Петкович, Андреа

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Петкович.
Андреа Петкович
Место проживания Дармштадт, Германия
Рост 180 см
Вес 69 кг
Начало карьеры 2006
Рабочая рука правая
Удар слева двуручный
Тренер Зоран Петкович (отец)
Призовые, долл. 5 961 836
Одиночный разряд
Титулов 6 WTA, 9 ITF
Наивысшая позиция 9 (10 октября 2011)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 1/4 финала (2011)
Франция 1/2 финала (2014)
Уимблдон 3-й раунд (2011, 2014-15)
США 1/4 финала (2011)
Парный разряд
Титулов 3 ITF
Наивысшая позиция 46 (14 июля 2014)
Турниры серии Большого шлема
Австралия 2-й раунд (2014)
Франция 3-й раунд (2011, 2014)
Уимблдон 1/2 финала (2014)
США 2-й раунд (2009, 2011)
Последнее обновление: 27 июня 2016 года

Андреа Петкович (нем. Andrea Petkovic или серб. Андреа Петковић; родилась 9 сентября 1987 года в Тузле, СФРЮ) — немецкая профессиональная теннисистка югославского происхождения. Полуфиналистка двух турниров Большого шлема (по разу — в одиночном и парном разряде); бывшая девятая ракетка мира в одиночном разряде; победительница шести турниров WTA в одиночном разряде; финалистка Кубка Федерации (2014) в составе национальной сборной Германии.





Общая информация

Андреа из теннисной семьи — её отец (и первый тренер) Зоран — привлекался для игр за сборную Югославии в Кубке Дэвиса; мать Андреа — Амира — ассистент стоматолога; родители Петкович — боснийские сербы.[1][2] У Андреа также есть младшая сестра — Аня. Именно отец и привёл уроженку Тузлы в теннис, когда той было 6 лет.

Андреа предпочитает действовать за задней линией; любимый удар — форхенд; любимое покрытие — грунт. Ныне немка тренируется в академии Васке-Шуттлера, занимаясь под руководством нидерландского специалиста Эрика ван Харпена.[3]

Спортивная карьера

Первые годы

Тренируясь под руководством отца Андреа уже в 2000 году доросла до участия в соревнованиях старшего юниорского тура ITF. За несколько сезонов на подобном уровне Петкович смогла добиться от себя такого уровня стабильности, что смогла множество раз сравнительно успешно сыграть на соревнованиях высших категорий и добраться до места в первой полусотне местного одиночного рейтинга. Прогресс молодой теннисистки время от времени отмечался национальной федерацией, предоставлявшей ей возможность играть на разнообразных соревнованиях, проводящихся под её эгидой: уже в 2002 году Андреа смогла сыграть свой первый турнир WTA, отметившись в квалификации турнира в Гамбурге. Периодические появления на соревнованиях протура до поры не приносят сколько-нибудь значимых результатов и впервые оказаться в рейтинговой классификации Петкович смогла лишь по итогам 2004 года, когда выиграла и свой первый титул на этом уровне — победив в одиночном соревновании 10-тысячника в турецкой Анталье. В том же году был выигран и её первый парный титул на подобном уровне: вместе с Софией Аваковой немка стала сильнейшей на аналогичном турецкому призу турнире в Подгорице, где Андреа стала абсолютной чемпионкой.

Постепенный рост спортивных результатов позволяет играть всё более статусные турниры: осенью 2006 года, после нескольких полуфиналов на подобном уровне, Петкович выиграла свой первый 25-тысячник, победив на соревнованиях в Софии, а несколько недель спустя впервые победить и игрока Top100: оказавшись сильнее Марии Елены Камерин в квалификации турнира WTA в Хасселте. Нарастающая положительная стабильность результатов позволяет немке постепенно приближаться к границе второй сотни, а в феврале 2007 года и преодолеть её. Данное событие было дополнительно отмечено тренерским штабом национальных сборных Германии, пригласивших Андреа в команду в кубке Федерации и давших ей сыграть там дебютный матч.[4] Удачная серия результатов продолжилась и далее: в мае немка впервые приняла участие в квалификации взрослого турнира Большого шлема и сходу смогла выиграть сразу четыре матча на подобном уровне, пробившись во второй раунд основы Roland Garros, где её не без труда остановила тогдашняя 21-я ракетка мира Марион Бартоли. Остаток сезона-2007 прошёл в заключительном рывке к границе первой сотне рейтинга: в июле Петкович улучшила свою самую статусную победу, победив на 50-тысячнике в Контрексвиле; несколько недель спустя Андреа впервые сыграла без отбора основную сетку турнира Большого шлема — как и во Франции ранее Петкович пробилась во второй раунд на US Open.

Взлёт завершился в начале 2008 года, когда в первом раунде Australian Open Андреа из-за собственного неудачного действия она порвала крестообразные связки на правом колене, выбыв из строя на восемь месяцев.[2]

