Радьяр, Дэйн

Поделись знанием:
(перенаправлено с «Рэдьяр»)
Перейти к: навигация, поиск
Дэйн Радьяр
Dane Rudhyar

Дэйн Радьяр, 1939 год
Имя при рождении:

Daniel Chennevière

Дата рождения:

23 марта 1895(1895-03-23)

Место рождения:

Париж

Гражданство:

Франция Франция США США

Дата смерти:

13 сентября 1985(1985-09-13) (90 лет)

Место смерти:

Сан-Франциско

Дэйн Радьяр, также Дейн Редьяр (англ. Dane Rudhyar; 23 марта 1895, Париж — 13 сентября 1985, Сан-Франциско) — писатель, композитор-модернист, художник-абстракционист, поэт, философ, один из наиболее значимых астрологов XX века.[1]

Дэйн Радьяр — автор почти пятидесяти книг и сотен статей, большинство из которых посвящены астрологии, в рамках которой он положил начало гуманистическому и трансперсональному направлениям. На основе работ К. Г. Юнга Радьяр разработал психологический подход к астрологической интерпретации[2].

Как композитор-модернист Радьяр считается одним из несправедливо забытых авторов, сыгравших не главную, но значительную роль в истории американской музыки 1920-х годов.[3][4]





Биография

Франция. Человек-«семя». (1895—1916)

Дэйн Радьяр (при рождении Даниэль Шенневьер, Daniel Chenneviere) родился 23 марта 1895 года в Париже. Был одарённым ребёнком[5]. В 12 лет перенёс серьёзную болезнь и операцию, подорвавшие его здоровье. В возрасте 16 лет окончил Сорбонну[1], став бакалавром философии[6]. В течение нескольких лет посещал музыкальные курсы Парижской консерватории, однако не успел окончить её в связи с начавшейся в 1914 году Первой мировой войной.[7]

В возрасте 18 лет, вдохновлённый Ф.Ницше и О.Шпенглером, Радьяр написал книгу о Клоде Дебюсси («Claude Debussy and His Work», 1913). В то же время начал писать музыку. В трёх его самых ранних из сохранившихся фортепианных пьесах и в струнном квартете видно влияние Дебюсси и позднего романтизма.[7] В дальнейшем его музыкальный стиль стал более резким, изменившись после посещения премьеры в мае 1913 года «Весны священной» И.Стравинского, пророческой, по мнению Радьяра, работы.

Радьяр писал рецензии для местного журнала, короткое время работал секретарём у Огюста Родена,[8] общался в артистической среде.

Философские исследования привели его к выводу, что бытие носит циклический характер.[1] Радьяр полагал, что западная цивилизация находилась на осенней стадии увядания, а себя считал её порождением, «семенем», которому необходимо прорасти на новой и плодородной культурной почве.[9] По этой причине в возрасте 21 года он отправился в «Новый Мир», Америку, с целью самореализации.[10][11]

Переезд в Америку. Музыкальный модернизм. (1916—1930)

В ноябре 1916 года Радьяр, получивший небольшое денежное наследство, приехал в Нью-Йорк.

4 апреля 1917 года его оркестровые аранжировки и оригинальные композиции были исполнены в Метрополитен-опера на мультимедийном представлении танцовщицы Валентины де Сен-Пуа (фр.)русск. «Metachorie» — абстрактном синтезе танцевальных движений, поэзии, музыки, геометрических форм, цветов и запахов.[10] В дальнейшем Радьяр утверждал, что это была самая радикальная музыка, которую можно было услышать в Америке в то время.[7] Представление, премьера которого состоялась за два дня до объявления Америкой войны Германии, потерпело неудачу.[8]

С 1917 по 1919 год проживал в Нью-Йорке и Филадельфии, а также Канаде, где он издал томик своих стихотворений и открыл для себя музыку А. Н. Скрябина. В январе 1920 года переехал в Калифорнию, где играл эпизодические роли в театре и кино, писал статьи на различные темы, открыл магазин восточных товаров.[8] В 1922 году выиграл приз в 1000 долларов на написание оркестровой работы для Филармонического оркестра Лос-Анджелеса, однако написанная им композиция «Soul-Fires» так и не была исполнена, сочтённая слишком радикальной главным дирижёром оркестра.

В то же время Радьяр встретил Сасаки Роши (Sasaki Roshi), одного из первых японских учителей дзэн в Америке, который заинтересовал его изучением восточной философии и оккультизма.[12] В те же годы Данниэль Шенневьер взял себе псевдоним Радьяр (Rudhyar), созвучный санскритскому корню rudra IAST («активное действие») и имени ведийского бога Рудры.[9] Его дальнейший интерес к востоку активизировался приобщением к теософии и теософскому обществу, с которыми он познакомился, когда в 1920 году его попросили написать музыку для представления в штаб-квартире общества.

Радьяр сыграл заметную роль в истории американского модернизма, движения в классической музыке 1920-х годов. С 1922 года Радьяр был членом Международной гильдии композиторов, с 1925 — «Нового музыкального общества» Г.Коуэлла. На первом концерте общества было премьерное исполнение оркестровой работы Радьяра «The Surge of Fire» (1921). Его ранние произведения были мощными и экспрессивными, похожими в своей выразительности на работы Ф.Листа и А.Скрябина.[9]

В конце 1920-х Радьяр написал немало крупных музыкальных работ, но все они за исключением «Five Stanzas» (1926) и «Sifonietta» (1928) были исполнены много позже. Сам же он немало концертировал по Калифорнии и не только, исполняя свои фортепианные произведения. Радьяр также писал статьи и книги по музыке, среди которых — «Dissonant Harmony» (1928), «Rebirth of Hindu Music» (1928), «The New Sense of Sound» (1930).

В 1926 году Радьяр стал гражданином США. В 1930 году женился на М.Контенто (Malya Contento).

Знакомство с астрологией. «Астрология личности». (1931—1969)

К 1931 году из-за личных обстоятельств, проблем, обусловленных Великой Депрессией, и повторяющихся отказов по его обращениям за грантом в «Guggenheim Fellowship» (англ.)русск. о поддержке его работы, Радьяр фактически прекратил музыкальную деятельность.

С 1931 года он жил в Санта-Фе (Нью-Мексико) и Калифорнии, где и провёл большую часть своей жизни. В те же годы состоялось знакомство с Марком Эдмундом Джонсом (англ.)русск., который заинтересовал Радьяра астрологией и передал ему откопированные на мимеографе лекции.[13]

Постигая астрологию, Радьяр изучал психологические труды К. Г. Юнга и, находясь также под влиянием книги «Холизм и эволюция» (Holism and Evolution) Я.Смэтса, обдумывал объединение астрологии и аналитической психологии.[13] К 1933 году он уже ежемесячно писал статьи для астрологических журналов American Astrology и Horoscope Magazine, а в 1936 году, воодушевлённый своим другом Алисой Бейли, подготовил монументальный труд «Астрология личности» (The Astrology of Personality). Предложенный Радьяром в книге подход к психологической интерпретации гороскопов принят многими практикующими астрологами[2].

В период с 1938 по 1954 год Радьяр сделал себе имя как абстрактный художник, в том числе участвовал в «Группе трансцендентальной живописи» и написал значительное число картин (маслом, акварелью и тушью).[14]

В 1945 году Радьяр развёлся с первой женой, а вскоре снова женился. В общей сложности он был женат четырежды, в последний раз — в 1977 году на Л.Раэль (Leyla Rael).

В 1949-1950-х годах пианист У.Масселос (англ.)русск. дал в Нью-Йорке ряд значимых концертов из работ Радьяра[14].

Популярность. Писательская работа. Музыкальный ренессанс. (1970—1985)

С 1930-х годов Радьяр посвящал значительную часть своего времени астрологии, и большинство из его почти пятидесяти книг и сотен статей посвящено астрологии.[14]

Долгие годы, находясь в почёте в астрологической среде, вне её Радьяр оставался неизвестным. Для заработка он писал статьи для журнала «American Astrology» и других. Однако в 1970-х с возникновением движения Нью-эйдж его книги стали печататься крупными издательствами, и среди первых книг была «Практика астрологии» («The Practice of Astrology»), изданная в 1970 году в Penguin Books.[1]

Кроме книг по астрологии Радьяр был автором книг по философии («Rythm of Wholeness», 1983), эстетике и социальной критике («Culture, Crisis and Creativity», 1977), написал нескольких сборников стихотворений, два художественных произведения («Rania — An Epic Narrative», написанная в 1930 году,[К 1] и «Return from No Return (A Paraphysical Novel)»[К 2]).

