Машара, Михаил Антонович

Михаил Антонович Маша́ра
белор. Міхаіл Антонавіч Машара
Псевдонимы:	С. Антонаў; М. Каліна, Міх. Каліна, Міхась Каліна; М. Машарак; Криптоним: М. М.
Дата рождения:	18 ноября 1902(1902-11-18)
Место рождения:	хутор Подсосна, Дисненского уезда, Виленская губерния, Российской империи (ныне — Поставский район, Витебская область, Белоруссия)
Дата смерти:	7 июня 1976(1976-06-07) (73 года)
Место смерти:	Минск, Белорусская ССР, СССР
Гражданство:	Польша Польша СССР СССР
Род деятельности:	поэт, драматург, прозаик, переводчик,журналист
Годы творчества:	1927—1976
Направление:	Революционный романтизм
Жанр:	Патриотическая эпика
Язык произведений:	белорусский
Награды:

Михаи́л Анто́нович Маша́ра (белор. Міхаіл Антонавіч Машара, Міха́сь Маша́ра; 1902—1976) — белорусский советский поэт, прозаик, драматург, переводчик, общественно-политический деятель, участник национально-освободительного движения в Западной Белоруссии. Член Союза писателей СССР (1940).

Биография

Родился в крестьянской семье на хуторе Подсосна Виленской губернии Российской империи. В 1915—1918 годах учился в рабочей школе в местечке Глубокое. В годы учёбы подвергался арестам со стороны польских оккупационных властей.

Весной 1920 года вступил в Красную Армию, участвовал в боях против белополяков. Службу проходил в батальоне связи 18-й стрелковой дивизии, 4-й армии Западного фронта. Армия, в которой служил Михаил Машара, в августе 1920 года была интернирована в Германию. 11 месяцев он находился в лагере Зальцведель в Саксонии.

После заключения Рижского договора был передан Польше. Провел 8 месяцев заключения в лагере «Щипёрна». После освобождения был безработным, в 1923—1925 годах служил в польской армии.

После демобилизации организовал на родине кружок Белорусской крестьянско-рабочей громады. В 1927 году редактировал в Вильна газету «Наша воля». Был арестован польскими оккупационными властями в 1928 году. Отбывал в течение четырёх лет заключение в виленской тюрьме Лукишки.

После освободительного похода РККА (1939) был избран депутатом Народного собрания Западной Белоруссии. С 1939 года руководил отделом народного образования Шарковщинского района. Во время Великой Отечественной войны работал в газетах «Звязда», «Савецкая Беларусь», «Партызанскае слова», на радио.

После войны жил в Минске, работал в литературном журнале «Полымя» (1945—1947), в «Настаўніцкай газеце» (1947—1949).

Творчество

Литературной деятельностью занимался с 1927 года (журнал «Заранка»). Первый сборник поэзии «Малюнкі», который составили произведения, написанные во время заключения в Лукишках, вышел в 1928 году в Вильна. Известность получил как прозаик. В цикле романов освещается жизнь западнобелорусской деревни, национально-освободительная борьба белорусов против польской оккупации.

Библиография

Книги поэзии

• Сборник стихотворений белор. «Малюнкі» («Картинки») (1928)
• Сборник стихотворений белор. «На сонечны бераг!» («На солнечный берег!») (1934)
• Сборник стихотворений белор. «Напрадвесні» («Накануне весны») (1935)
• Сборник стихотворений белор. «З-пад стрэх саламяных» («Из-под соломенных крыш») (1937)
• Поэма белор. «Вяселле» («Свадьба») (1933)
• Поэма белор. «Смерць Кастуся Каліноўскага» («Смерть Костуся Калиновского») (1934)
• Поэма белор. «Мамчына горка» («Мамина горка») (1936)
• Сборник стихотворений белор. «Беларусі» («Беларуси») (1944)
• Сборник стихотворений белор. «Выбраная лірыка» («Избранная лирика») (1945)
• Сборник стихотворений и поэм белор. «Праз навальніцы» («Через грозы») (1948)
• Сборник стихотворений и поэм белор. «Урачыстасць» («Торжество») (1952)
• Сборник стихотворений и поэм белор. «Выбраныя творы» («Избранные произведения») (1958)
• Сборник стихотворений и поэм белор. «Ад родных аселіц» («От родных селений») (1959)
• Сборник стихотворений и поэм белор. «Мая азёрная краіна» («Моя озёрная страна») (1962)
• Сборник стихотворений белор. «Вершы» («Стихотворения») (1971)

