Восточное Измайлово

Район Восточное Измайлово
Муниципальное образование Восточное Измайлово
Герб Флаг (описание)
Статус	район / муниципальный округ
Входит в состав	города Москвы
Административный округ	ВАО
Район
Название	Восточное Измайлово
Дата образования	5 июля 1995 года
Прежний статус	муниципальный округ «Восточное Измайлово»
Глава управы	Махов Сергей Михайлович
Муниципальный округ
Название	Восточное Измайлово
Дата образования	15 октября 2003 года
Характеристика
Площадь	3,849 км²
Население (2016)	↗77 969 чел. (0.63 %)
Плотность населения (2016)	20256.95 чел/км²
Площадь жилого фонда (2012)	706,57 тыс. м²
Почтовые индексы	105077, 105484, 105554, 105203
[v-izm.mos.ru/ Официальный сайт района]
[www.vostizm.ru/ Официальный сайт муниципального образования]

Восто́чное Изма́йлово — район в Восточном административном округе города Москвы, а также одноимённое внутригородское муниципальное образование. Часть исторического района Измайлово. Ограничен с севера Сиреневым бульваром, с запада — 9-й (на юг от Первомайской улицы) и 11-й (на север) Парковыми улицами, с юга — Измайловским проспектом и границей Измайловского лесничества, с востока границей, совпадающей с границей города, служит МКАД до отметки 106,5 км. В непосредственной близости от границ района находится станция метро «Первомайская» (формально все четыре выхода на территории района Измайлово).

Площадь территории района — 384,9 га. Жилищный фонд — 706,57 тыс. м².

Население — 77 969 чел. (2016).

Герб и флаг

Дизайн герба и флага разработан учителями средней общеобразовательной школы № 351 (под руководством директора Н. Г. Ефремовой) и утверждён решением муниципального Собрания внутригородского муниципального образования «Восточное Измайлово» в городе Москве от 14 июля 2004 года № 40 «Об утверждении официальных символов (герб и флаг) муниципального образования Восточное Измайлово», согласован с Московской геральдической комиссией. В частности, в разработке герба принимали непосредственное участие С. Ю. Станишевская и О. Н. Таксер.

Геральдическое описание герба муниципального образования Восточное Измайлово: «В зелёном щите московской формы треугольное серебряное шанцевое укрепление, внутри которого серебряная сова, сидящая на серебряной дубовой ветке». Объяснение символики герба: «Серебряная сова, символ мудрости, означает наличие в муниципальном образования широкой сети научно-исследовательских и образовательных учреждений. Серебряное шанцевое укрепление символизирует историческую достопримечательность муниципального образования — сохранившиеся до настоящих дней земляные валы древней крепости. Зелёный цвет поля символизирует нахождение на территории муниципального образования Измайловского лесопарка, а также красивейшего Сиреневого бульвара, название которого связано с сиреневым питомником селекционера Л. А. Колесникова».

Описание флага: «Флаг муниципального образования Восточное Измайлово представляет собой двустороннее прямоугольное полотнище с соотношением сторон 2:3. В центре зелёного полотнища помещено изображение треугольного белого шанцевого укрепления, внутри которого белая сова, сидящая на белой дубовой ветке. Габаритные размеры изображения составляют 7/12 длины и 3/4 ширины полотнища».

Дизайн флага совпадает с дизайном герба (отсутствует геральдический щит и лента).

История

Название района Восточное Измайлово связано с его географическим положением и уходит своими корнями в седую старину, когда неподалёку (на территории современного района Измайлово) находилось древнее село Измайлово, первые достоверные сведения о котором относятся к XV веку. О том, что село существовало в то далёкое время, говорят и археологические открытия, сделанные при реставрации Покровского собора в 1980—1984 годах. В писцовых книгах село Измайлово упоминается в 1571 году.