Возвращение и второй пик результатов

Петкович вернулась в строй осенью — во время европейской грунтовой серии. Долгое отсутствие на турнирах откинуло немку в пятую сотню классификации, но благодаря защищённому рейтингу и собственной неплохой форме с первых же турниров после возвращения она смогла быстро возвращать утерянные позиции. Уже первый турнир — 50-тысячник в Мариборе — закончился парным титулом, а к концу календарного года удалось только на текущем рейтинге выиграть и первый одиночный приз. В 2009 году результаты постепенно стали выходить на уровень 2007 года: Петкович удачно отыграла европейскую весеннюю грунтовую серию, добившись титула на 100-тысячнике в Бухаресте, полуфинала на аналогичном турнире в Торхауте и финала на 50-тысячнике в Латине, благодаря чему к маю Андреа почти подобралась к первой сотне рейтинга. а в начале июня, благодаря полуфиналу на 100-тысячнике в Марселе, и преодолеть её. В июле хорошую спортивную форму удалось применить и на турнирах WTA: Петкович добралась до своих дебютных финалов на данном уровне в австрийском Бадгастайне — в одиночном разряде в титульном матче переиграна румынка Йоана-Ралука Олару, а в парном (вместе с соотечественницей Татьяной Малек) Петкович проиграла в будущем одной из сильнейших пар женского тура — альянсу Луция Градецкая / Андреа Главачкова. Последующий хардовый отрезок сезона принёс ещё несколько неплохих результатов на этом уровне — вскоре после австрийского успеха Андреа добралась до полуфинала турнира в Стамбуле, а пару месяцев спустя — на крупном турнире в Токио — впервые смогла обыграть и действующего игрока Top10, оставив не у дел Светлану Кузнецову.

В 2010 году прогресс продолжился: Петкович становилась всё более заметным соперником для игроков любого уровня. закрепляется в первой сотне рейтинга и к концу сезона всё ближе приближается к Top32. Локальные неудачи только усиливают желание совершенствоваться: после поражения в первом круге Уимблдона немка на следующем турнире серии впервые пробивается в четвёртый круг. Через год уровень результатов ещё больше возрастает — немка регулярно бывает на поздних стадиях крупнейших турниров и к концу октября поднимается аж на девятую строчку. Трижды за этот сезон Петкович добирается до четвертьфиналов на турнирах Большого шлема: в Австралии результат оказывается наиболее значимым — на пути к этому результату ей удаётся переиграть Марию Шарапову, числившейся накануне турнира на шестой строчке рейтинга. Подъёму в рейтинге способствовали и успехи на турнирах в Брисбене, Майами, Страсбурге, Карлсбаде, Торонто, Цинциннати и Пекине, где немка завоевала один титул, ещё пару раз сыграла в финалах и трижды отметилась на полуфинальной стадии. Самым статусным успехом стал для немки успех в Китае, где Андреа на фоне начинающихся проблем с коленями[5][6] смогла пробиться в финальный матч, где не без труда её обыграла Агнешка Радваньская.

Новые травмы и возвращение в тур

Начало сезона-2012 прошло без особого блеска, а уже на своём втором турнире — в Сиднее — Андреа усугубила мелкую травму спины[7] и вынуждена была пропустить четыре месяца. Вернувшись в строй в начале грунтового сезона, Петкович отыграла лишь пару турниров и вновь получила травму — на призе в Штутгарте, потянувшись за мячом, немка подвернула лодыжку[8] и выбыла из строя до конца августа. Новое возвращение прошло более удачно с точки зрения здоровья — Андреа без травм отыграла до января следующего, чуть затормозив своё падение в рейтинге, благодаря добытому в Люксембурге полуфиналу местного турнира WTA. Новая неприятность подстерегла Петкович на Кубке Хопмана-2013, где она порвала мениск,[9] после чего пропустила ещё три месяца.

Эта серия травм значительно сказалась на рейтинге Петкович и, в очередной раз, вернувшись в тур она числилась уже лишь 177-й ракеткой мира. Отступившие травмы и полученный за предыдущие годы в матчах с лидерами женского тура опыт позволил Андреа достаточно быстро вернуться в первую сотню рейтинга: уже на американской связке турниров немка дважды добралась до третьего круга на одиночных турнирах, затем сыграла в полуфинале штутгартского приза в паре (в альянсе с соседкой по академии Анжеликой Кербер). Однако вновь проявились небольшие проблемы со здоровьем: боли в правом голеностопе[10] не позволили с должной результативностью отыграть весенний европейский грунтовый сезон, но в июне все проблемы наконец отступили: немка выиграла 100-тысячник в Марселе, а затем добралась до финала турнира WTA в Нюрнберге. Позже — во время хардового сезона — удачная серия продолжилась: Андреа сыграла в ещё одном одиночном финале приза WTA: в Вашингтоне, а затем вышла в четвертьфинала соревнования в Цинциннати в паре: вместе с Кербер им удалось остановить сыгранную пару Марина Эракович / Кара Блэк. До конца сезона было проведено ещё несколько удачных турниров, позволивших Петкович завершить год в Top40.

Сезон-2014 начался не слишком результативно, но к грунтовому сезону, после смены тренера,[3] Андреа постепенно стала возвращаться к своим лучшим результатам. В апреле, переиграв Луцию Шафаржову и Эжени Бушар, немка выиграла свой первый за три года титул, став сильнейшей на турнире в Чарльстоне. Отрезок сезона до Roland Garros принёс и другую значимую победу: сборная Германии впервые за двенадцать лет смогла преодолеть промежуточные стадии Кубка Федерации и выйти в финал; а Андреа дважды выиграла стартовые игры в рамках матчевых встреч, поспособствовав победам немок в матчах против словачек и австралиек. В мае-июне состоялся следующий крупный всплеск в личных турнирах: Петкович сначала дошла до полуфинала французского турнира Большого шлема в одиночном разряде, а несколько недель спустя добилась аналогичного результата в парном соревновании Уимблдона в альянсе с Магдаленой Рыбариковой.

