Kasabian
Поделись знанием:
KasabianKasabian
Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
| Kasabian | |
 | |
 Kasabian в Brixton Academy в 2009 году | |
| Основная информация | |
|---|---|
| Жанры | |
| Годы |
1997 — настоящее время |
| Страна | |
| Город | |
| Язык песен |
Английский |
| Лейблы |
RCA Records 2003-2005 |
| Состав |
Том Мейган |
| Бывшие участники | |
| [www.kasabian.co.uk/home www.kasabian.co.uk] | |
Kasabian (MWCD /kə-SĀ-bē-ən/[1], рус. Касе́йбиан[2]) — британская рок-группа, образовавшаяся в 1997 году в Лестере, Англия, и исполняющая альтернативный рок с элементами брит-попа, паб-панк-рока, даба и клубной танцевальной музыки[3]. Некоторое время — отчасти с подачи самого Ноэля Гэллахера — считалась «новыми Oasis». Многие считают Kasabian последователями Rolling Stones, которые летом 2006 пригласили их в свой тур[4].
История группы
Сержио Пиццорно (англ. Sergio Pizzorno, родился 15 декабря 1980 года в Ньютон Эббот, Девон, Англия) — выходец из итальянской семьи. Его дед-автомеханик перебрался из Генуи в Лестер в конце 1950-х годов. Здесь отец Сержио (бизнесмен) женился на англичанке-учительнице[4]. В первый же день в школе (Leisland High School) Пиццорно подружился с парнем по имени Крис Эдвардс, будущим басистом Kasabian. Позже третьим участником компании стал Том Мейган, родился 11 января 1981 года в Лестере, Англия). Пиццорно вспоминал:
«К тому времени, когда я познакомился с ним, Том был уже местной знаменитостью. Это был самый необычный парень в округе. В нём была искорка особой энергии: такой человек, едва появляется в комнате, электризует всех одним только своим присутствием.»[4]
Отец Мейгана (мойщик окон) собрал большую коллекцию пластинок Motown. Мать-медсестра увлекалась джазом.[4]
Первым увлечением Пиццорно был футбол: в десятилетнем возрасте, будучи крайним форвардом Oadby Town FC, он был замечен скаутом «Ноттингем Форест», и в юношеском составе этого клуба провел год. В возрасте 13 лет Пиццорно увлекся рейв-музыкой: у себя в спальне он начал записывать хард-техно, используя семплер и компьютер Atari. В 1994 году он впервые услышал Oasis и, по собственным словам, «прозрел окончательно». На 15-й день рождения родители подарили ему гитару Vantage за 65 фунтов. Первой песней, которую он разучил, была «Live Forever»[4].
Ранние годы и одноименный альбом (1997—2002)
После школы Пиццорно и Эдвардс поступили в колледж Charles Keen CFE и здесь собрали группу Saracuse. Состав не имел ударника: двумя другими его участниками были гитарист Крис Карлофф и вокалист Том Мейган, который до этого работал — сначала на обувном предприятии в Уэтстоуне, потом на сталелитейном заводе. В интервью, данном канадскому журналу Ukula, басист Крис Эдвардс рассказал о том, как появилось новое название группы. Крису Карлоффу после прочтения книги о лидере коммуны «Семья» Сатаны Мэнсона[4] врезалась в память фамилия одного из членов этого культа — Линды Касейбиан (англ. Linda Kasabian). Эту фамилию Линда получила во втором своём замужестве от американца армянского происхождения Роберта Касейбиана (англ. Robert Kasabian). Носителям русского языка привычнее форма Касабя́н данной распространённой армянской фамилии, которая происходит от арабского слова Qassab, означающего мясник или палач, и индоевропейского суффикса -ян, которым заканчиваются многие армянские фамилии. «Он просто подумал, что слово было классным, и буквально в течение минуты после того, как остальные из нас услышали это… решение было принято», — сказал Эдвардс.[5]
В 2002 году Kasabian подписали контракт с RCA, всего лишь отправив демо с записью единственного трека, «Processed Beats». В сентябре 2004 года вышел дебютный альбом Kasabian: он был записан на ферме неподалеку от Рутланд Уотер продюсером Джимом Эбиссом, известным по работе с Arctic Monkeys. О группе заговорили как о потенциальных лидерах новой английской сцены. Пластинка разошлась (к началу 2007 года) 700-тысячным тиражом[4].
