Парцифаль

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск

У этого термина существуют и другие значения, см. Парсифаль (значения).

Па́рцифаль, также Персива́ль, Па́рсифаль (фр. Perceval, нем. Parzival, англ. Percyvelle) — герой куртуазного эпоса. Миф о Парцифале образует одну из ветвей сказания о короле Артуре и его рыцарях, входит в цикл романов Круглого стола.





Переложения

Важнейшими из обработок сюжета являются:

Значительное число дошедших до нас рукописей и относящихся к той же эпохе переводов на другие европейские языки (голландский, исландский) свидетельствует об огромной популярности сюжета.

Описание классического сюжета

Уже в первой из дошедших до нас обработке — незаконченном «Сказании о Граале» Кретьена де Труа — роман представляет сложное многочленное фабульное целое, в котором соединяются две сюжетные линии:

  • первая — история «простеца» Парцифаля, воспитанного в лесном уединении, юноши, одарённого рыцарскими доблестями, но лишённого рыцарской куртуазии, переживающего ряд полукомических приключений и с трудом усваивающего «вежество» подлинного рыцаря
  • вторая — история поисков святого Грааля — загадочного талисмана, хранящегося в таинственном замке, с владетеля которого Парцифалю суждено снять заклятие, тяготеющее над ним.

Анализ

Именно эта последняя сюжетная линия, в которой скрещиваются элементы кельтских дохристианских мифов с мотивами христианской мистики, получает особое развитие в дальнейшей истории романа; уже у Вольфрама она используется для прославления организации рыцарских орденов (в первую очередь храмовников), в дальнейшем же эта часть сюжета получает самостоятельное развитие, сливаясь с апокрифической историей Иосифа Аримафейского и разрастаясь в огромный цикл романов о святом Граале (важнейшие обработки: уже упомянутый выше прозаический роман «Perceval le Gallois» XIII века, прозаический «Perceval» из коллекции A. Firmin-Didot, прозаическая же «Queste de St. Graal», «Le grand St. Graal» и позднейшие их переделки на различных европейских языках), в котором Парцифаль играет уже второстепенную роль или совсем уступает место рыцарю-аскету — девственному Галахаду, сыну грешного, но величайшего из рыцарей — Ланцелота.

Литература о Парцифале огромна, совпадая в значительной своей части с литературой о всем цикле романов Круглого стола. Сложная структура сюжета Парцифаля при господствовавших в медиевистике методах исследования — филологическом и сравнительно-историческом — не могла не вызвать ожесточенных споров, основными пунктами которых являются: вопрос об источниках отдельных элементов сюжета, в особенности вопрос о первоначальном значении Грааля, вопрос о первоначальной форме сюжета (в частности о соотношении французских и немецких версий) и вопрос о месте зарождения сюжета.

Заключение

Как ни полезны эти изыскания для уяснения отдельных источников Парцифаля, в частности для уяснения взаимоотношения кельтских и французских, дохристианских и христианских элементов в его целом, они всё же уводят нас от подлинных памятников с их сложным, актуальным для рыцарства XII—XIV веков содержанием в область схематических реконструкций. Засвидетельствованный цикл Парцифаля, с его сублимацией рыцарства как искупителя человечества, с его густым наслоением внецерковной, внеритуальной апокрифической мистики, с его пафосом аскезы, постепенно вытесняющим первоначально проникающее сюжетную линию Парцифаля более мирское прославление рыцарской куртуазии, ждет ещё своей истории.

Значительным вкладом в популяризацию средневекового персонажа в конце 19 и 20 вв. стала опера (оригинальное обозначение жанра — «торжественная сценическая мистерия») Рихарда Вагнера (1882).

В 1982 году Международный астрономический союз присвоил кратеру на спутнике Сатурна Мимасе наименование Парцифаль.

Библиография

Из огромной литературы вопроса приводятся только наиболее важные труды:

  • Birch-Hirschfeld A., Die Sage vom Gral, Lpz., 1877
  • Heinzel R.., Ueber die franz. Gralromane, Wien, 1891
  • Nutt A., Studies on the Legend of the Grail, L., 1888
  • Nutt A., The Legends of the Holy Grail, L., 1902
  • Weston J. L., The Legend of Sir Perceval, 2 vv., L., 1906—1909
  • Hertz W., Parzival von Wolfram von Eschenbach, Stuttgart, 1914 (комментарии)
  • Wechssler E., Die Sage vom heiligen Gral, Halle, 1902
  • Baist, Parzival u. der Gral, Freiburg, 1909
  • Staerk W., Ueber den Ursprung der Grallegende, Tübingen, 1903
  • Junk V., Gralsage u. Graldichtung des Mittelalters, Wien, 1912
  • Weston J. L., The Quest of the Holy Grail, v. I, L., 1913
  • Golther W., Parzival und der Gral in der Dichtung des Mittelalters und der Neuzeit, Stuttgart, 1925.