Существует несколько противоречивых версий происхождения названия села. Первая связана с переселенцами из села Измайлово Нижегородской губернии, вторая — с родом бояр Измайловых, родословная которых была опубликована в книге «Общий гербовник дворянских родов Всероссийской империи», по третьей версии село получило название по имени владельца — тюркскому имени Измаил (Исмаил). В середине XVI века Измайловым с округой владел боярин Никита Романович Захарьин-Юрьев, сестра которого — Анастасия — стала первой женой Ивана IV. С этого времени Измайлово — вотчина бояр Романовых, после смерти в 1654 году Никиты Ивановича Романова село отошло в ведение Приказа Большого Дворца, став загородной усадьбой царской семьи. Царь Алексей Михайлович устраивает в её окрестностях устраивает хозяйство нового типа. На территории, где расположен современный район Восточное Измайлово, были разбиты несколько больших садов с самыми разнообразными породами деревьев и кустарников. Расчищались лесные заросли, осваивались пустоши, вводилось пятиполье, культивировались рожь, горох, пшеница, овёс, ячмень, просо, греча, репа, мак, конопля, хлопок, лён-долгунец, строились парники и оранжереи, в которых выращивались дыни, арбузы, виноград.

Измайлово часто посещал в детские и юношеские годы Пётр I. В юные годы Петра I, во времена потешных игр в районе Восточное Измайлово были заложены «потешные крепостцы». В этих местах из потешных Петровских полков рождалась Российская гвардия. На территории района имеются остатки кольцевых земляных укреплений древней крепости. Её название не сохранилось, но прочно вошло в историю название Петровские валы, так как данные укрепления использовались в потешных боях юного Петра I.

Присоединение земель исторического района Измайлово к Москве носило постепенный характер. В 1932 году в состав города был включён Измайловский лесной массив, в 1935 году — село Измайлово, в 1937 году — прилегавший к селу с севера присёлок Хохловка, включавший существующую (в районе Измайлово) и поныне Советскую улицу, названную так в первые годы Советской власти в честь Советов рабочих, крестьянских и солдатских депутатов. Все эти территории входили в Сталинский район столицы (3 ноября 1961 года переименован в Первомайский район).

Карты 1939 года свидетельствуют, что в состав Москвы входила уже почти вся территория современного района Восточное Измайлово — кроме его восточной часть (между нынешними 16-й Парковой улицей и МКАД). Однако перед войной эта территория оставалась незастроенной.

В годы Великой Отечественной войны на территории Восточного Измайлова находился военный аэродром, на котором с июня 1942 года по март 1959 года базировался 65-й отдельный Краснознамённый транспортный авиаполк ВВС ВМФ.

Застройка Первомайской улицы и прилегающих участков (включая и территории нынешнего района Восточное Измайлово) началась в 1944 году. При этом интенсивное жилищное строительство развернулось после войны и первоначально велось в основном силами немецких и румынских военнопленных. Пересекающие Первомайскую улицу проезды после их распланирования в 1949 году получили по близлежащему Измайловскому парку культуры и отдыха им. И. В. Сталина названия Парковых улиц. В том же 1949 году получил своё название и Измайловский бульвар, а в 1960 году появился Сиреневый бульвар — нынешняя северная граница района. Массив между 14-й и 15-й Парковыми улицами застраивался по проекту известного зодчего академика И. В. Жолтовского.

18 августа 1960 года Указом Президиума Верховного Совета РСФСР была установлена новая граница Москвы, ею стала строившаяся тогда Московская кольцевая автомобильная дорога (МКАД). Теперь уже вся территория нынешнего района Восточное Измайлово оказалась в пределах городской черты.

В 1961 году была открыта станция метро «Первомайская». В 1970-е годы начинается строительство многоэтажных домов на Первомайской улице под руководством архитектора, заслуженного строителя СССР З. М. Розенфельда.

