Герцог Альбуркерке
Поделись знанием:
– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
| Герцоги Альбуркерке | |
 | |
| Период |
XV-XXI вв. |
|---|---|
| Титул: |
герцоги |
| Родоначальник: | |
| Подданство |
Испания |
Герцог Альбуркерке (исп. Duque de Alburquerque) — испанский дворянский титул, впервые пожалованный 26 сентября 1464 года королём Кастилии Энрике IV своему фавориту Бельтрану де ла Куэва в качестве одной из компенсаций за его отставку с поста магистра ордена Сантьяго. Титул является основным в доме Альбуркерке[es]. Его название связано с городом Альбуркерке в провинции Бадахос. Титул принадлежит к числе тех, которые в 1520 году первыми получили титул гранда от Карла I. Современным носителем этого титула является с 1994 года Хуан Мигель Осорио-и-Бертран де Лис[es].
Назначение магистром ордена Сантьяго Энрике IV Бельтрану де ла Куэва вызвало сильное раздражение у остальных дворян, поэтому король попросил своего фаворита отказаться от этого звания. Взамен на обещание покинуть двор ему был дарован город Альбуркерке с герцогским титулом, а также города Ангикс, Куэльяр, Роа, Ла-Кодосера, Аранда-де-Дуэро, Молина-де-Арагон и Атьенса. Все эти владения были объединены королевским указом от 20 августа 1474 года в титуле графа Уэльма[es]. Вместе с графством Ледесма[es] этот титул Бельтран передал своему старшему сыну Франциско I де ла Куэва-и-Мендоса[es].
В 1530 году король Карл I даровал титул маркиза де Куэльяра[es] четвёртому герцогу Альбуркерке[es], правнуку Бельтрана де ла Куэва. С 1562 года маркиз де Куэльяр является титулом наследников герцогов Альбуркерке. После того, как в конце XVII века вымерла старшая линия герцогов Альбуркерке, титул перешёл к младшей ветви семьи, графам Сируэлья[es], которая в свою очередь пресеклась в 1811 году. В результате титул перешёл к наследнику по женской линии Никола Осорио[es] из семьи маркизов Альканьисес[es], ставшему 15-м герцогом Альбуркерке.
Список герцогов
- Дон Бельтран I де ла Куэва (1443 — 2 ноября 1492), 1-й герцог Альбуркерке (1464—1492), третий сын Диего Фернандеса де ла Куэва (ок. 1410—1473), и Майор Альфонсо де Меркадо
- Дон Франсиско де ла Куэва и Мендоса (25 августа 1467 — 4 июня 1526), 2-й герцог Альбуркерке (1492—1526), Бельтрана де ла Куэва (1443—1492), 1-го герцога Альбуркерке (1464—1492), и Менсии Уртадо де Мендоса и Луна
- Дон Бельтран II де ла Куэва и Толедо (1478 — 11 февраля 1560), 3-й герцог Альбуркерке (1526—1560), старший сын Франсиско де ла Куэва и Мендоса (1467—1526), 2-го герцога Альбуркерке (1492—1526), и Франсиски Альварес де Толедо, дочери Гарсии Альвареса де Толедо, 1-го герцога Альба.
- Дон Франсиско II Фернандес де ла Куэва и Хирон (1510—1563), 4-й герцог Альбуркерке (1560—1563), старший сын и преемник Бельтрана II де ла Куэва и Толедо (1478—1560), 3-го герцога Альбуркерке (1526—1560), и Изабель Хирон и Вега, дочери Хуана Тельес-Хирона (1456—1528), 2-го графа Уреньи (1469—1528), и Леонор де ла Вега и Веласко
- Дон Габриэль де Ла Куэва и Хирон (1515—1571), 5-й герцог Альбуркерке (1563—1571), третий сын Бельтрана II де ла Куэва и Толедо
- Дон Бельтран III де ла Куэва и Кастилья (1551 — 13 марта 1612), 6-й герцог Альбуркерке (1571—1612) сын Диего де ла Куэва и Толедо и внук Франсиско II
- Дон Франсиско III Фернандес де ла Куэва (1575 — 18 июля 1637), 7-й герцог Альбуркерке (1612—1637), старший сын и преемник Бельтрана III
- Дон Франсиско IV Фернандес де ла Куэва и Энрикес де Кабрера (1619 — 27 марта 1676), 8-й герцог Альбуркерке (1637—1676), второй сын и преемник Франсиско III
- Дон Мельхиор Фернандес де ла Куэва и Энрике де Кабрера (1625 — 21 октября 1686), 9-й герцог Альбуркерке (1676—1686), третий сын Франсиско III
- Дон Франсиско V Фернандес де ла Куэва и де ла Куэва (17 ноября 1666 — 23 октября 1733), 10-й герцог Альбуркерке (1686—1733)
- Дон Франсиско VI Фернандес де ла Куэва и де ла Серда (28 сентября 1692 — 23 июня 1757), 11-й герцог Альбуркерке (1733—1757), единственный сын и преемник Франсиско V
- Дон Педро Мигель де ле Куэва и Гусман (8 мая 1712 — 27 ноября 1762), 12-й герцог Альбуркерке (1757—1762), сын Хуана Гаспара де Веласко и Рамиреса де Ареллано, сына Кристобаля де Веласко и ла Куэва Каррилло де Мендоза (1621—1692), 12-го графа Сируэльи, и Микаэлы де Гусман и Спинола, дочери Педро Хосе де Гусмана и Давалоса, 1-го маркиза де Ла Мина.
