Торма (деревня)

Деревня Торма Страна РоссияРоссия Субъект Федерации Ленинградская областьЛенинградская область Муниципальный район Кингисеппский Сельское поселение Пустомержское Координаты 59°23′12″ с. ш. 28°54′07″ в. д.59.386742° с. ш. 28.902028° в. д. / 59.386742; 28.902028    Первое упоминание 1500 год Прежние названия Торма I, Торма II Население ▼ 67 человек (2010) Часовой пояс UTC+3 Телефонный код +7 81375 Почтовый индекс 188479 Автомобильный код 47 Код ОКАТО [classif.spb.ru/classificators/view/okt.php?st=A&kr=1&kod=41221848013 41 221 848 013]

То́рма — деревня в Пустомержском сельском поселении Кингисеппского района Ленинградской области.

История

Впервые упоминается в Писцовой книге Водской пятины 1500 года, как сельцо Торма в Опольском Воздвиженском погосте в Чюди Ямского уезда.

На карте Ингерманландии А. И. Бергенгейма, составленной по шведским материалам 1676 года, обозначена деревня Tormaby.

На шведской «Генеральной карте провинции Ингерманландии» 1704 года — деревня Torma.

Деревня Торма упомянута на карте Ингерманландии А. Ростовцева 1727 года.

Деревня Торма обозначена на карте Санкт-Петербургской губернии Я. Ф. Шмита 1770 года.

В 1801 году баронесса Анна Астафьевна Тизенгаузен (урождённая фон Наундорфф) приобрела мызу Торма близ одноимённой деревни.

На карте Санкт-Петербургской губернии Ф. Ф. Шуберта 1834 года упоминается, как деревня Торма, состоящая из 43 крестьянских дворов.

ТОРМА — деревня принадлежит действительному статскому советнику Веймарну, число жителей по ревизии: 54 м. п., 57 ж. п. (1838 год)

В пояснительном тексте к этнографической карте Санкт-Петербургской губернии П. И. Кёппена 1849 года она записана, как деревня Torma (Торма) и указано количество её жителей на 1848 год: ингерманландцев-савакотов — 6 м. п., 9 ж. п., всего 15 человек, русских — 247 человек.

Деревня Торма обозначена на карте профессора С. С. Куторги 1852 года.

ТОРМА — деревня тайного советника, сенатора Веймарна, 10 вёрст почтовой, а остальное по просёлочной дороге, число дворов — 16, число душ — 56 м. п.
ТОРМА — деревня капитана Тизенгаузена, 10 вёрст почтовой, а остальное по просёлочной дороге, число дворов — 18, число душ — 56 м. п. (1856 год)

---

ТОРМА I — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 54 м. п., 75 ж. п., всего 129 чел.
ТОРМА II — деревня, число жителей по X-ой ревизии 1857 года: 57 м. п., 53 ж. п., всего 110 чел.

---

ТОРМА — мыза владельческая при колодце, по левую сторону Рожественского тракта, число дворов — 2, число жителей: 4 м. п., 6 ж. п.
ТОРМА — деревня владельческая при колодце, по левую сторону Рожественского тракта, число дворов — 45, число жителей: 146 м. п., 162 ж. п. (1862 год)

• Torma1863.jpg

  План деревни и мызы Торма. 1863 г.

ТОРМА I — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 27, в них 69 м. п., 69 ж. п., всего 138 чел.
ТОРМА II — деревня, по земской переписи 1882 года: семей — 30, в них 62 м. п., 62 ж. п., всего 124 чел.

---

ТОРМА I — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 27, число жителей: 68 м. п., 70 ж. п., всего 138 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 127 чел., финская — 11 чел.
ТОРМА II — деревня, число хозяйств по земской переписи 1899 года — 27, число жителей: 50 м. п., 65 ж. п., всего 115 чел.;
разряд крестьян: бывшие владельческие; народность: русская — 107 чел., смешанная — 8 чел.

В XIX — начале XX века, деревня административно относилась к Ястребинской волости 1-го стана Ямбургского уезда Санкт-Петербургской губернии.

По данным «Памятных книжек Санкт-Петербургской губернии» за 1900 и 1905 годы, мызой Торма площадью 307 десятин, владел барон Сергей Орестович Тизенгаузен (1861—1922).

С 1923 по 1927 год, деревня Торма входила в состав Тормовского сельсовета Ястребинской волости Кингисеппского уезда.