Астрологические работы Радьяра оказывали влияние на движение Нью-эйдж в 1960—1970 годах, особенно на хиппи в Сан-Франциско, где он жил и давал частые лекции. Он написал несколько работ о «планетарном сознании» и философии Новой Эры,[15] в 1972 году предположил, что астрологическая эра Водолея начнётся в 2062 году.[16]

С середины 1970-х у Радьяра был плодотворный период в музыке. В 1976 году состоялась премьера его симфонической поэмы «Воин» (The Warrior), написанной им в 1921 году,[8] в 1982 году опубликовал книгу о музыке «The Magic of Tone and the Art of Music». Благодаря помощи своей четвёртой жены Л.Раэль Радьяр завершил серию фортепианных композиций, два струнных квартета, пять больших оркестровых произведений и другие работы.

Дэйн Радьяр умер в возрасте 90 лет 13 сентября 1985 года в Сан-Франциско, Калифорния, США.

Творчество

В астрологии

Астрология личности

Книга, после которой Дэйн Радьяр стал признанным авторитетом в астрологии, была его первой книгой по этой теме: «Астрология личности» (The Astrology of Personality, 1936). Книга, вызвавшая восхищение у писателей Г.Миллера и А.Нин,[14] была опубликована в издательстве А.Бейли Lucis Publishing и посвящена ей же.[13]

В книге Радьяр постулировал, что звёзды не оказывают влияния на человеческую жизнь, но движение Солнца, Луны и планет по Зодиаку является символическим языком («алгеброй жизни»), с помощью которого можно описать психологические силы, действующие в человеческой личности. Таким образом Радьяр смещал фокус внимания от внешних событий, происходящих с личностью, к её внутренней жизни, делая акцент на свободе воли и возможности человека к индивидуации.

Радьяр утверждал, что астрология не является по существу предсказательной дисциплиной (тем более наукой), но скорее способствующей интуитивному прозрению. Он считается одним из астрологов, которые признают, что астрология — это оккультная практика.[17]

Гуманистическая и трансперсональная астрология

Сначала Радьяр называл свой новый подход к интерпретации «гармонической астрологией» (harmonic astrology), но в дальнейшем переименовал его в «гуманистическую астрологию» (humanistic astrology).[1] Это современное астрологическое движение отвергает научный подход к астрологии в пользу глубинной психологии, холистической и восточной философии.[5] И именно благодаря Радьяру произошёл сдвиг в современной астрологии от предсказательной интерпретации гороскопов к психологической.[18]

В 1969 году Радьяр основал Международный комитет гуманистической астрологии (International Committee for Humanistic Astrology). Последовавшая за этим декада была одним из самых плодотворных периодов его жизни. В этот же период он закладывал основы новой ветви астрологии, которая была сосредоточена на изучении изменённых и возвышенных состояний сознания, и которую он назвал «трансперсональной астрологией».[К 3] Радьяр называется одним из первых, кто ввёл в употребление и определил термин «трансперсональный».[19]

В музыке

В своих музыкальных композициях Дэйн Радьяр, как правило, использовал диссонирующие гармонии. Однако его музыка отлична от работ А. Шёнберга, П. Булеза или А.Веберна и скорее напоминает «удивительную разновидность обогащённого консонанса»[К 4][20]. Радьяр описывал свою музыку как «синтонную» (syntonic), делая акцент на том, что она смакует фактическое звучание нот, а не связи между ними.

На музыкальное мышление Радьяра повлияли Анри Бергсон и теософия. Он рассматривал композиторов как медиумов, писав, что «новый композитор» это «больше не композитор-сочинитель, но вызывающий чувства маг. Его материал это его музыкальный инструмент, живая, таинственная сущность, наделённая своими собственными жизненными законами, насмешливая к схемам, пугающе живая».[К 5][21]

Внешние аудиофайлы
Музыкальная композиция Д.Радьяра [www.youtube.com/watch?v=LEuP78AJQJk «Stars» в исполнении У.Масселоса (William Masselos)].

Наиболее самобытную музыку Радьяр писал для фортепиано, в том числе серии «Tetragram» (1920-67) и «Pentagram» (1924-26), а также «Syntony» (1919-24) и «Granites» (1929). Среди самых известных его композиций называется «Stars».[20] Радьяр оказал влияние на некоторых композиторов начала двадцатого века, включая Рут Кроуфорд, Карла Раглса, а также членов группы, собравшейся вокруг Генри Коуэлла, известной как «ультра-модернисты». Коуэлл отдал дань уважения Радьяру, написав пьесу для фортепиано «A Rudhyar» (1924)[22].

Историки музыки отводят Радьяру роль «младшего, но значительного игрока второго состава» в драматической истории взаимодействия американской музыки и модернизма.[3] Он считается одним из несправедливо забытых композиторов, чьё творчество трансформировало атмосферу американской музыки 1920-х годов.[4]

В 1970-х музыка Радьяра была вновь открыта композиторами Д.Тенни (англ.)русск. и П.Гарлэндом (Peter Garland), который выразил мнение, что лучшие музыкальные работы Радьяра были «в 1920-х и… 1970-х!!!», то есть когда ему было уже больше 80 лет.[23] Гарлэнд печатал статьи и партитуры Радьяра в своём журнале «Soundings», а в 1976 году в Калифорнийском государственном университете был проведён симпозиум, посвящённый творчеству композитора[14]. Современный интерес вызывают его струнные квартеты 1979 года «Advent» и «Crisis and Overcoming».[8] В 2009 году был выпущен диск «Four Pentagrams — Paeans — Granites» с композициями для фортепиано в исполнении Р.Сквиббса (Ron Squibbs).

В целом Радьяр относился к музыке как средству для духовного преобразования человека, и в этом видел свою цель как композитора.[4]

В живописи

Внешние изображения
[www.khaldea.com/rudhyar/lightbox1.shtml Подборка картин Д.Радьяра]

В 1938—1941 годах Дэйн Радьяр состоял в «Группе трансцендентальной живописи» (Transcendental Painting Group) в Санта-Фе (Нью-Мексико).[24] Идея трансцендентальной живописи заключалась в попытке передать красками психологические архетипы. Радьяр был избран вице-президентом группы, написал её манифест и статью «The Transcendental Movement in Painting»[25]. Картины Радьяра выставлялись в галерее Арсуна (Arsuna gallery)[25], а также он использовал их в качестве иллюстраций для брошюр и книг по астрологии.

Критика

Гуманистическая астрология Радьяра подвергается критике, также как и вся астрология в целом, за то, что лишает людей их рациональности, того, что является отличительной особенностью человека, в пользу символического бессознательного.[26] По мнению Л. Е. Джерома, гуманистическая астрология Радьяра является самым эзотерическим направлением астрологии, и название «гуманистическая» для неё не является подходящим.[27] Джером отмечает, что этот раздел астрологии склоняет современного человека погрузиться в архетипический символизм далёких предков, отдав свою психику на волю случайных влияний астрологической магии: «Для примитивного ума, верящего в магию и её действенность, достаточно всего лишь словесного намёка на куклу, проткнутую иголками, или на Сатурн, входящий в знак Скорпиона, чтобы вызвать болезнь или даже смерть»[К 6][28]. По мнению Джерома, преклоняться перед магическими «велениями звёзд», отказавшись от свободной воли и рациональности, это не то, что может себе позволить гуманист, заботящийся о благе человечества в современном мире.[26]

Психолог И.Келли считает, что проблема всех работ Радьяра по астрологии состоит в том, что он туманно излагает свои идеи и, возможно, намеренно путано.[29] И несмотря на то, что цель гуманистической астрологии состоит в помощи людям жить более богатой и осмысленной жизнью, символизм, используемый Радьяром, имеет столь неясное значение, что непонятно каким образом индивидуум может наполнить свою жизнь более богатым смыслом с его помощью.[30]