- Дон Мигель де ла Куэва и Энрикес де Наварра (1743—1803), 13-й герцог Альбуркерке (1762—1803), единственный сын и преемник Педро Мигеля де ла Куэва и Гусмана
- Дон Хосе Мигель де ла Куэва и де ла Серда (26 декабря 1775 — 18 февраля 1811), 14-й герцог Альбуркерке (1803—1811), сын и преемник Мигеля де ла Куэва и Энрикеса де Наварра
- Дон Николас Осорио и Зейес (13 февраля 1793 — 31 января 1866), 16-й маркиз Альканьисес (1813—1866), 15-й герцог Альбуркерке (1830—1866), сын Мануэля Мигуля Осорио и Спинолы (ум. 1813), 15-го маркиза Альканьисеса.
- Дон Хосе Исидро Осорио и Сильва-Базан (4 апреля 1825 — 30 декабря 1909), 16-й герцог Альбуркерке (1866—1909), сын Николаса Осори о Зейеса и Инес Франсиски де Сильва-Базан
- Дон Мигель Осорио и Мартос (30 июля 1886 — 3 мая 1942), 17-й герцог Альбуркерке (1909—1942), сын Хосе Рамоса Осорио и Хередиа, 9-го графа Корзана и 3 маркиза Лос-Ареналес, и Нарсисы де Мартос и Арискун, внук Николаса Осорио и Зейеса, 15-го герцога Альбуркерке
- Дон Бельтран Альфонсо Осорио и Диес де Ривейра (15 декабря 1918 — 18 февраля 1994), 18-й герцог Альбуркерке (1942—1994), старший сын и преемник Мигеля Осорио и Мартоса и Инес Диас де Ривера и Фигероа, дочери Педро Диаса де Риверо и Муро, 5-го графа Альмодавара
- Дон Хуан Мигель Осорио и Бертран де Лис (род. 7 ноября 1958), 19-й герцог Альбуркерке (с 1994 года), ныне здравствующий глава дома Альбуркерке.
Напишите отзыв о статье "Герцог Альбуркерке"
Отрывок, характеризующий Герцог Альбуркерке
Несмотря на всю силу тона усталости и уверенности, с которой произнесены были эти слова, Пьер, так долго думавший о своей карьере, хотел было возражать. Но князь Василий перебил его тем воркующим, басистым тоном, который исключал возможность перебить его речь и который употреблялся им в случае необходимости крайнего убеждения.– Mais, mon cher, [Но, мой милый,] я это сделал для себя, для своей совести, и меня благодарить нечего. Никогда никто не жаловался, что его слишком любили; а потом, ты свободен, хоть завтра брось. Вот ты всё сам в Петербурге увидишь. И тебе давно пора удалиться от этих ужасных воспоминаний. – Князь Василий вздохнул. – Так так, моя душа. А мой камердинер пускай в твоей коляске едет. Ах да, я было и забыл, – прибавил еще князь Василий, – ты знаешь, mon cher, что у нас были счеты с покойным, так с рязанского я получил и оставлю: тебе не нужно. Мы с тобою сочтемся.
То, что князь Василий называл с «рязанского», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя.
В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера нежных, любящих людей окружила Пьера. Он не мог отказаться от места или, скорее, звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, а знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Пьер еще больше, чем в Москве, испытывал чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося какого то блага.
Из прежнего его холостого общества многих не было в Петербурге. Гвардия ушла в поход. Долохов был разжалован, Анатоль находился в армии, в провинции, князь Андрей был за границей, и потому Пьеру не удавалось ни проводить ночей, как он прежде любил проводить их, ни отводить изредка душу в дружеской беседе с старшим уважаемым другом. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно у князя Василия – в обществе толстой княгини, его жены, и красавицы Элен.
Анна Павловна Шерер, так же как и другие, выказала Пьеру перемену, происшедшую в общественном взгляде на него.