В 1991 году в Москве была проведена административная реформа. Вместо прежних районов были образованы 10 административных округов, в том числе Восточный административный округ и в его составе временный муниципальный округ Восточное Измайлово. Территория временного муниципального округа в 1995 году была включена в состав нового района Восточное Измайлово.

Население

Численность населения
2002	2010	2011	2012	2013	2014	2015
75 450	↗76 312	↗76 408	↗77 021	↗77 105	↗77 624	↗77 698
2016
↗77 969

Уличная сеть

Планировка улиц чёткая широтно-меридиональная, с небольшими отклонениями.

Улицы, идущие (по нумерации домов) в направлении с запада на восток (перечисляются начиная с северной границы; частично все эти улицы находятся также в районе Измайлово, а Сиреневый бульвар — также и в районе Северное Измайлово):

• Сиреневый бульвар

  Название получил в 1960 году, по располагающемуся рядом сиреневому питомнику. Основой питомника был сиреневый сад, созданный около посёлка Сокол селекционером Л. А. Колесниковым и перемещённый к Щёлковскому шоссе в 1950-х годах.

• Верхняя Первомайская улица

  Первомайские улицы названы в честь Дня международной солидарности трудящихся в 1949 году.

• Измайловский бульвар

  Образован в 1949 году

• Средняя Первомайская улица
• Первомайская улица
• Нижняя Первомайская улица
• Измайловский проспект

  До 1949 года — Первомайский бульвар. Его часть — бывший Первомайский просек.

Улицы, идущие в направлении с юга на север (перечисляются начиная с западной границы):

• 9-я Парковая улица (частично также в районах Измайлово и Северное Измайлово)

  Парковые улицы были образованы в 1949 году, до этого на этом месте существовали Парковые проезды и ряд других улиц.

• 11-я Парковая улица (частично также в районах Измайлово и Северное Измайлово)

  До 1949 года — шоссе НКПС (Народный комиссариат путей сообщения)

• 12-я Парковая улица

  Бывший проезд НКПС

• 13-я Парковая улица (частично также в районе Северное Измайлово)
• 14-я Парковая улица
• 15-я Парковая улица (частично также в районе Северное Измайлово)
• 16-я Парковая улица (частично также в районе Северное Измайлово)

Инфраструктура

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

В районе имеется 3 больницы (в том числе 1 детская), 3 поликлиники (в том числе 2 детские), несколько аптек. В районе находится 9 детских садов, 7 школ, Центры образования № 1811 и № 734, 3 колледжа и санаторный детский дом № 48.

В районе находятся две церкви — Храм Казанской (Песчанской) иконы Божией Матери в Измайлове (с 2001, в здании бывшего детского сада Министерства путей сообщения) и Храм святителя Николая — на территории Всероссийского медико-хирургического центра имени Н. И. Пирогова (с 2005).

Имеется большое число продовольственных и промтоварных магазинов, 27 предприятий общественного питания, 38 предприятий бытового обслуживания, продовольственный рынок на пересечении 15-й Парковой улицы и Сиреневого бульвара (на бывшей конечной остановке 51-го троллейбуса; в 2012 году конечная остановка маршрута троллейбуса № 51 перенесена на площадь Соловецких юнг).

По состоянию на 2000 год имелось 10 научных и 9 строительных организаций, 3 отделения связи, 3 отделения Сбербанка.

Работают 4 библиотеки, кинотеатр «Первомайский», Московский театр теней, детская художественная школа и 6 детско-подростковых клубов. На Измайловском бульваре функционирует фотовыставка под открытым небом — «Вернисаж на бульваре». Уникальна в своём роде аллея ветеранов, где размещены стенды с фотографиями Героев Великой Отечественной войны, проживающих в районе.

Действуют Муниципальное управление социальной защиты населения «Восточное Измайлово» и Территориальный центр социального обслуживания населения.

В Измайловском лесопарке имеется совхоз декоративного садоводства, где в теплицах выращивают розы, гвоздики, пионы, тюльпаны и проч.

