Казираги, Пьерлуиджи

Пьерлуиджи Казираги
Пьерлуиджи Казираги в составе «Лацио», 1993
Общая информация
Родился	4 марта 1969(1969-03-04) (55 лет) Монца, Италия
Гражданство	Италия
Рост	182 см
Позиция	нападающий
Информация о клубе
Клуб	Кальяри
Должность	ассистент главного тренера
Карьера
Молодёжные клубы
	Монца
Клубная карьера*
1985—1989	Монца	94 (28)
1989—1993	Ювентус	98 (20)
1993—1998	Лацио	140 (41)
1998—2002	Челси	10 (1)
1985—2002	всего:	342 (91)
Национальная сборная**
1988—1990	Италия (до 21 года)	7 (1)
1991—1998	Италия	44 (13)
Тренерская карьера
2001—2003	Монца	молодёжный состав
2003—2004	Леньяно
2006—2010	Италия (до 21 года)
2014—н. в.	Кальяри	тренер
Международные медали
Чемпионат мира
Серебро	США 1994
* Количество игр и голов за профессиональный клуб считается только для различных лиг национальных чемпионатов. ** Количество игр и голов за национальную сборную в официальных матчах.

Пьерлуиджи Казираги (итал. Pierluigi Casiraghi; род. 4 марта 1969, Монца) — итальянский футболист и футбольный тренер.

Карьера

Казираги начал свою карьеру в клубе «Монца». В 1985 году, в возрасте 16-ти лет, он дебютировал в первой команде клуба в матче с «Ареццо», проигранном «Монцей» со счётом 1:0. В первый сезон Казираги в команде клуб вылетел в серию С, но на следующий сезон вернулся в серию В. В «Монце» Казираги провёл 4 года, забив 28 голов в 94 матчах.

После этого к игроку стали проявлять интерес ведущие клубы Италии. Казираги выбрал «Ювентус». В составе «Старой Синьоры» он дебютировал в матче с «Миланом». Казираги выступал за «Юве» 4 сезона, выиграв 2 Кубка УЕФА и Кубок Италии. В 1993 году Казираги перешёл в «Лацио». Он провёл в команде 5 лет, забив за клуб 41 гол и выиграв с клубом Кубок Италии. Уйти из «Лацио» Казираги был вынужден из-за главного тренера клуба, Свена-Ёрана Эрикссона, который предпочитал в атаке хорватского форварда Алена Бокшича и итальянского нападающего Роберто Манчини.

В 1998 году Казираги перешёл в английский «Челси», заплативший за трансфер итальянца 5,5 млн фунтов. В ноябре того же года Казираги получил тяжелую травму: в матче с «Вест Хэмом» Казираги столкнулся с вратарём соперника Шака Хислопом и получил разрыв крестообразных связок на правом колене. Он оперировался 10 раз, однако это не дало результата. В возрасте 31 года Казираги завершил карьеру, после окончания его контракта летом 2002 года.

В составе сборной Италии Казираги дебютировал в 1991 году в матче с Бельгией. В 1994 году он поехал со сборной на чемпионат мира, где провёл 3 игры. В 1996 году он играл на чемпионате Европы; там Казираги провёл две игры и забил два гола (оба в ворота сборной России). В 1997 году в отборочных играх к чемпионату мира против России Казираги забил гол, который вывел его команду в финальную часть турнира. Однако на сам мундиаль Казираги взят не был. Всего за сборную Казираги провёл 44 матча и забил 13 голов.