Empire (2006—2007)
Второй альбом Empire был записан в студии Rockfield на юге Уэльса с тем же продюсером, но уже с постоянным ударником, 35-летним уроженцем Бристоля Иэном Мэтьюзом. Карлофф, напротив, был уволен из группы (по словам Пиццорно, «за нерадивость»). Критика высоко оценила альбом (4 звезды от журнала Q), отметив, что его общее настроение созвучно ранним Rolling Stones. Тираж альбома приближается к миллиону[4].
West Ryder Pauper Lunatic Asylum (2008—2010)
5 марта, сайт albumvote.co.uk анонсировал название и дату выхода третьего альбома West Ryder Pauper Lunatic Asylum, 8 июня 2009 года. Альбом был записан продюсером Дэном Накамурой (псевдоним — Dan the Automator), ставшим впервые известным благодаря участию в первом альбоме Gorillaz.
25 марта на официальном сайте группы были выложены трек «Vlad The Impaler» и промовидео, главную роль в котором исполнил Ноэль Филдинг, известный своим участием в комик-группе The Mighty Boosh, а режиссёром стал Ричард Айоади, известный по ситкому «The IT Crowd». Потерь избежать не удалось: 18 апреля в сеть утёк открывающий трек альбома, «Underdog», а 23 мая стал доступен для скачивания весь альбом[6].
Первый официальный сингл «Fire» вышел 1 июня 2009 года. 7 июня 2009 года он дебютировал на #3 в UK Singles Chart. 14 июня альбом West Ryder Pauper Lunatic Asylum поднялся до #1 в UK Albums Chart и продержался на вершине две недели.[7] «Fire» также стал самым первым синглом группы, получившим золотой статус от BPI и вошедшим в первую пятёрку в британском чарте.
В июле 2009 года The West Ryder Pauper Lunatic Asylum был номинирован на престижную премию Mercury Prize. В букмекерских списках фаворитов он разделил 1 место c Florence and the Machine (5/1)[8], однако в конечном итоге Премии не получил.
Velociraptor! (2011—2012)
Kasabian начали работу над своим четвёртым альбомом Velociraptor! в ноябре 2010 года с продюсером Дэном Накамурой. В июне 2011 года группа подтвердила, что альбом будет выпущен 19 сентября 2011 года. 7 июня 2011 года состоялась премьера песни Switchblade Smiles[9]. Песня «Days Are Forgotten» была представлена аудитории 22 июля 2011 года в эфире радиостанций. 16 сентября 2011 года альбом официально вышел в некоторых странах. 19 сентября 2011 года альбом был выпущен в России и Великобритании[10]. В поддержку альбома был организован тур. Kasabian посетили Северную Америку, некоторые страны Азии и Европу, включая Россию.
48:13 (2013—2014)
48:13 — пятый студийный альбом, выпуск которого состоялся 9 июня 2014 года. Он стал четвертым подряд альбомом группы
занявшим первую строчку в UK Albums Chart.
«5 альбомов. 10 лет на сцене… Мы заслужили наш триумф!»[22].
Состав группы
Текущий состав :
 Том Мейган
|
 Серджио Пиццорно
|
 Крис Эдвардс
|
 Тим Картер
|
 Иен Мєттьюз
|
|---|
Текущие участники группы
|
Бывшие участники группы
|
Интересные факты
- Том Мейган и Серджио Пиццорно являются большими поклонниками футбола, их любимый клуб - Лестер Сити, выступающий в Премьер-лиге.
- В числе фанатов Kasabian — Арнольд Шварценеггер: он признался, что любит разминаться под их музыку, особенно предпочитает сингл «Club Foot». С участниками группы, когда те приезжали в Калифорнию, его познакомила дочь, Кэтрин. Однако, Шварц пришёл в ужас, когда увидел музыкантов, бледных и нетренированных: «Они вчетвером весят столько, сколько должен весить нормальный мужчина»[4], — заявил экс-губернатор штата Калифорния.
- В 2007 году с хвалебной статьей в адрес Kasabian выступил в газете Leicester Mercury Дэйв Бартрам, бывший вокалист Showaddywaddy, группы, прославившейся в середине 1970-х годов своей эстрадной разновидностью рок-н-ролла. Он при этом призвал их откреститься от связей с Oasis и следовать собственным идеям. На что Пиццорно ответил: «Группой Oasis гордится страна. А группа Showaddywaddy — позор Лестера»[4].