Драматургия

• Пьеса белор. «Вось тут і зразумей» («Здесь и пойми») (1933)
• Пьеса белор. «Лёгкі хлеб» («Лёгкий хлеб») (1936)
• Пьеса белор. «Чорт з падпечча» («Черт из-под печи») (1938)

Сказки

• Сказка в стихах белор. «Зязюльчыны слёзы» («Кукушкины слезы») (1961)
• Сказка в стихах белор. «Зелянушка і ракатушка» («Зеленушка и рокотушка») (1964)

Книги прозы

• Роман белор. «Крэсы змагаюцца» («Кресы борются») (1966)
• Роман белор. «Сонца за кратамі» («Солнце за решеткой») (1968)
• Роман белор. «Лукішкі» («Лукишки») (1970)
• Роман белор. «Ішоў дваццаты год» («Шел двадцатый год») (1973)
• Роман белор. «І прыйдзе час...» («И придет время…») (1975)
• Воспоминания белор. «Старонкі летапісу» («Страницы летописи») (1975)

Переводы

Перевел на белорусский язык «Мёртвые души» Н. Гоголя (1950), «Рассказы» Г. Сенкевича (1955), «Уральские сказки» П. Бажова (1956), «Калевалу».

Награды

• Орден Красной Звезды
• Орден Знак Почёта
• Медали

Литература

• Паўлюкоўскі, І. З кагорты змагароў / І. Паўлюкоўскі // ЛіМ. — 1977. — 18 ліст. белор.