Избранная библиография работ

Публикации на языке первоиздания

  • Chennevière, Daniel. Claude Debussy et Son Oeuvre. — Paris: Durand.
  • Rudhyar, Dane. Rhapsodies. — Ottawa: Imprimerie Beauregard, 1919.
  • Rudhyar, Dane. The Birth of the Twentieth Century Piano: Concerning John Hays Hammond’s New Device // Eolus. — 1926. — С. 14-17.
  • Rudhyar, Dane. Toward Man: Poems. — Carmel: The Seven Arts, 1928.
  • Rudhyar, Dane. Dissonant Harmony: A New Principle of Musical and Social Organization. — Carmel: Hamsa Publications, 1928.
  • Rudhyar, Dane. The Rebirth of Hindu Music. — Adyar, Madras: Theosophical House, 1928.
  • Rudhyar, Dane. The New Sense Of Space: A Reorientation of the Creative Faculty in Man. — Carmel: Hamsa Publications, 1929.
  • Rudhyar, Dane. The Cycle of Culture and Sacrifice. — Carmel: Hamsa Publications, 1929.
  • Rudhyar, Dane. Art of Gestures and Art of Patterns. — Carmel: Hamsa Publications, 1929.
  • Rudhyar, Dane. Art as Release of Power. — Carmel: Hamsa Publications, 1929.
  • Rudhyar, Dane. Synthetic Drama as a Seed of Civilization. — Carmel: Hamsa Publications, 1929.
  • Rudhyar, Dane. Education, Instruction, Initiation. — 1929.
  • Rudhyar, Dane. The New Individual and the Work of Civilization. — Carmel: Hamsa Publications, 1930.
  • Rudhyar, Dane. Art as Release of Power: A Series of Seven Essays on the Philosophy of Art. — Carmel: Hamsa, 1930.
  • Rudhyar, Dane. The Astrology of Personality: A Reformulation of Astrological Concepts and Ideals, in Terms of Contemporary Psychology and Philosophy. — New York: Lucis Publishing, 1936.
  • Rudhyar, Dane. New Mansions For New Men. — New York: Lucis Publishing, 1938.
  • Rudhyar, Dane. The Faith That Gives Meaning To Victory. — Hollywood: Foundation for Human Integration, 1942.
  • Rudhyar, Dane. Modern Man’s Conflicts: The Creative Challenge of a Global Society. — New York: Philosophical Library, 1948.
  • Rudhyar, Dane. Gifts Of The Spirit. — Los Angeles: New Age Publishing, 1956.
  • Rudhyar, Dane. The Pulse of Life. New Dynamics in Astrology. — The Netherlands: Servire-Wassenaar, 1963.
  • Rudhyar, Dane. The Lunation Cycle. A Key to the Understanding of Personality. — The Hague, Netherlands: Servire, 1967.
  • Rudhyar, Dane. Astrology For New Minds: A Non-dualistic Harmonic Approach to Astrological Charts and to the Relation Between Man and the Universe. — Lakemont, Georgia: CSA Press, 1969.
  • Rudhyar, Dane. The Practice of Astrology. — New York: Penguin Books, 1970.
  • Rudhyar, Dane. The Astrological Houses: The Spectrum of Individual Experience. — Garden City, New York: Doubleday, 1972.
  • Rudhyar, Dane. Person-centered Astrology. — Lakemont, Ga.: CSA Press, 1972.
  • Rudhyar, Dane. The Planetarization of Consciousness. — New York: Harper, 1972.
  • Rudhyar, Dane. Astrological Timing: The Transition to the New Age. — New York: Harper & Row, 1972.
  • Rudhyar, Dane. An Astrological Mandala: The Cycle of Transformations and Its 360 Symbolic Phases. — 1973.
  • Rudhyar, Dane. The Rhythm of Human Fulfillment:In Tune with Cosmic Cycles. — Palo Alto, California: The Seed Center, 1973.
  • Rudhyar, Dane. The Astrology of America’s Destiny: A Birth Chart for the United States of America. — New York: Random House, 1974.
  • Rudhyar, Dane. The Sun Is Also A Star: The Galactic Dimension of Astrology. — New York: Dutton, 1975.
  • Rudhyar, Dane. From Humanistic to Transpersonal Astrology. — Palo Alto, California: The Seed Center, 1975.
  • Rudhyar, Dane. Occult Preparations for the New Age. — Wheaton, Ill.: Theosophical Publishing House, 1975.
  • Rudhyar, Dane. The Astrology of Transformation: A Multilevel Approach. — Wheaton, Ill.: Theosophical Publishing House, 1980.
  • Rudhyar, Dane. The Magic of Tone and the Art of Music. — Boulder, CO: Shambala, 1982.
  • Rudhyar, Dane. Rhythm of Wholeness: A Total Affirmation of Being. — Wheaton, Ill.: Theosophical Publishing House, 1983.

Публикации на русском языке

  • Радьяр Д. Астрология личности. — Антарис, 1991. — 352 с. — ISBN 5-87386-001-7.
  • Радьяр Д. Планетаризация сознания. — REFL - book, 1995. — 304 с. — ISBN 5-87983-024-1.
  • Радьяр Д. Астрология трансформации. Многоуровневый подход. — МОКША, 2001. — 224 с. — ISBN 5-8356-0542-6.
  • Радьяр Д., Радьяр Л.Р. Лунный цикл: Ключ к пониманию личности. Фазы луны в астрологическом руководстве. — Центр астрологических исследований, 1993. — 196 с. — ISBN 5-86721-065-0.
  • Радьяр Д. Планеты и личности. Астрологическое изучение психологических комплексов и эмоциональных проблем. — Рипол Классик, 2002. — С. 192. — ISBN 5-7905-1517-7.
  • Радьяр Д. Личностно-ориентированная астрология. — Центр астрологических исследований, 1994. — 304 с.
  • Редьяр Д. [www.aquarun.ru/psih/probl/probl9.html Роберто Ассаджиоли и психосинтез] // Журнал «Урания». — М, 1991, No 2.

Музыкальные произведения

  • Prayer, Lament, Death March — для фортепиано (1913—1914)
  • Dark Passage — для голоса и камерного оркестра (1914)
  • Three melodies for flute — для флейты, фиолончели и фортепиано (1918, 1974)
  • Trois Chansons de Bilitis — для меццо-сопрано и камерного ансамбля (1918, 1981)
  • Trois Poemes Tragiques — для меццо-сопрано или баритона, фортепиано и скрипки (текст Д.Радьяра) (1918, 1979)
  • From the Unreal Lead Us to the Real (1919—1921)
  • Three poems — для скрипки и фортепиано (1919—1921)
  • Syntony — для фортепиано (1919—1934, 1967)
  • Tetragrams — для фортепиано (1920—1929)
  • The Warrior — для фортепиано и оркестра (1920)
  • The surge of Fire (1921)
  • Poems of Youth (1921—1933, переписаны в 1983—1984)
  • Pentagrams — для фортепиано (1924—1926)
  • Five Stanzas — для струнного оркестра (1926)
  • Solitude (1926; 1950)
  • Three Paeans — для фортепиано (1927)
  • Sinfonietta (1928; 1979)
  • Emergence (1929; 1948)
  • Granites — для фортепиано (1929)
  • Thresholds (1954—1955)
  • Summer Nights — для фортепиано (1967)
  • Theurgy — для фортепиано (1976)
  • Transmutation — для фортепиано (1976)
  • Advent — струнный квартет (1977)
  • Autumn — для фортепиано (1977)
  • Dialogues — для камерного оркестра (1977)
  • Encounter — для фортепиано и оркестра (1977)
  • Nostalgia — для камерного ансамбля (1977; 1983)
  • Three Cantos — для фортепиано (1977)
  • Epic Poem — для фортепиано (1978)
  • Crisis and Overcoming — струнный квартет (1979)
  • Cosmic Cycle (1981)
  • Rite of Transcendence — для фортепиано (1981)
  • Out of the Darkness (1982)
  • Processional — для фортепиано (1983)

Аудиодиски

  • Dane Rudhyar [allmusic.com/album/syntony-pentagram-iii-for-piano-r201734 Syntony/Pentagram III for Piano]. — Orion.
  • Dane Rudhyar [allmusic.com/album/five-stanzas-for-string-orchestra-1927-epic-poem-for-piano-1979-r201733 Five Stanzas for String Orchestra (1927), Epic Poem for Piano (1979)]. — CP2, 1983.
  • Dane Rudhyar Advent for String Quartet (1976) / Crisis and Overcoming for String Quartet (1978). — CRI, 1992.
  • Dane Rudhyar Works for Piano (исп. Steffen Schleiermacher). — HAT HUT Records Ltd., 2004.
  • Dane Rudhyar [www.aucourantrecords.com/catalog.php?op=detail&cid=75 Four Pentagrams — Paeans — Granites] (исп. Ron Squibbs). — Aucourant Records, 2009.

