Паама
| Паама англ. Paama | |
 | |
| 16°28′ ю. ш. 168°13′ в. д. / 16.467° ю. ш. 168.217° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-16.467&mlon=168.217&zoom=9 (O)] (Я)Координаты: 16°28′ ю. ш. 168°13′ в. д. / 16.467° ю. ш. 168.217° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=-16.467&mlon=168.217&zoom=9 (O)] (Я) | |
| Акватория | Тихий океан |
| Страна |  Вануату |
| Регион | Малампа |
| Площадь | 32,3 км² |
| Наивысшая точка | 187 м |
| Население (2009 год) | 1627 чел. |
| Плотность населения | 50,372 чел./км² |
Паама (англ. Paama) — остров в Тихом океане, в архипелаге Новые Гебриды. Принадлежит Республике Вануату и входит в состав провинции Малампа.
Содержание
География
Остров Паама расположен в группе островов Банкс в центральной части архипелага Новые Гебриды в Тихом океане, между островом Амбрим, лежащим к северу, островом Эпи, лежащим к югу, и островом Лопеви, лежащим к востоку. Ближайший материк, Австралия, расположен примерно в 1200 км[1].
Как и другие острова архипелага, Паама имеет вулканическое происхождение[1]. Сложный вулканический массив насажен на разлом меридионального простирания; остров поднимается со дна моря с глубины 3 тысячи метров[2]. Площадь острова составляет 32,3 км², длина с севера на юг — около 8 км, ширина — около 5 км. Поверхность острова холмистая, берег крутой, с обрывами[3]. Высшая точка Паама достигает 187 м[1]. Реки на острове отсутствуют[3].
Климат на острове влажный тропический[1]. Среднегодовое количество осадков превышает 2500 мм. Паама подвержен частым землетрясениям и циклонам.
История
Острова Вануату были заселены примерно 2000 лет назад в ходе миграции населения через Соломоновы острова из северо-западной части Тихого океана и Папуа — Новой Гвинеи[4]. Колонизация островов осуществлялась в ходе длительных морских плаваний на больших каноэ, которые могли вместить до 200 человек. С собой путешественники также брали некоторых полезных животных, семена сельскохозяйственных растений, которые впоследствии стали разводиться на новых землях.
В 1774 году мимо острова Паама и Лопеви проплыл английский путешественник Джеймс Кук, посчитав, что это один остров[5].
В марте 1906 года Паама, как и другие острова Новых Гебрид, стали совместным владением Франции и Британии, то есть архипелаг получил статус англо-французского кондоминиума[6].
30 июня 1980 года Новые Гебриды получили независимость от Великобритании и Франции, и остров Паама стал территорией Республики Вануату.
Население
В 2009 году численность населения Паама составляла 1627 человек[7]. Островитяне в основном проживают на побережье. Основное занятие местных жителей — натуральное сельское хозяйство[1].
Сельскохозяйственная продукция преимущественно выращивается для внутреннего рынка, часть экспортируется в Порт-Вилу (столица Вануату на острове Эфате) и Люганвиль (на острове Эспириту-Санто).
Основными языками общения на острове являются бислама, французский и английский, хотя также используется местный язык паама, близкий языку амбрим[8].
См. также
Напишите отзыв о статье "Паама"
Примечания
- ↑ 1 2 3 4 5 [islands.unep.ch/ILT.htm#1298 UN SYSTEM-WIDE EARTHWATCH Web Site. Острова Вануату. (англ.)]
- ↑ Апродов В.А. Вулканы. — Москва: Мысль, 1982.
- ↑ 1 2 [www.travel.vu/paama.html John Search. Остров Паама. (англ.)]
- ↑ Jeremy MacClancy. To kill a bird with two stones: a short history of Vanuatu. Port Vila, Vanuatu Cultural Centre, 1980. — Стр. 18.
- ↑ [www.vanuatutourism.com/vanuatu/cms/en/history/early_explorers.html Официальный сайт туризма Вануату. Колониальный период Вануату. Первые поселенцы. (англ.)]
- ↑ Tufala Gavman. Reminisces from the Anglo-French Condominium of the New Hebrides / Brian J. Bresnihan, Keith Woodward, editors. — Suva, Fiji: Institute of Pacific Studies, University of the South Pacific, 2002. — Стр. 23.
- ↑ [www.vnso.gov.vu/images/stories/2009_Census_Basic_Tables_Report_-_Vol1.pdf 2009 National Population and Housing Census] (2009). [www.webcitation.org/6BUUVVlGS Архивировано из первоисточника 18 октября 2012].
- ↑ [www.ethnologue.com/show_country.asp?name=vu Etnologue. Языки Вануату. (англ.)]
Ссылки
- [coombs.anu.edu.au/SpecialProj/VAN/paama.html Язык паама. (англ.)]
- [www.fotw.us/Flags/vu-paa.html Флаг острова. (англ.)]
| |||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Паама
С тех пор и до конца московского разорения никто из домашних Безуховых, несмотря на все поиски, не видал больше Пьера и не знал, где он находился.Ростовы до 1 го сентября, то есть до кануна вступления неприятеля в Москву, оставались в городе.