Тренерскую Карьеру Казираги начал в молодёжном составе клуба «Монца». В мае 2003 года он стал главным тренером клуба серии С2, «Леньяно», но проработал с командой лишь до марта 2004 года. После этого, он возвратился в «Монцу», координируя работу всех молодёжных команд клуба. 24 июля 2006 года Казираги был назначен главным тренером молодёжной сборной Италии. По его руководством сборная дошла до стадии плей-офф на молодёжном чемпионате Европы 2007 и до полуфинала молодёжного чемпионата Европы 2009. В 2008 году на Олимпиаде, Италия, под его руководством дошла до 1/4 финала, где проиграла Бельгии, несмотря на 2 полученных в матче пенальти. После чемпионата Европы 2009 Казираги хотел уйти из сборной, но затем изменил своё решение. 20 октября 2010 года покинул пост главного тренера молодёжной сборной Италии (U-21).

В настоящее время работает главным скаутом и в молодёжной академии «Интернационале».

Достижения

Командные

«Ювентус»

• Обладатель Кубка Италии (1): 1990
• Обладатель Кубка УЕФА (2): 1990, 1993
• Итого: 3 трофея

«Лацио»

• Обладатель Кубка Италии (1): 1998
• Итого: 1 трофей

«Челси»

• Обладатель Кубка Англии (1): 2000
• Обладатель Суперкубка Англии (1): 2000
• Итого: 2 трофея

Ссылки

• [figc.it/nazionali/DettaglioConvocato?codiceConvocato=13&squadra=1 Матчи Казираги за сборную Италии]
• [weltfussball.de/spieler_profil/pierluigi-casiraghi/ Профиль на weltfussball.de]