Рейтинг на конец года

Год Одиночный
рейтинг 		Парный
рейтинг
2015 24 147
2014 14 49
2013 39 113
2012 143 230
2011 10 85
2010 32 241
2009 55 84
2008 315 235
2007 100 412
2006 238
2005 338 494
2004 416

Выступления на турнирах

История выступлений на турнирах

По состоянию на 7 июня 2015 года

Для того, чтобы предотвратить неразбериху и удваивание счета, информация в этой таблице корректируется только по окончании участия там данного игрока.

Призовые за время выступлений в WTA туре

 Этот раздел не завершён.
Вы поможете проекту, исправив и дополнив его.

Напишите отзыв о статье "Петкович, Андреа"

Примечания

  1. ↑ [www.daviscup.com/en/players/player/profile.aspx?playerid=10004213 Профиль Зорана Петковича еа сайте Кубка Дэвиса] (англ.). Проверено 5 июля 2014.
  2. ↑ 1 2 Клери, Кристофер. [www.nytimes.com/2010/09/07/sports/tennis/07petkovic.html?_r=2&ref=sports&pagewanted=all& Andrea Petkovic’s Experience at U.S. Open Comes to an End] (англ.). The New York Times (6 сентября 2010). Проверено 5 июля 2014.
  3. ↑ 1 2 [www.gotennis.ru/read/news/andrea_petkovich_budet_rabotat_s_trenerom_erikom_van_harpenom.html Андреа Петкович будет работать с тренером Эриком ван Харпеном] (рус.). gotennis.ru (19 февраля 2014). Проверено 5 июля 2014.
  4. ↑ [www.fedcup.com/en/draws-results/tie/details.aspx?tieId=100008911 Кубок Федерации 2007. Мировая группа II. Германия - Хорватия] (англ.). fedcup.com. Проверено 5 июля 2014.
  5. ↑ [www.gotennis.ru/read/news/andrea_petkovich_propustit_turnir_v_tokio.html Андреа Петкович пропустит турнир в Токио] (рус.). gotennis.ru (14 сентября 2011). Проверено 5 июля 2014.
  6. ↑ [www.gotennis.ru/read/news/andrea_petkovich_iz-za_travmy_ne_sygraet_na_turnire_v_lintse.html Андреа Петкович из-за травмы не сыграет на турнире в Линце] (рус.). gotennis.ru (9 октября 2011). Проверено 5 июля 2014.
  7. ↑ [www.gotennis.ru/read/news/petkovich_ne_sygraet_na_australian_open-2012.html Петкович не сыграет на Australian Open] (рус.). gotennis.ru (11 января 2012). Проверено 5 июля 2014.
  8. ↑ [www.gotennis.ru/read/news/andrea_petkovich_propustit_tri_mesyatsa_iz-za_travmy_lodyzhki.html Андреа Петкович пропустит три месяца из-за травмы лодыжки] (рус.). gotennis.ru (27 апреля 2012). Проверено 5 июля 2014.
  9. ↑ [www.gotennis.ru/read/news/andrea_petkovich_ne_vystupit_na_australian_open_.html Андреа Петкович не выступит на Australian Open] (рус.). gotennis.ru (30 декабря 2012). Проверено 5 июля 2014.
  10. ↑ [www.gotennis.ru/read/news/andrea_petkovich_snyalas_s_turnira_v_charlstone_iz-za_travmy.html Андреа Петкович снялась с турнира в Чарльстоне из-за травмы] (рус.). gotennis.ru (4 апреля 2013). Проверено 5 июля 2014.
  11. ↑ Начала турнир с квалификации.

Ссылки

  • [www.andreapetkovic.de/en Официальный сайт]  (англ.)  (нем.)
  • [www.wtatennis.com/players/player/ Профиль на сайте WTA]  (англ.)
  • [www.itftennis.com/procircuit/players/player/profile.aspx?playerid= Профиль на сайте ITF]  (англ.)
  • [www.fedcup.com/en/players/player.aspx?id= Профиль на сайте Кубка Федерации] (англ.)

