чего то. Огромная фигура его с опущенными руками, с сморщенной и улыбающейся физиономией, неверными робкими шагами подвигалась за Вилларским.
Проведя его шагов десять, Вилларский остановился.
– Что бы ни случилось с вами, – сказал он, – вы должны с мужеством переносить всё, ежели вы твердо решились вступить в наше братство. (Пьер утвердительно отвечал наклонением головы.) Когда вы услышите стук в двери, вы развяжете себе глаза, – прибавил Вилларский; – желаю вам мужества и успеха. И, пожав руку Пьеру, Вилларский вышел.
Оставшись один, Пьер продолжал всё так же улыбаться. Раза два он пожимал плечами, подносил руку к платку, как бы желая снять его, и опять опускал ее. Пять минут, которые он пробыл с связанными глазами, показались ему часом. Руки его отекли, ноги подкашивались; ему казалось, что он устал. Он испытывал самые сложные и разнообразные чувства. Ему было и страшно того, что с ним случится, и еще более страшно того, как бы ему не выказать страха. Ему было любопытно узнать, что будет с ним, что откроется ему; но более всего ему было радостно, что наступила минута, когда он наконец вступит на тот путь обновления и деятельно добродетельной жизни, о котором он мечтал со времени своей встречи с Осипом Алексеевичем. В дверь послышались сильные удары. Пьер снял повязку и оглянулся вокруг себя. В комнате было черно – темно: только в одном месте горела лампада, в чем то белом. Пьер подошел ближе и увидал, что лампада стояла на черном столе, на котором лежала одна раскрытая книга. Книга была Евангелие; то белое, в чем горела лампада, был человечий череп с своими дырами и зубами. Прочтя первые слова Евангелия: «Вначале бе слово и слово бе к Богу», Пьер обошел стол и увидал большой, наполненный чем то и открытый ящик. Это был гроб с костями. Его нисколько не удивило то, что он увидал. Надеясь вступить в совершенно новую жизнь, совершенно отличную от прежней, он ожидал всего необыкновенного, еще более необыкновенного чем то, что он видел. Череп, гроб, Евангелие – ему казалось, что он ожидал всего этого, ожидал еще большего. Стараясь вызвать в себе чувство умиленья, он смотрел вокруг себя. – «Бог, смерть, любовь, братство людей», – говорил он себе, связывая с этими словами смутные, но радостные представления чего то. Дверь отворилась, и кто то вошел.
При слабом свете, к которому однако уже успел Пьер приглядеться, вошел невысокий человек. Видимо с света войдя в темноту, человек этот остановился; потом осторожными шагами он подвинулся к столу и положил на него небольшие, закрытые кожаными перчатками, руки.
Невысокий человек этот был одет в белый, кожаный фартук, прикрывавший его грудь и часть ног, на шее было надето что то вроде ожерелья, и из за ожерелья выступал высокий, белый жабо, окаймлявший его продолговатое лицо, освещенное снизу.
– Для чего вы пришли сюда? – спросил вошедший, по шороху, сделанному Пьером, обращаясь в его сторону. – Для чего вы, неверующий в истины света и не видящий света, для чего вы пришли сюда, чего хотите вы от нас? Премудрости, добродетели, просвещения?
В ту минуту как дверь отворилась и вошел неизвестный человек, Пьер испытал чувство страха и благоговения, подобное тому, которое он в детстве испытывал на исповеди: он почувствовал себя с глазу на глаз с совершенно чужим по условиям жизни и с близким, по братству людей, человеком. Пьер с захватывающим дыханье биением сердца подвинулся к ритору (так назывался в масонстве брат, приготовляющий ищущего к вступлению в братство). Пьер, подойдя ближе, узнал в риторе знакомого человека, Смольянинова, но ему оскорбительно было думать, что вошедший был знакомый человек: вошедший был только брат и добродетельный наставник. Пьер долго не мог выговорить слова, так что ритор должен был повторить свой вопрос.
– Да, я… я… хочу обновления, – с трудом выговорил Пьер.
– Хорошо, – сказал Смольянинов, и тотчас же продолжал: – Имеете ли вы понятие о средствах, которыми наш святой орден поможет вам в достижении вашей цели?… – сказал ритор спокойно и быстро.
– Я… надеюсь… руководства… помощи… в обновлении, – сказал Пьер с дрожанием голоса и с затруднением в речи, происходящим и от волнения, и от непривычки говорить по русски об отвлеченных предметах.
– Какое понятие вы имеете о франк масонстве?
– Я подразумеваю, что франк масонство есть fraterienité [братство]; и равенство людей с добродетельными целями, – сказал Пьер, стыдясь по мере того, как он говорил, несоответственности своих слов с торжественностью минуты. Я подразумеваю…
– Хорошо, – сказал ритор поспешно, видимо вполне удовлетворенный этим ответом. – Искали ли вы средств к достижению своей цели в религии?
– Нет, я считал ее несправедливою, и не следовал ей, – сказал Пьер так тихо, что ритор не расслышал его и спросил, что он говорит. – Я был атеистом, – отвечал Пьер.
– Вы ищете истины для того, чтобы следовать в жизни ее законам; следовательно, вы ищете премудрости и добродетели, не так ли? – сказал ритор после минутного молчания.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=I_легион_Минервы&oldid=80384037»