После поступления Пети в полк казаков Оболенского и отъезда его в Белую Церковь, где формировался этот полк, на графиню нашел страх. Мысль о том, что оба ее сына находятся на войне, что оба они ушли из под ее крыла, что нынче или завтра каждый из них, а может быть, и оба вместе, как три сына одной ее знакомой, могут быть убиты, в первый раз теперь, в это лето, с жестокой ясностью пришла ей в голову. Она пыталась вытребовать к себе Николая, хотела сама ехать к Пете, определить его куда нибудь в Петербурге, но и то и другое оказывалось невозможным. Петя не мог быть возвращен иначе, как вместе с полком или посредством перевода в другой действующий полк. Николай находился где то в армии и после своего последнего письма, в котором подробно описывал свою встречу с княжной Марьей, не давал о себе слуха. Графиня не спала ночей и, когда засыпала, видела во сне убитых сыновей. После многих советов и переговоров граф придумал наконец средство для успокоения графини. Он перевел Петю из полка Оболенского в полк Безухова, который формировался под Москвою. Хотя Петя и оставался в военной службе, но при этом переводе графиня имела утешенье видеть хотя одного сына у себя под крылышком и надеялась устроить своего Петю так, чтобы больше не выпускать его и записывать всегда в такие места службы, где бы он никак не мог попасть в сражение. Пока один Nicolas был в опасности, графине казалось (и она даже каялась в этом), что она любит старшего больше всех остальных детей; но когда меньшой, шалун, дурно учившийся, все ломавший в доме и всем надоевший Петя, этот курносый Петя, с своими веселыми черными глазами, свежим румянцем и чуть пробивающимся пушком на щеках, попал туда, к этим большим, страшным, жестоким мужчинам, которые там что то сражаются и что то в этом находят радостного, – тогда матери показалось, что его то она любила больше, гораздо больше всех своих детей. Чем ближе подходило то время, когда должен был вернуться в Москву ожидаемый Петя, тем более увеличивалось беспокойство графини. Она думала уже, что никогда не дождется этого счастия. Присутствие не только Сони, но и любимой Наташи, даже мужа, раздражало графиню. «Что мне за дело до них, мне никого не нужно, кроме Пети!» – думала она.
В последних числах августа Ростовы получили второе письмо от Николая. Он писал из Воронежской губернии, куда он был послан за лошадьми. Письмо это не успокоило графиню. Зная одного сына вне опасности, она еще сильнее стала тревожиться за Петю.
Несмотря на то, что уже с 20 го числа августа почти все знакомые Ростовых повыехали из Москвы, несмотря на то, что все уговаривали графиню уезжать как можно скорее, она ничего не хотела слышать об отъезде до тех пор, пока не вернется ее сокровище, обожаемый Петя. 28 августа приехал Петя. Болезненно страстная нежность, с которою мать встретила его, не понравилась шестнадцатилетнему офицеру. Несмотря на то, что мать скрыла от него свое намеренье не выпускать его теперь из под своего крылышка, Петя понял ее замыслы и, инстинктивно боясь того, чтобы с матерью не разнежничаться, не обабиться (так он думал сам с собой), он холодно обошелся с ней, избегал ее и во время своего пребывания в Москве исключительно держался общества Наташи, к которой он всегда имел особенную, почти влюбленную братскую нежность.
По обычной беспечности графа, 28 августа ничто еще не было готово для отъезда, и ожидаемые из рязанской и московской деревень подводы для подъема из дома всего имущества пришли только 30 го.
С 28 по 31 августа вся Москва была в хлопотах и движении. Каждый день в Дорогомиловскую заставу ввозили и развозили по Москве тысячи раненых в Бородинском сражении, и тысячи подвод, с жителями и имуществом, выезжали в другие заставы. Несмотря на афишки Растопчина, или независимо от них, или вследствие их, самые противоречащие и странные новости передавались по городу. Кто говорил о том, что не велено никому выезжать; кто, напротив, рассказывал, что подняли все иконы из церквей и что всех высылают насильно; кто говорил, что было еще сраженье после Бородинского, в котором разбиты французы; кто говорил, напротив, что все русское войско уничтожено; кто говорил о московском ополчении, которое пойдет с духовенством впереди на Три Горы; кто потихоньку рассказывал, что Августину не ведено выезжать, что пойманы изменники, что мужики бунтуют и грабят тех, кто выезжает, и т. п., и т. п. Но это только говорили, а в сущности, и те, которые ехали, и те, которые оставались (несмотря на то, что еще не было совета в Филях, на котором решено было оставить Москву), – все чувствовали, хотя и не выказывали этого, что Москва непременно сдана будет и что надо как можно скорее убираться самим и спасать свое имущество. Чувствовалось, что все вдруг должно разорваться и измениться, но до 1 го числа ничто еще не изменялось. Как преступник, которого ведут на казнь, знает, что вот вот он должен погибнуть, но все еще приглядывается вокруг себя и поправляет дурно надетую шапку, так и Москва невольно продолжала свою обычную жизнь, хотя знала, что близко то время погибели, когда разорвутся все те условные отношения жизни, которым привыкли покоряться.
