Абхазская православная церковь

Абхазская Православная Церковь
Патриарший собор в Пицунде
Основная информация
Предстоятель в настоящее время	исполняющий обязанности управляющего АПЦ — иерей Виссарион Аплиа
Центр	Сухум
Резиденция Предстоятеля	Сухум
Юрисдикция (территория)	Абхазия
Богослужебный язык	абхазский, церковно-славянский, греческий
Календарь	юлианский
Численность
Учебных заведений	1
Монастырей	2
Приходов	15 действующих (общее число церквей — 144
Сайт	www.aiasha.ru/

Правосла́вная Це́рковь в Абха́зии (или Пицу́ндский Католикоса́т) — православная церковь с неурегулированным самопровозглашённым автономным статусом в Абхазии, над территорией которой де-юре признаётся иными поместными Церквами, включая Московский Патриархат, юрисдикция Грузинской Церкви (см. статью Пицундская и Сухумо-Абхазская епархия). Де-факто, православные клирики в Абхазии с начала 2000-х годов состоят в ведении Майкопской епархии РПЦ.

Существовавшая исторически, церковь как автономная единица в настоящее время не получила признания со стороны поместных православных церквей; с мая 2011 года имеет место раскол внутри её, который был учинён при деятельном участии иеромонахов Дорофея (Дбара) и Андрея (Ампара), за что они и были запрещены в священнослужении.

История

После того как митрополит Даниил (Датуашвили), епископ Грузинской Церкви, вследствие поражения Грузии в грузино-абхазском конфликте, в 1993 году покинул Сухумскую епархию, протоиерей Виссарион Аплиаа вступил в должность настоятеля Сухумского кафедрального собора, приняв на себя должность временно управляющего епархией, а также попытался наладить отношения с Московским Патрирархатом в связи с чем несколько раз неофициально встречался с Патриархом Алексием II. Также неофициально встречался с католикосом Грузии Илией II.

В 1998 году был создан Епархиальный совет Сухумо-Абхазской епархии. На первом заседании Совета в том же году, был принят Устав Епархии и избран управляющий Епархиальным Советом Сухумо-Абхазской епархии священник Виссарион Аплиаа. Молодые абхазы, посланные Виссарионом на обучение в семинарии РПЦ, возвращались в епархию с 1998 года.

В 1999 году настоятелем Новоафонского монастыря стал выпускник Московской иконописной школы — иеромонах Андрей (Ампар).

В мае 2005 года в адыгейской столице Майкопе, при посредничестве епископа Майкопского Пантелеимона (Кутового), состоялись переговоры протоиерея Виссариона и духовенства монастырей на Новом Афоне и в Команах. В результате было принято решение о совместном управлении епархией. Иерей Виссарион и иеромонах Андрей были объявлены равными сопредседателями епархиального совета, а окончательное разрешение проблем планировалось решить на церковном соборе.

Из-за разногласий с иереем Виссарионом в январе 2007 года иеромонаху Дорофею (Дбар) пришлось отправиться на учёбу в Фессалоникийский университет, оставив настоятельство в монастыре свт. Иоанна Златоуста в Команах и ректорство в Новоафонском училище. При последующем настоятеле, назначенном иереем Виссарионом, иеромонахе Григории (Хоркине) монастырь пришел в запустение, в 2007 году закрылось Новоафонское Духовное училище и Регентская школа. Во избежание дальнейших конфронтаций, иеромонах Андрей (Ампар) отказался от должности сопредседателя совета. В марте 2007 года был принят новый устав епархии.

В июле 2009 года на заседании Епархиального собрания по предложению о. Виссариона Аплиаа секретарём Сухумо-Абхазской епархии избран иеромонах Андрей (Ампар).