- Сингл «Fire» являлся гимном английской премьер лиги.[23]
- Звезды мирового футбола: Фернандо Торрес и Андрес Иньеста также являются большими поклонниками творчества Kasabian.Так, после победы сборной Испании на чемпионате мира в 2010 году, игроки хотели пригласить их отпраздновать это событие вместе, но лестерцы же, в свою очередь, не торопились отвечать взаимностью, заявив, что их сердца принадлежат только родной команде - Лестер Сити.[24][25]
Дискография
Альбомы
- Kasabian (2004) UK #4 (3х платиновый),JPN #17 (золотой), IRE #22, FRA #70, NLD #72, US #94
- Empire (2006) UK #1 (2х платиновый), IRE #3 (платиновый), NZ #19, SWI #47, FRA #56, AUT #64, AUS #64 (золотой), GER #68, US #114
- West Ryder Pauper Lunatic Asylum (2009) UK #1 (2х платиновый), IRE #4 (платиновый), AUS #11 (золотой), NZ #23, SWI #27, FRA #30, GER #53, AUT #56, NLD #85, US #126
- Velociraptor! (2011) UK #1 (платиновый), IRE #2, AUS #8, SWI #10, ITA #11 (золотой), FRA #14, AUT #17, NZ #21, GER #22, NLD #37
- 48:13 (2014) UK #1(золотой), IRE #2, ITA #6,AUS #11 ,SWI #11, AUT #22, AUT #22, GER #26,NLD #28, FRA #46.
Концертные альбомы
- Live from Brixton Academy (2005)
- iTunes Live: London Festival '07 (2007)
- iTunes Live: London Festival '09 (2009)
- iTunes Live: London Festival '11 (2011)
- ↑ [www.sos.mo.gov/wolfner/SayHow/?id=k#guide SOS, Missouri - Wolfner Library: You Say It How?] (англ.). National Library Service for the Blind and Physically Handicapped. Проверено 12 февраля 2012. [www.webcitation.org/68CTEhys4 Архивировано из первоисточника 5 июня 2012].
- ↑ Практическая транскрипция, соответствующая правилам.
- ↑ David Jeffries. [www.allmusic.com/cg/amg.dll?p=amg&sql=11:hbfexqualdhe~T1 Kasabian biography]. www.allmusic.com. Проверено 18 мая 2010. [www.webcitation.org/65s1Y5P4A Архивировано из первоисточника 2 марта 2012].
- ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Бен Митчелл. — Q magazine, февраль 2007 года. «Gang of New York», стр. 80-85.
- ↑ [www.ukula.com/TorontoArticle.aspx?SectionID=2&ObjectID=1465&CityID=3 Kasabian interviewed at Ukula].
- ↑ [00j.org/archives/405 Kasabian остались без барабанщика]
- ↑ [archive.is/20120723114609/www.chartstats.com/artistinfo.php?id=130 Kasabian]
- ↑ [www.guardian.co.uk/music/2009/jul/21/mercury-prize-2009-nominations-announced Mercury prize 2009 nominations announced]
- ↑ [www.kasabian.co.uk/gb/news/2011-06-07/listen_to_switchblade_smiles/ LISTEN TO SWITCHBLADE SMILES]
- ↑ [www.kasabian.co.uk/gb/news/2011-09-19/velociraptor_the_new_album_is_here/ 'VELOCIRAPTOR!' — THE NEW ALBUM IS HERE]
- ↑ [www.bbc.co.uk/newsbeat/21720398 Kasabian guitarist joins Liam Gallagher's Beady Eye]. BBC Newsbeat. BBC (8 March 2013). Проверено 8 марта 2013.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=aAiw99MtBvw Kasabian - Fire (Live at Give It Up 2013)]. Youtube.com. Проверено 22 марта 2014.
- ↑ [kasabian-empire.tumblr.com/post/44735813131/tim-carter-jays-replacement-for-the-time-being Kasabian Empire - Tim Carter, Jay's replacement for the time being...]. Tumblr (6 March 2013). Проверено 8 августа 2013.
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=kTMOdUoKv-E KASABIAN: THE SERGERY ...]. YouTube (13 November 2013). Проверено 28 апреля 2014.
