Альба, Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт (1821)

Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт и Вентимилья исп. Jacobo Fitz-James Stuart y Ventimiglia<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Герб герцогов Альба из дома Фитцджеймсов</td></tr>
15-й герцог Альба
1835 — 1881
Предшественник:	Карлос Мигель Фитц-Джеймс Стюарт
Преемник:	Карлос Мария Фитц-Джеймс Стюарт и Палафокс
Рождение:	3 июня 1821(1821-06-03) Палермо, Сицилия
Смерть:	10 июля 1881(1881-07-10) (60 лет) Мадрид, Испания
Род:	Фитцджеймсы
Отец:	Карлос Мигель Фитц-Джеймс Стюарт
Мать:	Розалия Вентимилья ди Граммонте и Монкада
Супруга:	Мария Франциска Палафокс Портокаррето и Киркпатрик
Дети:	сын: Карлос Мария дочери: Мария Асунсьон и Луиза Мария
Награды:

Дон Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт и Вентимилья (исп. Jacobo Fitz-James Stuart y Ventimiglia; 3 июня 1821, Палермо — 10 июля 1881, Мадрид) — крупный испанский аристократ и гранд, 15-й герцог де Альба, 8-й герцог де Лириа-и-Херика, 8-й герцог Бервик и 13-й герцог де Уэскар (1835—1881). Кавалер Орденов Золотого Руна и Калатравы. Парламентарий и дипломат.

Биография

Старший сын Карлоса Мигеля Фитц-Джеймса Стюарта и Сильвы(1794—1835), 7-го герцога де Лириа-и-Херика и 7-го герцога Бервик (1795—1835), 14-го герцога Альба-де-Тормес и 12-го герцога Уэскара (1802—1835), и Розалии Вентимилья и Монкада (1798—1868), принцессы ди Граммонте.

Получил образование в университете Саламанки, затем в Военной академии в Толедо, где получил чин лейтенанта пехоты. В 1855 году в звании полковника командовал корпусом на Кубе.

Герцог Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт был послом Испании в Риме (1858) и Дрездене (1865). В 1870—1876 годах — секретарь испанского посольства в Персии. Позднее он также был наставником короля Испании Альфонса XII (1874—1885).

10 июля 1881 года 60-летний герцог Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт скончался в Мадриде. Его титулы и владения унаследовал сын Карлос Мария Фитц-Джеймс Стюарт и Палафокс (1849—1901), 16-й герцог Альба.

Семья и дети

14 февраля 1848 года он женился в Мадриде на Марии Франциске Палафокс Портокаррето и Киркпатрик (1825—1860), 12-й герцогине Пеньяранда, дочери Киприано Палафокса и Портокарреро (1784—1839), графа де Тебо и де Монтихо, и Марии Монуэлы Киркпатрик (1794—1879). Она была старшей сестрой Евгении де Монтихо (1826—1920), императрицы франции и супруги Наполеона III.

У супругов было трое детей:

• Карлос Мария Фитц-Джеймс Стюарт и Палафокс (4 декабря 1848 — 15 октября 1901), 16-й герцог де Альба (1881—1901). Женат на Марии дель Росарио Фалко и Осорио, 12-й графине де Сируэла.

• Мария Асунсьон Фитц-Джеймс Стюарт и Палафокс (17 августа 1851 — 14 сентября 1927), 3-я герцогиня де Калистео (с 1871). Жена Хосе Месиа Пандо, мэра Мадрида и 4-го герцога де Тамамес.

• Луиза Мария Фитц-Джеймс Стюарт и Палафокс (19 октября 1853 — 9 февраля 1876), 19-я герцогиня де Монторо, жена Луиса Фернандеса де Кордобы и Переса де Баррадаса, 16-го герцога Мединасели.

Источники

• La Casa de Alba, Sampedro Escolar, José Luis, (aut.) La Esfera de los Libros S.L. 1ª ed., 1ª imp.(02/2007) 528 pages, in Spanish ISBN 8497345959 ISBN 9788497345958

Ссылки

• [thepeerage.com/p8725.htm#i87241 Хакобо Луис Франческо Пабло Рафаэл Фитц-Джеймс Стюарт и Вентимилья, 8-й герцог де Лириа-и-Херика, на сайте The Peerage.com]  (англ.)