С 12 августа 2008 года, по установлении абхазского управления в верховьях Кодора, под управлением Абхазской епархии оказался сванский монастырь Святого Георгия в селе Ажара. 15 сентября 2009 года на внеочередном Епархиальном собрании всего духовенства Абхазии были приняты следующие решения:

• Объявить о прекращении деятельности Сухумо-Абхазской Епархии Грузинской Православной Церкви на территории Республики Абхазия.
• Объявить о создании Пицундской и Сухумской Епархии Абхазской Православной церкви.
• Внести соответствующие изменения в Устав Епархии.
• Подготовить соответствующие обращения ко всем православным поместным церквям, наипаче же к католикосу патриарху Тбилисскому и всея Грузии, архиепископу Мцхетскому Илии II, а также патриарху Московскому и всея Руси Кириллу, Священным синодам Грузинской и Русской православных церквей — с молитвенной просьбой в восстановлении Абхазской православной церкви, прекратившей своё существование в 1795 году.
• 15 сентября 2009 года отметить как памятную дату православной церкви в Абхазии.

После этого обращения протоиерей Николай Балашов, заместитель председателя Отдела внешних церковных связей Московского патриархата сообщил, что «Решения об изменении статуса Православной церкви в том или ином регионе никогда не принимаются в одностороннем порядке, так же как и вопрос об изменении канонических церковных границ. Это вопрос для диалога между поместными церквами. Между Русской и Грузинской Церковью такой дружественный и братский диалог ведется, и мы надеемся общими усилиями достигнуть решения вопроса». Католикос-Патриарх всея Грузии Илия ІІ заявил, что «Данное заявление мы не должны воспринимать всерьез, так как ни у кого нет права объявлять независимость от родной Церкви».

24 октября 2009 года председатель ОВЦС МП архиепископ Иларион (Алфеев), подтвердив позицию Московской Патриархии о нерушимости границ юрисдикции Грузинской Церкви, подчеркнул, что, по его мнению, в Абхазии нет раскола:

Несмотря на изменение политических границ, мы по-прежнему считаем Абхазию частью канонической территории Грузинской Православной Церкви. Однако мы видим, что де-факто Грузинская Православная Церковь там сейчас присутствовать не может: ни один грузинский епископ или священник не имеет возможности приехать в Абхазию, чтобы окормлять верующих. Значит, мы должны помочь осуществлять пастырскую деятельность находящимся там канонически рукоположённым абхазским священнослужителям. Мы должны помочь им обрести хотя бы временный канонический статус.

Во исполнение Постановления Епархиального Собрания Пицундской и Сухумской Епархии Абхазской Православной Церкви, 4 ноября 2009 года клирики и миряне Абхазии обратились к предстоятелям Поместных Православных Церквей с «просьбой о помощи в Богоугодном и благочестивом деянии, каноническом восстановлении и возрождении Абхазской Православной Церкви». Первое послание было адресовано блаженнейшему Илии II, предстоятелю Грузинской Православной Церкви, второе, святейшему Кириллу, патриарху Московскому и всея Руси.

В связи решением Священного Синода Грузинской православной церкви от 21 декабря 2010 года о внесении в титул грузинского Патриарха упоминание Абхазии, духовенство Абхазской православной церкви обратилось к иерархам ГПЦ с братским увещевательным посланием.

В апреле 2011 года было сообщено, что в связи с неоднократными обращениями иерея Виссариона Аплиаа, Патриарх Московский и всея Руси Кирилл направил в Новоафонский монастырь нового настоятеля игумена Ефрема (Виноградова). Назначение последнего — вместо иеромонаха Андрея (Ампар) — вызвало волну возмущений и острую реакцию среди братии монастыря и ряда иных членов Абхазской церкви.

15 мая 2011 года на церковно-народном собрании в Новоафонском монастыре, на котором присутствовало 1116 клириков и мирян, а также представители парламента и общественных организаций Абхазии, других религиозных конфессий был «создан Совет Абхазской митрополии. Совет будет являться действующим органом управления Священной митрополии Абхазии с кафедрой в Новом Афоне, до решения канонического статуса Православной Церкви в Абхазии и образования полноценных институтов её управления». Председателем Совета Абхазской митрополии и кандидатом в епископы митрополии был избран архимандрит Дорофей (Дбар). Священная митрополия Абхазии зарегистрирована в министерстве юстиции республики.