- ↑ Gordon, Shaun [www.qromag.com/interviews/kasabian/ Kasabian Interview]. Qromag.com (27 November 2013). Проверено 28 апреля 2014.
- ↑ [www.mtv.co.uk/kasabian/news/kasabian-announce-new-album-4813 Kasabian Announce New Album '48:13']. MTV (28 April 2014). Проверено 28 апреля 2014.
- ↑ [www.kasabian.co.uk/announcing-new-album-4813/ Announcing the new album 48:13]. kasabian.co.uk (28 April 2014). Проверено 28 апреля 2014.
- ↑ [www.facebook.com/kasabian/posts/10152060437222045 Kasabian - New single eez-eh is Zane Lowe #HottestRecord in the...]. Facebook. Проверено 28 апреля 2014.
- ↑ [www.theguardian.com/music/2014/jun/30/kasabian-at-glastonbury-2014-review Kasabian at Glastonbury 2014 review – an obvious triumph]. The Guardian.
- ↑ [www.digitalspy.co.uk/music/news/a629944/jamie-t-kasabian-and-royal-blood-triumph-at-nme-awards-2015.html Jamie T, Kasabian and Royal Blood triumph at NME Awards 2015].
- ↑ the Guardian. [www.theguardian.com/music/2015/feb/18/kasabian-best-british-band-nme-awards Kasabian named best British band at NME awards.].
- ↑ [www.dailymail.co.uk/wires/pa/article-2959540/NME-Awards-hat-trick-Kasabian.html NME Awards hat-trick for Kasabian]. Dailymail (1:13 GMT, 19 February 2015).
- ↑ [www.youtube.com/watch?v=u1RtEQ6ly3Q Barclays Premier League].
- ↑ [metro.co.uk/2010/07/13/andres-iniesta-invites-kasabian-to-spain-for-mad-world-cup-party-446018/ Andres Iniesta invites Kasabian to Spain for ‘mad’ World Cup party].
- ↑ [isport.ua/football/europe/312792-kamon-plehjj-ljubimaja-muzyka-zvezd-futbola.html "Камон, плэй!": любимая музыка звезд футбола].
Напишите отзыв о статье "Kasabian"
Ссылки
- [www.kasabian.co.uk/ Официальный сайт]
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Kasabian
– Слушаю с, – подумав, сказал Герасим.Весь остаток этого дня Пьер провел один в кабинете благодетеля, беспокойно шагая из одного угла в другой, как слышал Герасим, и что то сам с собой разговаривая, и ночевал на приготовленной ему тут же постели.
Герасим с привычкой слуги, видавшего много странных вещей на своем веку, принял переселение Пьера без удивления и, казалось, был доволен тем, что ему было кому услуживать. Он в тот же вечер, не спрашивая даже и самого себя, для чего это было нужно, достал Пьеру кафтан и шапку и обещал на другой день приобрести требуемый пистолет. Макар Алексеевич в этот вечер два раза, шлепая своими калошами, подходил к двери и останавливался, заискивающе глядя на Пьера. Но как только Пьер оборачивался к нему, он стыдливо и сердито запахивал свой халат и поспешно удалялся. В то время как Пьер в кучерском кафтане, приобретенном и выпаренном для него Герасимом, ходил с ним покупать пистолет у Сухаревой башни, он встретил Ростовых.
1 го сентября в ночь отдан приказ Кутузова об отступлении русских войск через Москву на Рязанскую дорогу.
Первые войска двинулись в ночь. Войска, шедшие ночью, не торопились и двигались медленно и степенно; но на рассвете двигавшиеся войска, подходя к Дорогомиловскому мосту, увидали впереди себя, на другой стороне, теснящиеся, спешащие по мосту и на той стороне поднимающиеся и запружающие улицы и переулки, и позади себя – напирающие, бесконечные массы войск. И беспричинная поспешность и тревога овладели войсками. Все бросилось вперед к мосту, на мост, в броды и в лодки. Кутузов велел обвезти себя задними улицами на ту сторону Москвы.
К десяти часам утра 2 го сентября в Дорогомиловском предместье оставались на просторе одни войска ариергарда. Армия была уже на той стороне Москвы и за Москвою.