С февраля 1927 года, в составе Кингисеппской волости. С августа 1927 года, в составе Кингисеппского района.

С 1928 года, в составе Пустомержского сельсовета. В 1928 году население деревни Торма составляло 263 человека.

Согласно топографической карте 1930 года деревня насчитывала 78 дворов.

По данным 1933 года деревня Торма входила в состав Пустомержского сельсовета Кингисеппского района.

Согласно топографической карте 1938 года деревня насчитывала 49 дворов.

C 1 августа 1941 года по 31 января 1944 года деревня находилась в оккупации.

В 1958 году население деревни Торма составляло 161 человек.

По данным 1966 и 1990 годов деревня Торма, также находилась в составе Пустомержского сельсовета.

В 1997 году в деревне Торма проживали 60 человек, в 2002 году — 55 человек (русские — 82 %), в 2007 году — 88.

География

Деревня расположена в юго-восточной части района на автодороге Н16 к востоку и смежно с деревней Большая Пустомержа.

Расстояние до административного центра поселения — 2 км.

Расстояние до ближайшей железнодорожной станции Веймарн — 4 км.

Демография

<timeline> ImageSize = width:450 height:300 PlotArea = left:30 right:40 top:20 bottom:20 TimeAxis = orientation:vertical AlignBars = justify Colors =

 id:gray1 value:gray(0.9)

DateFormat = yyyy Period = from:0 till:318 ScaleMajor = unit:year increment:100 start:0 gridcolor:gray1 PlotData =

 bar:1838 color:gray1 width:1
  from:0 till:111 width:15  text:111 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1848 color:gray1 width:1
  from:0 till:262 width:15  text:262 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1857 color:gray1 width:1
  from:0 till:239 width:15 text:239 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1862 color:gray1 width:1
  from:0 till:318 width:15 text:318 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1882 color:gray1 width:1
  from:0 till:262 width:15 text:262 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1899 color:gray1 width:1
  from:0 till:253 width:15 text:253 textcolor:red fontsize:8px
bar:1928 color:gray1 width:1
 from:0 till:263 width:15 text:263 textcolor:red fontsize:8px
bar:1958 color:gray1 width:1
 from:0 till:161 width:15 text:161 textcolor:red fontsize:8px
 bar:1997 color:gray1 width:1
  from:0 till:60 width:15  text:60 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2002 color:gray1 width:1
 from:0 till:55 width:15 text:55 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2007 color:gray1 width:1
  from:0 till:88 width:15  text:88 textcolor:red fontsize:8px
 bar:2010 color:gray1 width:1
  from:0 till:67 width:15  text:67 textcolor:red fontsize:8px

</timeline>

Отрывок, характеризующий Торма (деревня)