Отрывок, характеризующий Петкович, Андреа

– Nicolas! – только выговорила Соня, мгновенно бледнея.
Наташа, увидав впечатление, произведенное на Соню известием о ране брата, в первый раз почувствовала всю горестную сторону этого известия.
Она бросилась к Соне, обняла ее и заплакала. – Немножко ранен, но произведен в офицеры; он теперь здоров, он сам пишет, – говорила она сквозь слезы.
– Вот видно, что все вы, женщины, – плаксы, – сказал Петя, решительными большими шагами прохаживаясь по комнате. – Я так очень рад и, право, очень рад, что брат так отличился. Все вы нюни! ничего не понимаете. – Наташа улыбнулась сквозь слезы.
– Ты не читала письма? – спрашивала Соня.
– Не читала, но она сказала, что всё прошло, и что он уже офицер…
– Слава Богу, – сказала Соня, крестясь. – Но, может быть, она обманула тебя. Пойдем к maman.
Петя молча ходил по комнате.
– Кабы я был на месте Николушки, я бы еще больше этих французов убил, – сказал он, – такие они мерзкие! Я бы их побил столько, что кучу из них сделали бы, – продолжал Петя.
– Молчи, Петя, какой ты дурак!…
– Не я дурак, а дуры те, кто от пустяков плачут, – сказал Петя.
– Ты его помнишь? – после минутного молчания вдруг спросила Наташа. Соня улыбнулась: «Помню ли Nicolas?»
– Нет, Соня, ты помнишь ли его так, чтоб хорошо помнить, чтобы всё помнить, – с старательным жестом сказала Наташа, видимо, желая придать своим словам самое серьезное значение. – И я помню Николеньку, я помню, – сказала она. – А Бориса не помню. Совсем не помню…
– Как? Не помнишь Бориса? – спросила Соня с удивлением.
– Не то, что не помню, – я знаю, какой он, но не так помню, как Николеньку. Его, я закрою глаза и помню, а Бориса нет (она закрыла глаза), так, нет – ничего!
– Ах, Наташа, – сказала Соня, восторженно и серьезно глядя на свою подругу, как будто она считала ее недостойной слышать то, что она намерена была сказать, и как будто она говорила это кому то другому, с кем нельзя шутить. – Я полюбила раз твоего брата, и, что бы ни случилось с ним, со мной, я никогда не перестану любить его во всю жизнь.
Наташа удивленно, любопытными глазами смотрела на Соню и молчала. Она чувствовала, что то, что говорила Соня, была правда, что была такая любовь, про которую говорила Соня; но Наташа ничего подобного еще не испытывала. Она верила, что это могло быть, но не понимала.
– Ты напишешь ему? – спросила она.
Соня задумалась. Вопрос о том, как писать к Nicolas и нужно ли писать и как писать, был вопрос, мучивший ее. Теперь, когда он был уже офицер и раненый герой, хорошо ли было с ее стороны напомнить ему о себе и как будто о том обязательстве, которое он взял на себя в отношении ее.
– Не знаю; я думаю, коли он пишет, – и я напишу, – краснея, сказала она.
– И тебе не стыдно будет писать ему?
Соня улыбнулась.
– Нет.
– А мне стыдно будет писать Борису, я не буду писать.
– Да отчего же стыдно?Да так, я не знаю. Неловко, стыдно.
– А я знаю, отчего ей стыдно будет, – сказал Петя, обиженный первым замечанием Наташи, – оттого, что она была влюблена в этого толстого с очками (так называл Петя своего тезку, нового графа Безухого); теперь влюблена в певца этого (Петя говорил об итальянце, Наташином учителе пенья): вот ей и стыдно.
– Петя, ты глуп, – сказала Наташа.
– Не глупее тебя, матушка, – сказал девятилетний Петя, точно как будто он был старый бригадир.
Графиня была приготовлена намеками Анны Михайловны во время обеда. Уйдя к себе, она, сидя на кресле, не спускала глаз с миниатюрного портрета сына, вделанного в табакерке, и слезы навертывались ей на глаза. Анна Михайловна с письмом на цыпочках подошла к комнате графини и остановилась.
– Не входите, – сказала она старому графу, шедшему за ней, – после, – и затворила за собой дверь.
Граф приложил ухо к замку и стал слушать.
Сначала он слышал звуки равнодушных речей, потом один звук голоса Анны Михайловны, говорившей длинную речь, потом вскрик, потом молчание, потом опять оба голоса вместе говорили с радостными интонациями, и потом шаги, и Анна Михайловна отворила ему дверь. На лице Анны Михайловны было гордое выражение оператора, окончившего трудную ампутацию и вводящего публику для того, чтоб она могла оценить его искусство.
– C'est fait! [Дело сделано!] – сказала она графу, торжественным жестом указывая на графиню, которая держала в одной руке табакерку с портретом, в другой – письмо и прижимала губы то к тому, то к другому.
Увидав графа, она протянула к нему руки, обняла его лысую голову и через лысую голову опять посмотрела на письмо и портрет и опять для того, чтобы прижать их к губам, слегка оттолкнула лысую голову. Вера, Наташа, Соня и Петя вошли в комнату, и началось чтение. В письме был кратко описан поход и два сражения, в которых участвовал Николушка, производство в офицеры и сказано, что он целует руки maman и papa, прося их благословения, и целует Веру, Наташу, Петю. Кроме того он кланяется m r Шелингу, и m mе Шос и няне, и, кроме того, просит поцеловать дорогую Соню, которую он всё так же любит и о которой всё так же вспоминает. Услыхав это, Соня покраснела так, что слезы выступили ей на глаза. И, не в силах выдержать обратившиеся на нее взгляды, она побежала в залу, разбежалась, закружилась и, раздув баллоном платье свое, раскрасневшаяся и улыбающаяся, села на пол. Графиня плакала.
– О чем же вы плачете, maman? – сказала Вера. – По всему, что он пишет, надо радоваться, а не плакать.
Это было совершенно справедливо, но и граф, и графиня, и Наташа – все с упреком посмотрели на нее. «И в кого она такая вышла!» подумала графиня.
Письмо Николушки было прочитано сотни раз, и те, которые считались достойными его слушать, должны были приходить к графине, которая не выпускала его из рук. Приходили гувернеры, няни, Митенька, некоторые знакомые, и графиня перечитывала письмо всякий раз с новым наслаждением и всякий раз открывала по этому письму новые добродетели в своем Николушке. Как странно, необычайно, радостно ей было, что сын ее – тот сын, который чуть заметно крошечными членами шевелился в ней самой 20 лет тому назад, тот сын, за которого она ссорилась с баловником графом, тот сын, который выучился говорить прежде: «груша», а потом «баба», что этот сын теперь там, в чужой земле, в чужой среде, мужественный воин, один, без помощи и руководства, делает там какое то свое мужское дело. Весь всемирный вековой опыт, указывающий на то, что дети незаметным путем от колыбели делаются мужами, не существовал для графини. Возмужание ее сына в каждой поре возмужания было для нее так же необычайно, как бы и не было никогда миллионов миллионов людей, точно так же возмужавших. Как не верилось 20 лет тому назад, чтобы то маленькое существо, которое жило где то там у ней под сердцем, закричало бы и стало сосать грудь и стало бы говорить, так и теперь не верилось ей, что это же существо могло быть тем сильным, храбрым мужчиной, образцом сыновей и людей, которым он был теперь, судя по этому письму.
– Что за штиль, как он описывает мило! – говорила она, читая описательную часть письма. – И что за душа! Об себе ничего… ничего! О каком то Денисове, а сам, верно, храбрее их всех. Ничего не пишет о своих страданиях. Что за сердце! Как я узнаю его! И как вспомнил всех! Никого не забыл. Я всегда, всегда говорила, еще когда он вот какой был, я всегда говорила…
Более недели готовились, писались брульоны и переписывались набело письма к Николушке от всего дома; под наблюдением графини и заботливостью графа собирались нужные вещицы и деньги для обмундирования и обзаведения вновь произведенного офицера. Анна Михайловна, практическая женщина, сумела устроить себе и своему сыну протекцию в армии даже и для переписки. Она имела случай посылать свои письма к великому князю Константину Павловичу, который командовал гвардией. Ростовы предполагали, что русская гвардия за границей , есть совершенно определительный адрес, и что ежели письмо дойдет до великого князя, командовавшего гвардией, то нет причины, чтобы оно не дошло до Павлоградского полка, который должен быть там же поблизости; и потому решено было отослать письма и деньги через курьера великого князя к Борису, и Борис уже должен был доставить их к Николушке. Письма были от старого графа, от графини, от Пети, от Веры, от Наташи, от Сони и, наконец, 6 000 денег на обмундировку и различные вещи, которые граф посылал сыну.


