Старабба, Антонио

Антонио Старабба Starabba di Rudinì<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr>
18-й председатель Совета министров Италии
6 февраля 1891 – 15 мая 1892
Монарх:	Умберто I
Предшественник:	Франческо Криспи
Преемник:	Джованни Джолитти
21-й председатель Совета министров Италии
10 марта 1896 – 29 июня 1898
Монарх:	Умберто I
Предшественник:	Франческо Криспи
Преемник:	Луиджи Пеллу
Рождение:	16 апреля 1839(1839-04-16) Палермо
Смерть:	6 августа 1908(1908-08-06) (69 лет) Рим
Награды:

Антонио Старабба маркиз де Рудини (итал. Antonio Starabba marchese di Rudinì; 16 апреля 1839, Палермо — 6 августа 1908, Рим) — итальянский политик и государственный деятель, дважды возглавлял кабинет министров Италии.

Биография

Антонио Старабба происходил из богатой и старинной сицилийской фамилии Рудини.

В 1866 году занимал должность синдика (мэра) в Палермо, когда там возникло восстание против итальянского правительства, возбужденное клерикалами и приверженцами Бурбонской династии. При усмирении бунта Рудини обнаружил большую энергию, и вскоре был назначен префектом Палермо, а затем Неаполя.

В конце 1869 году Антонио Старабба сделался министром внутренних дел в кабинете Менабреа, не будучи депутатом, но не имел успеха в палате и через несколько недель вышел в отставку.

Избранный в палату депутатов, Старабба примкнул правой коалиции, затем образовал в палате особую группу «молодой правой» партии, поддерживавшую министерства Депретиса и Криспи. Одно время был вице-президентом палаты.

После выборов 1890 года Антонио оказался одним из влиятельнейших вождей правой фракции и и потребовал от Криспи уступок. Криспи ответил на это требование отказом, но остался в меньшинстве, после чего Старабба составил новый кабинет, в котором сделался президентом совета и министром иностранных дел.

Его министерство поставило себе задачей бездефицитный бюджет, без дальнейшего обременения плательщиков налогов; в то же время Рудини обещал поддерживать заключенные с иностранными державами союзы, а по отношению к Франции — рассеять подозрения, недоверие и недоразумения. Обещаний этих Антонио Старабба не сдержал: в области внешней политики он остался таким же приверженцем тройственного союза, как и Криспи, и летом 1891 года возобновил этот союз, ещё до истечения срока. Отношения к Франции оставались по-прежнему холодными, а финансовые дела, вследствие продолжавшихся вооружений, были в весьма печальном положении. В мае 1892 года Старабба вынужден был выйти в отставку, после чего вел борьбу как с министерством Джолитти, так и с министерством Криспи.

В марте 1896 года, после падения Криспи, вызванного поражением итальянских войск в Абиссинии, Старабба стал министром иностранных дел в кабинете, составленном Рикотти, и преобразовал этот кабинет после выхода в отставку Рикотти, проект которого о сокращении армии вызвал противодействие в палате. В декабре 1897 года и мае 1898 года Старабба выходил в отставку со всем кабмином, но получил от короля поручение вновь образовать кабинет.

Последний кабинет Рудини просуществовал, однако, лишь один месяц и был заменен министерством Пеллу в июне 1898 года.

Антонио Старабба маркиз де Рудини скончался в Неаполе, 6 августа 1908 года.

Источники

• При написании этой статьи использовался материал из Энциклопедического словаря Брокгауза и Ефрона (1890—1907).
• Частично использованы материалы англоязычного и италоязычного разделов Википедии.

Отрывок, характеризующий Старабба, Антонио

– Известно куда, к начальству идет.
– Что ж, али взаправду наша не взяла сила?
– А ты думал как! Гляди ко, что народ говорит.
Слышались вопросы и ответы. Целовальник, воспользовавшись увеличением толпы, отстал от народа и вернулся к своему кабаку.
Высокий малый, не замечая исчезновения своего врага целовальника, размахивая оголенной рукой, не переставал говорить, обращая тем на себя общее внимание. На него то преимущественно жался народ, предполагая от него получить разрешение занимавших всех вопросов.
– Он покажи порядок, закон покажи, на то начальство поставлено! Так ли я говорю, православные? – говорил высокий малый, чуть заметно улыбаясь.
– Он думает, и начальства нет? Разве без начальства можно? А то грабить то мало ли их.
– Что пустое говорить! – отзывалось в толпе. – Как же, так и бросят Москву то! Тебе на смех сказали, а ты и поверил. Мало ли войсков наших идет. Так его и пустили! На то начальство. Вон послушай, что народ то бает, – говорили, указывая на высокого малого.
У стены Китай города другая небольшая кучка людей окружала человека в фризовой шинели, держащего в руках бумагу.
– Указ, указ читают! Указ читают! – послышалось в толпе, и народ хлынул к чтецу.
Человек в фризовой шинели читал афишку от 31 го августа. Когда толпа окружила его, он как бы смутился, но на требование высокого малого, протеснившегося до него, он с легким дрожанием в голосе начал читать афишку сначала.
«Я завтра рано еду к светлейшему князю, – читал он (светлеющему! – торжественно, улыбаясь ртом и хмуря брови, повторил высокий малый), – чтобы с ним переговорить, действовать и помогать войскам истреблять злодеев; станем и мы из них дух… – продолжал чтец и остановился („Видал?“ – победоносно прокричал малый. – Он тебе всю дистанцию развяжет…»)… – искоренять и этих гостей к черту отправлять; я приеду назад к обеду, и примемся за дело, сделаем, доделаем и злодеев отделаем».
Последние слова были прочтены чтецом в совершенном молчании. Высокий малый грустно опустил голову. Очевидно было, что никто не понял этих последних слов. В особенности слова: «я приеду завтра к обеду», видимо, даже огорчили и чтеца и слушателей. Понимание народа было настроено на высокий лад, а это было слишком просто и ненужно понятно; это было то самое, что каждый из них мог бы сказать и что поэтому не мог говорить указ, исходящий от высшей власти.
Все стояли в унылом молчании. Высокий малый водил губами и пошатывался.
– У него спросить бы!.. Это сам и есть?.. Как же, успросил!.. А то что ж… Он укажет… – вдруг послышалось в задних рядах толпы, и общее внимание обратилось на выезжавшие на площадь дрожки полицеймейстера, сопутствуемого двумя конными драгунами.
Полицеймейстер, ездивший в это утро по приказанию графа сжигать барки и, по случаю этого поручения, выручивший большую сумму денег, находившуюся у него в эту минуту в кармане, увидав двинувшуюся к нему толпу людей, приказал кучеру остановиться.
– Что за народ? – крикнул он на людей, разрозненно и робко приближавшихся к дрожкам. – Что за народ? Я вас спрашиваю? – повторил полицеймейстер, не получавший ответа.
– Они, ваше благородие, – сказал приказный во фризовой шинели, – они, ваше высокородие, по объявлению сиятельнейшего графа, не щадя живота, желали послужить, а не то чтобы бунт какой, как сказано от сиятельнейшего графа…
– Граф не уехал, он здесь, и об вас распоряжение будет, – сказал полицеймейстер. – Пошел! – сказал он кучеру. Толпа остановилась, скучиваясь около тех, которые слышали то, что сказало начальство, и глядя на отъезжающие дрожки.
Полицеймейстер в это время испуганно оглянулся, что то сказал кучеру, и лошади его поехали быстрее.