hide

hide
Хидэто Мацумото 31 декабря 1997
Основная информация
Полное имя	Хидэто Мацумото
Дата рождения	13 декабря 1964(1964-12-13)
Место рождения	Йокосука, префектура Канагава, Япония
Дата смерти	2 мая 1998(1998-05-02) (33 года)
Место смерти	Токио, Япония
Страна	Япония
Профессии	певец, композитор, музыкант
Инструменты	гитара, бас-гитара
Жанры	Альтернативный рок, хэви-метал, пауэр-метал, Прогрессивный метал
Псевдонимы	hide
Коллективы	X Japan, Zilch
Лейблы	Sony Records
[www.hide-city.com/ www.hide-city.com]

Хидэто Мацумо́то (яп. 松本 秀人 Мацумото Хидэто, 13 декабря 1964 — 2 мая 1998) — популярный японский музыкант, также известный под сценическим именем hide (читается «хи-дэ», все буквы записываются строчными, так Хидэто подписывался в некоторых письмах). Был соло-гитаристом популярной японской хэви-метал-группы X Japan с 1987 по 1997. Также был преуспевающим солистом и одним из основателей американской группы Zilch.

Биография

Ранние годы (1964—1984)

Хидэто Мацумото родился 13 декабря 1964 года в Йокосуке. В 1968 году пошёл в детский сад. В детстве Хидэ был очень толстым ребёнком — его вес составлял примерно 70 кг. Он всегда был одним из самых толстых детей в классе. Он ненавидел своё тело — из-за него над мальчиком постоянно смеялись одноклассники. Пока Хидэ подрастал, его родители не уставали восхищаться образованием, которое получал их сын. Кроме школы, мальчик посещал и факультативные занятия. Родители даже отправляли его в Лос-Анджелес и Канаду по одномесячной программе, позволявшей участникам жить в приёмных семьях. Целью этой программы было «понять и почувствовать» окружающую среду тех мест. Из этих путешествий Хидэ помнил немного. Он был любимым сыном, но чаще всего звал сам себя «бабушкин сынок». Его бабушка была очень элегантной, стильной дамой, работавшей в городе косметологом, и часто причесывала волосы внука. Позже Хидэ признавался, что она оказала большое влияние на его внешний вид.

11 марта 1980 Мацумото заканчивает начальную школу Токива и поступает в среднюю школу Дзуси Кайсэй (яп. 逗子開成中学校・高等学校) в городе Дзуси префектуры Канагава, где он присоединяется к школьному оркестру. Вскоре он покинул его, так как ассоциировался у школьников с кларнетом, хотя Хидэто хотел играть на трубе.

Впервые Хидэ услышал рок-музыку, когда учился во 2 классе средней школы. Это были Kiss (Alive!), и он был потрясен их звучанием. Хидэ полюбил рок в целом и Kiss в отдельности настолько, что присоединился к неофициальному фан-клубу Kiss, находящемуся недалеко от своего дома. С того времени он начал слушать разнообразную рок-музыку. На следующий год бабушка Хидэ купила ему гитару Gibson Les Paul Deluxe.. Он был единственным в школе, кто имел такую гитару, поэтому его прозвали «Гибсон». Как бы то ни было, Хидэ не умел играть на гитаре. Он учился играть, глядя на гитарные аккорды в журнале, и мечтал создать свою группу и давать выступления. К сожалению, его школа запрещала играть «электрик», поэтому у Хидэ не было возможности создать группу вместе с одноклассниками. Недалеко от его дома находилась улица Добита с множеством баров и магазинов. Это было самое переполненное и интернациональное место поблизости. С друзьями, с которыми он встречался на этой улице, Хидэ создал группу и назвал её «Saber Tiger». Однако вскоре им пришлось сменить своё имя на «Saver Tiger», так как в городе объявилась другая группа с таким же названием.

