Лабазанов, Руслан Хамидович

Руслан Лабазанов чеч. Лабазанов Хьамидан кӀант Руслан<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">Руслан Лабазанов (слева)</td></tr>
Член Временного совета Чечни
май 1994 — март 1995
Глава правительства:	Умар Джунитович Автурханов
Преемник:	должность упразднена
Советник президента ЧРИ по этническим вопросам
ноябрь 1991 — март 1994
Вице-президент:	Зелимхан Абдулмуслимович Яндарбиев
Президент:	Джохар Мусаевич Дудаев
Предшественник:	должность учреждена
Преемник:	должность упраздена
Вероисповедание:	ислам
Рождение:	1967(1967) Казахская ССР, СССР
Смерть:	31 мая 1996(1996-05-31) Толстой-Юрт, Грозненский район, Ичкерия
Место погребения:	Толстой-Юрт, Грозненский район, Чечня, Россия
Отец:	Хамид Лабазанов
Партия:	Нийсо
Образование:	Краснодарский институт физкультуры
Профессия:	тренер кёкусинкай
Военная служба
Годы службы:	1985—1987 1991—1994 1994—1996
Принадлежность:	СССР СССР→ Чеченская Республика Ичкерия Чеченская Республика Ичкерия→ Чечня Чечня
Звание:	капитан полковник
Командовал:	Охрана президента ЧРИ
Сражения:	Штурм Грозного силами Временного совета Первая чеченская война

Русла́н Хамидович Лабаза́нов (чеч. Лабазанов Хьамидан кӀант Руслан; 1967, Казахская ССР — 31 мая 1996, Толстой-Юрт) — чеченский политический и военный деятель, сначала сподвижник Джохара Дудаева, с марта 1994 года — оппозиционер. Лидер партии «Нийсо» (от чеч. Нийсо — «Справедливость»), входил во Временный совет Чеченской Республики.

По образованию был тренером по борьбе, до 1990 года проживал в Краснодаре, где преподавал кёкусинкай, являлся президентом местной ассоциации восточных единоборств. В начале 1990-х промышлял рэкетом, был арестован, при этапировании оказался в СИЗО Грозного, где во время захвата власти в Чечне силами ОКЧН организовал бунт, в результате которого вышел на свободу. Во время введения чрезвычайного положения в Чечне сблизился с Дудаевым, стал начальником его охраны и советником.

В марте 1994 года из-за назревшего конфликта с президентом, вылившегося в перестрелку, ушёл в оппозицию. Организовал полувоенную политическую партию, позже присоединившуюся к силам Автурханова. В ходе Первой чеченской войны сотрудничал с федеральными силами. Был убит 31 мая 1996 года в своём доме в Толстой-Юрте при невыясненных обстоятельствах.

Биография

Руслан Лабазанов родился в Казахской ССР в 1967 году. Принадлежал к чеченскому тейпу Нохч-Келой.

Закончил училище № 10, был кандидатом в мастера спорта по боксу. После школы служил в Белорусском военном округе, в Бобруйске, в спортроте. После армии поступил на факультет спортивной медицины в Краснодарский институт физкультуры. После окончания института работал в Краснодаре инструктором по кёкусинкай. Занимал должность президента кубанской ассоциации восточных единоборств. В этот период создал банду и занимался рэкетом.

В 1990 году Лабазанов был арестован в Ростове-на-Дону по подозрению в убийстве, там же осуждён на 10 лет заключения за умышленное убийство без отягчающих обстоятельств, по другой версии — за разбойные нападения. В начале 1991 года был начат его перевод для отбывания наказания по месту проживания родственников, в ЧИАССР, в ходе которого он оказался в грозненском СИЗО.

В Ичкерии

В октябре 1991 года возглавил бунт в следственном изоляторе, приведший к освобождению заключённых. Члены переговорной группы, отправленной в бунтующий изолятор для выведения оттуда женщин и несовершеннолетних осуждённых, мешавших открыть огонь, Ю. М. Лучинский и А. С. Куликов описывали его, как спортивного, хорошо одетого парня, говорящего по-русски без акцента, и отмечали его непререкаемый авторитет среди участников бунта, доходивший до того, что он в одиночку удерживал зэков от расправы над парламентёрами. Когда спустя месяц, 8 ноября, Борис Ельцин попытался ввести в Чечне чрезвычайное положение, Лабазанов создал из бывших заключённых вооружённый отряд сторонников Дудаева. Дудаев высоко оценил решительного и харизматичного авторитета, за что сделал его отряд своей личной охраной. Сам Лабазанов стал советником президента ЧРИ по этническим вопросам и получил звание капитана гвардии.