Современное состояние

Временное управление Абхазской церковью осуществляет иерей Виссарион Аплиаа. На данный момент Абхазская церковь расколота.

Количество приходов — 10, монастырей — 1 (2006): свт. Иоанна Златоуста в с. Команы (на месте погребения святителя), в 15 км к северу от Сухума.

После войны 1992—1993 в Абхазии осталось всего 4 священника: 3 русских: протоиерей Петр Самсонов (настоятель Успенского собора в Лыхны), иеромонах Павел Харченко и игумен Виталий Голубь, и один абхаз — Виссарион Аплиаа.

На 2011 год в клире Абхазской православной церкви состоит около 9 священнослужителей, из них 4 монашествующих.

Богослужения совершаются на абхазском и церковно-славянском языках. В Гальском районе действует приход в храме вмч. Георгия Победоносца. Настоятель — иерей Матфей Тужба свершает богослужения на церковно-славянском, абхазском и грузинском языках.

10 февраля 2011 года решением Правительства Абхазии в безвозмездное и бессрочное пользование Абхазской православной церкви было передано 38 храмов из числа объектов историко-культурного наследия Абхазии, в результате чего Абхазская православная церковь стала самым крупным землепользователем Абхазии.

В декабре 2011 года в связи с частным визитом в Сухум иерарха Элладской православной церкви епископа Христианупольского Прокопия (Петридиса), Грузинская православная церковь направила главе Элладской церкви ноту протеста, указывая на отсутствие разрешения на данный визит со стороны Грузинского Патриархата.

9 января 2012 года члены Священной митрополии Абхазии были приняты патриархом Константинопольским Варфоломеем, членом Священного Синода Константинопольского Патриархата и председателем Межправославной комиссии митрополитом Пергамским Иоанном (Зизиуласом) и архиграмматевсом (старшим секретарём) патриархии, архимандритом Варфоломеем (Самарасом), пообещавшим абхазским клирикам свою поддержку в разрешении вопроса о каноническом статусе митрополии Абхазии. Представитель Московского Патриархата протоиерей Николай Балашов скептически прокомментировал информацию о возможных контактах Константинопольского патриархата с запрещенными клириками Майкопской епархии архимандритом Дорофеем (Дбар) и иеромонахом Андреем (Ампар), а Грузинский Патриархат пообещал сделать официальное сообщение лишь после перепроверки информации.

31 января в конференц-зале АБИГИ им. Д. И. Гулиа прошел круглый стол, посвященный проблемам абхазского церковного вопроса. По итогам заседания был создан оргкомитет по проведению Народного собрания (схода) на площади Свободы в г. Сухум.

3 февраля 2012 года на площади Свободы г. Сухум прошло санкционированное властями Народное собрание (сход) по вопросу решения абхазского церковного вопроса. На сходе приняли участие представители государственных и общественных организаций, интеллигенции, жители городов и сел страны. Сход принял Обращение к президенту и парламенту РА, патриарху Кириллу и вселенскому патриарху Варфоломею I.

В феврале 2014 года в Сухуме открыто духовное училище имени Святого Иоанна Златоуста.

См. также

• Абхазский католикосат
• Сухумо-Абхазская епархия

Ссылки

• [www.aiasha.ru/ Официальный сайт Абхазской православной церкви]  (рус.)
• [www.abkhazia.ru/religion/ История Абхазской православной церкви]
• [www.pravmir.ru/protodiakon-andrej-kuraev-o-sozdanii-abxazskoj-mitropolii-vpervye-v-istorii-nekreshhenye-lyudi-prinimayut-reshenie-o-sozdanii-mitropolii-da-eshhe-i-avtokefalnoj/ Протодиакон Андрей Кураев о создании «абхазской митрополии»]  (рус.) || [www.pravmir.ru/ierej-vissarion-aplia-ob-abxazskom-raskole/ Иерей Виссарион Аплиа об абхазском расколе]  (рус.)
• [www.anyha.org/ Официальный сайт Священной Митрополии Абхазии]  (рус.)
• Наталья Милованова. Абхазия христианская. Сухум, 2014
• [abkhazinform.com/intervyu/item/2792-aleksandr-ankvab-tserkovnyj-raskol-v-abkhazii-pomozhet-preodolet-smirenie-gordyni-i-istinnaya-vera Александр Анкваб: «Церковный раскол в Абхазии помогут преодолеть смирение гордыни и истинная вера»], Абхазия-информ (16 декабря 2015). Проверено 30 декабря 2015.