В апреле 1983 он начинает посещать школу косметологии и моды при Hollywood Beauty Salon (в настоящее время Roppongi Hills), которую заканчивает с выдающимися результатами в 1984. Позже он сдаёт национальный экзамен и получает лицензию косметолога. В июле 1985 Saver Tiger выпускают собственную пластинку.

В 1986 группа меняет название на «Yokosuka Saver Tiger», чтобы избежать конфликта с группой с таким же названием из Саппоро. Их первое появление было ознаменовано выходом компиляции Devil Must Be Driven out with Devil (также с участием японских метал и хардкор групп Lip Cream, United, Ghoul). Они продолжали выступать в ночных клубах таких как Meguro Rokumeikan, Omiya Freaks и Meguro Live Station.

Вскоре после этого «Yokosuka Saver Tiger» распались, и Хидэ позвонил лидер группы X Ёсики Хаяси, выразив интерес по возрождению «X Japan», который, несомненно, обнищал после ухода Дзюна и Хикару.

X Japan (1987—1997)

Хидэ присоединился к X (затем называвшимися X Japan) в 1987. Он стал соло-гитаристом и автором музыки к многим песням X, таким как «Celebration», «Joker» и синглу «Scars». Вскоре состоялся выход их альбома Art of Life, и участники X Japan взяли перерыв, чтобы заняться собственными соло проектами. Они избавились от большей части своей вижуал кэй эстетики, за исключением Мацумото, который до сих пор выступал в дико цветной одежде и с фирменными ярко розовыми волосами.

Сольная карьера (1993—1998)

В начале 1993, Мацумото, Inoran и J из Luna Sea, объединившись под названием M・A・S・S, записали песню «Frozen Bug», которая вошла в сборник Dance 2 Noise 004. В этом же году Хидэ снялся в фильме Seth et Holth вместе с Tusk из Zi:Kill. В 1994 Мацумото получил первую прибыль от выхода на собственном лейбле Lemoned (основан в 1989), пластинки группы Zeppet Store. В этом же году Хидэ записывает и выпускает свой первый соло-альбом Hide Your Face. Кроме авторства текстов, он также играет на всех гитарах (включая бас-гитару) и поет. Изображение на обложке альбома основывалось на маске, нарисованной швейцарским художником Гансом Рудольфом Гигером. Музыкальный стиль альбома заметно отличается от гимнов спид-метала и рок-баллад группы X Japan, склоняясь больше к альтернативному року. Затем Мацумото отправляется в the Hide our Psychommunity Tour, для которого наняли музыкальную группу, которая станет затем частью проекта Hide with Spread Beaver.

Второй альбом Psyence вышел в 1996, за ним также последовал тур Psyence a Go Go. После того, как X Japan распался в 1997, Хидэ официально называет свой соло проект «Hide with Spread Beaver». Также он формирует вторую группу, Zilch, которая состояла из американских и британских музыкантов, таких как Джои Кастильо из Danzig и Пол Рейвен из Killing Joke. Кроме этого проекта, Мацумото работал как замечательный композитор, певец и гитарист. В 1998, начав работать над первыми альбомами Spread Beaver и Zilch, Мацумото так и и не закончил, вследствие своей смерти в этом же году.

Смерть

Хидэто Мацумото умер 2 мая 1998. После пьяной ночи он был найден повешенным на полотенце на дверной ручке в своей токийской квартире. Три фаната умерли совершив суицид подобным образом, более 50 000 людей пришли на его похороны в Цукидзи Хонган-дзи, около 60 были госпитализированы и примерно 200 понадобилась первая помощь, оказанная в палатках скорой помощи. Позже, через месяц, вышел сингл «Pink Spider», который занял лидирующую позицию в чартах Oricon. Эта песня также получила награду на MTV Video Music Award в категории «Выбор японских зрителей». Следующий сингл «Ever Free» был также сметен с полок покупателями, и в это же время увеличились продажи прошлого «Rocket Dive». Американский журналист Нейл Страусс прокомментировал это так: «Спустя всего несколько недель, японская поп-культура перешла от оплакивания смерти Хидэ до её пожирания.»

