Уфимская операция

Уфимская операция
Основной конфликт: Контрнаступление Восточного фронта
Колчаковские войска во время отступления. К северу от Уфы. Июнь 1919.
Дата	25 мая — 20 июня 1919
Место	Уфимская губерния
Итог	победа большевиков, начало Златоустовской операции
Противники
РСФСР РСФСР Белое движение
Командующие
Г. В. Зиновьев (до 7 июня) М. В. Фрунзе (с 7 июня) М. В. Ханжин
Силы сторон
Туркестанская армия: 29800 штыков и сабель 119 орудий 408 пулемётов Волжская и Уфимская группы войск: 18921 штыков и сабель 93 орудий 260 пулемётов
Потери
неизвестно неизвестно

Уфимская операция — наступательная операция войск Туркестанской армии Южной группы Восточного фронта РККА против белогвардейцев во время Гражданской войны в России, проведённая с 25 мая по 20 июня 1919 года с целью разгрома белогвардейских войск на уфимском направлении и захвата Уфы. Составная часть контрнаступления Восточного фронта.

Планирование и ход операции

Первоначально планировалось быстрым наступлением предотвратить организованный отход Западной армии Колчака за реку Белая, а также форсировав Белую южнее Уфы, выйти в тылы Волжской и Уфимской группировок белых и разгромить их. Операция, проводилась на фронте 135 км, с глубиной 120—150 км, со средним темпом наступления 6-7,5 км в сутки.

В ходе операции, с 25 мая по 4 июня Туркестанская армия оттеснила части противника и вышла к реке Белой. Для окружения белых было решено нанести удары южнее и севернее Уфы. Главным направлением был выбран правый (южный) фланг, на котором находились ударные силы РККА — 24-я стрелковая дивизия, 3-я бригада 2-й стрелковой дивизии и 3-я кавалерийская дивизия. На левом фланге располагалась 25-я стрелковая дивизия под командованием В. И. Чапаева. Резерв фронта составляла 31-я стрелковая дивизия. В результате наступления 4-7 июня реку (северней Уфы) удалось форсировать только части 25-й дивизии Чапаева, захватившей на противоположном берегу плацдарм 8 км по фронту и 10 км в глубину, и 26-й дивизии 5-й армии, находившейся на левом фланге Туркестанской армии, занявшей плацдарм в районе Ахлыстино. Ударной группе правого фланга форсирование не удалось. В изменившейся ситуации 8 июня Фрунзе перевёл резервную 31-ю дивизию на левый фланг, переправил к 8 июня на плацдарм все силы 25-й дивизии. 9 июня чапаевцы, после ожесточённых боёв с колчаковцами, заняли Уфу, а 31-я дивизия на следующий день в 18-ти км восточнее Уфы (в районе Ураково) перерезала железную дорогу Уфа — Челябинск. К 14 июня, после удачного форсирования, силы Ударной группы правого фланга стали выдвигаться к Архангельскому и Урмани, таким образом окружая Волжскую и Уфимскую группы противника. 19-20 июня с большими потерями белые отступили, избежав полного окружения. Результатом Уфимской операции стало овладение частями РККА Уфимским промышленным районом и создание условий для овладения территорией Южного Урала.

В произведениях искусства

Фильмы

• Гроза над Белой (Евгений Немченко, Станислав Чаплин, 1968)

Литература

• [военная-энциклопедия.рф/советская-военная-энциклопедия/У/Уфимская-операция-1919 Уфимская операция 1919] // «Ташкент» — Ячейка стрелковая / [под общ. ред. А. А. Гречко]. — М. : Военное изд-во М-ва обороны СССР, 1976. — (Советская военная энциклопедия : [в 8 т.] ; 1976—1980, т. 8).</span>
• История гражданской войны в СССР. 1917—1922. Т. 4. — М., 1959. — С. 112—121.
• М. В. Фрунзе на фронтах гражданской войны. Сборник документов. — М., 1941. — С. 154—190.
• Директивы командования фронтов Красной Армии (1917—1922 гг.). Сборник документов. Тт. 2, 4. — М., 1972-78.