Аудиолекции

  • [www.rudhyaraudioarchives.com/ Rudhyar Audio Archives] (англ.). — Аудиозаписи лекций Д.Радьяра по астрологии, философии, поэзии и музыке. Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j6yCyJx Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].

Напишите отзыв о статье "Радьяр, Дэйн"

Комментарии

  1. ↑ Rhudyar D. [www.khaldea.com/rudhyar/rania/index.php Rania: an epic narrative]. — Unity Press, 1973. — 202 с. — ISBN 9780913300114.
    Сюжет произведения: напряжённая драматическая история эволюции женской души. Извилистый путь Рании (Rania) в поисках духовной силы помогает ей в её финальной битве с Силами Тьмы.
  2. ↑ Rhudyar D. Return from No Return. — Palo Alto: Seed Center, 1973. — 165 с. — ISBN 9780913300114.
    Сюжет произведения: действие происходит в 22 веке на Земле, единое мировое правительство которой осуществляет мирное исследование Космоса. Возвышенно настроенный астронавт соглашается предпринять опасную миссию-путешествие за предел, который не смогли преодолеть все предыдущие исследователи. Он телепатически общается со своей женой, рассказывая о подготовке к эксперименту.
  3. ↑ Направление в психологии, имеющее тот же предмет исследования, тоже называется трансперсональной.
  4. ↑ «amazing sort of fortified consonance»
  5. ↑ «the new composer» was «no longer a 'composer,' but an evoker, a magician. His material is his musical instrument, a living thing, a mysterious entity endowed with vital laws of its own, sneering at formulas, fearfully alive.»
  6. ↑ «To the primitive mind, which believes in magic and its workings, just the verbal hint of a doll stuck through with pins--or Saturn entering Scorpio--may be sufficient to produce illness and even death»

Примечания

  1. ↑ 1 2 3 4 5 [www.encyclopedia.com/doc/1G2-3403803927.html Rudhyar, Dane (1895-1985)] // Encyclopedia of Occultism and Parapsychology. — 2001.
  2. ↑ 1 2 Hammer O. Claiming Knowledge: Strategies of Epistemology from Theosophy to the New Age. — Leiden: Brill, 2004. — С. [books.google.ru/books?id=EZYsPQgBNioC&lpg=PP1&pg=PA102#v=onepage&q=Rudhyar&f=false 50]. — ISBN 978-90-04-13638-0.
  3. ↑ 1 2 Arnold Whittall. [ml.oxfordjournals.org/content/91/2/288.short?rss=1 Dane Rudhyar: His Music, Thought, and Art. By Deniz Ertan] // Music and Letters. — Oxford University Press, (2010) 91 (2). — С. 288-290.
  4. ↑ 1 2 3 Gilmore, 2002, p. 407.
  5. ↑ 1 2 John Michael Greer. [books.google.ru/books?id=xAmMNnJlfnoC&pg=PA404&dq=Rudhyar,+Dane&hl=ru&ei=RHjGTrnAOebV4QSTmvhj&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=1&ved=0CDEQ6AEwAA#v=onepage&q&f=false Rudhyar, Dane] // The new encyclopedia of the occult. — Llewellyn Worldwide, 2003. — С. 404. — 555 с. — ISBN 9781567183368.
  6. ↑ Laura Diane Kuhn. Baker's Student Encyclopedia of Music: R-Z. — Schirmer Books, 1999. — С. [books.google.ru/books?ei=fcrDTsXdGoSL4gSX7dVv&ct=result&hl=ru&id=jsRWAAAAYAAJ&dq=Sorbonne+Rhudyar&q=%22Rudhyar+studied+philosophy+at+the+Sorbonne+in+Paris%22#search_anchor 1547]. — 2092 с. — ISBN 9780028654218.
  7. ↑ 1 2 3 Gilmore, 2002, p. 404.
  8. ↑ 1 2 3 4 5 David Mason Greene. Greene's biographical encyclopedia of composers. — Reproducing Piano Roll Fnd., 2007. — С. 1234-1236. — 1547 с. — ISBN 9780385142786.
  9. ↑ 1 2 3 Gilmore, 2002, p. 405.
  10. ↑ 1 2 [www.khaldea.com/rudhyar/bio1.shtml Dane Rudyar: An Illustrated Biographical Sketch - Part One The Parisian Years: 1895-1916] (англ.). Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j6yjxuE Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
  11. ↑ Candy Hillenbrand. [www.cosmicwindow.com/candyrudhyar.html Towards an Astrology of Meaning and Purpose. The legacy of Dane Rhudyar (1895-1985)]. Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/6APLQIIb1 Архивировано из первоисточника 3 сентября 2012].
  12. ↑ [www.khaldea.com/rudhyar/bio2.shtml Dane Rudyar: An Illustrated Biographical Sketch - Part Two In the New World: 1917-1919] (англ.). Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/6APLQqsC7 Архивировано из первоисточника 3 сентября 2012].
  13. ↑ 1 2 3 Rudhyar Dane. Preface to the 3rd edition of The Astrology of Personality. — 3rd. — Doubleday, 1970. — P. 500vii-xvi.
  14. ↑ 1 2 3 4 5 Gilmore, 2002, p. 406.
  15. ↑ Melton, J. Gordon, Jerome Clark, and Aidan A. Kelly New Age Encyclopedia Detroit:1990 Gale Research
  16. ↑ Rudhyar, Dane Astrological Timing: The Transition to the New Age New York: 1972 Harper & Row
  17. ↑ John Ankerberg, John Weldon. Astrology // Cult Watch. — Harvest House Publishers, 1991. — С. [books.google.ru/books?id=K5DyeKul6-0C&lpg=PA215&dq=Transpersonal%20Psychology%20Rudhyar&hl=ru&pg=PA215#v=onepage&q&f=false 215]. — 370 с. — ISBN 9780890818510.
  18. ↑ Hammer O. Claiming Knowledge: Strategies of Epistemology from Theosophy to the New Age. — Leiden: Brill, 2004. — С. [books.google.ru/books?id=Nl26tCsGE5UC&pg=PA178&dq=Rudhyar+Chiron&hl=ru&ei=r5TGTvvLO4Sc-waAsoAN&sa=X&oi=book_result&ct=result&resnum=3&ved=0CDcQ6AEwAg#v=onepage&q=instrumental%20shift%20twentieth%20century%20astrology&f=false 178]. — ISBN 978-90-04-13638-0.
  19. ↑ Seymour Boorstein. Transpersonal psychotherapy. — SUNY Press, 1996. — С. [books.google.ru/books?id=w1JHZaqvTlQC&lpg=PA3&dq=Transpersonal%20Psychology%20Rudhyar&hl=ru&pg=PA3#v=onepage&q&f=false 3]. — 587 с. — ISBN 9780791428351.
  20. ↑ 1 2 Peter Garland. [www.newalbion.com/artists/rudhyard/ Dane Rudhyar] (англ.). Soundings Press, New Albion Records (Dec. 11-13, 1985). Проверено 16 ноября 2011. [www.webcitation.org/6B9EOnLxZ Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
  21. ↑ Rudhyar, Dane. The Birth of the Twentieth Century Piano: Concerning John Hays Hammond’s New Device // Eolus. — 1926. — С. 15.
  22. ↑ David Nicholls. [books.google.ru/books?id=9JNmAgAAQBAJ&lpg=PA3&ots=FUgPXAPBtu&hl=ru&pg=PA3#v=onepage&f=false Whole World of Music: A Henry Cowell Symposium]. — Routledge, 2013. — С. 3. — 260 с. — ISBN 9781134419531.
  23. ↑ Peter Garland. [www.newalbion.com/artists/rudhyard/ Dane Rudhyar] (англ.). Soundings Press, New Albion Records (Dec. 11-13, 1985). Проверено 16 ноября 2011. [www.webcitation.org/6B9EOnLxZ Архивировано из первоисточника 4 октября 2012].
    Amazing about Rudhyar, that his best works occurred in the 1920s and … 1970s!!! I know of few other composers to have had such a musical renaissance in their eighties
  24. ↑ Robert C. Hay. Dane Rudhyar and the Transcendental Painting Group of New Mexico 1938-1941 (MA diss.). — Michigan State University, 1981. — 712 с.
  25. ↑ 1 2 Ertan, 2009, p. xxiv.
  26. ↑ 1 2 Jerome, 1976, p. 62.
  27. ↑ Jerome, 1976, p. 61.
  28. ↑ Jerome, 1976, p. 61-62.
  29. ↑ Kelly, 1982, p. 62.
  30. ↑ Kelly, 1982, p. 62-63.