В то время как авторитеты настаивают на версии суицида, некоторые друзья и коллеги Хидэ верят, что это был несчастный случай, и среди них участники X Japan Ёсики Хаяси и Тайдзи Савада. Эта версия также поддерживается тем, что не было оставлено посмертной записки и Савада рассуждает в автобиографии, что в ночь смерти, Хидэ мог просто использовать технику по избавлению от болей в спине и шее, от которых часто страдают гитаристы, долго использующие ремень для гитары. Техника была распространена среди участников X Japan и использовалась в течение тура; всё, что было нужно — это полотенце, дверная ручка или вешалка. Как пишет Савада, Мацумото мог уснуть в состоянии опьянения и случайно удавиться.

Пол Рейвен, басист Zilch, сказал, что Хидэ «испытывал сильный стресс», из-за записи альбома Ja, Zoo. Несмотря на смерть Хидэ, Spread Beaver решили выпустить третий альбом Хидэ, запись которого ещё не была завершена. В конце концов в декабре И. Н. А. и другие члены группы выпустили посмертный альбом Хидэ «Ja, Zoo». Это стало возможным благодаря тому, что, когда Хидэ умер, запись была уже почти закончена. Осталось несколько песен, которые Хидэ записал только на демо-кассетах. Spread Beaver отредактировали эти демозаписи. Но осталась одна песня, которой не было даже на демо-кассетах. Хидэ не успел записать её. Эту песню пришлось дописывать с голосом другого человека… это был его младший брат. Ja, Zoo вышел в ноябре того же года. Дебютный альбом Zilch 3.2.1. также был выпущен и группа продолжала выступать в течение нескольких лет. И хотя они не достигли большой популярности в США, одна из их песен была саундтреком к Heavy Metal 2000.

The Hide Memorial Summit был проведён 3 мая и 4 мая 2008 на стадионе Адзиномото, где, помимо различных популярных японских рок-групп, выступили и легендарные X Japan.

Spread Beaver

Состав:

• Киёси Хомма (яп. 本間清司 Хомма Киёси) — гитара
• Кадзухито «Kaz» Иваикэ (яп. 岩池一仁 Иваикэ Кадзухито) — гитара
• Хироси «Chirolyn» Ватанабэ (яп. 渡膕弘 Ватанабэ Хироси) — бас-гитара
• Дайдзиро «D.I.E.» Нодзава (яп. 乃澤大二郎 Нодзава Дайдзиро) — клавишные
• Сатоси «Joe» Мияваки (яп. 宮脇知史 Мияваки Сатоси) — ударные
• Кадзухико «I.N.A.» Инада (яп. 稲田和彦 Инада Кадзухико) — перкуссия, программирование

Гитарист из X Japan, Томоаки «Pata» Исидзука, также принимал участие в выступлениях группы.

Дискография

Соло/с Spread Beaver

Aльбомы

• Hide Your Face (23 февраля 1994)
• Psyence (2 сентября 1996)
• Ja, Zoo (21 ноября 1998)

Синглы

• «Eyes Love You» (5 августа 1993)
• «50 % & 50 %» (5 августа 1993)
• «Dice» (21 января 1994)
• «Tell Me» (24 марта 1994)
• «Misery» (24 июня 1996)
• «Beauty & Stupid» (12 августа 1996)
• «Hi-Ho/Good Bye» (18 декабря 1996)
• «Rocket Dive» (28 января 1998)
• «Pink Spider» (13 мая 1998)
• «Ever Free» (27 мая 1998)
• «Hurry Go Round» (21 октября 1998)
• «Tell Me» (ре-релиз, 19 января 2000)
• «In Motion» (19 июля 2002)

Концертные альбомы

• Psyence a Go Go (19 марта, 2008)
• Hide Our Psychommunity (23 апреля, 2008)

Сборники

• Tune Up (21 июня 1997)
• Tribute Spirits (1 мая 1999)
• Best: Psychommunity (2 марта 2000)
• Psy Clone (22 мая 2002)
• Singles — Junk Story (24 июля 2002)
• King of Psyborg Rock Star (28 апреля 2004)

С X Japan

С Zilch

• 3.2.1. (23 июля 1998)
• BastardEyes (7 июля, 1999)

Ссылки

• [www.hide-city.com/ Официальный фан-клуб]  (яп.)