– Она не совсем здорова, – весело улыбаясь, сказала m llе Bourienne, – она не выйдет. Это так понятно в ее положении.
– Гм! гм! кх! кх! – проговорил князь и сел за стол.
Тарелка ему показалась не чиста; он указал на пятно и бросил ее. Тихон подхватил ее и передал буфетчику. Маленькая княгиня не была нездорова; но она до такой степени непреодолимо боялась князя, что, услыхав о том, как он не в духе, она решилась не выходить.
– Я боюсь за ребенка, – говорила она m lle Bourienne, – Бог знает, что может сделаться от испуга.
Вообще маленькая княгиня жила в Лысых Горах постоянно под чувством страха и антипатии к старому князю, которой она не сознавала, потому что страх так преобладал, что она не могла чувствовать ее. Со стороны князя была тоже антипатия, но она заглушалась презрением. Княгиня, обжившись в Лысых Горах, особенно полюбила m lle Bourienne, проводила с нею дни, просила ее ночевать с собой и с нею часто говорила о свекоре и судила его.
– Il nous arrive du monde, mon prince, [К нам едут гости, князь.] – сказала m lle Bourienne, своими розовенькими руками развертывая белую салфетку. – Son excellence le рrince Kouraguine avec son fils, a ce que j'ai entendu dire? [Его сиятельство князь Курагин с сыном, сколько я слышала?] – вопросительно сказала она.
– Гм… эта excellence мальчишка… я его определил в коллегию, – оскорбленно сказал князь. – А сын зачем, не могу понять. Княгиня Лизавета Карловна и княжна Марья, может, знают; я не знаю, к чему он везет этого сына сюда. Мне не нужно. – И он посмотрел на покрасневшую дочь.
– Нездорова, что ли? От страха министра, как нынче этот болван Алпатыч сказал.
– Нет, mon pere. [батюшка.]
Как ни неудачно попала m lle Bourienne на предмет разговора, она не остановилась и болтала об оранжереях, о красоте нового распустившегося цветка, и князь после супа смягчился.
После обеда он прошел к невестке. Маленькая княгиня сидела за маленьким столиком и болтала с Машей, горничной. Она побледнела, увидав свекора.
Маленькая княгиня очень переменилась. Она скорее была дурна, нежели хороша, теперь. Щеки опустились, губа поднялась кверху, глаза были обтянуты книзу.
– Да, тяжесть какая то, – отвечала она на вопрос князя, что она чувствует.
– Не нужно ли чего?
– Нет, merci, mon pere. [благодарю, батюшка.]
– Ну, хорошо, хорошо.
Он вышел и дошел до официантской. Алпатыч, нагнув голову, стоял в официантской.
– Закидана дорога?
– Закидана, ваше сиятельство; простите, ради Бога, по одной глупости.
Князь перебил его и засмеялся своим неестественным смехом.
– Ну, хорошо, хорошо.
Он протянул руку, которую поцеловал Алпатыч, и прошел в кабинет.
Вечером приехал князь Василий. Его встретили на прешпекте (так назывался проспект) кучера и официанты, с криком провезли его возки и сани к флигелю по нарочно засыпанной снегом дороге.
Князю Василью и Анатолю были отведены отдельные комнаты.
Анатоль сидел, сняв камзол и подпершись руками в бока, перед столом, на угол которого он, улыбаясь, пристально и рассеянно устремил свои прекрасные большие глаза. На всю жизнь свою он смотрел как на непрерывное увеселение, которое кто то такой почему то обязался устроить для него. Так же и теперь он смотрел на свою поездку к злому старику и к богатой уродливой наследнице. Всё это могло выйти, по его предположению, очень хорошо и забавно. А отчего же не жениться, коли она очень богата? Это никогда не мешает, думал Анатоль.
Он выбрился, надушился с тщательностью и щегольством, сделавшимися его привычкою, и с прирожденным ему добродушно победительным выражением, высоко неся красивую голову, вошел в комнату к отцу. Около князя Василья хлопотали его два камердинера, одевая его; он сам оживленно оглядывался вокруг себя и весело кивнул входившему сыну, как будто он говорил: «Так, таким мне тебя и надо!»
– Нет, без шуток, батюшка, она очень уродлива? А? – спросил он, как бы продолжая разговор, не раз веденный во время путешествия.
– Полно. Глупости! Главное дело – старайся быть почтителен и благоразумен с старым князем.
– Ежели он будет браниться, я уйду, – сказал Анатоль. – Я этих стариков терпеть не могу. А?
– Помни, что для тебя от этого зависит всё.
В это время в девичьей не только был известен приезд министра с сыном, но внешний вид их обоих был уже подробно описан. Княжна Марья сидела одна в своей комнате и тщетно пыталась преодолеть свое внутреннее волнение.
«Зачем они писали, зачем Лиза говорила мне про это? Ведь этого не может быть! – говорила она себе, взглядывая в зеркало. – Как я выйду в гостиную? Ежели бы он даже мне понравился, я бы не могла быть теперь с ним сама собою». Одна мысль о взгляде ее отца приводила ее в ужас.
