Гиппий больший (Платон)

Диалоги Платона

Диалоги даны в последовательности, установленной Трасиллом (Диоген Лаэртский, книга III)

Первая тетралогия :

Евтифрон, или О благочестии

Апология Сократа

Критон, или О должном

Федон, или О душе

Вторая тетралогия :

Кратил, или О правильности имен

Теэтет, или О знании

Софист, или О сущем

Политик, или о Царской власти

Третья тетралогия :

Парменид, или Об идеях

Филеб, или О наслаждении

Пир, или О благе

Федр, или О любви

Четвертая тетралогия :

Алкивиад Первый

Алкивиад Второй, или О молитве

Гиппарх, или Сребролюбец

Соперники, или О философии

Пятая тетралогия :

Феаг, или О философии

Хармид, или Об умеренности

Лахет, или О мужестве

Лисий, или О дружбе

Шестая тетралогия :

Евфидем, или Спорщик

Протагор, или Софисты

Горгий, или О риторике

Менон, или О добродетели

Седьмая тетралогия :

Гиппий первый, или О прекрасном

Гиппий второй, или О должном

Ион, или об Илиаде

Менексен, или Надгробное слово

Восьмая тетралогия :

Клитофонт, или Вступление

Государство, или О справедливости

Тимей, или О природе

Критий, или Атлантида

Девятая тетралогия :

Минос, или О законе

Законы, или О законодательстве

Послезаконие, или Ночной совет, или Философ

тринадцать Писем

В Викитеке имеются тексты Диалогов Платона: оригиналы и переводы.

Гиппий больший (греч. Ἱππίας μειζών; сокр. Plat. Hipp. Maj.) — диалог Платона, посвященный идее прекрасного. Относится к ранним сочинениям Платона.

Содержание

Преамбула

Участниками диалога являются Сократ и приехавший в Афины из Элиды Гиппий - дипломат и учитель мудрости (софист). Сократ интересуется, почему древние мудрецы (например, Биант) в отличие от современных (Горгий, Продик, Протагор) не занимались государственными делами. Затем оказывается, что наиболее холодный прием софистам оказывали спартанцы, которые предпочитали получать мудрость не от чужеземных мудрецов, а от своих предков. Причем в почете у них исключительно знание собственной истории.

Постановка вопроса о красоте

Затем Сократ ставит вопрос: что есть прекрасное? (греч. τί ἐστι τὸ καλόν. 289d). При этом он утверждает, будто кто-то сам задал ему этот вопрос и поставил его, Сократа, в тупик. При этом Сократ спрашивает "не о том, что прекрасно, а о том, что такое прекрасное".

Гиппий пытается привести пример, утверждая, что прекрасное - это прекрасная девушка (греч. παρθένος καλὴ καλόν.287е). Сократ замечает, что прекрасной девушка становится не сама по себе, а благодаря "самой красоте" (греч. αὐτὸ τὸ καλόν. 288a). Равно как благодаря этой красоте прекрасной может быть не только девушка, но и лошадь (греч. ἵππος. 288b), а также лира (греч. λύρα) и горшок (греч. χύτρα. 288c). Затем Сократ отмечает, что прекрасным горшком может считаться тот горшок, который в наибольшей степени соответствует своему предназначению, если он сделан хорошим мастером, кругл, обожжен и достаточно вместителен.

Иерархия красоты

Гиппий возражает, что это никак не проясняет суть дела. На это Сократ вспоминает изречение Гераклита: Из обезьян прекраснейшая безобразна, если сравнить её с человеческим родом (греч. ἄρα πιθήκων ὁ κάλλιστος αἰσχρὸς ἀνθρώπων γένει συμβάλλειν. 289a). На этом он выстраивает иерархию красоты: прекрасный горшок безобразнее прекрасной девушки, но сама прекрасная девушка безобразнее по сравнению с родом богов. Разнообразные вещи становятся прекрасными благодаря некой идее (греч. εἶδος. 289d).

Независимость красоты от материала

Гиппий пытается свести красоту к материалу, которым украшают, например, к золоту, но Сократ доказывает, что красота независима от материала, поскольку Фидий создал прекрасную статую Афины, сделав глаза и руки из слоновой кости (290b). Убежденный Сократом Гиппий говорит, что прекрасно быть богатым и пользоваться почётом. Производя дальнейшие размышления, Сократ утверждает, что прекрасное пригодно, полезно и приятно. Однако при этом Сократ также говорит, что красота есть причина блага (греч. ὸ καλόν ἐστιν αἴτιον ἀγαθοῦ. 297b), из чего следует, что красота и благо не одно и тоже, как не одно и то же отец и сын.

Прекрасное и приятное

Далее Сократ разбирает отношения приятного и прекрасного, замечая, что они не находятся в отношении тождества, поскольку не все прекрасное приятно (например, прекрасные законы), и не все приятное прекрасно.

В конце диалога Сократ признает, что прекрасное трудно.