Отрывок, характеризующий Hide

– Мне просить государя! – сказал Денисов голосом, которому он хотел придать прежнюю энергию и горячность, но который звучал бесполезной раздражительностью. – О чем? Ежели бы я был разбойник, я бы просил милости, а то я сужусь за то, что вывожу на чистую воду разбойников. Пускай судят, я никого не боюсь: я честно служил царю, отечеству и не крал! И меня разжаловать, и… Слушай, я так прямо и пишу им, вот я пишу: «ежели бы я был казнокрад…
– Ловко написано, что и говорить, – сказал Тушин. Да не в том дело, Василий Дмитрич, – он тоже обратился к Ростову, – покориться надо, а вот Василий Дмитрич не хочет. Ведь аудитор говорил вам, что дело ваше плохо.
– Ну пускай будет плохо, – сказал Денисов. – Вам написал аудитор просьбу, – продолжал Тушин, – и надо подписать, да вот с ними и отправить. У них верно (он указал на Ростова) и рука в штабе есть. Уже лучше случая не найдете.
– Да ведь я сказал, что подличать не стану, – перебил Денисов и опять продолжал чтение своей бумаги.
Ростов не смел уговаривать Денисова, хотя он инстинктом чувствовал, что путь, предлагаемый Тушиным и другими офицерами, был самый верный, и хотя он считал бы себя счастливым, ежели бы мог оказать помощь Денисову: он знал непреклонность воли Денисова и его правдивую горячность.
Когда кончилось чтение ядовитых бумаг Денисова, продолжавшееся более часа, Ростов ничего не сказал, и в самом грустном расположении духа, в обществе опять собравшихся около него госпитальных товарищей Денисова, провел остальную часть дня, рассказывая про то, что он знал, и слушая рассказы других. Денисов мрачно молчал в продолжение всего вечера.
Поздно вечером Ростов собрался уезжать и спросил Денисова, не будет ли каких поручений?
– Да, постой, – сказал Денисов, оглянулся на офицеров и, достав из под подушки свои бумаги, пошел к окну, на котором у него стояла чернильница, и сел писать.
– Видно плетью обуха не пег'ешибешь, – сказал он, отходя от окна и подавая Ростову большой конверт. – Это была просьба на имя государя, составленная аудитором, в которой Денисов, ничего не упоминая о винах провиантского ведомства, просил только о помиловании.
– Передай, видно… – Он не договорил и улыбнулся болезненно фальшивой улыбкой.