Отрывок, характеризующий Машара, Михаил Антонович

25 го утром Пьер выезжал из Можайска. На спуске с огромной крутой и кривой горы, ведущей из города, мимо стоящего на горе направо собора, в котором шла служба и благовестили, Пьер вылез из экипажа и пошел пешком. За ним спускался на горе какой то конный полк с песельниками впереди. Навстречу ему поднимался поезд телег с раненными во вчерашнем деле. Возчики мужики, крича на лошадей и хлеща их кнутами, перебегали с одной стороны на другую. Телеги, на которых лежали и сидели по три и по четыре солдата раненых, прыгали по набросанным в виде мостовой камням на крутом подъеме. Раненые, обвязанные тряпками, бледные, с поджатыми губами и нахмуренными бровями, держась за грядки, прыгали и толкались в телегах. Все почти с наивным детским любопытством смотрели на белую шляпу и зеленый фрак Пьера.
Кучер Пьера сердито кричал на обоз раненых, чтобы они держали к одной. Кавалерийский полк с песнями, спускаясь с горы, надвинулся на дрожки Пьера и стеснил дорогу. Пьер остановился, прижавшись к краю скопанной в горе дороги. Из за откоса горы солнце не доставало в углубление дороги, тут было холодно, сыро; над головой Пьера было яркое августовское утро, и весело разносился трезвон. Одна подвода с ранеными остановилась у края дороги подле самого Пьера. Возчик в лаптях, запыхавшись, подбежал к своей телеге, подсунул камень под задние нешиненые колеса и стал оправлять шлею на своей ставшей лошаденке.
Один раненый старый солдат с подвязанной рукой, шедший за телегой, взялся за нее здоровой рукой и оглянулся на Пьера.
– Что ж, землячок, тут положат нас, что ль? Али до Москвы? – сказал он.
Пьер так задумался, что не расслышал вопроса. Он смотрел то на кавалерийский, повстречавшийся теперь с поездом раненых полк, то на ту телегу, у которой он стоял и на которой сидели двое раненых и лежал один, и ему казалось, что тут, в них, заключается разрешение занимавшего его вопроса. Один из сидевших на телеге солдат был, вероятно, ранен в щеку. Вся голова его была обвязана тряпками, и одна щека раздулась с детскую голову. Рот и нос у него были на сторону. Этот солдат глядел на собор и крестился. Другой, молодой мальчик, рекрут, белокурый и белый, как бы совершенно без крови в тонком лице, с остановившейся доброй улыбкой смотрел на Пьера; третий лежал ничком, и лица его не было видно. Кавалеристы песельники проходили над самой телегой.
– Ах запропала… да ежова голова…
– Да на чужой стороне живучи… – выделывали они плясовую солдатскую песню. Как бы вторя им, но в другом роде веселья, перебивались в вышине металлические звуки трезвона. И, еще в другом роде веселья, обливали вершину противоположного откоса жаркие лучи солнца. Но под откосом, у телеги с ранеными, подле запыхавшейся лошаденки, у которой стоял Пьер, было сыро, пасмурно и грустно.
Солдат с распухшей щекой сердито глядел на песельников кавалеристов.
– Ох, щегольки! – проговорил он укоризненно.
– Нынче не то что солдат, а и мужичков видал! Мужичков и тех гонят, – сказал с грустной улыбкой солдат, стоявший за телегой и обращаясь к Пьеру. – Нынче не разбирают… Всем народом навалиться хотят, одью слово – Москва. Один конец сделать хотят. – Несмотря на неясность слов солдата, Пьер понял все то, что он хотел сказать, и одобрительно кивнул головой.
Дорога расчистилась, и Пьер сошел под гору и поехал дальше.
Пьер ехал, оглядываясь по обе стороны дороги, отыскивая знакомые лица и везде встречая только незнакомые военные лица разных родов войск, одинаково с удивлением смотревшие на его белую шляпу и зеленый фрак.
Проехав версты четыре, он встретил первого знакомого и радостно обратился к нему. Знакомый этот был один из начальствующих докторов в армии. Он в бричке ехал навстречу Пьеру, сидя рядом с молодым доктором, и, узнав Пьера, остановил своего казака, сидевшего на козлах вместо кучера.
– Граф! Ваше сиятельство, вы как тут? – спросил доктор.
– Да вот хотелось посмотреть…
– Да, да, будет что посмотреть…
Пьер слез и, остановившись, разговорился с доктором, объясняя ему свое намерение участвовать в сражении.
Доктор посоветовал Безухову прямо обратиться к светлейшему.
– Что же вам бог знает где находиться во время сражения, в безызвестности, – сказал он, переглянувшись с своим молодым товарищем, – а светлейший все таки знает вас и примет милостиво. Так, батюшка, и сделайте, – сказал доктор.
Доктор казался усталым и спешащим.
– Так вы думаете… А я еще хотел спросить вас, где же самая позиция? – сказал Пьер.
– Позиция? – сказал доктор. – Уж это не по моей части. Проедете Татаринову, там что то много копают. Там на курган войдете: оттуда видно, – сказал доктор.
– И видно оттуда?.. Ежели бы вы…
Но доктор перебил его и подвинулся к бричке.
– Я бы вас проводил, да, ей богу, – вот (доктор показал на горло) скачу к корпусному командиру. Ведь у нас как?.. Вы знаете, граф, завтра сражение: на сто тысяч войска малым числом двадцать тысяч раненых считать надо; а у нас ни носилок, ни коек, ни фельдшеров, ни лекарей на шесть тысяч нет. Десять тысяч телег есть, да ведь нужно и другое; как хочешь, так и делай.
Та странная мысль, что из числа тех тысяч людей живых, здоровых, молодых и старых, которые с веселым удивлением смотрели на его шляпу, было, наверное, двадцать тысяч обреченных на раны и смерть (может быть, те самые, которых он видел), – поразила Пьера.
Они, может быть, умрут завтра, зачем они думают о чем нибудь другом, кроме смерти? И ему вдруг по какой то тайной связи мыслей живо представился спуск с Можайской горы, телеги с ранеными, трезвон, косые лучи солнца и песня кавалеристов.
«Кавалеристы идут на сраженье, и встречают раненых, и ни на минуту не задумываются над тем, что их ждет, а идут мимо и подмигивают раненым. А из этих всех двадцать тысяч обречены на смерть, а они удивляются на мою шляпу! Странно!» – думал Пьер, направляясь дальше к Татариновой.
У помещичьего дома, на левой стороне дороги, стояли экипажи, фургоны, толпы денщиков и часовые. Тут стоял светлейший. Но в то время, как приехал Пьер, его не было, и почти никого не было из штабных. Все были на молебствии. Пьер поехал вперед к Горкам.
Въехав на гору и выехав в небольшую улицу деревни, Пьер увидал в первый раз мужиков ополченцев с крестами на шапках и в белых рубашках, которые с громким говором и хохотом, оживленные и потные, что то работали направо от дороги, на огромном кургане, обросшем травою.