В это же время, в десять часов утра 2 го сентября, Наполеон стоял между своими войсками на Поклонной горе и смотрел на открывавшееся перед ним зрелище. Начиная с 26 го августа и по 2 е сентября, от Бородинского сражения и до вступления неприятеля в Москву, во все дни этой тревожной, этой памятной недели стояла та необычайная, всегда удивляющая людей осенняя погода, когда низкое солнце греет жарче, чем весной, когда все блестит в редком, чистом воздухе так, что глаза режет, когда грудь крепнет и свежеет, вдыхая осенний пахучий воздух, когда ночи даже бывают теплые и когда в темных теплых ночах этих с неба беспрестанно, пугая и радуя, сыплются золотые звезды.
2 го сентября в десять часов утра была такая погода. Блеск утра был волшебный. Москва с Поклонной горы расстилалась просторно с своей рекой, своими садами и церквами и, казалось, жила своей жизнью, трепеща, как звезды, своими куполами в лучах солнца.
При виде странного города с невиданными формами необыкновенной архитектуры Наполеон испытывал то несколько завистливое и беспокойное любопытство, которое испытывают люди при виде форм не знающей о них, чуждой жизни. Очевидно, город этот жил всеми силами своей жизни. По тем неопределимым признакам, по которым на дальнем расстоянии безошибочно узнается живое тело от мертвого. Наполеон с Поклонной горы видел трепетание жизни в городе и чувствовал как бы дыханио этого большого и красивого тела.
– Cette ville asiatique aux innombrables eglises, Moscou la sainte. La voila donc enfin, cette fameuse ville! Il etait temps, [Этот азиатский город с бесчисленными церквами, Москва, святая их Москва! Вот он, наконец, этот знаменитый город! Пора!] – сказал Наполеон и, слезши с лошади, велел разложить перед собою план этой Moscou и подозвал переводчика Lelorgne d'Ideville. «Une ville occupee par l'ennemi ressemble a une fille qui a perdu son honneur, [Город, занятый неприятелем, подобен девушке, потерявшей невинность.] – думал он (как он и говорил это Тучкову в Смоленске). И с этой точки зрения он смотрел на лежавшую перед ним, невиданную еще им восточную красавицу. Ему странно было самому, что, наконец, свершилось его давнишнее, казавшееся ему невозможным, желание. В ясном утреннем свете он смотрел то на город, то на план, проверяя подробности этого города, и уверенность обладания волновала и ужасала его.
«Но разве могло быть иначе? – подумал он. – Вот она, эта столица, у моих ног, ожидая судьбы своей. Где теперь Александр и что думает он? Странный, красивый, величественный город! И странная и величественная эта минута! В каком свете представляюсь я им! – думал он о своих войсках. – Вот она, награда для всех этих маловерных, – думал он, оглядываясь на приближенных и на подходившие и строившиеся войска. – Одно мое слово, одно движение моей руки, и погибла эта древняя столица des Czars. Mais ma clemence est toujours prompte a descendre sur les vaincus. [царей. Но мое милосердие всегда готово низойти к побежденным.] Я должен быть великодушен и истинно велик. Но нет, это не правда, что я в Москве, – вдруг приходило ему в голову. – Однако вот она лежит у моих ног, играя и дрожа золотыми куполами и крестами в лучах солнца. Но я пощажу ее. На древних памятниках варварства и деспотизма я напишу великие слова справедливости и милосердия… Александр больнее всего поймет именно это, я знаю его. (Наполеону казалось, что главное значение того, что совершалось, заключалось в личной борьбе его с Александром.) С высот Кремля, – да, это Кремль, да, – я дам им законы справедливости, я покажу им значение истинной цивилизации, я заставлю поколения бояр с любовью поминать имя своего завоевателя. Я скажу депутации, что я не хотел и не хочу войны; что я вел войну только с ложной политикой их двора, что я люблю и уважаю Александра и что приму условия мира в Москве, достойные меня и моих народов. Я не хочу воспользоваться счастьем войны для унижения уважаемого государя. Бояре – скажу я им: я не хочу войны, а хочу мира и благоденствия всех моих подданных. Впрочем, я знаю, что присутствие их воодушевит меня, и я скажу им, как я всегда говорю: ясно, торжественно и велико. Но неужели это правда, что я в Москве? Да, вот она!»
– Qu'on m'amene les boyards, [Приведите бояр.] – обратился он к свите. Генерал с блестящей свитой тотчас же поскакал за боярами.