Вернувшись в полк и передав командиру, в каком положении находилось дело Денисова, Ростов с письмом к государю поехал в Тильзит.
13 го июня, французский и русский императоры съехались в Тильзите. Борис Друбецкой просил важное лицо, при котором он состоял, о том, чтобы быть причислену к свите, назначенной состоять в Тильзите.
– Je voudrais voir le grand homme, [Я желал бы видеть великого человека,] – сказал он, говоря про Наполеона, которого он до сих пор всегда, как и все, называл Буонапарте.
– Vous parlez de Buonaparte? [Вы говорите про Буонапарта?] – сказал ему улыбаясь генерал.
Борис вопросительно посмотрел на своего генерала и тотчас же понял, что это было шуточное испытание.
– Mon prince, je parle de l'empereur Napoleon, [Князь, я говорю об императоре Наполеоне,] – отвечал он. Генерал с улыбкой потрепал его по плечу.
– Ты далеко пойдешь, – сказал он ему и взял с собою.
Борис в числе немногих был на Немане в день свидания императоров; он видел плоты с вензелями, проезд Наполеона по тому берегу мимо французской гвардии, видел задумчивое лицо императора Александра, в то время как он молча сидел в корчме на берегу Немана, ожидая прибытия Наполеона; видел, как оба императора сели в лодки и как Наполеон, приставши прежде к плоту, быстрыми шагами пошел вперед и, встречая Александра, подал ему руку, и как оба скрылись в павильоне. Со времени своего вступления в высшие миры, Борис сделал себе привычку внимательно наблюдать то, что происходило вокруг него и записывать. Во время свидания в Тильзите он расспрашивал об именах тех лиц, которые приехали с Наполеоном, о мундирах, которые были на них надеты, и внимательно прислушивался к словам, которые были сказаны важными лицами. В то самое время, как императоры вошли в павильон, он посмотрел на часы и не забыл посмотреть опять в то время, когда Александр вышел из павильона. Свидание продолжалось час и пятьдесят три минуты: он так и записал это в тот вечер в числе других фактов, которые, он полагал, имели историческое значение. Так как свита императора была очень небольшая, то для человека, дорожащего успехом по службе, находиться в Тильзите во время свидания императоров было делом очень важным, и Борис, попав в Тильзит, чувствовал, что с этого времени положение его совершенно утвердилось. Его не только знали, но к нему пригляделись и привыкли. Два раза он исполнял поручения к самому государю, так что государь знал его в лицо, и все приближенные не только не дичились его, как прежде, считая за новое лицо, но удивились бы, ежели бы его не было.
Борис жил с другим адъютантом, польским графом Жилинским. Жилинский, воспитанный в Париже поляк, был богат, страстно любил французов, и почти каждый день во время пребывания в Тильзите, к Жилинскому и Борису собирались на обеды и завтраки французские офицеры из гвардии и главного французского штаба.
24 го июня вечером, граф Жилинский, сожитель Бориса, устроил для своих знакомых французов ужин. На ужине этом был почетный гость, один адъютант Наполеона, несколько офицеров французской гвардии и молодой мальчик старой аристократической французской фамилии, паж Наполеона. В этот самый день Ростов, пользуясь темнотой, чтобы не быть узнанным, в статском платье, приехал в Тильзит и вошел в квартиру Жилинского и Бориса.
В Ростове, также как и во всей армии, из которой он приехал, еще далеко не совершился в отношении Наполеона и французов, из врагов сделавшихся друзьями, тот переворот, который произошел в главной квартире и в Борисе. Все еще продолжали в армии испытывать прежнее смешанное чувство злобы, презрения и страха к Бонапарте и французам. Еще недавно Ростов, разговаривая с Платовским казачьим офицером, спорил о том, что ежели бы Наполеон был взят в плен, с ним обратились бы не как с государем, а как с преступником. Еще недавно на дороге, встретившись с французским раненым полковником, Ростов разгорячился, доказывая ему, что не может быть мира между законным государем и преступником Бонапарте. Поэтому Ростова странно поразил в квартире Бориса вид французских офицеров в тех самых мундирах, на которые он привык совсем иначе смотреть из фланкерской цепи. Как только он увидал высунувшегося из двери французского офицера, это чувство войны, враждебности, которое он всегда испытывал при виде неприятеля, вдруг обхватило его. Он остановился на пороге и по русски спросил, тут ли живет Друбецкой. Борис, заслышав чужой голос в передней, вышел к нему навстречу. Лицо его в первую минуту, когда он узнал Ростова, выразило досаду.