По некоторым данным, в 1992—1993 годах занимался нелегальной продажей оружия на Северном Кавказе и в Закавказье. Прославился как чеченский Робин Гуд, грабящий богатых и раздающий награбленное бедным. В это время отряд Лабазанова стал одним из самых обученных и дисциплинированных в Ичкерии. Подчинённые Лабазанова уважали его, он был жёстким, но справедливым командиром, например, за пьянство боец отряда карался смертью, так как сам Руслан категорически не принимал алкоголь и курение. Сам Руслан в отряде носил прозвище «Рэмбо».

В оппозиции

В марте 1994 года поссорился с Дудаевым, конфликт дошёл до перестрелки, в результате которой Лабазанов оказался в реанимации Центральной больницы Грозного с пулевыми ранениями. После выписки выступил с критикой правления Дудаева и примкнул к оппозиции. Главным обвинением Лабазанова в адрес Дудаева было потакание интересам бандитских кругов в Ичкерии. 23 марта в заявлении Госдумы РФ был признан одним из важнейших участников политического процесса в Ичкерии. В мае 1994 года заявил о создании партии «Нийсо», которая выступила с критикой режима Дудаева. Лидером партии именно c этим названием Лабазанов себя публично позиционировал. Захватив в 4-м грозненском микрорайоне многоэтажный жилой дом, Лабазанов образовал в нем свой штаб и превратил дом в крепость, усилив бетонными плитами и укрепленными огневыми точками.

2 июня Лабазанов со своими сторонниками совершили вооружённый налёт на Дом Радио. 12 июня сторонники оппозиции устроили митинг на площади имени Шейха Мансура в центре Грозного, требуя немедленной отставки президента и вице-президента страны. Во время митинга несколько человек из отряда Лабазанова завязали перестрелку с представителями местной полиции у здания МВД ЧРИ. На следующий день, 13 июня, Джохар Дудаев направил войска на взятие штаб-квартиры Лабазанова. Во время разгрома грозненской базы «Нийсо», длившегося 12 часов, жилой дом, в котором она находилась, был серьёзно повреждён, погибли мирные жители и участники столкновения с обеих сторон. Двоюродный брат и близкий друг Лабазанова в этом бою попали в плен и были казнены путём обезглавливания, а их головы с головой ещё одного бойца были выставлены на всеобщее обозрение на площади Минутка. Ведущую роль в операции сыграл «Абхазский батальон» под командованием Шамиля Басаева. После событий 13 июня Лабазанов объявил кровную месть президенту Дудаеву.

В августе того же года Лабазанов установил тесные контакты с основными группами противников режима Дудаева и вошел в военное руководство оппозиции, возглавив один из отрядов антидудаевского ополчения. Создал базу в городе Аргун, установил контроль над Аргунским, а также над соседними Веденским и Шалинским районами. Закрепившись, Лабазанов начал предавать огласке информацию о том, как правительство Дудаева, не без участия самого президента, торговало нефтью в 1992—1993 годах. По его информации, после перевода денег за нефтепродукты, последние бесследно исчезали. Начинавшееся каждый раз расследование довольно быстро прекращалось за смертью следователей. В подтверждение своих слов он предоставлял имевшиеся у него документы за подписью президента Ичкерии. Под обвинения в мошенничестве с нефтепродуктами также попал тогдашний министр нефтяной промышленности ЧРИ Адам Албаков, с которым на этой почве у Лабазанова началась открытая вражда. По некоторым сведениям, в ходе этой борьбы был убит один из братьев Албаковых.

5 сентября 1994 года отряд Лабазанова в Аргуне был разгромлен дудаевцами под командованием Руслана Гелаева. Имеются свидетельства, что костяк ударных сил, разгромивших отряды Лабазанова в Грозном и Аргуне снова составил «Абхазский батальон», заявлялось о причастности к операции Шамиля Басаева. В этом бою подконтрольные Дудаеву формирования впервые применили авиацию и тяжёлую бронетехнику. Отряд Лабазанова с боем прорвался в Дагестан, потеряв около 20 человек убитыми, после чего присоединился к Миротворческой группе Руслана Хасбулатова в селе Толстой-Юрт.

В октябре-ноябре Лабазанов участвовал в боевых действиях на стороне Временного совета Чечни. Группа под его командованием 15 октября вошла в Грозный и захватила дворец Дудаева, не встретив, однако, никакого сопротивления. После, когда силы Дудаева начали контрнаступление, отряд Лабазанова был брошен в окружении (отряд Автурханова внезапно отступил, есть мнение, что по приказу из Москвы), после чего Лабазанов перестал доверять соратникам по оппозиции. Во время основного штурма Грозного 26 ноября 1994 года отряд Лабазанова должен был войти в город через площадь Минутка, оттуда подойти к дворцу президента. Отряд выдвинулся с опозданием и попал под массированный артиллерийский обстрел. Когда последние два танка были подбиты на подступах к дворцу, Лабазанову пришлось дать команду к отходу. В этот период он начал носить знаки различия полковника, хотя неизвестно, кто присвоил ему это звание. В прессе ходили слухи, что звание полковника ФСБ ему присвоил Сергей Степашин или же кто-то из чинов российской армии.