Источники

• Plato. Platonis Opera, ed. John Burnet. Oxford University Press. 1903.
• Гиппий Большой //Платон. Соч. в 3-х т., Т.1, М., 1972.
• Гиппий Большой //Платон. Соч. в 4-х т., Т.1, М.: Мысль, 1994.

Ссылки

• [www.magister.msk.ru/library/babilon/greek/platon/platon04.htm Платон Гиппий больший Перевод М.С. Соловьева]
• [www.philosophy.ru/library/plato/gip.html Платон Гиппий больший Перевод М.С. Соловьева]
• [www.magister.msk.ru/library/babilon/greek/platon/plato04.htm Платон. Гиппий больший. (по-гречески)]
• [www.perseus.tufts.edu/hopper/text?doc=Perseus%3atext%3a1999.01.0179%3atext%3dHipp.+Maj. Платон. Гиппий больший. (по-гречески)]
• [moy-bereg.ru/platon/platon-gippiy-bolshiy-losev-8.html Платон - Гиппий Больший - Лосев]

Отрывок, характеризующий Гиппий больший (Платон)

– Да, я его сейчас видел.
Она очевидно была не в силах говорить и делала руками знаки, чтобы оставили ее.


Пьер не остался обедать, а тотчас же вышел из комнаты и уехал. Он поехал отыскивать по городу Анатоля Курагина, при мысли о котором теперь вся кровь у него приливала к сердцу и он испытывал затруднение переводить дыхание. На горах, у цыган, у Comoneno – его не было. Пьер поехал в клуб.
В клубе всё шло своим обыкновенным порядком: гости, съехавшиеся обедать, сидели группами и здоровались с Пьером и говорили о городских новостях. Лакей, поздоровавшись с ним, доложил ему, зная его знакомство и привычки, что место ему оставлено в маленькой столовой, что князь Михаил Захарыч в библиотеке, а Павел Тимофеич не приезжали еще. Один из знакомых Пьера между разговором о погоде спросил у него, слышал ли он о похищении Курагиным Ростовой, про которое говорят в городе, правда ли это? Пьер, засмеявшись, сказал, что это вздор, потому что он сейчас только от Ростовых. Он спрашивал у всех про Анатоля; ему сказал один, что не приезжал еще, другой, что он будет обедать нынче. Пьеру странно было смотреть на эту спокойную, равнодушную толпу людей, не знавшую того, что делалось у него в душе. Он прошелся по зале, дождался пока все съехались, и не дождавшись Анатоля, не стал обедать и поехал домой.
Анатоль, которого он искал, в этот день обедал у Долохова и совещался с ним о том, как поправить испорченное дело. Ему казалось необходимо увидаться с Ростовой. Вечером он поехал к сестре, чтобы переговорить с ней о средствах устроить это свидание. Когда Пьер, тщетно объездив всю Москву, вернулся домой, камердинер доложил ему, что князь Анатоль Васильич у графини. Гостиная графини была полна гостей.
Пьер не здороваясь с женою, которую он не видал после приезда (она больше чем когда нибудь ненавистна была ему в эту минуту), вошел в гостиную и увидав Анатоля подошел к нему.
– Ah, Pierre, – сказала графиня, подходя к мужу. – Ты не знаешь в каком положении наш Анатоль… – Она остановилась, увидав в опущенной низко голове мужа, в его блестящих глазах, в его решительной походке то страшное выражение бешенства и силы, которое она знала и испытала на себе после дуэли с Долоховым.
– Где вы – там разврат, зло, – сказал Пьер жене. – Анатоль, пойдемте, мне надо поговорить с вами, – сказал он по французски.
Анатоль оглянулся на сестру и покорно встал, готовый следовать за Пьером.
Пьер, взяв его за руку, дернул к себе и пошел из комнаты.
– Si vous vous permettez dans mon salon, [Если вы позволите себе в моей гостиной,] – шопотом проговорила Элен; но Пьер, не отвечая ей вышел из комнаты.
Анатоль шел за ним обычной, молодцоватой походкой. Но на лице его было заметно беспокойство.
Войдя в свой кабинет, Пьер затворил дверь и обратился к Анатолю, не глядя на него.
– Вы обещали графине Ростовой жениться на ней и хотели увезти ее?
– Мой милый, – отвечал Анатоль по французски (как и шел весь разговор), я не считаю себя обязанным отвечать на допросы, делаемые в таком тоне.
Лицо Пьера, и прежде бледное, исказилось бешенством. Он схватил своей большой рукой Анатоля за воротник мундира и стал трясти из стороны в сторону до тех пор, пока лицо Анатоля не приняло достаточное выражение испуга.
– Когда я говорю, что мне надо говорить с вами… – повторял Пьер.
– Ну что, это глупо. А? – сказал Анатоль, ощупывая оторванную с сукном пуговицу воротника.
– Вы негодяй и мерзавец, и не знаю, что меня воздерживает от удовольствия разможжить вам голову вот этим, – говорил Пьер, – выражаясь так искусственно потому, что он говорил по французски. Он взял в руку тяжелое пресспапье и угрожающе поднял и тотчас же торопливо положил его на место.