12 го ноября кутузовская боевая армия, стоявшая лагерем около Ольмюца, готовилась к следующему дню на смотр двух императоров – русского и австрийского. Гвардия, только что подошедшая из России, ночевала в 15 ти верстах от Ольмюца и на другой день прямо на смотр, к 10 ти часам утра, вступала на ольмюцкое поле.
Николай Ростов в этот день получил от Бориса записку, извещавшую его, что Измайловский полк ночует в 15 ти верстах не доходя Ольмюца, и что он ждет его, чтобы передать письмо и деньги. Деньги были особенно нужны Ростову теперь, когда, вернувшись из похода, войска остановились под Ольмюцом, и хорошо снабженные маркитанты и австрийские жиды, предлагая всякого рода соблазны, наполняли лагерь. У павлоградцев шли пиры за пирами, празднования полученных за поход наград и поездки в Ольмюц к вновь прибывшей туда Каролине Венгерке, открывшей там трактир с женской прислугой. Ростов недавно отпраздновал свое вышедшее производство в корнеты, купил Бедуина, лошадь Денисова, и был кругом должен товарищам и маркитантам. Получив записку Бориса, Ростов с товарищем поехал до Ольмюца, там пообедал, выпил бутылку вина и один поехал в гвардейский лагерь отыскивать своего товарища детства. Ростов еще не успел обмундироваться. На нем была затасканная юнкерская куртка с солдатским крестом, такие же, подбитые затертой кожей, рейтузы и офицерская с темляком сабля; лошадь, на которой он ехал, была донская, купленная походом у казака; гусарская измятая шапочка была ухарски надета назад и набок. Подъезжая к лагерю Измайловского полка, он думал о том, как он поразит Бориса и всех его товарищей гвардейцев своим обстреленным боевым гусарским видом.
Гвардия весь поход прошла, как на гуляньи, щеголяя своей чистотой и дисциплиной. Переходы были малые, ранцы везли на подводах, офицерам австрийское начальство готовило на всех переходах прекрасные обеды. Полки вступали и выступали из городов с музыкой, и весь поход (чем гордились гвардейцы), по приказанию великого князя, люди шли в ногу, а офицеры пешком на своих местах. Борис всё время похода шел и стоял с Бергом, теперь уже ротным командиром. Берг, во время похода получив роту, успел своей исполнительностью и аккуратностью заслужить доверие начальства и устроил весьма выгодно свои экономические дела; Борис во время похода сделал много знакомств с людьми, которые могли быть ему полезными, и через рекомендательное письмо, привезенное им от Пьера, познакомился с князем Андреем Болконским, через которого он надеялся получить место в штабе главнокомандующего. Берг и Борис, чисто и аккуратно одетые, отдохнув после последнего дневного перехода, сидели в чистой отведенной им квартире перед круглым столом и играли в шахматы. Берг держал между колен курящуюся трубочку. Борис, с свойственной ему аккуратностью, белыми тонкими руками пирамидкой уставлял шашки, ожидая хода Берга, и глядел на лицо своего партнера, видимо думая об игре, как он и всегда думал только о том, чем он был занят.
– Ну ка, как вы из этого выйдете? – сказал он.
– Будем стараться, – отвечал Берг, дотрогиваясь до пешки и опять опуская руку.
В это время дверь отворилась.
– Вот он, наконец, – закричал Ростов. – И Берг тут! Ах ты, петизанфан, але куше дормир , [Дети, идите ложиться спать,] – закричал он, повторяя слова няньки, над которыми они смеивались когда то вместе с Борисом.
– Батюшки! как ты переменился! – Борис встал навстречу Ростову, но, вставая, не забыл поддержать и поставить на место падавшие шахматы и хотел обнять своего друга, но Николай отсторонился от него. С тем особенным чувством молодости, которая боится битых дорог, хочет, не подражая другим, по новому, по своему выражать свои чувства, только бы не так, как выражают это, часто притворно, старшие, Николай хотел что нибудь особенное сделать при свидании с другом: он хотел как нибудь ущипнуть, толкнуть Бориса, но только никак не поцеловаться, как это делали все. Борис же, напротив, спокойно и дружелюбно обнял и три раза поцеловал Ростова.
Они полгода не видались почти; и в том возрасте, когда молодые люди делают первые шаги на пути жизни, оба нашли друг в друге огромные перемены, совершенно новые отражения тех обществ, в которых они сделали свои первые шаги жизни. Оба много переменились с своего последнего свидания и оба хотели поскорее выказать друг другу происшедшие в них перемены.
– Ах вы, полотеры проклятые! Чистенькие, свеженькие, точно с гулянья, не то, что мы грешные, армейщина, – говорил Ростов с новыми для Бориса баритонными звуками в голосе и армейскими ухватками, указывая на свои забрызганные грязью рейтузы.
Хозяйка немка высунулась из двери на громкий голос Ростова.
– Что, хорошенькая? – сказал он, подмигнув.
– Что ты так кричишь! Ты их напугаешь, – сказал Борис. – А я тебя не ждал нынче, – прибавил он. – Я вчера, только отдал тебе записку через одного знакомого адъютанта Кутузовского – Болконского. Я не думал, что он так скоро тебе доставит… Ну, что ты, как? Уже обстрелен? – спросил Борис.
Ростов, не отвечая, тряхнул по солдатскому Георгиевскому кресту, висевшему на снурках мундира, и, указывая на свою подвязанную руку, улыбаясь, взглянул на Берга.
– Как видишь, – сказал он.
– Вот как, да, да! – улыбаясь, сказал Борис, – а мы тоже славный поход сделали. Ведь ты знаешь, его высочество постоянно ехал при нашем полку, так что у нас были все удобства и все выгоды. В Польше что за приемы были, что за обеды, балы – я не могу тебе рассказать. И цесаревич очень милостив был ко всем нашим офицерам.
И оба приятеля рассказывали друг другу – один о своих гусарских кутежах и боевой жизни, другой о приятности и выгодах службы под командою высокопоставленных лиц и т. п.