Литература

  • Deniz Ertan. [books.google.com/books?id=TPiWIeLmGqgC&printsec=frontcover#v=onepage&q&f=false Dane Rudhyar: His Music, Thought, and Art]. — University of Rochester Press, 2009. — 304 с. — ISBN 9781580462877.
  • Carol J. Oja. [www.music.fas.harvard.edu/faculty/Rudhyar1999.pdf Dane Rudhyar's Vision of American Dissonance] // American Music. — University of Illinois Press, Summer 1999. — С. 129-145.
  • Kirkpatrick, John. D. Rudhyar // 20th-Century American Masters: Ives, Thomson, Sessions, Cowell, Gershwin, Copland, Carter, Barber, Cage, Bernstein. — New York and London: W. W. Norton, (1997 [1988]). — С. 129.
  • Morang, Alfred. Transcendental Painting. — Santa Fe: American Foundation for Transcendental Painting Inc., 1940.
  • Morang, Alfred. [books.google.ru/books?id=OUTPAdIEyrQC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_atb#v=onepage&q&f=false Dane Rudhyar: Pioneer in Creative Synthesis 1939]. — Kessinger Publishing, 2004. — 48 с. — ISBN 9781417977659.
  • Gilmore B. [books.google.ru/books?id=heMqLmSvgtcC&printsec=frontcover&hl=ru&source=gbs_atb#v=onepage&q=Dane%20Rudhyar%20(1895-1985)&f=false Dane Rudhyar (1895-1985)] // Music of the Twentieth-Century Avant-Garde: A Biocritical Sourcebook. — ABC-CLIO, 2002. — С. 404-408. — 680 с. — ISBN 9780313017230.
  • [www.khaldea.com/rudhyar/bio1.shtml Dane Rudyar: An Illustrated Biographical Sketch] (англ.). Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j6yjxuE Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
Критика
  • Lawrence E. Jerome. Astrology: Magic or Science? // Objections to Astrology. — Buffalo, NY: Prometheus Books, 1976. — С. 61-62. — 64 с. — ISBN 978-0879750596.
  • I.W.Kelly. [books.google.ru/books?id=d57WiB38aTMC&lpg=PP1&hl=ru&pg=PA47#v=onepage&q&f=false Astrology, Cosmobiology and Humanistic Astrology] // Philosophy of Science and the Occult. — SUNY Press, 1982. — С. 47-68. — 336 с. — ISBN 9780873955737.

Ссылки

  • [daileyrarebooks.com/DaneRudhyarBibliography.htm Dane Rudhyar Bibliography] (англ.). — Библиография работ Д.Радьяра и о нём. Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j6zA6Pq Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
  • [www.khaldea.com/rudhyar/ Rudhyar Archival Project] (англ.). — Биография Д.Радьяра, тексты его работ по музыке, духовности, астрологии, галерея картин. Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j6zb6TJ Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
  • [www.meherbabatravels.com/personalities/dane-rudhyar/ Dane Rudhyar: Spiritualist, Musician & Astrologer] (англ.). — Описание встреч Д.Радьяра с духовным учителем Мехер Баба. Проверено 15 ноября 2011. [www.webcitation.org/67j700mtb Архивировано из первоисточника 17 мая 2012].
  • [www.last.fm/ru/music/Dane+Rudhyar Профиль Dane Rudhyar] на Last.fm

Отрывок, характеризующий Радьяр, Дэйн

«Я видел во сне, что иду я в темноте, и вдруг окружен собаками, но иду без страха; вдруг одна небольшая схватила меня за левое стегно зубами и не выпускает. Я стал давить ее руками. И только что я оторвал ее, как другая, еще большая, стала грызть меня. Я стал поднимать ее и чем больше поднимал, тем она становилась больше и тяжеле. И вдруг идет брат А. и взяв меня под руку, повел с собою и привел к зданию, для входа в которое надо было пройти по узкой доске. Я ступил на нее и доска отогнулась и упала, и я стал лезть на забор, до которого едва достигал руками. После больших усилий я перетащил свое тело так, что ноги висели на одной, а туловище на другой стороне. Я оглянулся и увидал, что брат А. стоит на заборе и указывает мне на большую аллею и сад, и в саду большое и прекрасное здание. Я проснулся. Господи, Великий Архитектон природы! помоги мне оторвать от себя собак – страстей моих и последнюю из них, совокупляющую в себе силы всех прежних, и помоги мне вступить в тот храм добродетели, коего лицезрения я во сне достигнул».
«7 го декабря.
«Видел сон, будто Иосиф Алексеевич в моем доме сидит, я рад очень, и желаю угостить его. Будто я с посторонними неумолчно болтаю и вдруг вспомнил, что это ему не может нравиться, и желаю к нему приблизиться и его обнять. Но только что приблизился, вижу, что лицо его преобразилось, стало молодое, и он мне тихо что то говорит из ученья Ордена, так тихо, что я не могу расслышать. Потом, будто, вышли мы все из комнаты, и что то тут случилось мудреное. Мы сидели или лежали на полу. Он мне что то говорил. А мне будто захотелось показать ему свою чувствительность и я, не вслушиваясь в его речи, стал себе воображать состояние своего внутреннего человека и осенившую меня милость Божию. И появились у меня слезы на глазах, и я был доволен, что он это приметил. Но он взглянул на меня с досадой и вскочил, пресекши свой разговор. Я обробел и спросил, не ко мне ли сказанное относилось; но он ничего не отвечал, показал мне ласковый вид, и после вдруг очутились мы в спальне моей, где стоит двойная кровать. Он лег на нее на край, и я будто пылал к нему желанием ласкаться и прилечь тут же. И он будто у меня спрашивает: „Скажите по правде, какое вы имеете главное пристрастие? Узнали ли вы его? Я думаю, что вы уже его узнали“. Я, смутившись сим вопросом, отвечал, что лень мое главное пристрастие. Он недоверчиво покачал головой. И я ему, еще более смутившись, отвечал, что я, хотя и живу с женою, по его совету, но не как муж жены своей. На это он возразил, что не должно жену лишать своей ласки, дал чувствовать, что в этом была моя обязанность. Но я отвечал, что я стыжусь этого, и вдруг всё скрылось. И я проснулся, и нашел в мыслях своих текст Св. Писания: Живот бе свет человеком, и свет во тме светит и тма его не объят . Лицо у Иосифа Алексеевича было моложавое и светлое. В этот день получил письмо от благодетеля, в котором он пишет об обязанностях супружества».
«9 го декабря.
«Видел сон, от которого проснулся с трепещущимся сердцем. Видел, будто я в Москве, в своем доме, в большой диванной, и из гостиной выходит Иосиф Алексеевич. Будто я тотчас узнал, что с ним уже совершился процесс возрождения, и бросился ему на встречу. Я будто его целую, и руки его, а он говорит: „Приметил ли ты, что у меня лицо другое?“ Я посмотрел на него, продолжая держать его в своих объятиях, и будто вижу, что лицо его молодое, но волос на голове нет, и черты совершенно другие. И будто я ему говорю: „Я бы вас узнал, ежели бы случайно с вами встретился“, и думаю между тем: „Правду ли я сказал?“ И вдруг вижу, что он лежит как труп мертвый; потом понемногу пришел в себя и вошел со мной в большой кабинет, держа большую книгу, писанную, в александрийский лист. И будто я говорю: „это я написал“. И он ответил мне наклонением головы. Я открыл книгу, и в книге этой на всех страницах прекрасно нарисовано. И я будто знаю, что эти картины представляют любовные похождения души с ее возлюбленным. И на страницах будто я вижу прекрасное изображение девицы в прозрачной одежде и с прозрачным телом, возлетающей к облакам. И будто я знаю, что эта девица есть ничто иное, как изображение Песни песней. И будто я, глядя на эти рисунки, чувствую, что я делаю дурно, и не могу оторваться от них. Господи, помоги мне! Боже мой, если это оставление Тобою меня есть действие Твое, то да будет воля Твоя; но ежели же я сам причинил сие, то научи меня, что мне делать. Я погибну от своей развратности, буде Ты меня вовсе оставишь».


