Суфриты
 
|
|
Книги и законы
      
|
Суфри́ты-зияди́ты (араб. صفرية زيادية) — одно из «умеренных» хариджитских течений, последователи Зияда ибн аль-Асфара. Суфриты не считали территории подвластные своим противникам Дар аль-харб (территория войны), считали обязанностью выступление против «нечестивой» власти, но запрещали брать в плен женщин и детей. В VIII—IX веках в Северной Африке существовало суфритское государство Мидраридов[1].
Насчёт происхождения названия «суфриты» существует несколько мнений:
- Одни говорили, что название суфритов идёт от бледности (суфра) на их лицах из-за усердного поклонения и аскетизма.
- Другие говорили, что название происходит от имени лидера суфритов Зияда ибн аль-Асфара (араб. زياد بن الأصفر). Но в этом тоже существует разногласие: некоторые называли лидером суфритов Абдуллаха ибн Саффара, ан-Нумана ибн Суфра или аль-Мухаллаба ибн Абу Суфру[2].
Они разошлись с азракитами, надждитами и ибадитами в некоторых вопросах. Так, они не считали неверующим того, кто согласен с ними в вере, но уклоняется от джихада; они не отменяли наказание за прелюбодеяние (зина) в виде побиения камнями и не признавали детей многобожников неверующими и не убивали их. Суфриты говорили: «Человек, совершающий такие действия, относительно которых имеется статья наказания, не преступает название [действия], за которое ему надлежит наказание, подобно прелюбодеянию, краже, клевете, вследствие чего его называют прелюбодеем, вором, клеветником, а не неверующим, многобожником. Но из-за тех тяжких грехов, относительно которых — в силу их огромной важности — нет статьи наказания, например пренебрежение молитвой, бегство от наступающего войска, он становится неверующим».
Зияд ибн аль-Асфар говорил: «Мы верующие пред собою, но мы не знаем, может быть, пред Аллахом мы отошли от веры». Также: «Многобожие — двояко: многобожие как повиновение шайтану и многобожие как идолопоклонство. Неверие [также] двояко: неверие как отрицание божественной милости и неверие как отрицание божественной власти. И отречение двояко: отречение от нарушителей постановлений закона есть сунна, а отречение от неверующих есть предписание [Корана]».
Один из лидеров суфритов ад-Даххак аль-Хариджи (убит в Куфе своими же последователями после диспута с Абу Джафаром аль-Ахвалем) разрешал выдавать мусульманок замуж за неверующих в стране «благоразумного сокрытия веры» (такия), но не в стране, где можно открыто исповедовать ислам[3].
Напишите отзыв о статье "Суфриты"
Примечания
- ↑ Али-заде, А. А. [slovar-islam.ru/books/s.html#Sufrity54 Суфриты] : [[web.archive.org/web/20111031055718/slovar-islam.ru/books/s.html арх.] 31 октября 2011] // Исламский энциклопедический словарь. — М. : Ансар, 2007.</span>
- ↑ [www.achaari.ma/Article.aspx?C=5596 الصفرية (التعريف والنشأة – الاعتقادات - انتشارها بالغرب الإسلامي)] (ар.).
- ↑ МУХАММАД ИБН 'АБД АЛ КАРИМ АШ-ШАХРАСТАНИ. ХАРИДЖИТЫ (ХАРИДЖИТЫ, МУРДЖИИТЫ, ВА'ИДИТЫ) // [www.vostlit.info/Texts/Dokumenty/Arabien/XII/Shachrastani/text4.phtml КНИГА О РЕЛИГИЯХ И СЕКТАХ].
</ol>
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Суфриты
– Хорошие дела, – отвечала Марья Дмитриевна: – пятьдесят восемь лет прожила на свете, такого сраму не видала. – И взяв с Пьера честное слово молчать обо всем, что он узнает, Марья Дмитриевна сообщила ему, что Наташа отказала своему жениху без ведома родителей, что причиной этого отказа был Анатоль Курагин, с которым сводила ее жена Пьера, и с которым она хотела бежать в отсутствие своего отца, с тем, чтобы тайно обвенчаться.Пьер приподняв плечи и разинув рот слушал то, что говорила ему Марья Дмитриевна, не веря своим ушам. Невесте князя Андрея, так сильно любимой, этой прежде милой Наташе Ростовой, променять Болконского на дурака Анатоля, уже женатого (Пьер знал тайну его женитьбы), и так влюбиться в него, чтобы согласиться бежать с ним! – Этого Пьер не мог понять и не мог себе представить.
Милое впечатление Наташи, которую он знал с детства, не могло соединиться в его душе с новым представлением о ее низости, глупости и жестокости. Он вспомнил о своей жене. «Все они одни и те же», сказал он сам себе, думая, что не ему одному достался печальный удел быть связанным с гадкой женщиной. Но ему всё таки до слез жалко было князя Андрея, жалко было его гордости. И чем больше он жалел своего друга, тем с большим презрением и даже отвращением думал об этой Наташе, с таким выражением холодного достоинства сейчас прошедшей мимо него по зале. Он не знал, что душа Наташи была преисполнена отчаяния, стыда, унижения, и что она не виновата была в том, что лицо ее нечаянно выражало спокойное достоинство и строгость.
– Да как обвенчаться! – проговорил Пьер на слова Марьи Дмитриевны. – Он не мог обвенчаться: он женат.
– Час от часу не легче, – проговорила Марья Дмитриевна. – Хорош мальчик! То то мерзавец! А она ждет, второй день ждет. По крайней мере ждать перестанет, надо сказать ей.
Узнав от Пьера подробности женитьбы Анатоля, излив свой гнев на него ругательными словами, Марья Дмитриевна сообщила ему то, для чего она вызвала его. Марья Дмитриевна боялась, чтобы граф или Болконский, который мог всякую минуту приехать, узнав дело, которое она намерена была скрыть от них, не вызвали на дуэль Курагина, и потому просила его приказать от ее имени его шурину уехать из Москвы и не сметь показываться ей на глаза. Пьер обещал ей исполнить ее желание, только теперь поняв опасность, которая угрожала и старому графу, и Николаю, и князю Андрею. Кратко и точно изложив ему свои требования, она выпустила его в гостиную. – Смотри же, граф ничего не знает. Ты делай, как будто ничего не знаешь, – сказала она ему. – А я пойду сказать ей, что ждать нечего! Да оставайся обедать, коли хочешь, – крикнула Марья Дмитриевна Пьеру.
Пьер встретил старого графа. Он был смущен и расстроен. В это утро Наташа сказала ему, что она отказала Болконскому.