Отрывок, характеризующий Абхазская православная церковь

Глаза ее улыбались ожидая, губка с усиками поднялась, и детски счастливо осталась поднятой.
Княжна Марья стала на колени перед ней, и спрятала лицо в складках платья невестки.
– Вот, вот – слышишь? Мне так странно. И знаешь, Мари, я очень буду любить его, – сказала Лиза, блестящими, счастливыми глазами глядя на золовку. Княжна Марья не могла поднять головы: она плакала.
– Что с тобой, Маша?
– Ничего… так мне грустно стало… грустно об Андрее, – сказала она, отирая слезы о колени невестки. Несколько раз, в продолжение утра, княжна Марья начинала приготавливать невестку, и всякий раз начинала плакать. Слезы эти, которых причину не понимала маленькая княгиня, встревожили ее, как ни мало она была наблюдательна. Она ничего не говорила, но беспокойно оглядывалась, отыскивая чего то. Перед обедом в ее комнату вошел старый князь, которого она всегда боялась, теперь с особенно неспокойным, злым лицом и, ни слова не сказав, вышел. Она посмотрела на княжну Марью, потом задумалась с тем выражением глаз устремленного внутрь себя внимания, которое бывает у беременных женщин, и вдруг заплакала.
– Получили от Андрея что нибудь? – сказала она.
– Нет, ты знаешь, что еще не могло притти известие, но mon реrе беспокоится, и мне страшно.
– Так ничего?
– Ничего, – сказала княжна Марья, лучистыми глазами твердо глядя на невестку. Она решилась не говорить ей и уговорила отца скрыть получение страшного известия от невестки до ее разрешения, которое должно было быть на днях. Княжна Марья и старый князь, каждый по своему, носили и скрывали свое горе. Старый князь не хотел надеяться: он решил, что князь Андрей убит, и не смотря на то, что он послал чиновника в Австрию розыскивать след сына, он заказал ему в Москве памятник, который намерен был поставить в своем саду, и всем говорил, что сын его убит. Он старался не изменяя вести прежний образ жизни, но силы изменяли ему: он меньше ходил, меньше ел, меньше спал, и с каждым днем делался слабее. Княжна Марья надеялась. Она молилась за брата, как за живого и каждую минуту ждала известия о его возвращении.