Транспорт

• 2 трамвайных маршрута (№ 11, 34)
• 4 троллейбусных маршрута (№ 22, 51, 55, 87)
• 7 автобусных маршрутов (№ 15 (Мострансавто), 34, 52, 230, 634, 664, 645)
• Множество маршрутных такси (№ 51, 230, 239, 249, 269, 274, 281, 645

Литература

• Знай и изучай свой район — Восточное Измайлово / Под ред. А. П. Тимофеева и Н. Г. Ефремовой. — М.: Народный учитель, 2008. — 75 с. — ISBN 978-5-7-17-1363-3.
• Имена московских улиц / Под общ. ред. А. М. Пегова. — 2-е изд. — М.: Московский рабочий, 1975. — 536 с.
• История московских районов: энциклопедия / Под ред. К. А. Аверьянова. — М.: Астрель, 2008. — 832 с. — ISBN 5-271-11122-9.
• По улицам Москвы: Путеводитель / Под общ. ред. Л. А. Ястржембского. — М.: Московский рабочий, 1962. — 432 с.
• Сытин П. В. Откуда произошли названия улиц Москвы. — М.: Московский рабочий, 1959. — 367 с.

Ссылки

• [v-izm.mos.ru/ Управа района Восточное Измайлово]
• [www.vostizm.ru/ Официальный сайт муниципального округа Восточное Измайлово в городе Москве]
• [www.vaomos.ru/vaomos/htmltree.aspx?id=46&tree=sh Район Восточное Измайлово на портале Восточного административного округа]
• [www.vostochnoe-izmaylovo.ru/ Сайт района Восточное Измайлово Восточного административного округа Москвы]

Отрывок, характеризующий Восточное Измайлово

– Нет спокоя, проклятые! – проворчал он с гневом на кого то. «Да, да, еще что то важное было, очень что то важное я приберег себе на ночь в постели. Задвижки? Нет, про это сказал. Нет, что то такое, что то в гостиной было. Княжна Марья что то врала. Десаль что то – дурак этот – говорил. В кармане что то – не вспомню».
– Тишка! Об чем за обедом говорили?
– Об князе, Михайле…
– Молчи, молчи. – Князь захлопал рукой по столу. – Да! Знаю, письмо князя Андрея. Княжна Марья читала. Десаль что то про Витебск говорил. Теперь прочту.
Он велел достать письмо из кармана и придвинуть к кровати столик с лимонадом и витушкой – восковой свечкой и, надев очки, стал читать. Тут только в тишине ночи, при слабом свете из под зеленого колпака, он, прочтя письмо, в первый раз на мгновение понял его значение.
«Французы в Витебске, через четыре перехода они могут быть у Смоленска; может, они уже там».
– Тишка! – Тихон вскочил. – Нет, не надо, не надо! – прокричал он.
Он спрятал письмо под подсвечник и закрыл глаза. И ему представился Дунай, светлый полдень, камыши, русский лагерь, и он входит, он, молодой генерал, без одной морщины на лице, бодрый, веселый, румяный, в расписной шатер Потемкина, и жгучее чувство зависти к любимцу, столь же сильное, как и тогда, волнует его. И он вспоминает все те слова, которые сказаны были тогда при первом Свидании с Потемкиным. И ему представляется с желтизною в жирном лице невысокая, толстая женщина – матушка императрица, ее улыбки, слова, когда она в первый раз, обласкав, приняла его, и вспоминается ее же лицо на катафалке и то столкновение с Зубовым, которое было тогда при ее гробе за право подходить к ее руке.
«Ах, скорее, скорее вернуться к тому времени, и чтобы теперешнее все кончилось поскорее, поскорее, чтобы оставили они меня в покое!»