Первая Чеченская война

В ходе Первой Чеченской войны Лабазанов неоднократно становился посредником между российскими войсками и формированиями, подконтрольными Дудаеву. В марте 1995 года Лабазанов встретился в Червлённой с генералом Куликовым, с которым он был знаком с бунта в СИЗО. По просьбе последнего, Лабазанов вёл пропагандистскую работу среди чеченцев, поддерживавших Дудаева, перед наступлением российской армии на Аргун. В числе прочего в своей агитационной работе он пытался использовать старейшин и религиозных лидеров, но, по его словам, в принятии решений те какого-либо участия не принимали и легко выполняли чужие указания. В ответ на помощь в разоружении части дудаевских формирований российскими войсками в момент необходимости была эвакуирована одна из трёх жён Лабазанова, бывшая беременной.

Гибель

К лету 1995 года Лабазанов отошёл от политики. За несколько дней до его смерти на него было организовано покушение, которое закончилась провалом. А 31 мая 1996 года его обнаружили застреленным в селе Толстой-Юрт. О причинах и исполнителях убийства ходило много версий. По одной из них, особенно популярной среди чеченских сепаратистских и российских оппозиционных кругов, он был застрелен собственным телохранителем или кем-то ещё из своих сторонников.

Литература

На русском языке

• Музаев Т. Чеченская республика: органы власти и политические силы. — М.: Панорама, 1995. — 177 с.
• Кольев А. Н. [www.savelev.ru/book/?ch=153&mode=reply Чеченский капкан: Путь к неизбежности]. — М.: Библиотека конгресса русских общин, 1997. — 208 с. — 1000 экз.
• Черкасов А. Россия — Чечня: цепь ошибок и преступлений / ред. О. П. Орлов. — Звенья, 1998. — 398 с. — ISBN 978-5-787-00021-4.
• Михайлов А. Г. [bookscafe.net/read/mihaylov_aleksandr-chechenskoe_koleso-46365.html#p1 Чеченское колесо]. — bookscafe.net, 2000. — 97 с. — ISBN 978-5-89048-100-9.
• Сухов И. Чечня теневая и официальная: специальный информационный обзор. — Центр политической информации, 2001. — 125 с.
• Гродненский Н. Н. Неоконченная война: История вооруженного конфликта в Чечне. — Мн.: Харвест, 2004. — 672 с. — (Военно-историческая библиотека). — 5000 экз. — ISBN 978-985-13-1454-4.
• Головлёв А. Очерки о Чечне (природа, население, новейшая история). — Вектор-С, 2007. — 295 с. — ISBN 978-5-913-08014-1.
• Гродненский Н. Н. Первая чеченская. История вооружённого конфликта. — Мн.: Современная школа, 2008. — 720 с. — ISBN 978-985-513-326-2.
• Зенькович Н. А. 1994. Россия. В шаге от распада. — СПб.: ОЛМА Медиа Групп, 2010. — 608 с. — ISBN 978-5-373-03710-5.
• Зелев А. Ю. [samlib.ru/z/zelew_a_j/znamenityechechencyiingushienciklopedijal-s.shtml Л—С] // Знаменитые чеченцы и ингуши. Энциклопедия. — samlib.ru, 2012.
• Куликов А. В. Тяжёлые звёзды. — М.: Война и Мир, 2002. — 565 с. — ISBN 978-5-894-00003-9.
• Прокопенко И. С. [books.google.ru/books?id=3Z6uNEZ3lWMC&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false Чеченский капкан: между предательством и героизмом]. — Litres, 2015. — 1756 с. — ISBN 978-5-457-19467-0.

На иностранных языках

• Tishkov V. Ethnicity, Nationalism and Conflict in and after the Soviet Union: The Mind Aflame / PRIO, UNRISD. — L.: SAGE Publications, 1997. — 334 p. — ISBN 0-7619-51849.  (англ.)
• Eldin M. [books.google.ru/books?id=cejTAAAAQBAJ&printsec=frontcover&hl=ru#v=onepage&q&f=false The Sky Wept Fire: My Life as a Chechen Freedom Fighter]. — L.: Portobello Books, 2011. — 304 с. — ISBN 978-1-846-27392-6.  (англ.)
• Askerov A. [books.google.ru/books?id=L0jDCAAAQBAJ&printsec=frontcover&vq=labazanov&hl=ru Historical Dictionary of the Chechen Conflict]. — N. Y.: Rowman & Littlefield, 2015. — 310 с. — ISBN 978-1-4422-4925-7.  (англ.)