Прошло два часа. Наполеон позавтракал и опять стоял на том же месте на Поклонной горе, ожидая депутацию. Речь его к боярам уже ясно сложилась в его воображении. Речь эта была исполнена достоинства и того величия, которое понимал Наполеон.
Тот тон великодушия, в котором намерен был действовать в Москве Наполеон, увлек его самого. Он в воображении своем назначал дни reunion dans le palais des Czars [собраний во дворце царей.], где должны были сходиться русские вельможи с вельможами французского императора. Он назначал мысленно губернатора, такого, который бы сумел привлечь к себе население. Узнав о том, что в Москве много богоугодных заведений, он в воображении своем решал, что все эти заведения будут осыпаны его милостями. Он думал, что как в Африке надо было сидеть в бурнусе в мечети, так в Москве надо было быть милостивым, как цари. И, чтобы окончательно тронуть сердца русских, он, как и каждый француз, не могущий себе вообразить ничего чувствительного без упоминания о ma chere, ma tendre, ma pauvre mere, [моей милой, нежной, бедной матери ,] он решил, что на всех этих заведениях он велит написать большими буквами: Etablissement dedie a ma chere Mere. Нет, просто: Maison de ma Mere, [Учреждение, посвященное моей милой матери… Дом моей матери.] – решил он сам с собою. «Но неужели я в Москве? Да, вот она передо мной. Но что же так долго не является депутация города?» – думал он.
Между тем в задах свиты императора происходило шепотом взволнованное совещание между его генералами и маршалами. Посланные за депутацией вернулись с известием, что Москва пуста, что все уехали и ушли из нее. Лица совещавшихся были бледны и взволнованны. Не то, что Москва была оставлена жителями (как ни важно казалось это событие), пугало их, но их пугало то, каким образом объявить о том императору, каким образом, не ставя его величество в то страшное, называемое французами ridicule [смешным] положение, объявить ему, что он напрасно ждал бояр так долго, что есть толпы пьяных, но никого больше. Одни говорили, что надо было во что бы то ни стало собрать хоть какую нибудь депутацию, другие оспаривали это мнение и утверждали, что надо, осторожно и умно приготовив императора, объявить ему правду.
– Il faudra le lui dire tout de meme… – говорили господа свиты. – Mais, messieurs… [Однако же надо сказать ему… Но, господа…] – Положение было тем тяжеле, что император, обдумывая свои планы великодушия, терпеливо ходил взад и вперед перед планом, посматривая изредка из под руки по дороге в Москву и весело и гордо улыбаясь.
– Mais c'est impossible… [Но неловко… Невозможно…] – пожимая плечами, говорили господа свиты, не решаясь выговорить подразумеваемое страшное слово: le ridicule…
Между тем император, уставши от тщетного ожидания и своим актерским чутьем чувствуя, что величественная минута, продолжаясь слишком долго, начинает терять свою величественность, подал рукою знак. Раздался одинокий выстрел сигнальной пушки, и войска, с разных сторон обложившие Москву, двинулись в Москву, в Тверскую, Калужскую и Дорогомиловскую заставы. Быстрее и быстрее, перегоняя одни других, беглым шагом и рысью, двигались войска, скрываясь в поднимаемых ими облаках пыли и оглашая воздух сливающимися гулами криков.
Увлеченный движением войск, Наполеон доехал с войсками до Дорогомиловской заставы, но там опять остановился и, слезши с лошади, долго ходил у Камер коллежского вала, ожидая депутации.
Москва между тем была пуста. В ней были еще люди, в ней оставалась еще пятидесятая часть всех бывших прежде жителей, но она была пуста. Она была пуста, как пуст бывает домирающий обезматочивший улей.
В обезматочившем улье уже нет жизни, но на поверхностный взгляд он кажется таким же живым, как и другие.