Денежные дела Ростовых не поправились в продолжение двух лет, которые они пробыли в деревне.
Несмотря на то, что Николай Ростов, твердо держась своего намерения, продолжал темно служить в глухом полку, расходуя сравнительно мало денег, ход жизни в Отрадном был таков, и в особенности Митенька так вел дела, что долги неудержимо росли с каждым годом. Единственная помощь, которая очевидно представлялась старому графу, это была служба, и он приехал в Петербург искать места; искать места и вместе с тем, как он говорил, в последний раз потешить девчат.
Вскоре после приезда Ростовых в Петербург, Берг сделал предложение Вере, и предложение его было принято.
Несмотря на то, что в Москве Ростовы принадлежали к высшему обществу, сами того не зная и не думая о том, к какому они принадлежали обществу, в Петербурге общество их было смешанное и неопределенное. В Петербурге они были провинциалы, до которых не спускались те самые люди, которых, не спрашивая их к какому они принадлежат обществу, в Москве кормили Ростовы.
Ростовы в Петербурге жили так же гостеприимно, как и в Москве, и на их ужинах сходились самые разнообразные лица: соседи по Отрадному, старые небогатые помещики с дочерьми и фрейлина Перонская, Пьер Безухов и сын уездного почтмейстера, служивший в Петербурге. Из мужчин домашними людьми в доме Ростовых в Петербурге очень скоро сделались Борис, Пьер, которого, встретив на улице, затащил к себе старый граф, и Берг, который целые дни проводил у Ростовых и оказывал старшей графине Вере такое внимание, которое может оказывать молодой человек, намеревающийся сделать предложение.
Берг недаром показывал всем свою раненую в Аустерлицком сражении правую руку и держал совершенно не нужную шпагу в левой. Он так упорно и с такою значительностью рассказывал всем это событие, что все поверили в целесообразность и достоинство этого поступка, и Берг получил за Аустерлиц две награды.
В Финляндской войне ему удалось также отличиться. Он поднял осколок гранаты, которым был убит адъютант подле главнокомандующего и поднес начальнику этот осколок. Так же как и после Аустерлица, он так долго и упорно рассказывал всем про это событие, что все поверили тоже, что надо было это сделать, и за Финляндскую войну Берг получил две награды. В 19 м году он был капитан гвардии с орденами и занимал в Петербурге какие то особенные выгодные места.
Хотя некоторые вольнодумцы и улыбались, когда им говорили про достоинства Берга, нельзя было не согласиться, что Берг был исправный, храбрый офицер, на отличном счету у начальства, и нравственный молодой человек с блестящей карьерой впереди и даже прочным положением в обществе.
Четыре года тому назад, встретившись в партере московского театра с товарищем немцем, Берг указал ему на Веру Ростову и по немецки сказал: «Das soll mein Weib werden», [Она должна быть моей женой,] и с той минуты решил жениться на ней. Теперь, в Петербурге, сообразив положение Ростовых и свое, он решил, что пришло время, и сделал предложение.
Предложение Берга было принято сначала с нелестным для него недоумением. Сначала представилось странно, что сын темного, лифляндского дворянина делает предложение графине Ростовой; но главное свойство характера Берга состояло в таком наивном и добродушном эгоизме, что невольно Ростовы подумали, что это будет хорошо, ежели он сам так твердо убежден, что это хорошо и даже очень хорошо. Притом же дела Ростовых были очень расстроены, чего не мог не знать жених, а главное, Вере было 24 года, она выезжала везде, и, несмотря на то, что она несомненно была хороша и рассудительна, до сих пор никто никогда ей не сделал предложения. Согласие было дано.
– Вот видите ли, – говорил Берг своему товарищу, которого он называл другом только потому, что он знал, что у всех людей бывают друзья. – Вот видите ли, я всё это сообразил, и я бы не женился, ежели бы не обдумал всего, и это почему нибудь было бы неудобно. А теперь напротив, папенька и маменька мои теперь обеспечены, я им устроил эту аренду в Остзейском крае, а мне прожить можно в Петербурге при моем жалованьи, при ее состоянии и при моей аккуратности. Прожить можно хорошо. Я не из за денег женюсь, я считаю это неблагородно, но надо, чтоб жена принесла свое, а муж свое. У меня служба – у нее связи и маленькие средства. Это в наше время что нибудь такое значит, не так ли? А главное она прекрасная, почтенная девушка и любит меня…
Берг покраснел и улыбнулся.
– И я люблю ее, потому что у нее характер рассудительный – очень хороший. Вот другая ее сестра – одной фамилии, а совсем другое, и неприятный характер, и ума нет того, и эдакое, знаете?… Неприятно… А моя невеста… Вот будете приходить к нам… – продолжал Берг, он хотел сказать обедать, но раздумал и сказал: «чай пить», и, проткнув его быстро языком, выпустил круглое, маленькое колечко табачного дыма, олицетворявшее вполне его мечты о счастьи.
Подле первого чувства недоуменья, возбужденного в родителях предложением Берга, в семействе водворилась обычная в таких случаях праздничность и радость, но радость была не искренняя, а внешняя. В чувствах родных относительно этой свадьбы были заметны замешательство и стыдливость. Как будто им совестно было теперь за то, что они мало любили Веру, и теперь так охотно сбывали ее с рук. Больше всех смущен был старый граф. Он вероятно не умел бы назвать того, что было причиной его смущенья, а причина эта была его денежные дела. Он решительно не знал, что у него есть, сколько у него долгов и что он в состоянии будет дать в приданое Вере. Когда родились дочери, каждой было назначено по 300 душ в приданое; но одна из этих деревень была уж продана, другая заложена и так просрочена, что должна была продаваться, поэтому отдать имение было невозможно. Денег тоже не было.
Берг уже более месяца был женихом и только неделя оставалась до свадьбы, а граф еще не решил с собой вопроса о приданом и не говорил об этом с женою. Граф то хотел отделить Вере рязанское именье, то хотел продать лес, то занять денег под вексель. За несколько дней до свадьбы Берг вошел рано утром в кабинет к графу и с приятной улыбкой почтительно попросил будущего тестя объявить ему, что будет дано за графиней Верой. Граф так смутился при этом давно предчувствуемом вопросе, что сказал необдуманно первое, что пришло ему в голову.
– Люблю, что позаботился, люблю, останешься доволен…
И он, похлопав Берга по плечу, встал, желая прекратить разговор. Но Берг, приятно улыбаясь, объяснил, что, ежели он не будет знать верно, что будет дано за Верой, и не получит вперед хотя части того, что назначено ей, то он принужден будет отказаться.
– Потому что рассудите, граф, ежели бы я теперь позволил себе жениться, не имея определенных средств для поддержания своей жены, я поступил бы подло…
Разговор кончился тем, что граф, желая быть великодушным и не подвергаться новым просьбам, сказал, что он выдает вексель в 80 тысяч. Берг кротко улыбнулся, поцеловал графа в плечо и сказал, что он очень благодарен, но никак не может теперь устроиться в новой жизни, не получив чистыми деньгами 30 тысяч. – Хотя бы 20 тысяч, граф, – прибавил он; – а вексель тогда только в 60 тысяч.
– Да, да, хорошо, – скороговоркой заговорил граф, – только уж извини, дружок, 20 тысяч я дам, а вексель кроме того на 80 тысяч дам. Так то, поцелуй меня.