Отрывок, характеризующий Уфимская операция

– Ах, узнать нельзя! А Наташа то! Посмотрите, на кого она похожа! Право, напоминает кого то. Эдуард то Карлыч как хорош! Я не узнала. Да как танцует! Ах, батюшки, и черкес какой то; право, как идет Сонюшке. Это еще кто? Ну, утешили! Столы то примите, Никита, Ваня. А мы так тихо сидели!
– Ха ха ха!… Гусар то, гусар то! Точно мальчик, и ноги!… Я видеть не могу… – слышались голоса.
Наташа, любимица молодых Мелюковых, с ними вместе исчезла в задние комнаты, куда была потребована пробка и разные халаты и мужские платья, которые в растворенную дверь принимали от лакея оголенные девичьи руки. Через десять минут вся молодежь семейства Мелюковых присоединилась к ряженым.
Пелагея Даниловна, распорядившись очисткой места для гостей и угощениями для господ и дворовых, не снимая очков, с сдерживаемой улыбкой, ходила между ряжеными, близко глядя им в лица и никого не узнавая. Она не узнавала не только Ростовых и Диммлера, но и никак не могла узнать ни своих дочерей, ни тех мужниных халатов и мундиров, которые были на них.
– А это чья такая? – говорила она, обращаясь к своей гувернантке и глядя в лицо своей дочери, представлявшей казанского татарина. – Кажется, из Ростовых кто то. Ну и вы, господин гусар, в каком полку служите? – спрашивала она Наташу. – Турке то, турке пастилы подай, – говорила она обносившему буфетчику: – это их законом не запрещено.
Иногда, глядя на странные, но смешные па, которые выделывали танцующие, решившие раз навсегда, что они наряженные, что никто их не узнает и потому не конфузившиеся, – Пелагея Даниловна закрывалась платком, и всё тучное тело ее тряслось от неудержимого доброго, старушечьего смеха. – Сашинет то моя, Сашинет то! – говорила она.
После русских плясок и хороводов Пелагея Даниловна соединила всех дворовых и господ вместе, в один большой круг; принесли кольцо, веревочку и рублик, и устроились общие игры.
Через час все костюмы измялись и расстроились. Пробочные усы и брови размазались по вспотевшим, разгоревшимся и веселым лицам. Пелагея Даниловна стала узнавать ряженых, восхищалась тем, как хорошо были сделаны костюмы, как шли они особенно к барышням, и благодарила всех за то, что так повеселили ее. Гостей позвали ужинать в гостиную, а в зале распорядились угощением дворовых.
– Нет, в бане гадать, вот это страшно! – говорила за ужином старая девушка, жившая у Мелюковых.
– Отчего же? – спросила старшая дочь Мелюковых.
– Да не пойдете, тут надо храбрость…
– Я пойду, – сказала Соня.
– Расскажите, как это было с барышней? – сказала вторая Мелюкова.
– Да вот так то, пошла одна барышня, – сказала старая девушка, – взяла петуха, два прибора – как следует, села. Посидела, только слышит, вдруг едет… с колокольцами, с бубенцами подъехали сани; слышит, идет. Входит совсем в образе человеческом, как есть офицер, пришел и сел с ней за прибор.
– А! А!… – закричала Наташа, с ужасом выкатывая глаза.
– Да как же, он так и говорит?
– Да, как человек, всё как должно быть, и стал, и стал уговаривать, а ей бы надо занять его разговором до петухов; а она заробела; – только заробела и закрылась руками. Он ее и подхватил. Хорошо, что тут девушки прибежали…
– Ну, что пугать их! – сказала Пелагея Даниловна.
– Мамаша, ведь вы сами гадали… – сказала дочь.
– А как это в амбаре гадают? – спросила Соня.
– Да вот хоть бы теперь, пойдут к амбару, да и слушают. Что услышите: заколачивает, стучит – дурно, а пересыпает хлеб – это к добру; а то бывает…
– Мама расскажите, что с вами было в амбаре?
Пелагея Даниловна улыбнулась.
– Да что, я уж забыла… – сказала она. – Ведь вы никто не пойдете?
– Нет, я пойду; Пепагея Даниловна, пустите меня, я пойду, – сказала Соня.
– Ну что ж, коли не боишься.
– Луиза Ивановна, можно мне? – спросила Соня.
Играли ли в колечко, в веревочку или рублик, разговаривали ли, как теперь, Николай не отходил от Сони и совсем новыми глазами смотрел на нее. Ему казалось, что он нынче только в первый раз, благодаря этим пробочным усам, вполне узнал ее. Соня действительно этот вечер была весела, оживлена и хороша, какой никогда еще не видал ее Николай.
«Так вот она какая, а я то дурак!» думал он, глядя на ее блестящие глаза и счастливую, восторженную, из под усов делающую ямочки на щеках, улыбку, которой он не видал прежде.