Отрывок, характеризующий Альба, Хакобо Фитц-Джеймс Стюарт (1821)

– Вот не ждал, очень рад, – сказал князь Андрей. Пьер ничего не говорил; он удивленно, не спуская глаз, смотрел на своего друга. Его поразила происшедшая перемена в князе Андрее. Слова были ласковы, улыбка была на губах и лице князя Андрея, но взгляд был потухший, мертвый, которому, несмотря на видимое желание, князь Андрей не мог придать радостного и веселого блеска. Не то, что похудел, побледнел, возмужал его друг; но взгляд этот и морщинка на лбу, выражавшие долгое сосредоточение на чем то одном, поражали и отчуждали Пьера, пока он не привык к ним.
При свидании после долгой разлуки, как это всегда бывает, разговор долго не мог остановиться; они спрашивали и отвечали коротко о таких вещах, о которых они сами знали, что надо было говорить долго. Наконец разговор стал понемногу останавливаться на прежде отрывочно сказанном, на вопросах о прошедшей жизни, о планах на будущее, о путешествии Пьера, о его занятиях, о войне и т. д. Та сосредоточенность и убитость, которую заметил Пьер во взгляде князя Андрея, теперь выражалась еще сильнее в улыбке, с которою он слушал Пьера, в особенности тогда, когда Пьер говорил с одушевлением радости о прошедшем или будущем. Как будто князь Андрей и желал бы, но не мог принимать участия в том, что он говорил. Пьер начинал чувствовать, что перед князем Андреем восторженность, мечты, надежды на счастие и на добро не приличны. Ему совестно было высказывать все свои новые, масонские мысли, в особенности подновленные и возбужденные в нем его последним путешествием. Он сдерживал себя, боялся быть наивным; вместе с тем ему неудержимо хотелось поскорей показать своему другу, что он был теперь совсем другой, лучший Пьер, чем тот, который был в Петербурге.
– Я не могу вам сказать, как много я пережил за это время. Я сам бы не узнал себя.
– Да, много, много мы изменились с тех пор, – сказал князь Андрей.
– Ну а вы? – спрашивал Пьер, – какие ваши планы?
– Планы? – иронически повторил князь Андрей. – Мои планы? – повторил он, как бы удивляясь значению такого слова. – Да вот видишь, строюсь, хочу к будущему году переехать совсем…
Пьер молча, пристально вглядывался в состаревшееся лицо (князя) Андрея.
– Нет, я спрашиваю, – сказал Пьер, – но князь Андрей перебил его:
– Да что про меня говорить…. расскажи же, расскажи про свое путешествие, про всё, что ты там наделал в своих именьях?
Пьер стал рассказывать о том, что он сделал в своих имениях, стараясь как можно более скрыть свое участие в улучшениях, сделанных им. Князь Андрей несколько раз подсказывал Пьеру вперед то, что он рассказывал, как будто всё то, что сделал Пьер, была давно известная история, и слушал не только не с интересом, но даже как будто стыдясь за то, что рассказывал Пьер.
Пьеру стало неловко и даже тяжело в обществе своего друга. Он замолчал.
– А вот что, душа моя, – сказал князь Андрей, которому очевидно было тоже тяжело и стеснительно с гостем, – я здесь на биваках, и приехал только посмотреть. Я нынче еду опять к сестре. Я тебя познакомлю с ними. Да ты, кажется, знаком, – сказал он, очевидно занимая гостя, с которым он не чувствовал теперь ничего общего. – Мы поедем после обеда. А теперь хочешь посмотреть мою усадьбу? – Они вышли и проходили до обеда, разговаривая о политических новостях и общих знакомых, как люди мало близкие друг к другу. С некоторым оживлением и интересом князь Андрей говорил только об устраиваемой им новой усадьбе и постройке, но и тут в середине разговора, на подмостках, когда князь Андрей описывал Пьеру будущее расположение дома, он вдруг остановился. – Впрочем тут нет ничего интересного, пойдем обедать и поедем. – За обедом зашел разговор о женитьбе Пьера.
– Я очень удивился, когда услышал об этом, – сказал князь Андрей.
Пьер покраснел так же, как он краснел всегда при этом, и торопливо сказал:
– Я вам расскажу когда нибудь, как это всё случилось. Но вы знаете, что всё это кончено и навсегда.
– Навсегда? – сказал князь Андрей. – Навсегда ничего не бывает.
– Но вы знаете, как это всё кончилось? Слышали про дуэль?
– Да, ты прошел и через это.