Иероним (Чернышов)

Епископ Иероним<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
Епископ Орловский и Ливенский
2 июня 2008 года — 27 мая 2009 года
Церковь:	Русская православная церковь
Предшественник:	Паисий (Самчук)
Преемник:	Пантелеимон (Кутовой)
Имя при рождении:	Игорь Анатольевич Чернышов
Рождение:	12 июля 1966(1966-07-12) (57 лет) Воронеж, СССР
Принятие священного сана:	1990 год
Принятие монашества:	1990 год
Епископская хиротония:	2 июня 2008 года

Епи́скоп Иерони́м (в миру — И́горь Анато́льевич Чернышо́в; 12 июля 1966, Воронеж) — епископ Русской Православной Церкви на покое; c 2 июня 2008 года по 27 мая 2009 года был епископом Орловским и Ливенским. Настоятель храма Григория Неокесарийского в Дербицах (на Большой Полянке) в городе Москве.

Тезоименитство — 15 июня (28 июня), память блаженного Иеронима Стридонского († ок. 420).

Биография

Родился 12 июля 1966 года в Воронеже.

В 1985 году обучался на историческом факультете Воронежского педагогического университета.

После службы в армии, в 1987 году, не восстановившись в числе студентов университета, поступил послушником в недавно возобновлённый Данилов монастырь в Москве.

В 1988—1989 годах обучался в Московской духовной семинарии.

В 1990 году принял монашеский постриг с наречением имени Иероним в честь блаженного Иеронима Стридонского; в том же году был рукоположён во диакона; затем иеромонаха.

В 1994 году Указом Патриарха Алексия II был назначен настоятелем восстанавливающегося храма святителя Григория Неокесарийского на Большой Полянке в Москве.

За время настоятельства награждён Патриархом наперсным крестом, набедреником, возведён в сан игумена; в 2003 году возведён в сан архимандрита.

В 2006 году окончил Московскую духовную академию.

15 апреля 2008 года Священный Синод принял определение о его бытии епископом Орловским и Ливенским.. В воскресенье 1 июня 2008 года в крестовом храме Всех святых, в земле Российской просиявших, Патриаршей резиденции Свято-Данилова монастыря Патриарх Алексий II совершил его наречение во епископа Орловского и Ливенского.

2 июня 2008 года, в день обре́тения мощей святителя Алексия Московского, Патриарх Алексий II в Богоявленском кафедральном соборе Москвы возглавил его хиротонию во епископа. Патриарху сослужили: митрополиты Калужский и Боровский Климент (Капалин), Ташкентский и Среднеазиатский Владимир (Иким), архиепископы Истринский Арсений (Епифанов), Рязанский Павел (Пономарёв), Белгородский и Старооскольский Иоанн (Попов), Орехово-Зуевский Алексий (Фролов), Тираспольский и Дубоссарский Юстиниан (Овчинников), епископы Красногорский Савва (Волков), Дмитровский Александр (Агриков), Сергиево-Посадский Феогност (Гузиков), Люберецкий Вениамин (Зарицкий), Бронницкий Амвросий (Ермаков), Шатурский Никодим (Чибисов).

В субботу 7 июня 2008 года прибыл в Орёл; на следующий день в Ахтырском кафедральном соборе совершил своё первое богослужение в епископском сане.

В Орле епископ пробыл недолго — вскоре произошёл его конфликт с епархиальным секретарём протоиереем Владимиром Дорошем, которого Иероним обвинил в незаконной продаже недвижимости. В свою очередь, Дорош и его сторонники начали сбор подписей за отставку архиерея, в вину которому вменялись увольнения священнослужителей и работников епархии, изъятие ценностей у приходов. 27 мая 2009 года Священный Синод в заседании под председательством Патриарха Кирилла в Санкт-Петербурге удовлетворил «прошение Преосвященного епископа Орловского и Ливенского Иеронима о почислении на покой по состоянию здоровья».

Награды

• Орден святого благоверного князя Даниила Московского III степени (2006 год).

Литература

1. ЖМП. 2008, № 7, стр. 22—27.

Ссылки

• [www.patriarchia.ru/db/text/72319.html Биография на сайте Московской патриархии]
• [www.sbs-orel.ru/eparhia/2008/06041 Хиротония епископа Иеронима. Фоторепортаж.] На сайте Богоявленского собора г. Орла.
• [www.orelcity.ru/news.php?id=1070 Эксклюзивное интервью Иеронима (Чернышова), нового епископа Орловского и Ливенского]

Отрывок, характеризующий Иероним (Чернышов)

– Наташа, об чем ты? – говорила она. – Что тебе за дело до них? Всё пройдет, Наташа.
– Нет, ежели бы ты знала, как это обидно… точно я…
– Не говори, Наташа, ведь ты не виновата, так что тебе за дело? Поцелуй меня, – сказала Соня.
Наташа подняла голову, и в губы поцеловав свою подругу, прижала к ней свое мокрое лицо.
– Я не могу сказать, я не знаю. Никто не виноват, – говорила Наташа, – я виновата. Но всё это больно ужасно. Ах, что он не едет!…
Она с красными глазами вышла к обеду. Марья Дмитриевна, знавшая о том, как князь принял Ростовых, сделала вид, что она не замечает расстроенного лица Наташи и твердо и громко шутила за столом с графом и другими гостями.