– О гвардия! – сказал Ростов. – А вот что, пошли ка за вином.
Борис поморщился.
– Ежели непременно хочешь, – сказал он.
И, подойдя к кровати, из под чистых подушек достал кошелек и велел принести вина.
– Да, и тебе отдать деньги и письмо, – прибавил он.
Ростов взял письмо и, бросив на диван деньги, облокотился обеими руками на стол и стал читать. Он прочел несколько строк и злобно взглянул на Берга. Встретив его взгляд, Ростов закрыл лицо письмом.
– Однако денег вам порядочно прислали, – сказал Берг, глядя на тяжелый, вдавившийся в диван кошелек. – Вот мы так и жалованьем, граф, пробиваемся. Я вам скажу про себя…
– Вот что, Берг милый мой, – сказал Ростов, – когда вы получите из дома письмо и встретитесь с своим человеком, у которого вам захочется расспросить про всё, и я буду тут, я сейчас уйду, чтоб не мешать вам. Послушайте, уйдите, пожалуйста, куда нибудь, куда нибудь… к чорту! – крикнул он и тотчас же, схватив его за плечо и ласково глядя в его лицо, видимо, стараясь смягчить грубость своих слов, прибавил: – вы знаете, не сердитесь; милый, голубчик, я от души говорю, как нашему старому знакомому.
– Ах, помилуйте, граф, я очень понимаю, – сказал Берг, вставая и говоря в себя горловым голосом.
– Вы к хозяевам пойдите: они вас звали, – прибавил Борис.
Берг надел чистейший, без пятнушка и соринки, сюртучок, взбил перед зеркалом височки кверху, как носил Александр Павлович, и, убедившись по взгляду Ростова, что его сюртучок был замечен, с приятной улыбкой вышел из комнаты.
– Ах, какая я скотина, однако! – проговорил Ростов, читая письмо.
– А что?
– Ах, какая я свинья, однако, что я ни разу не писал и так напугал их. Ах, какая я свинья, – повторил он, вдруг покраснев. – Что же, пошли за вином Гаврилу! Ну, ладно, хватим! – сказал он…
В письмах родных было вложено еще рекомендательное письмо к князю Багратиону, которое, по совету Анны Михайловны, через знакомых достала старая графиня и посылала сыну, прося его снести по назначению и им воспользоваться.
– Вот глупости! Очень мне нужно, – сказал Ростов, бросая письмо под стол.
– Зачем ты это бросил? – спросил Борис.
– Письмо какое то рекомендательное, чорта ли мне в письме!
– Как чорта ли в письме? – поднимая и читая надпись, сказал Борис. – Письмо это очень нужное для тебя.
– Мне ничего не нужно, и я в адъютанты ни к кому не пойду.
– Отчего же? – спросил Борис.
– Лакейская должность!
– Ты всё такой же мечтатель, я вижу, – покачивая головой, сказал Борис.
– А ты всё такой же дипломат. Ну, да не в том дело… Ну, ты что? – спросил Ростов.
– Да вот, как видишь. До сих пор всё хорошо; но признаюсь, желал бы я очень попасть в адъютанты, а не оставаться во фронте.
– Зачем?
– Затем, что, уже раз пойдя по карьере военной службы, надо стараться делать, коль возможно, блестящую карьеру.
– Да, вот как! – сказал Ростов, видимо думая о другом.
Он пристально и вопросительно смотрел в глаза своему другу, видимо тщетно отыскивая разрешение какого то вопроса.
Старик Гаврило принес вино.
– Не послать ли теперь за Альфонс Карлычем? – сказал Борис. – Он выпьет с тобою, а я не могу.
– Пошли, пошли! Ну, что эта немчура? – сказал Ростов с презрительной улыбкой.
– Он очень, очень хороший, честный и приятный человек, – сказал Борис.
Ростов пристально еще раз посмотрел в глаза Борису и вздохнул. Берг вернулся, и за бутылкой вина разговор между тремя офицерами оживился. Гвардейцы рассказывали Ростову о своем походе, о том, как их чествовали в России, Польше и за границей. Рассказывали о словах и поступках их командира, великого князя, анекдоты о его доброте и вспыльчивости. Берг, как и обыкновенно, молчал, когда дело касалось не лично его, но по случаю анекдотов о вспыльчивости великого князя с наслаждением рассказал, как в Галиции ему удалось говорить с великим князем, когда он объезжал полки и гневался за неправильность движения. С приятной улыбкой на лице он рассказал, как великий князь, очень разгневанный, подъехав к нему, закричал: «Арнауты!» (Арнауты – была любимая поговорка цесаревича, когда он был в гневе) и потребовал ротного командира.
– Поверите ли, граф, я ничего не испугался, потому что я знал, что я прав. Я, знаете, граф, не хвалясь, могу сказать, что я приказы по полку наизусть знаю и устав тоже знаю, как Отче наш на небесех . Поэтому, граф, у меня по роте упущений не бывает. Вот моя совесть и спокойна. Я явился. (Берг привстал и представил в лицах, как он с рукой к козырьку явился. Действительно, трудно было изобразить в лице более почтительности и самодовольства.) Уж он меня пушил, как это говорится, пушил, пушил; пушил не на живот, а на смерть, как говорится; и «Арнауты», и черти, и в Сибирь, – говорил Берг, проницательно улыбаясь. – Я знаю, что я прав, и потому молчу: не так ли, граф? «Что, ты немой, что ли?» он закричал. Я всё молчу. Что ж вы думаете, граф? На другой день и в приказе не было: вот что значит не потеряться. Так то, граф, – говорил Берг, закуривая трубку и пуская колечки.
– Да, это славно, – улыбаясь, сказал Ростов.