– Ma bonne amie, [Мой добрый друг,] – сказала маленькая княгиня утром 19 го марта после завтрака, и губка ее с усиками поднялась по старой привычке; но как и во всех не только улыбках, но звуках речей, даже походках в этом доме со дня получения страшного известия была печаль, то и теперь улыбка маленькой княгини, поддавшейся общему настроению, хотя и не знавшей его причины, – была такая, что она еще более напоминала об общей печали.
– Ma bonne amie, je crains que le fruschtique (comme dit Фока – повар) de ce matin ne m'aie pas fait du mal. [Дружочек, боюсь, чтоб от нынешнего фриштика (как называет его повар Фока) мне не было дурно.]
– А что с тобой, моя душа? Ты бледна. Ах, ты очень бледна, – испуганно сказала княжна Марья, своими тяжелыми, мягкими шагами подбегая к невестке.
– Ваше сиятельство, не послать ли за Марьей Богдановной? – сказала одна из бывших тут горничных. (Марья Богдановна была акушерка из уездного города, жившая в Лысых Горах уже другую неделю.)
– И в самом деле, – подхватила княжна Марья, – может быть, точно. Я пойду. Courage, mon ange! [Не бойся, мой ангел.] Она поцеловала Лизу и хотела выйти из комнаты.
– Ах, нет, нет! – И кроме бледности, на лице маленькой княгини выразился детский страх неотвратимого физического страдания.
– Non, c'est l'estomac… dites que c'est l'estomac, dites, Marie, dites…, [Нет это желудок… скажи, Маша, что это желудок…] – и княгиня заплакала детски страдальчески, капризно и даже несколько притворно, ломая свои маленькие ручки. Княжна выбежала из комнаты за Марьей Богдановной.
– Mon Dieu! Mon Dieu! [Боже мой! Боже мой!] Oh! – слышала она сзади себя.
Потирая полные, небольшие, белые руки, ей навстречу, с значительно спокойным лицом, уже шла акушерка.
– Марья Богдановна! Кажется началось, – сказала княжна Марья, испуганно раскрытыми глазами глядя на бабушку.
– Ну и слава Богу, княжна, – не прибавляя шага, сказала Марья Богдановна. – Вам девицам про это знать не следует.
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)
– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.

Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
Няня Савишна, с чулком в руках, тихим голосом рассказывала, сама не слыша и не понимая своих слов, сотни раз рассказанное о том, как покойница княгиня в Кишиневе рожала княжну Марью, с крестьянской бабой молдаванкой, вместо бабушки.
– Бог помилует, никогда дохтура не нужны, – говорила она. Вдруг порыв ветра налег на одну из выставленных рам комнаты (по воле князя всегда с жаворонками выставлялось по одной раме в каждой комнате) и, отбив плохо задвинутую задвижку, затрепал штофной гардиной, и пахнув холодом, снегом, задул свечу. Княжна Марья вздрогнула; няня, положив чулок, подошла к окну и высунувшись стала ловить откинутую раму. Холодный ветер трепал концами ее платка и седыми, выбившимися прядями волос.
– Княжна, матушка, едут по прешпекту кто то! – сказала она, держа раму и не затворяя ее. – С фонарями, должно, дохтур…
– Ах Боже мой! Слава Богу! – сказала княжна Марья, – надо пойти встретить его: он не знает по русски.
Княжна Марья накинула шаль и побежала навстречу ехавшим. Когда она проходила переднюю, она в окно видела, что какой то экипаж и фонари стояли у подъезда. Она вышла на лестницу. На столбике перил стояла сальная свеча и текла от ветра. Официант Филипп, с испуганным лицом и с другой свечей в руке, стоял ниже, на первой площадке лестницы. Еще пониже, за поворотом, по лестнице, слышны были подвигавшиеся шаги в теплых сапогах. И какой то знакомый, как показалось княжне Марье, голос, говорил что то.
– Слава Богу! – сказал голос. – А батюшка?
– Почивать легли, – отвечал голос дворецкого Демьяна, бывшего уже внизу.
Потом еще что то сказал голос, что то ответил Демьян, и шаги в теплых сапогах стали быстрее приближаться по невидному повороту лестницы. «Это Андрей! – подумала княжна Марья. Нет, это не может быть, это было бы слишком необыкновенно», подумала она, и в ту же минуту, как она думала это, на площадке, на которой стоял официант со свечой, показались лицо и фигура князя Андрея в шубе с воротником, обсыпанным снегом. Да, это был он, но бледный и худой, и с измененным, странно смягченным, но тревожным выражением лица. Он вошел на лестницу и обнял сестру.
– Вы не получили моего письма? – спросил он, и не дожидаясь ответа, которого бы он и не получил, потому что княжна не могла говорить, он вернулся, и с акушером, который вошел вслед за ним (он съехался с ним на последней станции), быстрыми шагами опять вошел на лестницу и опять обнял сестру. – Какая судьба! – проговорил он, – Маша милая – и, скинув шубу и сапоги, пошел на половину княгини.