В этот вечер Ростовы поехали в оперу, на которую Марья Дмитриевна достала билет.
Наташе не хотелось ехать, но нельзя было отказаться от ласковости Марьи Дмитриевны, исключительно для нее предназначенной. Когда она, одетая, вышла в залу, дожидаясь отца и поглядевшись в большое зеркало, увидала, что она хороша, очень хороша, ей еще более стало грустно; но грустно сладостно и любовно.
«Боже мой, ежели бы он был тут; тогда бы я не так как прежде, с какой то глупой робостью перед чем то, а по новому, просто, обняла бы его, прижалась бы к нему, заставила бы его смотреть на меня теми искательными, любопытными глазами, которыми он так часто смотрел на меня и потом заставила бы его смеяться, как он смеялся тогда, и глаза его – как я вижу эти глаза! думала Наташа. – И что мне за дело до его отца и сестры: я люблю его одного, его, его, с этим лицом и глазами, с его улыбкой, мужской и вместе детской… Нет, лучше не думать о нем, не думать, забыть, совсем забыть на это время. Я не вынесу этого ожидания, я сейчас зарыдаю», – и она отошла от зеркала, делая над собой усилия, чтоб не заплакать. – «И как может Соня так ровно, так спокойно любить Николиньку, и ждать так долго и терпеливо»! подумала она, глядя на входившую, тоже одетую, с веером в руках Соню.
«Нет, она совсем другая. Я не могу»!
Наташа чувствовала себя в эту минуту такой размягченной и разнеженной, что ей мало было любить и знать, что она любима: ей нужно теперь, сейчас нужно было обнять любимого человека и говорить и слышать от него слова любви, которыми было полно ее сердце. Пока она ехала в карете, сидя рядом с отцом, и задумчиво глядела на мелькавшие в мерзлом окне огни фонарей, она чувствовала себя еще влюбленнее и грустнее и забыла с кем и куда она едет. Попав в вереницу карет, медленно визжа колесами по снегу карета Ростовых подъехала к театру. Поспешно выскочили Наташа и Соня, подбирая платья; вышел граф, поддерживаемый лакеями, и между входившими дамами и мужчинами и продающими афиши, все трое пошли в коридор бенуара. Из за притворенных дверей уже слышались звуки музыки.
– Nathalie, vos cheveux, [Натали, твои волосы,] – прошептала Соня. Капельдинер учтиво и поспешно проскользнул перед дамами и отворил дверь ложи. Музыка ярче стала слышна в дверь, блеснули освещенные ряды лож с обнаженными плечами и руками дам, и шумящий и блестящий мундирами партер. Дама, входившая в соседний бенуар, оглянула Наташу женским, завистливым взглядом. Занавесь еще не поднималась и играли увертюру. Наташа, оправляя платье, прошла вместе с Соней и села, оглядывая освещенные ряды противуположных лож. Давно не испытанное ею ощущение того, что сотни глаз смотрят на ее обнаженные руки и шею, вдруг и приятно и неприятно охватило ее, вызывая целый рой соответствующих этому ощущению воспоминаний, желаний и волнений.
Две замечательно хорошенькие девушки, Наташа и Соня, с графом Ильей Андреичем, которого давно не видно было в Москве, обратили на себя общее внимание. Кроме того все знали смутно про сговор Наташи с князем Андреем, знали, что с тех пор Ростовы жили в деревне, и с любопытством смотрели на невесту одного из лучших женихов России.
Наташа похорошела в деревне, как все ей говорили, а в этот вечер, благодаря своему взволнованному состоянию, была особенно хороша. Она поражала полнотой жизни и красоты, в соединении с равнодушием ко всему окружающему. Ее черные глаза смотрели на толпу, никого не отыскивая, а тонкая, обнаженная выше локтя рука, облокоченная на бархатную рампу, очевидно бессознательно, в такт увертюры, сжималась и разжималась, комкая афишу.
– Посмотри, вот Аленина – говорила Соня, – с матерью кажется!
– Батюшки! Михаил Кирилыч то еще потолстел, – говорил старый граф.
– Смотрите! Анна Михайловна наша в токе какой!
– Карагины, Жюли и Борис с ними. Сейчас видно жениха с невестой. – Друбецкой сделал предложение!
– Как же, нынче узнал, – сказал Шиншин, входивший в ложу Ростовых.
Наташа посмотрела по тому направлению, по которому смотрел отец, и увидала, Жюли, которая с жемчугами на толстой красной шее (Наташа знала, обсыпанной пудрой) сидела с счастливым видом, рядом с матерью.
Позади их с улыбкой, наклоненная ухом ко рту Жюли, виднелась гладко причесанная, красивая голова Бориса. Он исподлобья смотрел на Ростовых и улыбаясь говорил что то своей невесте.
«Они говорят про нас, про меня с ним!» подумала Наташа. «И он верно успокоивает ревность ко мне своей невесты: напрасно беспокоятся! Ежели бы они знали, как мне ни до кого из них нет дела».
Сзади сидела в зеленой токе, с преданным воле Божией и счастливым, праздничным лицом, Анна Михайловна. В ложе их стояла та атмосфера – жениха с невестой, которую так знала и любила Наташа. Она отвернулась и вдруг всё, что было унизительного в ее утреннем посещении, вспомнилось ей.
«Какое право он имеет не хотеть принять меня в свое родство? Ах лучше не думать об этом, не думать до его приезда!» сказала она себе и стала оглядывать знакомые и незнакомые лица в партере. Впереди партера, в самой середине, облокотившись спиной к рампе, стоял Долохов с огромной, кверху зачесанной копной курчавых волос, в персидском костюме. Он стоял на самом виду театра, зная, что он обращает на себя внимание всей залы, так же свободно, как будто он стоял в своей комнате. Около него столпившись стояла самая блестящая молодежь Москвы, и он видимо первенствовал между ними.