Маленькая княгиня и m lle Bourienne получили уже все нужные сведения от горничной Маши о том, какой румяный, чернобровый красавец был министерский сын, и о том, как папенька их насилу ноги проволок на лестницу, а он, как орел, шагая по три ступеньки, пробежал зa ним. Получив эти сведения, маленькая княгиня с m lle Bourienne,еще из коридора слышные своими оживленно переговаривавшими голосами, вошли в комнату княжны.
– Ils sont arrives, Marieie, [Они приехали, Мари,] вы знаете? – сказала маленькая княгиня, переваливаясь своим животом и тяжело опускаясь на кресло.
Она уже не была в той блузе, в которой сидела поутру, а на ней было одно из лучших ее платьев; голова ее была тщательно убрана, и на лице ее было оживление, не скрывавшее, однако, опустившихся и помертвевших очертаний лица. В том наряде, в котором она бывала обыкновенно в обществах в Петербурге, еще заметнее было, как много она подурнела. На m lle Bourienne тоже появилось уже незаметно какое то усовершенствование наряда, которое придавало ее хорошенькому, свеженькому лицу еще более привлекательности.
– Eh bien, et vous restez comme vous etes, chere princesse? – заговорила она. – On va venir annoncer, que ces messieurs sont au salon; il faudra descendre, et vous ne faites pas un petit brin de toilette! [Ну, а вы остаетесь, в чем были, княжна? Сейчас придут сказать, что они вышли. Надо будет итти вниз, а вы хоть бы чуть чуть принарядились!]
Маленькая княгиня поднялась с кресла, позвонила горничную и поспешно и весело принялась придумывать наряд для княжны Марьи и приводить его в исполнение. Княжна Марья чувствовала себя оскорбленной в чувстве собственного достоинства тем, что приезд обещанного ей жениха волновал ее, и еще более она была оскорблена тем, что обе ее подруги и не предполагали, чтобы это могло быть иначе. Сказать им, как ей совестно было за себя и за них, это значило выдать свое волнение; кроме того отказаться от наряжения, которое предлагали ей, повело бы к продолжительным шуткам и настаиваниям. Она вспыхнула, прекрасные глаза ее потухли, лицо ее покрылось пятнами и с тем некрасивым выражением жертвы, чаще всего останавливающемся на ее лице, она отдалась во власть m lle Bourienne и Лизы. Обе женщины заботились совершенно искренно о том, чтобы сделать ее красивой. Она была так дурна, что ни одной из них не могла притти мысль о соперничестве с нею; поэтому они совершенно искренно, с тем наивным и твердым убеждением женщин, что наряд может сделать лицо красивым, принялись за ее одеванье.
– Нет, право, ma bonne amie, [мой добрый друг,] это платье нехорошо, – говорила Лиза, издалека боком взглядывая на княжну. – Вели подать, у тебя там есть масака. Право! Что ж, ведь это, может быть, судьба жизни решается. А это слишком светло, нехорошо, нет, нехорошо!
Нехорошо было не платье, но лицо и вся фигура княжны, но этого не чувствовали m lle Bourienne и маленькая княгиня; им все казалось, что ежели приложить голубую ленту к волосам, зачесанным кверху, и спустить голубой шарф с коричневого платья и т. п., то всё будет хорошо. Они забывали, что испуганное лицо и фигуру нельзя было изменить, и потому, как они ни видоизменяли раму и украшение этого лица, само лицо оставалось жалко и некрасиво. После двух или трех перемен, которым покорно подчинялась княжна Марья, в ту минуту, как она была зачесана кверху (прическа, совершенно изменявшая и портившая ее лицо), в голубом шарфе и масака нарядном платье, маленькая княгиня раза два обошла кругом нее, маленькой ручкой оправила тут складку платья, там подернула шарф и посмотрела, склонив голову, то с той, то с другой стороны.
– Нет, это нельзя, – сказала она решительно, всплеснув руками. – Non, Marie, decidement ca ne vous va pas. Je vous aime mieux dans votre petite robe grise de tous les jours. Non, de grace, faites cela pour moi. [Нет, Мари, решительно это не идет к вам. Я вас лучше люблю в вашем сереньком ежедневном платьице: пожалуйста, сделайте это для меня.] Катя, – сказала она горничной, – принеси княжне серенькое платье, и посмотрите, m lle Bourienne, как я это устрою, – сказала она с улыбкой предвкушения артистической радости.
Но когда Катя принесла требуемое платье, княжна Марья неподвижно всё сидела перед зеркалом, глядя на свое лицо, и в зеркале увидала, что в глазах ее стоят слезы, и что рот ее дрожит, приготовляясь к рыданиям.
– Voyons, chere princesse, – сказала m lle Bourienne, – encore un petit effort. [Ну, княжна, еще маленькое усилие.]
Маленькая княгиня, взяв платье из рук горничной, подходила к княжне Марье.
– Нет, теперь мы это сделаем просто, мило, – говорила она.
Голоса ее, m lle Bourienne и Кати, которая о чем то засмеялась, сливались в веселое лепетанье, похожее на пение птиц.
– Non, laissez moi, [Нет, оставьте меня,] – сказала княжна.
И голос ее звучал такой серьезностью и страданием, что лепетанье птиц тотчас же замолкло. Они посмотрели на большие, прекрасные глаза, полные слез и мысли, ясно и умоляюще смотревшие на них, и поняли, что настаивать бесполезно и даже жестоко.