Прежде Пьер в присутствии Анны Павловны постоянно чувствовал, что то, что он говорит, неприлично, бестактно, не то, что нужно; что речи его, кажущиеся ему умными, пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко выговорит, и что, напротив, самые тупые речи Ипполита выходят умными и милыми. Теперь всё, что ни говорил он, всё выходило charmant [очаровательно]. Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать, и она только, в уважение его скромности, воздерживалась от этого.
В начале зимы с 1805 на 1806 год Пьер получил от Анны Павловны обычную розовую записку с приглашением, в котором было прибавлено: «Vous trouverez chez moi la belle Helene, qu'on ne se lasse jamais de voir». [у меня будет прекрасная Элен, на которую никогда не устанешь любоваться.]
Читая это место, Пьер в первый раз почувствовал, что между ним и Элен образовалась какая то связь, признаваемая другими людьми, и эта мысль в одно и то же время и испугала его, как будто на него накладывалось обязательство, которое он не мог сдержать, и вместе понравилась ему, как забавное предположение.
Вечер Анны Павловны был такой же, как и первый, только новинкой, которою угощала Анна Павловна своих гостей, был теперь не Мортемар, а дипломат, приехавший из Берлина и привезший самые свежие подробности о пребывании государя Александра в Потсдаме и о том, как два высочайшие друга поклялись там в неразрывном союзе отстаивать правое дело против врага человеческого рода. Пьер был принят Анной Павловной с оттенком грусти, относившейся, очевидно, к свежей потере, постигшей молодого человека, к смерти графа Безухого (все постоянно считали долгом уверять Пьера, что он очень огорчен кончиною отца, которого он почти не знал), – и грусти точно такой же, как и та высочайшая грусть, которая выражалась при упоминаниях об августейшей императрице Марии Феодоровне. Пьер почувствовал себя польщенным этим. Анна Павловна с своим обычным искусством устроила кружки своей гостиной. Большой кружок, где были князь Василий и генералы, пользовался дипломатом. Другой кружок был у чайного столика. Пьер хотел присоединиться к первому, но Анна Павловна, находившаяся в раздраженном состоянии полководца на поле битвы, когда приходят тысячи новых блестящих мыслей, которые едва успеваешь приводить в исполнение, Анна Павловна, увидев Пьера, тронула его пальцем за рукав.
– Attendez, j'ai des vues sur vous pour ce soir. [У меня есть на вас виды в этот вечер.] Она взглянула на Элен и улыбнулась ей. – Ma bonne Helene, il faut, que vous soyez charitable pour ma рauvre tante, qui a une adoration pour vous. Allez lui tenir compagnie pour 10 minutes. [Моя милая Элен, надо, чтобы вы были сострадательны к моей бедной тетке, которая питает к вам обожание. Побудьте с ней минут 10.] А чтоб вам не очень скучно было, вот вам милый граф, который не откажется за вами следовать.
Красавица направилась к тетушке, но Пьера Анна Павловна еще удержала подле себя, показывая вид, как будто ей надо сделать еще последнее необходимое распоряжение.
– Не правда ли, она восхитительна? – сказала она Пьеру, указывая на отплывающую величавую красавицу. – Et quelle tenue! [И как держит себя!] Для такой молодой девушки и такой такт, такое мастерское уменье держать себя! Это происходит от сердца! Счастлив будет тот, чьей она будет! С нею самый несветский муж будет невольно занимать самое блестящее место в свете. Не правда ли? Я только хотела знать ваше мнение, – и Анна Павловна отпустила Пьера.
Пьер с искренностью отвечал Анне Павловне утвердительно на вопрос ее об искусстве Элен держать себя. Ежели он когда нибудь думал об Элен, то думал именно о ее красоте и о том не обыкновенном ее спокойном уменьи быть молчаливо достойною в свете.
Тетушка приняла в свой уголок двух молодых людей, но, казалось, желала скрыть свое обожание к Элен и желала более выразить страх перед Анной Павловной. Она взглядывала на племянницу, как бы спрашивая, что ей делать с этими людьми. Отходя от них, Анна Павловна опять тронула пальчиком рукав Пьера и проговорила:
– J'espere, que vous ne direz plus qu'on s'ennuie chez moi, [Надеюсь, вы не скажете другой раз, что у меня скучают,] – и взглянула на Элен.
Элен улыбнулась с таким видом, который говорил, что она не допускала возможности, чтобы кто либо мог видеть ее и не быть восхищенным. Тетушка прокашлялась, проглотила слюни и по французски сказала, что она очень рада видеть Элен; потом обратилась к Пьеру с тем же приветствием и с той же миной. В середине скучливого и спотыкающегося разговора Элен оглянулась на Пьера и улыбнулась ему той улыбкой, ясной, красивой, которой она улыбалась всем. Пьер так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он не обратил на нее никакого внимания. Тетушка говорила в это время о коллекции табакерок, которая была у покойного отца Пьера, графа Безухого, и показала свою табакерку. Княжна Элен попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.