Образ в литературе и искусстве Нового времени

Литература

Музыка

Кино

Напишите отзыв о статье "Парцифаль"

Ссылки

См. также

Отрывок, характеризующий Парцифаль

– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Дивизия Фриана, так же как и другие, скрылась в дыму поля сражения. С разных сторон продолжали прискакивать адъютанты, и все, как бы сговорившись, говорили одно и то же. Все просили подкреплений, все говорили, что русские держатся на своих местах и производят un feu d'enfer [адский огонь], от которого тает французское войско.
Наполеон сидел в задумчивости на складном стуле.
Проголодавшийся с утра m r de Beausset, любивший путешествовать, подошел к императору и осмелился почтительно предложить его величеству позавтракать.
– Я надеюсь, что теперь уже я могу поздравить ваше величество с победой, – сказал он.
Наполеон молча отрицательно покачал головой. Полагая, что отрицание относится к победе, а не к завтраку, m r de Beausset позволил себе игриво почтительно заметить, что нет в мире причин, которые могли бы помешать завтракать, когда можно это сделать.
– Allez vous… [Убирайтесь к…] – вдруг мрачно сказал Наполеон и отвернулся. Блаженная улыбка сожаления, раскаяния и восторга просияла на лице господина Боссе, и он плывущим шагом отошел к другим генералам.
Наполеон испытывал тяжелое чувство, подобное тому, которое испытывает всегда счастливый игрок, безумно кидавший свои деньги, всегда выигрывавший и вдруг, именно тогда, когда он рассчитал все случайности игры, чувствующий, что чем более обдуман его ход, тем вернее он проигрывает.
Войска были те же, генералы те же, те же были приготовления, та же диспозиция, та же proclamation courte et energique [прокламация короткая и энергическая], он сам был тот же, он это знал, он знал, что он был даже гораздо опытнее и искуснее теперь, чем он был прежде, даже враг был тот же, как под Аустерлицем и Фридландом; но страшный размах руки падал волшебно бессильно.
Все те прежние приемы, бывало, неизменно увенчиваемые успехом: и сосредоточение батарей на один пункт, и атака резервов для прорвания линии, и атака кавалерии des hommes de fer [железных людей], – все эти приемы уже были употреблены, и не только не было победы, но со всех сторон приходили одни и те же известия об убитых и раненых генералах, о необходимости подкреплений, о невозможности сбить русских и о расстройстве войск.
Прежде после двух трех распоряжений, двух трех фраз скакали с поздравлениями и веселыми лицами маршалы и адъютанты, объявляя трофеями корпуса пленных, des faisceaux de drapeaux et d'aigles ennemis, [пуки неприятельских орлов и знамен,] и пушки, и обозы, и Мюрат просил только позволения пускать кавалерию для забрания обозов. Так было под Лоди, Маренго, Арколем, Иеной, Аустерлицем, Ваграмом и так далее, и так далее. Теперь же что то странное происходило с его войсками.
Несмотря на известие о взятии флешей, Наполеон видел, что это было не то, совсем не то, что было во всех его прежних сражениях. Он видел, что то же чувство, которое испытывал он, испытывали и все его окружающие люди, опытные в деле сражений. Все лица были печальны, все глаза избегали друг друга. Только один Боссе не мог понимать значения того, что совершалось. Наполеон же после своего долгого опыта войны знал хорошо, что значило в продолжение восьми часов, после всех употрсбленных усилий, невыигранное атакующим сражение. Он знал, что это было почти проигранное сражение и что малейшая случайность могла теперь – на той натянутой точке колебания, на которой стояло сражение, – погубить его и его войска.
Когда он перебирал в воображении всю эту странную русскую кампанию, в которой не было выиграно ни одного сраженья, в которой в два месяца не взято ни знамен, ни пушек, ни корпусов войск, когда глядел на скрытно печальные лица окружающих и слушал донесения о том, что русские всё стоят, – страшное чувство, подобное чувству, испытываемому в сновидениях, охватывало его, и ему приходили в голову все несчастные случайности, могущие погубить его. Русские могли напасть на его левое крыло, могли разорвать его середину, шальное ядро могло убить его самого. Все это было возможно. В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с тем страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Парцифаль&oldid=79810478»