Но Борис, заметив, что Ростов сбирался посмеяться над Бергом, искусно отклонил разговор. Он попросил Ростова рассказать о том, как и где он получил рану. Ростову это было приятно, и он начал рассказывать, во время рассказа всё более и более одушевляясь. Он рассказал им свое Шенграбенское дело совершенно так, как обыкновенно рассказывают про сражения участвовавшие в них, то есть так, как им хотелось бы, чтобы оно было, так, как они слыхали от других рассказчиков, так, как красивее было рассказывать, но совершенно не так, как оно было. Ростов был правдивый молодой человек, он ни за что умышленно не сказал бы неправды. Он начал рассказывать с намерением рассказать всё, как оно точно было, но незаметно, невольно и неизбежно для себя перешел в неправду. Ежели бы он рассказал правду этим слушателям, которые, как и он сам, слышали уже множество раз рассказы об атаках и составили себе определенное понятие о том, что такое была атака, и ожидали точно такого же рассказа, – или бы они не поверили ему, или, что еще хуже, подумали бы, что Ростов был сам виноват в том, что с ним не случилось того, что случается обыкновенно с рассказчиками кавалерийских атак. Не мог он им рассказать так просто, что поехали все рысью, он упал с лошади, свихнул руку и изо всех сил побежал в лес от француза. Кроме того, для того чтобы рассказать всё, как было, надо было сделать усилие над собой, чтобы рассказать только то, что было. Рассказать правду очень трудно; и молодые люди редко на это способны. Они ждали рассказа о том, как горел он весь в огне, сам себя не помня, как буря, налетал на каре; как врубался в него, рубил направо и налево; как сабля отведала мяса, и как он падал в изнеможении, и тому подобное. И он рассказал им всё это.
В середине его рассказа, в то время как он говорил: «ты не можешь представить, какое странное чувство бешенства испытываешь во время атаки», в комнату вошел князь Андрей Болконский, которого ждал Борис. Князь Андрей, любивший покровительственные отношения к молодым людям, польщенный тем, что к нему обращались за протекцией, и хорошо расположенный к Борису, который умел ему понравиться накануне, желал исполнить желание молодого человека. Присланный с бумагами от Кутузова к цесаревичу, он зашел к молодому человеку, надеясь застать его одного. Войдя в комнату и увидав рассказывающего военные похождения армейского гусара (сорт людей, которых терпеть не мог князь Андрей), он ласково улыбнулся Борису, поморщился, прищурился на Ростова и, слегка поклонившись, устало и лениво сел на диван. Ему неприятно было, что он попал в дурное общество. Ростов вспыхнул, поняв это. Но это было ему всё равно: это был чужой человек. Но, взглянув на Бориса, он увидал, что и ему как будто стыдно за армейского гусара. Несмотря на неприятный насмешливый тон князя Андрея, несмотря на общее презрение, которое с своей армейской боевой точки зрения имел Ростов ко всем этим штабным адъютантикам, к которым, очевидно, причислялся и вошедший, Ростов почувствовал себя сконфуженным, покраснел и замолчал. Борис спросил, какие новости в штабе, и что, без нескромности, слышно о наших предположениях?
– Вероятно, пойдут вперед, – видимо, не желая при посторонних говорить более, отвечал Болконский.
Берг воспользовался случаем спросить с особенною учтивостию, будут ли выдавать теперь, как слышно было, удвоенное фуражное армейским ротным командирам? На это князь Андрей с улыбкой отвечал, что он не может судить о столь важных государственных распоряжениях, и Берг радостно рассмеялся.
– Об вашем деле, – обратился князь Андрей опять к Борису, – мы поговорим после, и он оглянулся на Ростова. – Вы приходите ко мне после смотра, мы всё сделаем, что можно будет.
И, оглянув комнату, он обратился к Ростову, которого положение детского непреодолимого конфуза, переходящего в озлобление, он и не удостоивал заметить, и сказал:
– Вы, кажется, про Шенграбенское дело рассказывали? Вы были там?
– Я был там, – с озлоблением сказал Ростов, как будто бы этим желая оскорбить адъютанта.
Болконский заметил состояние гусара, и оно ему показалось забавно. Он слегка презрительно улыбнулся.
– Да! много теперь рассказов про это дело!
– Да, рассказов, – громко заговорил Ростов, вдруг сделавшимися бешеными глазами глядя то на Бориса, то на Болконского, – да, рассказов много, но наши рассказы – рассказы тех, которые были в самом огне неприятеля, наши рассказы имеют вес, а не рассказы тех штабных молодчиков, которые получают награды, ничего не делая.
– К которым, вы предполагаете, что я принадлежу? – спокойно и особенно приятно улыбаясь, проговорил князь Андрей.
Странное чувство озлобления и вместе с тем уважения к спокойствию этой фигуры соединялось в это время в душе Ростова.
– Я говорю не про вас, – сказал он, – я вас не знаю и, признаюсь, не желаю знать. Я говорю вообще про штабных.
– А я вам вот что скажу, – с спокойною властию в голосе перебил его князь Андрей. – Вы хотите оскорбить меня, и я готов согласиться с вами, что это очень легко сделать, ежели вы не будете иметь достаточного уважения к самому себе; но согласитесь, что и время и место весьма дурно для этого выбраны. На днях всем нам придется быть на большой, более серьезной дуэли, а кроме того, Друбецкой, который говорит, что он ваш старый приятель, нисколько не виноват в том, что моя физиономия имела несчастие вам не понравиться. Впрочем, – сказал он, вставая, – вы знаете мою фамилию и знаете, где найти меня; но не забудьте, – прибавил он, – что я не считаю нисколько ни себя, ни вас оскорбленным, и мой совет, как человека старше вас, оставить это дело без последствий. Так в пятницу, после смотра, я жду вас, Друбецкой; до свидания, – заключил князь Андрей и вышел, поклонившись обоим.
Ростов вспомнил то, что ему надо было ответить, только тогда, когда он уже вышел. И еще более был он сердит за то, что забыл сказать это. Ростов сейчас же велел подать свою лошадь и, сухо простившись с Борисом, поехал к себе. Ехать ли ему завтра в главную квартиру и вызвать этого ломающегося адъютанта или, в самом деле, оставить это дело так? был вопрос, который мучил его всю дорогу. То он с злобой думал о том, с каким бы удовольствием он увидал испуг этого маленького, слабого и гордого человечка под его пистолетом, то он с удивлением чувствовал, что из всех людей, которых он знал, никого бы он столько не желал иметь своим другом, как этого ненавидимого им адъютантика.