Лысые Горы, именье князя Николая Андреича Болконского, находились в шестидесяти верстах от Смоленска, позади его, и в трех верстах от Московской дороги.
В тот же вечер, как князь отдавал приказания Алпатычу, Десаль, потребовав у княжны Марьи свидания, сообщил ей, что так как князь не совсем здоров и не принимает никаких мер для своей безопасности, а по письму князя Андрея видно, что пребывание в Лысых Горах небезопасно, то он почтительно советует ей самой написать с Алпатычем письмо к начальнику губернии в Смоленск с просьбой уведомить ее о положении дел и о мере опасности, которой подвергаются Лысые Горы. Десаль написал для княжны Марьи письмо к губернатору, которое она подписала, и письмо это было отдано Алпатычу с приказанием подать его губернатору и, в случае опасности, возвратиться как можно скорее.
Получив все приказания, Алпатыч, провожаемый домашними, в белой пуховой шляпе (княжеский подарок), с палкой, так же как князь, вышел садиться в кожаную кибиточку, заложенную тройкой сытых саврасых.
Колокольчик был подвязан, и бубенчики заложены бумажками. Князь никому не позволял в Лысых Горах ездить с колокольчиком. Но Алпатыч любил колокольчики и бубенчики в дальней дороге. Придворные Алпатыча, земский, конторщик, кухарка – черная, белая, две старухи, мальчик казачок, кучера и разные дворовые провожали его.
Дочь укладывала за спину и под него ситцевые пуховые подушки. Свояченица старушка тайком сунула узелок. Один из кучеров подсадил его под руку.
– Ну, ну, бабьи сборы! Бабы, бабы! – пыхтя, проговорил скороговоркой Алпатыч точно так, как говорил князь, и сел в кибиточку. Отдав последние приказания о работах земскому и в этом уж не подражая князю, Алпатыч снял с лысой головы шляпу и перекрестился троекратно.
– Вы, ежели что… вы вернитесь, Яков Алпатыч; ради Христа, нас пожалей, – прокричала ему жена, намекавшая на слухи о войне и неприятеле.
– Бабы, бабы, бабьи сборы, – проговорил Алпатыч про себя и поехал, оглядывая вокруг себя поля, где с пожелтевшей рожью, где с густым, еще зеленым овсом, где еще черные, которые только начинали двоить. Алпатыч ехал, любуясь на редкостный урожай ярового в нынешнем году, приглядываясь к полоскам ржаных пелей, на которых кое где начинали зажинать, и делал свои хозяйственные соображения о посеве и уборке и о том, не забыто ли какое княжеское приказание.
Два раза покормив дорогой, к вечеру 4 го августа Алпатыч приехал в город.
По дороге Алпатыч встречал и обгонял обозы и войска. Подъезжая к Смоленску, он слышал дальние выстрелы, но звуки эти не поразили его. Сильнее всего поразило его то, что, приближаясь к Смоленску, он видел прекрасное поле овса, которое какие то солдаты косили, очевидно, на корм и по которому стояли лагерем; это обстоятельство поразило Алпатыча, но он скоро забыл его, думая о своем деле.
Все интересы жизни Алпатыча уже более тридцати лет были ограничены одной волей князя, и он никогда не выходил из этого круга. Все, что не касалось до исполнения приказаний князя, не только не интересовало его, но не существовало для Алпатыча.
Алпатыч, приехав вечером 4 го августа в Смоленск, остановился за Днепром, в Гаченском предместье, на постоялом дворе, у дворника Ферапонтова, у которого он уже тридцать лет имел привычку останавливаться. Ферапонтов двенадцать лет тому назад, с легкой руки Алпатыча, купив рощу у князя, начал торговать и теперь имел дом, постоялый двор и мучную лавку в губернии. Ферапонтов был толстый, черный, красный сорокалетний мужик, с толстыми губами, с толстой шишкой носом, такими же шишками над черными, нахмуренными бровями и толстым брюхом.
Ферапонтов, в жилете, в ситцевой рубахе, стоял у лавки, выходившей на улицу. Увидав Алпатыча, он подошел к нему.