Отрывок, характеризующий Казираги, Пьерлуиджи

Ростов сделался загрубелым, добрым малым, которого московские знакомые нашли бы несколько mauvais genre [дурного тона], но который был любим и уважаем товарищами, подчиненными и начальством и который был доволен своей жизнью. В последнее время, в 1809 году, он чаще в письмах из дому находил сетования матери на то, что дела расстраиваются хуже и хуже, и что пора бы ему приехать домой, обрадовать и успокоить стариков родителей.
Читая эти письма, Николай испытывал страх, что хотят вывести его из той среды, в которой он, оградив себя от всей житейской путаницы, жил так тихо и спокойно. Он чувствовал, что рано или поздно придется опять вступить в тот омут жизни с расстройствами и поправлениями дел, с учетами управляющих, ссорами, интригами, с связями, с обществом, с любовью Сони и обещанием ей. Всё это было страшно трудно, запутано, и он отвечал на письма матери, холодными классическими письмами, начинавшимися: Ma chere maman [Моя милая матушка] и кончавшимися: votre obeissant fils, [Ваш послушный сын,] умалчивая о том, когда он намерен приехать. В 1810 году он получил письма родных, в которых извещали его о помолвке Наташи с Болконским и о том, что свадьба будет через год, потому что старый князь не согласен. Это письмо огорчило, оскорбило Николая. Во первых, ему жалко было потерять из дома Наташу, которую он любил больше всех из семьи; во вторых, он с своей гусарской точки зрения жалел о том, что его не было при этом, потому что он бы показал этому Болконскому, что совсем не такая большая честь родство с ним и что, ежели он любит Наташу, то может обойтись и без разрешения сумасбродного отца. Минуту он колебался не попроситься ли в отпуск, чтоб увидать Наташу невестой, но тут подошли маневры, пришли соображения о Соне, о путанице, и Николай опять отложил. Но весной того же года он получил письмо матери, писавшей тайно от графа, и письмо это убедило его ехать. Она писала, что ежели Николай не приедет и не возьмется за дела, то всё именье пойдет с молотка и все пойдут по миру. Граф так слаб, так вверился Митеньке, и так добр, и так все его обманывают, что всё идет хуже и хуже. «Ради Бога, умоляю тебя, приезжай сейчас же, ежели ты не хочешь сделать меня и всё твое семейство несчастными», писала графиня.
Письмо это подействовало на Николая. У него был тот здравый смысл посредственности, который показывал ему, что было должно.
Теперь должно было ехать, если не в отставку, то в отпуск. Почему надо было ехать, он не знал; но выспавшись после обеда, он велел оседлать серого Марса, давно не езженного и страшно злого жеребца, и вернувшись на взмыленном жеребце домой, объявил Лаврушке (лакей Денисова остался у Ростова) и пришедшим вечером товарищам, что подает в отпуск и едет домой. Как ни трудно и странно было ему думать, что он уедет и не узнает из штаба (что ему особенно интересно было), произведен ли он будет в ротмистры, или получит Анну за последние маневры; как ни странно было думать, что он так и уедет, не продав графу Голуховскому тройку саврасых, которых польский граф торговал у него, и которых Ростов на пари бил, что продаст за 2 тысячи, как ни непонятно казалось, что без него будет тот бал, который гусары должны были дать панне Пшаздецкой в пику уланам, дававшим бал своей панне Боржозовской, – он знал, что надо ехать из этого ясного, хорошего мира куда то туда, где всё было вздор и путаница.
Через неделю вышел отпуск. Гусары товарищи не только по полку, но и по бригаде, дали обед Ростову, стоивший с головы по 15 руб. подписки, – играли две музыки, пели два хора песенников; Ростов плясал трепака с майором Басовым; пьяные офицеры качали, обнимали и уронили Ростова; солдаты третьего эскадрона еще раз качали его, и кричали ура! Потом Ростова положили в сани и проводили до первой станции.
До половины дороги, как это всегда бывает, от Кременчуга до Киева, все мысли Ростова были еще назади – в эскадроне; но перевалившись за половину, он уже начал забывать тройку саврасых, своего вахмистра Дожойвейку, и беспокойно начал спрашивать себя о том, что и как он найдет в Отрадном. Чем ближе он подъезжал, тем сильнее, гораздо сильнее (как будто нравственное чувство было подчинено тому же закону скорости падения тел в квадратах расстояний), он думал о своем доме; на последней перед Отрадным станции, дал ямщику три рубля на водку, и как мальчик задыхаясь вбежал на крыльцо дома.
После восторгов встречи, и после того странного чувства неудовлетворения в сравнении с тем, чего ожидаешь – всё то же, к чему же я так торопился! – Николай стал вживаться в свой старый мир дома. Отец и мать были те же, они только немного постарели. Новое в них било какое то беспокойство и иногда несогласие, которого не бывало прежде и которое, как скоро узнал Николай, происходило от дурного положения дел. Соне был уже двадцатый год. Она уже остановилась хорошеть, ничего не обещала больше того, что в ней было; но и этого было достаточно. Она вся дышала счастьем и любовью с тех пор как приехал Николай, и верная, непоколебимая любовь этой девушки радостно действовала на него. Петя и Наташа больше всех удивили Николая. Петя был уже большой, тринадцатилетний, красивый, весело и умно шаловливый мальчик, у которого уже ломался голос. На Наташу Николай долго удивлялся, и смеялся, глядя на нее.
– Совсем не та, – говорил он.
– Что ж, подурнела?
– Напротив, но важность какая то. Княгиня! – сказал он ей шопотом.
– Да, да, да, – радостно говорила Наташа.
Наташа рассказала ему свой роман с князем Андреем, его приезд в Отрадное и показала его последнее письмо.
– Что ж ты рад? – спрашивала Наташа. – Я так теперь спокойна, счастлива.
– Очень рад, – отвечал Николай. – Он отличный человек. Что ж ты очень влюблена?
– Как тебе сказать, – отвечала Наташа, – я была влюблена в Бориса, в учителя, в Денисова, но это совсем не то. Мне покойно, твердо. Я знаю, что лучше его не бывает людей, и мне так спокойно, хорошо теперь. Совсем не так, как прежде…
Николай выразил Наташе свое неудовольствие о том, что свадьба была отложена на год; но Наташа с ожесточением напустилась на брата, доказывая ему, что это не могло быть иначе, что дурно бы было вступить в семью против воли отца, что она сама этого хотела.