На другой день свидания Бориса с Ростовым был смотр австрийских и русских войск, как свежих, пришедших из России, так и тех, которые вернулись из похода с Кутузовым. Оба императора, русский с наследником цесаревичем и австрийский с эрцгерцогом, делали этот смотр союзной 80 титысячной армии.
С раннего утра начали двигаться щегольски вычищенные и убранные войска, выстраиваясь на поле перед крепостью. То двигались тысячи ног и штыков с развевавшимися знаменами и по команде офицеров останавливались, заворачивались и строились в интервалах, обходя другие такие же массы пехоты в других мундирах; то мерным топотом и бряцанием звучала нарядная кавалерия в синих, красных, зеленых шитых мундирах с расшитыми музыкантами впереди, на вороных, рыжих, серых лошадях; то, растягиваясь с своим медным звуком подрагивающих на лафетах, вычищенных, блестящих пушек и с своим запахом пальников, ползла между пехотой и кавалерией артиллерия и расставлялась на назначенных местах. Не только генералы в полной парадной форме, с перетянутыми донельзя толстыми и тонкими талиями и красневшими, подпертыми воротниками, шеями, в шарфах и всех орденах; не только припомаженные, расфранченные офицеры, но каждый солдат, – с свежим, вымытым и выбритым лицом и до последней возможности блеска вычищенной аммуницией, каждая лошадь, выхоленная так, что, как атлас, светилась на ней шерсть и волосок к волоску лежала примоченная гривка, – все чувствовали, что совершается что то нешуточное, значительное и торжественное. Каждый генерал и солдат чувствовали свое ничтожество, сознавая себя песчинкой в этом море людей, и вместе чувствовали свое могущество, сознавая себя частью этого огромного целого.
С раннего утра начались напряженные хлопоты и усилия, и в 10 часов всё пришло в требуемый порядок. На огромном поле стали ряды. Армия вся была вытянута в три линии. Спереди кавалерия, сзади артиллерия, еще сзади пехота.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Петкович,_Андреа&oldid=80067406»