Чечня   Персоналии   Военное дело   Спорт   История   Общество

Отрывок, характеризующий Лабазанов, Руслан Хамидович

Пройдя коридор, фельдшер ввел Ростова в офицерские палаты, состоявшие из трех, с растворенными дверями, комнат. В комнатах этих были кровати; раненые и больные офицеры лежали и сидели на них. Некоторые в больничных халатах ходили по комнатам. Первое лицо, встретившееся Ростову в офицерских палатах, был маленький, худой человечек без руки, в колпаке и больничном халате с закушенной трубочкой, ходивший в первой комнате. Ростов, вглядываясь в него, старался вспомнить, где он его видел.
– Вот где Бог привел свидеться, – сказал маленький человек. – Тушин, Тушин, помните довез вас под Шенграбеном? А мне кусочек отрезали, вот… – сказал он, улыбаясь, показывая на пустой рукав халата. – Василья Дмитриевича Денисова ищете? – сожитель! – сказал он, узнав, кого нужно было Ростову. – Здесь, здесь и Тушин повел его в другую комнату, из которой слышался хохот нескольких голосов.
«И как они могут не только хохотать, но жить тут»? думал Ростов, всё слыша еще этот запах мертвого тела, которого он набрался еще в солдатском госпитале, и всё еще видя вокруг себя эти завистливые взгляды, провожавшие его с обеих сторон, и лицо этого молодого солдата с закаченными глазами.
Денисов, закрывшись с головой одеялом, спал не постели, несмотря на то, что был 12 й час дня.
– А, Г'остов? 3до'ово, здо'ово, – закричал он всё тем же голосом, как бывало и в полку; но Ростов с грустью заметил, как за этой привычной развязностью и оживленностью какое то новое дурное, затаенное чувство проглядывало в выражении лица, в интонациях и словах Денисова.
Рана его, несмотря на свою ничтожность, все еще не заживала, хотя уже прошло шесть недель, как он был ранен. В лице его была та же бледная опухлость, которая была на всех гошпитальных лицах. Но не это поразило Ростова; его поразило то, что Денисов как будто не рад был ему и неестественно ему улыбался. Денисов не расспрашивал ни про полк, ни про общий ход дела. Когда Ростов говорил про это, Денисов не слушал.
Ростов заметил даже, что Денисову неприятно было, когда ему напоминали о полке и вообще о той, другой, вольной жизни, которая шла вне госпиталя. Он, казалось, старался забыть ту прежнюю жизнь и интересовался только своим делом с провиантскими чиновниками. На вопрос Ростова, в каком положении было дело, он тотчас достал из под подушки бумагу, полученную из комиссии, и свой черновой ответ на нее. Он оживился, начав читать свою бумагу и особенно давал заметить Ростову колкости, которые он в этой бумаге говорил своим врагам. Госпитальные товарищи Денисова, окружившие было Ростова – вновь прибывшее из вольного света лицо, – стали понемногу расходиться, как только Денисов стал читать свою бумагу. По их лицам Ростов понял, что все эти господа уже не раз слышали всю эту успевшую им надоесть историю. Только сосед на кровати, толстый улан, сидел на своей койке, мрачно нахмурившись и куря трубку, и маленький Тушин без руки продолжал слушать, неодобрительно покачивая головой. В середине чтения улан перебил Денисова.
– А по мне, – сказал он, обращаясь к Ростову, – надо просто просить государя о помиловании. Теперь, говорят, награды будут большие, и верно простят…
– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.
С крыльца широкая лестница вела прямо наверх; направо видна была затворенная дверь. Внизу под лестницей была дверь в нижний этаж.
– Кого вам? – спросил кто то.
– Подать письмо, просьбу его величеству, – сказал Николай с дрожанием голоса.
– Просьба – к дежурному, пожалуйте сюда (ему указали на дверь внизу). Только не примут.
Услыхав этот равнодушный голос, Ростов испугался того, что он делал; мысль встретить всякую минуту государя так соблазнительна и оттого так страшна была для него, что он готов был бежать, но камер фурьер, встретивший его, отворил ему дверь в дежурную и Ростов вошел.
Невысокий полный человек лет 30, в белых панталонах, ботфортах и в одной, видно только что надетой, батистовой рубашке, стоял в этой комнате; камердинер застегивал ему сзади шитые шелком прекрасные новые помочи, которые почему то заметил Ростов. Человек этот разговаривал с кем то бывшим в другой комнате.
– Bien faite et la beaute du diable, [Хорошо сложена и красота молодости,] – говорил этот человек и увидав Ростова перестал говорить и нахмурился.
– Что вам угодно? Просьба?…
– Qu'est ce que c'est? [Что это?] – спросил кто то из другой комнаты.
– Encore un petitionnaire, [Еще один проситель,] – отвечал человек в помочах.