Маленькая княгиня лежала на подушках, в белом чепчике. (Страдания только что отпустили ее.) Черные волосы прядями вились у ее воспаленных, вспотевших щек; румяный, прелестный ротик с губкой, покрытой черными волосиками, был раскрыт, и она радостно улыбалась. Князь Андрей вошел в комнату и остановился перед ней, у изножья дивана, на котором она лежала. Блестящие глаза, смотревшие детски, испуганно и взволнованно, остановились на нем, не изменяя выражения. «Я вас всех люблю, я никому зла не делала, за что я страдаю? помогите мне», говорило ее выражение. Она видела мужа, но не понимала значения его появления теперь перед нею. Князь Андрей обошел диван и в лоб поцеловал ее.
– Душенька моя, – сказал он: слово, которое никогда не говорил ей. – Бог милостив. – Она вопросительно, детски укоризненно посмотрела на него.
– Я от тебя ждала помощи, и ничего, ничего, и ты тоже! – сказали ее глаза. Она не удивилась, что он приехал; она не поняла того, что он приехал. Его приезд не имел никакого отношения до ее страданий и облегчения их. Муки вновь начались, и Марья Богдановна посоветовала князю Андрею выйти из комнаты.
Акушер вошел в комнату. Князь Андрей вышел и, встретив княжну Марью, опять подошел к ней. Они шопотом заговорили, но всякую минуту разговор замолкал. Они ждали и прислушивались.
– Allez, mon ami, [Иди, мой друг,] – сказала княжна Марья. Князь Андрей опять пошел к жене, и в соседней комнате сел дожидаясь. Какая то женщина вышла из ее комнаты с испуганным лицом и смутилась, увидав князя Андрея. Он закрыл лицо руками и просидел так несколько минут. Жалкие, беспомощно животные стоны слышались из за двери. Князь Андрей встал, подошел к двери и хотел отворить ее. Дверь держал кто то.
– Нельзя, нельзя! – проговорил оттуда испуганный голос. – Он стал ходить по комнате. Крики замолкли, еще прошло несколько секунд. Вдруг страшный крик – не ее крик, она не могла так кричать, – раздался в соседней комнате. Князь Андрей подбежал к двери; крик замолк, послышался крик ребенка.
«Зачем принесли туда ребенка? подумал в первую секунду князь Андрей. Ребенок? Какой?… Зачем там ребенок? Или это родился ребенок?» Когда он вдруг понял всё радостное значение этого крика, слезы задушили его, и он, облокотившись обеими руками на подоконник, всхлипывая, заплакал, как плачут дети. Дверь отворилась. Доктор, с засученными рукавами рубашки, без сюртука, бледный и с трясущейся челюстью, вышел из комнаты. Князь Андрей обратился к нему, но доктор растерянно взглянул на него и, ни слова не сказав, прошел мимо. Женщина выбежала и, увидав князя Андрея, замялась на пороге. Он вошел в комнату жены. Она мертвая лежала в том же положении, в котором он видел ее пять минут тому назад, и то же выражение, несмотря на остановившиеся глаза и на бледность щек, было на этом прелестном, детском личике с губкой, покрытой черными волосиками.
«Я вас всех люблю и никому дурного не делала, и что вы со мной сделали?» говорило ее прелестное, жалкое, мертвое лицо. В углу комнаты хрюкнуло и пискнуло что то маленькое, красное в белых трясущихся руках Марьи Богдановны.

Через два часа после этого князь Андрей тихими шагами вошел в кабинет к отцу. Старик всё уже знал. Он стоял у самой двери, и, как только она отворилась, старик молча старческими, жесткими руками, как тисками, обхватил шею сына и зарыдал как ребенок.

Через три дня отпевали маленькую княгиню, и, прощаясь с нею, князь Андрей взошел на ступени гроба. И в гробу было то же лицо, хотя и с закрытыми глазами. «Ах, что вы со мной сделали?» всё говорило оно, и князь Андрей почувствовал, что в душе его оторвалось что то, что он виноват в вине, которую ему не поправить и не забыть. Он не мог плакать. Старик тоже вошел и поцеловал ее восковую ручку, спокойно и высоко лежащую на другой, и ему ее лицо сказало: «Ах, что и за что вы это со мной сделали?» И старик сердито отвернулся, увидав это лицо.