Так же весело в жарких лучах полуденного солнца вьются пчелы вокруг обезматочившего улья, как и вокруг других живых ульев; так же издалека пахнет от него медом, так же влетают и вылетают из него пчелы. Но стоит приглядеться к нему, чтобы понять, что в улье этом уже нет жизни. Не так, как в живых ульях, летают пчелы, не тот запах, не тот звук поражают пчеловода. На стук пчеловода в стенку больного улья вместо прежнего, мгновенного, дружного ответа, шипенья десятков тысяч пчел, грозно поджимающих зад и быстрым боем крыльев производящих этот воздушный жизненный звук, – ему отвечают разрозненные жужжания, гулко раздающиеся в разных местах пустого улья. Из летка не пахнет, как прежде, спиртовым, душистым запахом меда и яда, не несет оттуда теплом полноты, а с запахом меда сливается запах пустоты и гнили. У летка нет больше готовящихся на погибель для защиты, поднявших кверху зады, трубящих тревогу стражей. Нет больше того ровного и тихого звука, трепетанья труда, подобного звуку кипенья, а слышится нескладный, разрозненный шум беспорядка. В улей и из улья робко и увертливо влетают и вылетают черные продолговатые, смазанные медом пчелы грабительницы; они не жалят, а ускользают от опасности. Прежде только с ношами влетали, а вылетали пустые пчелы, теперь вылетают с ношами. Пчеловод открывает нижнюю колодезню и вглядывается в нижнюю часть улья. Вместо прежде висевших до уза (нижнего дна) черных, усмиренных трудом плетей сочных пчел, держащих за ноги друг друга и с непрерывным шепотом труда тянущих вощину, – сонные, ссохшиеся пчелы в разные стороны бредут рассеянно по дну и стенкам улья. Вместо чисто залепленного клеем и сметенного веерами крыльев пола на дне лежат крошки вощин, испражнения пчел, полумертвые, чуть шевелящие ножками и совершенно мертвые, неприбранные пчелы.
Пчеловод открывает верхнюю колодезню и осматривает голову улья. Вместо сплошных рядов пчел, облепивших все промежутки сотов и греющих детву, он видит искусную, сложную работу сотов, но уже не в том виде девственности, в котором она бывала прежде. Все запущено и загажено. Грабительницы – черные пчелы – шныряют быстро и украдисто по работам; свои пчелы, ссохшиеся, короткие, вялые, как будто старые, медленно бродят, никому не мешая, ничего не желая и потеряв сознание жизни. Трутни, шершни, шмели, бабочки бестолково стучатся на лету о стенки улья. Кое где между вощинами с мертвыми детьми и медом изредка слышится с разных сторон сердитое брюзжание; где нибудь две пчелы, по старой привычке и памяти очищая гнездо улья, старательно, сверх сил, тащат прочь мертвую пчелу или шмеля, сами не зная, для чего они это делают. В другом углу другие две старые пчелы лениво дерутся, или чистятся, или кормят одна другую, сами не зная, враждебно или дружелюбно они это делают. В третьем месте толпа пчел, давя друг друга, нападает на какую нибудь жертву и бьет и душит ее. И ослабевшая или убитая пчела медленно, легко, как пух, спадает сверху в кучу трупов. Пчеловод разворачивает две средние вощины, чтобы видеть гнездо. Вместо прежних сплошных черных кругов спинка с спинкой сидящих тысяч пчел и блюдущих высшие тайны родного дела, он видит сотни унылых, полуживых и заснувших остовов пчел. Они почти все умерли, сами не зная этого, сидя на святыне, которую они блюли и которой уже нет больше. От них пахнет гнилью и смертью. Только некоторые из них шевелятся, поднимаются, вяло летят и садятся на руку врагу, не в силах умереть, жаля его, – остальные, мертвые, как рыбья чешуя, легко сыплются вниз. Пчеловод закрывает колодезню, отмечает мелом колодку и, выбрав время, выламывает и выжигает ее.
Так пуста была Москва, когда Наполеон, усталый, беспокойный и нахмуренный, ходил взад и вперед у Камерколлежского вала, ожидая того хотя внешнего, но необходимого, по его понятиям, соблюдения приличий, – депутации.
В разных углах Москвы только бессмысленно еще шевелились люди, соблюдая старые привычки и не понимая того, что они делали.
Когда Наполеону с должной осторожностью было объявлено, что Москва пуста, он сердито взглянул на доносившего об этом и, отвернувшись, продолжал ходить молча.
– Подать экипаж, – сказал он. Он сел в карету рядом с дежурным адъютантом и поехал в предместье.
– «Moscou deserte. Quel evenemeDt invraisemblable!» [«Москва пуста. Какое невероятное событие!»] – говорил он сам с собой.
Он не поехал в город, а остановился на постоялом дворе Дорогомиловского предместья.