Наташе было 16 лет, и был 1809 год, тот самый, до которого она четыре года тому назад по пальцам считала с Борисом после того, как она с ним поцеловалась. С тех пор она ни разу не видала Бориса. Перед Соней и с матерью, когда разговор заходил о Борисе, она совершенно свободно говорила, как о деле решенном, что всё, что было прежде, – было ребячество, про которое не стоило и говорить, и которое давно было забыто. Но в самой тайной глубине ее души, вопрос о том, было ли обязательство к Борису шуткой или важным, связывающим обещанием, мучил ее.
С самых тех пор, как Борис в 1805 году из Москвы уехал в армию, он не видался с Ростовыми. Несколько раз он бывал в Москве, проезжал недалеко от Отрадного, но ни разу не был у Ростовых.
Наташе приходило иногда к голову, что он не хотел видеть ее, и эти догадки ее подтверждались тем грустным тоном, которым говаривали о нем старшие:
– В нынешнем веке не помнят старых друзей, – говорила графиня вслед за упоминанием о Борисе.
Анна Михайловна, в последнее время реже бывавшая у Ростовых, тоже держала себя как то особенно достойно, и всякий раз восторженно и благодарно говорила о достоинствах своего сына и о блестящей карьере, на которой он находился. Когда Ростовы приехали в Петербург, Борис приехал к ним с визитом.
Он ехал к ним не без волнения. Воспоминание о Наташе было самым поэтическим воспоминанием Бориса. Но вместе с тем он ехал с твердым намерением ясно дать почувствовать и ей, и родным ее, что детские отношения между ним и Наташей не могут быть обязательством ни для нее, ни для него. У него было блестящее положение в обществе, благодаря интимности с графиней Безуховой, блестящее положение на службе, благодаря покровительству важного лица, доверием которого он вполне пользовался, и у него были зарождающиеся планы женитьбы на одной из самых богатых невест Петербурга, которые очень легко могли осуществиться. Когда Борис вошел в гостиную Ростовых, Наташа была в своей комнате. Узнав о его приезде, она раскрасневшись почти вбежала в гостиную, сияя более чем ласковой улыбкой.
Борис помнил ту Наташу в коротеньком платье, с черными, блестящими из под локон глазами и с отчаянным, детским смехом, которую он знал 4 года тому назад, и потому, когда вошла совсем другая Наташа, он смутился, и лицо его выразило восторженное удивление. Это выражение его лица обрадовало Наташу.
– Что, узнаешь свою маленькую приятельницу шалунью? – сказала графиня. Борис поцеловал руку Наташи и сказал, что он удивлен происшедшей в ней переменой.
– Как вы похорошели!
«Еще бы!», отвечали смеющиеся глаза Наташи.
– А папа постарел? – спросила она. Наташа села и, не вступая в разговор Бориса с графиней, молча рассматривала своего детского жениха до малейших подробностей. Он чувствовал на себе тяжесть этого упорного, ласкового взгляда и изредка взглядывал на нее.
Мундир, шпоры, галстук, прическа Бориса, всё это было самое модное и сomme il faut [вполне порядочно]. Это сейчас заметила Наташа. Он сидел немножко боком на кресле подле графини, поправляя правой рукой чистейшую, облитую перчатку на левой, говорил с особенным, утонченным поджатием губ об увеселениях высшего петербургского света и с кроткой насмешливостью вспоминал о прежних московских временах и московских знакомых. Не нечаянно, как это чувствовала Наташа, он упомянул, называя высшую аристократию, о бале посланника, на котором он был, о приглашениях к NN и к SS.
Наташа сидела всё время молча, исподлобья глядя на него. Взгляд этот всё больше и больше, и беспокоил, и смущал Бориса. Он чаще оглядывался на Наташу и прерывался в рассказах. Он просидел не больше 10 минут и встал, раскланиваясь. Всё те же любопытные, вызывающие и несколько насмешливые глаза смотрели на него. После первого своего посещения, Борис сказал себе, что Наташа для него точно так же привлекательна, как и прежде, но что он не должен отдаваться этому чувству, потому что женитьба на ней – девушке почти без состояния, – была бы гибелью его карьеры, а возобновление прежних отношений без цели женитьбы было бы неблагородным поступком. Борис решил сам с собою избегать встреч с Наташей, нo, несмотря на это решение, приехал через несколько дней и стал ездить часто и целые дни проводить у Ростовых. Ему представлялось, что ему необходимо было объясниться с Наташей, сказать ей, что всё старое должно быть забыто, что, несмотря на всё… она не может быть его женой, что у него нет состояния, и ее никогда не отдадут за него. Но ему всё не удавалось и неловко было приступить к этому объяснению. С каждым днем он более и более запутывался. Наташа, по замечанию матери и Сони, казалась по старому влюбленной в Бориса. Она пела ему его любимые песни, показывала ему свой альбом, заставляла его писать в него, не позволяла поминать ему о старом, давая понимать, как прекрасно было новое; и каждый день он уезжал в тумане, не сказав того, что намерен был сказать, сам не зная, что он делал и для чего он приезжал, и чем это кончится. Борис перестал бывать у Элен, ежедневно получал укоризненные записки от нее и всё таки целые дни проводил у Ростовых.


Однажды вечером, когда старая графиня, вздыхая и крехтя, в ночном чепце и кофточке, без накладных буклей, и с одним бедным пучком волос, выступавшим из под белого, коленкорового чепчика, клала на коврике земные поклоны вечерней молитвы, ее дверь скрипнула, и в туфлях на босу ногу, тоже в кофточке и в папильотках, вбежала Наташа. Графиня оглянулась и нахмурилась. Она дочитывала свою последнюю молитву: «Неужели мне одр сей гроб будет?» Молитвенное настроение ее было уничтожено. Наташа, красная, оживленная, увидав мать на молитве, вдруг остановилась на своем бегу, присела и невольно высунула язык, грозясь самой себе. Заметив, что мать продолжала молитву, она на цыпочках подбежала к кровати, быстро скользнув одной маленькой ножкой о другую, скинула туфли и прыгнула на тот одр, за который графиня боялась, как бы он не был ее гробом. Одр этот был высокий, перинный, с пятью всё уменьшающимися подушками. Наташа вскочила, утонула в перине, перевалилась к стенке и начала возиться под одеялом, укладываясь, подгибая коленки к подбородку, брыкая ногами и чуть слышно смеясь, то закрываясь с головой, то взглядывая на мать. Графиня кончила молитву и с строгим лицом подошла к постели; но, увидав, что Наташа закрыта с головой, улыбнулась своей доброй, слабой улыбкой.
– Ну, ну, ну, – сказала мать.
– Мама, можно поговорить, да? – сказала Hаташa. – Ну, в душку один раз, ну еще, и будет. – И она обхватила шею матери и поцеловала ее под подбородок. В обращении своем с матерью Наташа выказывала внешнюю грубость манеры, но так была чутка и ловка, что как бы она ни обхватила руками мать, она всегда умела это сделать так, чтобы матери не было ни больно, ни неприятно, ни неловко.
– Ну, об чем же нынче? – сказала мать, устроившись на подушках и подождав, пока Наташа, также перекатившись раза два через себя, не легла с ней рядом под одним одеялом, выпростав руки и приняв серьезное выражение.
Эти ночные посещения Наташи, совершавшиеся до возвращения графа из клуба, были одним из любимейших наслаждений матери и дочери.
– Об чем же нынче? А мне нужно тебе сказать…
Наташа закрыла рукою рот матери.
– О Борисе… Я знаю, – сказала она серьезно, – я затем и пришла. Не говорите, я знаю. Нет, скажите! – Она отпустила руку. – Скажите, мама. Он мил?
– Наташа, тебе 16 лет, в твои года я была замужем. Ты говоришь, что Боря мил. Он очень мил, и я его люблю как сына, но что же ты хочешь?… Что ты думаешь? Ты ему совсем вскружила голову, я это вижу…
Говоря это, графиня оглянулась на дочь. Наташа лежала, прямо и неподвижно глядя вперед себя на одного из сфинксов красного дерева, вырезанных на углах кровати, так что графиня видела только в профиль лицо дочери. Лицо это поразило графиню своей особенностью серьезного и сосредоточенного выражения.
Наташа слушала и соображала.
– Ну так что ж? – сказала она.
– Ты ему вскружила совсем голову, зачем? Что ты хочешь от него? Ты знаешь, что тебе нельзя выйти за него замуж.
– Отчего? – не переменяя положения, сказала Наташа.
– Оттого, что он молод, оттого, что он беден, оттого, что он родня… оттого, что ты и сама не любишь его.
– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.
– Ты и с ним кокетничаешь, – смеясь сказала графиня.
– Нет, он франмасон, я узнала. Он славный, темно синий с красным, как вам растолковать…
– Графинюшка, – послышался голос графа из за двери. – Ты не спишь? – Наташа вскочила босиком, захватила в руки туфли и убежала в свою комнату.
Она долго не могла заснуть. Она всё думала о том, что никто никак не может понять всего, что она понимает, и что в ней есть.
«Соня?» подумала она, глядя на спящую, свернувшуюся кошечку с ее огромной косой. «Нет, куда ей! Она добродетельная. Она влюбилась в Николеньку и больше ничего знать не хочет. Мама, и та не понимает. Это удивительно, как я умна и как… она мила», – продолжала она, говоря про себя в третьем лице и воображая, что это говорит про нее какой то очень умный, самый умный и самый хороший мужчина… «Всё, всё в ней есть, – продолжал этот мужчина, – умна необыкновенно, мила и потом хороша, необыкновенно хороша, ловка, – плавает, верхом ездит отлично, а голос! Можно сказать, удивительный голос!» Она пропела свою любимую музыкальную фразу из Херубиниевской оперы, бросилась на постель, засмеялась от радостной мысли, что она сейчас заснет, крикнула Дуняшу потушить свечку, и еще Дуняша не успела выйти из комнаты, как она уже перешла в другой, еще более счастливый мир сновидений, где всё было так же легко и прекрасно, как и в действительности, но только было еще лучше, потому что было по другому.