– Добро пожаловать, Яков Алпатыч. Народ из города, а ты в город, – сказал хозяин.
– Что ж так, из города? – сказал Алпатыч.
– И я говорю, – народ глуп. Всё француза боятся.
– Бабьи толки, бабьи толки! – проговорил Алпатыч.
– Так то и я сужу, Яков Алпатыч. Я говорю, приказ есть, что не пустят его, – значит, верно. Да и мужики по три рубля с подводы просят – креста на них нет!
Яков Алпатыч невнимательно слушал. Он потребовал самовар и сена лошадям и, напившись чаю, лег спать.
Всю ночь мимо постоялого двора двигались на улице войска. На другой день Алпатыч надел камзол, который он надевал только в городе, и пошел по делам. Утро было солнечное, и с восьми часов было уже жарко. Дорогой день для уборки хлеба, как думал Алпатыч. За городом с раннего утра слышались выстрелы.
С восьми часов к ружейным выстрелам присоединилась пушечная пальба. На улицах было много народу, куда то спешащего, много солдат, но так же, как и всегда, ездили извозчики, купцы стояли у лавок и в церквах шла служба. Алпатыч прошел в лавки, в присутственные места, на почту и к губернатору. В присутственных местах, в лавках, на почте все говорили о войске, о неприятеле, который уже напал на город; все спрашивали друг друга, что делать, и все старались успокоивать друг друга.
У дома губернатора Алпатыч нашел большое количество народа, казаков и дорожный экипаж, принадлежавший губернатору. На крыльце Яков Алпатыч встретил двух господ дворян, из которых одного он знал. Знакомый ему дворянин, бывший исправник, говорил с жаром.
– Ведь это не шутки шутить, – говорил он. – Хорошо, кто один. Одна голова и бедна – так одна, а то ведь тринадцать человек семьи, да все имущество… Довели, что пропадать всем, что ж это за начальство после этого?.. Эх, перевешал бы разбойников…
– Да ну, будет, – говорил другой.
– А мне что за дело, пускай слышит! Что ж, мы не собаки, – сказал бывший исправник и, оглянувшись, увидал Алпатыча.
– А, Яков Алпатыч, ты зачем?
– По приказанию его сиятельства, к господину губернатору, – отвечал Алпатыч, гордо поднимая голову и закладывая руку за пазуху, что он делал всегда, когда упоминал о князе… – Изволили приказать осведомиться о положении дел, – сказал он.
– Да вот и узнавай, – прокричал помещик, – довели, что ни подвод, ничего!.. Вот она, слышишь? – сказал он, указывая на ту сторону, откуда слышались выстрелы.
– Довели, что погибать всем… разбойники! – опять проговорил он и сошел с крыльца.
Алпатыч покачал головой и пошел на лестницу. В приемной были купцы, женщины, чиновники, молча переглядывавшиеся между собой. Дверь кабинета отворилась, все встали с мест и подвинулись вперед. Из двери выбежал чиновник, поговорил что то с купцом, кликнул за собой толстого чиновника с крестом на шее и скрылся опять в дверь, видимо, избегая всех обращенных к нему взглядов и вопросов. Алпатыч продвинулся вперед и при следующем выходе чиновника, заложив руку зазастегнутый сюртук, обратился к чиновнику, подавая ему два письма.
– Господину барону Ашу от генерала аншефа князя Болконского, – провозгласил он так торжественно и значительно, что чиновник обратился к нему и взял его письмо. Через несколько минут губернатор принял Алпатыча и поспешно сказал ему:
– Доложи князю и княжне, что мне ничего не известно было: я поступал по высшим приказаниям – вот…
Он дал бумагу Алпатычу.
– А впрочем, так как князь нездоров, мой совет им ехать в Москву. Я сам сейчас еду. Доложи… – Но губернатор не договорил: в дверь вбежал запыленный и запотелый офицер и начал что то говорить по французски. На лице губернатора изобразился ужас.
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:
«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.