Еще через пять дней крестили молодого князя Николая Андреича. Мамушка подбородком придерживала пеленки, в то время, как гусиным перышком священник мазал сморщенные красные ладонки и ступеньки мальчика.
Крестный отец дед, боясь уронить, вздрагивая, носил младенца вокруг жестяной помятой купели и передавал его крестной матери, княжне Марье. Князь Андрей, замирая от страха, чтоб не утопили ребенка, сидел в другой комнате, ожидая окончания таинства. Он радостно взглянул на ребенка, когда ему вынесла его нянюшка, и одобрительно кивнул головой, когда нянюшка сообщила ему, что брошенный в купель вощечок с волосками не потонул, а поплыл по купели.


Участие Ростова в дуэли Долохова с Безуховым было замято стараниями старого графа, и Ростов вместо того, чтобы быть разжалованным, как он ожидал, был определен адъютантом к московскому генерал губернатору. Вследствие этого он не мог ехать в деревню со всем семейством, а оставался при своей новой должности всё лето в Москве. Долохов выздоровел, и Ростов особенно сдружился с ним в это время его выздоровления. Долохов больной лежал у матери, страстно и нежно любившей его. Старушка Марья Ивановна, полюбившая Ростова за его дружбу к Феде, часто говорила ему про своего сына.
– Да, граф, он слишком благороден и чист душою, – говаривала она, – для нашего нынешнего, развращенного света. Добродетели никто не любит, она всем глаза колет. Ну скажите, граф, справедливо это, честно это со стороны Безухова? А Федя по своему благородству любил его, и теперь никогда ничего дурного про него не говорит. В Петербурге эти шалости с квартальным там что то шутили, ведь они вместе делали? Что ж, Безухову ничего, а Федя все на своих плечах перенес! Ведь что он перенес! Положим, возвратили, да ведь как же и не возвратить? Я думаю таких, как он, храбрецов и сынов отечества не много там было. Что ж теперь – эта дуэль! Есть ли чувство, честь у этих людей! Зная, что он единственный сын, вызвать на дуэль и стрелять так прямо! Хорошо, что Бог помиловал нас. И за что же? Ну кто же в наше время не имеет интриги? Что ж, коли он так ревнив? Я понимаю, ведь он прежде мог дать почувствовать, а то год ведь продолжалось. И что же, вызвал на дуэль, полагая, что Федя не будет драться, потому что он ему должен. Какая низость! Какая гадость! Я знаю, вы Федю поняли, мой милый граф, оттого то я вас душой люблю, верьте мне. Его редкие понимают. Это такая высокая, небесная душа!
Сам Долохов часто во время своего выздоровления говорил Ростову такие слова, которых никак нельзя было ожидать от него. – Меня считают злым человеком, я знаю, – говаривал он, – и пускай. Я никого знать не хочу кроме тех, кого люблю; но кого я люблю, того люблю так, что жизнь отдам, а остальных передавлю всех, коли станут на дороге. У меня есть обожаемая, неоцененная мать, два три друга, ты в том числе, а на остальных я обращаю внимание только на столько, на сколько они полезны или вредны. И все почти вредны, в особенности женщины. Да, душа моя, – продолжал он, – мужчин я встречал любящих, благородных, возвышенных; но женщин, кроме продажных тварей – графинь или кухарок, всё равно – я не встречал еще. Я не встречал еще той небесной чистоты, преданности, которых я ищу в женщине. Ежели бы я нашел такую женщину, я бы жизнь отдал за нее. А эти!… – Он сделал презрительный жест. – И веришь ли мне, ежели я еще дорожу жизнью, то дорожу только потому, что надеюсь еще встретить такое небесное существо, которое бы возродило, очистило и возвысило меня. Но ты не понимаешь этого.