На другой день графиня, пригласив к себе Бориса, переговорила с ним, и с того дня он перестал бывать у Ростовых.


31 го декабря, накануне нового 1810 года, le reveillon [ночной ужин], был бал у Екатерининского вельможи. На бале должен был быть дипломатический корпус и государь.
На Английской набережной светился бесчисленными огнями иллюминации известный дом вельможи. У освещенного подъезда с красным сукном стояла полиция, и не одни жандармы, но полицеймейстер на подъезде и десятки офицеров полиции. Экипажи отъезжали, и всё подъезжали новые с красными лакеями и с лакеями в перьях на шляпах. Из карет выходили мужчины в мундирах, звездах и лентах; дамы в атласе и горностаях осторожно сходили по шумно откладываемым подножкам, и торопливо и беззвучно проходили по сукну подъезда.
Почти всякий раз, как подъезжал новый экипаж, в толпе пробегал шопот и снимались шапки.
– Государь?… Нет, министр… принц… посланник… Разве не видишь перья?… – говорилось из толпы. Один из толпы, одетый лучше других, казалось, знал всех, и называл по имени знатнейших вельмож того времени.
Уже одна треть гостей приехала на этот бал, а у Ростовых, долженствующих быть на этом бале, еще шли торопливые приготовления одевания.
Много было толков и приготовлений для этого бала в семействе Ростовых, много страхов, что приглашение не будет получено, платье не будет готово, и не устроится всё так, как было нужно.
Вместе с Ростовыми ехала на бал Марья Игнатьевна Перонская, приятельница и родственница графини, худая и желтая фрейлина старого двора, руководящая провинциальных Ростовых в высшем петербургском свете.
В 10 часов вечера Ростовы должны были заехать за фрейлиной к Таврическому саду; а между тем было уже без пяти минут десять, а еще барышни не были одеты.
Наташа ехала на первый большой бал в своей жизни. Она в этот день встала в 8 часов утра и целый день находилась в лихорадочной тревоге и деятельности. Все силы ее, с самого утра, были устремлены на то, чтобы они все: она, мама, Соня были одеты как нельзя лучше. Соня и графиня поручились вполне ей. На графине должно было быть масака бархатное платье, на них двух белые дымковые платья на розовых, шелковых чехлах с розанами в корсаже. Волоса должны были быть причесаны a la grecque [по гречески].
Все существенное уже было сделано: ноги, руки, шея, уши были уже особенно тщательно, по бальному, вымыты, надушены и напудрены; обуты уже были шелковые, ажурные чулки и белые атласные башмаки с бантиками; прически были почти окончены. Соня кончала одеваться, графиня тоже; но Наташа, хлопотавшая за всех, отстала. Она еще сидела перед зеркалом в накинутом на худенькие плечи пеньюаре. Соня, уже одетая, стояла посреди комнаты и, нажимая до боли маленьким пальцем, прикалывала последнюю визжавшую под булавкой ленту.
– Не так, не так, Соня, – сказала Наташа, поворачивая голову от прически и хватаясь руками за волоса, которые не поспела отпустить державшая их горничная. – Не так бант, поди сюда. – Соня присела. Наташа переколола ленту иначе.
– Позвольте, барышня, нельзя так, – говорила горничная, державшая волоса Наташи.
– Ах, Боже мой, ну после! Вот так, Соня.
– Скоро ли вы? – послышался голос графини, – уж десять сейчас.
– Сейчас, сейчас. – А вы готовы, мама?
– Только току приколоть.
– Не делайте без меня, – крикнула Наташа: – вы не сумеете!
– Да уж десять.
На бале решено было быть в половине одиннадцатого, a надо было еще Наташе одеться и заехать к Таврическому саду.
Окончив прическу, Наташа в коротенькой юбке, из под которой виднелись бальные башмачки, и в материнской кофточке, подбежала к Соне, осмотрела ее и потом побежала к матери. Поворачивая ей голову, она приколола току, и, едва успев поцеловать ее седые волосы, опять побежала к девушкам, подшивавшим ей юбку.
Дело стояло за Наташиной юбкой, которая была слишком длинна; ее подшивали две девушки, обкусывая торопливо нитки. Третья, с булавками в губах и зубах, бегала от графини к Соне; четвертая держала на высоко поднятой руке всё дымковое платье.
– Мавруша, скорее, голубушка!
– Дайте наперсток оттуда, барышня.
– Скоро ли, наконец? – сказал граф, входя из за двери. – Вот вам духи. Перонская уж заждалась.
– Готово, барышня, – говорила горничная, двумя пальцами поднимая подшитое дымковое платье и что то обдувая и потряхивая, высказывая этим жестом сознание воздушности и чистоты того, что она держала.
Наташа стала надевать платье.
– Сейчас, сейчас, не ходи, папа, – крикнула она отцу, отворившему дверь, еще из под дымки юбки, закрывавшей всё ее лицо. Соня захлопнула дверь. Через минуту графа впустили. Он был в синем фраке, чулках и башмаках, надушенный и припомаженный.
– Ах, папа, ты как хорош, прелесть! – сказала Наташа, стоя посреди комнаты и расправляя складки дымки.
– Позвольте, барышня, позвольте, – говорила девушка, стоя на коленях, обдергивая платье и с одной стороны рта на другую переворачивая языком булавки.
– Воля твоя! – с отчаянием в голосе вскрикнула Соня, оглядев платье Наташи, – воля твоя, опять длинно!
Наташа отошла подальше, чтоб осмотреться в трюмо. Платье было длинно.
– Ей Богу, сударыня, ничего не длинно, – сказала Мавруша, ползавшая по полу за барышней.
– Ну длинно, так заметаем, в одну минутую заметаем, – сказала решительная Дуняша, из платочка на груди вынимая иголку и опять на полу принимаясь за работу.
В это время застенчиво, тихими шагами, вошла графиня в своей токе и бархатном платье.
– Уу! моя красавица! – закричал граф, – лучше вас всех!… – Он хотел обнять ее, но она краснея отстранилась, чтоб не измяться.
– Мама, больше на бок току, – проговорила Наташа. – Я переколю, и бросилась вперед, а девушки, подшивавшие, не успевшие за ней броситься, оторвали кусочек дымки.
– Боже мой! Что ж это такое? Я ей Богу не виновата…
– Ничего, заметаю, не видно будет, – говорила Дуняша.
– Красавица, краля то моя! – сказала из за двери вошедшая няня. – А Сонюшка то, ну красавицы!…
В четверть одиннадцатого наконец сели в кареты и поехали. Но еще нужно было заехать к Таврическому саду.
Перонская была уже готова. Несмотря на ее старость и некрасивость, у нее происходило точно то же, что у Ростовых, хотя не с такой торопливостью (для нее это было дело привычное), но также было надушено, вымыто, напудрено старое, некрасивое тело, также старательно промыто за ушами, и даже, и так же, как у Ростовых, старая горничная восторженно любовалась нарядом своей госпожи, когда она в желтом платье с шифром вышла в гостиную. Перонская похвалила туалеты Ростовых.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Радьяр,_Дэйн&oldid=73967341»