– Ах это ты, очень рад, очень рад тебя видеть, – сказал он однако, улыбаясь и подвигаясь к нему. Но Ростов заметил первое его движение.
– Я не во время кажется, – сказал он, – я бы не приехал, но мне дело есть, – сказал он холодно…
– Нет, я только удивляюсь, как ты из полка приехал. – «Dans un moment je suis a vous», [Сию минуту я к твоим услугам,] – обратился он на голос звавшего его.
– Я вижу, что я не во время, – повторил Ростов.
Выражение досады уже исчезло на лице Бориса; видимо обдумав и решив, что ему делать, он с особенным спокойствием взял его за обе руки и повел в соседнюю комнату. Глаза Бориса, спокойно и твердо глядевшие на Ростова, были как будто застланы чем то, как будто какая то заслонка – синие очки общежития – были надеты на них. Так казалось Ростову.
– Ах полно, пожалуйста, можешь ли ты быть не во время, – сказал Борис. – Борис ввел его в комнату, где был накрыт ужин, познакомил с гостями, назвав его и объяснив, что он был не статский, но гусарский офицер, его старый приятель. – Граф Жилинский, le comte N.N., le capitaine S.S., [граф Н.Н., капитан С.С.] – называл он гостей. Ростов нахмуренно глядел на французов, неохотно раскланивался и молчал.
Жилинский, видимо, не радостно принял это новое русское лицо в свой кружок и ничего не сказал Ростову. Борис, казалось, не замечал происшедшего стеснения от нового лица и с тем же приятным спокойствием и застланностью в глазах, с которыми он встретил Ростова, старался оживить разговор. Один из французов обратился с обыкновенной французской учтивостью к упорно молчавшему Ростову и сказал ему, что вероятно для того, чтобы увидать императора, он приехал в Тильзит.
– Нет, у меня есть дело, – коротко ответил Ростов.
Ростов сделался не в духе тотчас же после того, как он заметил неудовольствие на лице Бориса, и, как всегда бывает с людьми, которые не в духе, ему казалось, что все неприязненно смотрят на него и что всем он мешает. И действительно он мешал всем и один оставался вне вновь завязавшегося общего разговора. «И зачем он сидит тут?» говорили взгляды, которые бросали на него гости. Он встал и подошел к Борису.
– Однако я тебя стесняю, – сказал он ему тихо, – пойдем, поговорим о деле, и я уйду.
– Да нет, нисколько, сказал Борис. А ежели ты устал, пойдем в мою комнатку и ложись отдохни.
– И в самом деле…
Они вошли в маленькую комнатку, где спал Борис. Ростов, не садясь, тотчас же с раздраженьем – как будто Борис был в чем нибудь виноват перед ним – начал ему рассказывать дело Денисова, спрашивая, хочет ли и может ли он просить о Денисове через своего генерала у государя и через него передать письмо. Когда они остались вдвоем, Ростов в первый раз убедился, что ему неловко было смотреть в глаза Борису. Борис заложив ногу на ногу и поглаживая левой рукой тонкие пальцы правой руки, слушал Ростова, как слушает генерал доклад подчиненного, то глядя в сторону, то с тою же застланностию во взгляде прямо глядя в глаза Ростову. Ростову всякий раз при этом становилось неловко и он опускал глаза.
– Я слыхал про такого рода дела и знаю, что Государь очень строг в этих случаях. Я думаю, надо бы не доводить до Его Величества. По моему, лучше бы прямо просить корпусного командира… Но вообще я думаю…
– Так ты ничего не хочешь сделать, так и скажи! – закричал почти Ростов, не глядя в глаза Борису.
Борис улыбнулся: – Напротив, я сделаю, что могу, только я думал…
В это время в двери послышался голос Жилинского, звавший Бориса.
– Ну иди, иди, иди… – сказал Ростов и отказавшись от ужина, и оставшись один в маленькой комнатке, он долго ходил в ней взад и вперед, и слушал веселый французский говор из соседней комнаты.


Ростов приехал в Тильзит в день, менее всего удобный для ходатайства за Денисова. Самому ему нельзя было итти к дежурному генералу, так как он был во фраке и без разрешения начальства приехал в Тильзит, а Борис, ежели даже и хотел, не мог сделать этого на другой день после приезда Ростова. В этот день, 27 го июня, были подписаны первые условия мира. Императоры поменялись орденами: Александр получил Почетного легиона, а Наполеон Андрея 1 й степени, и в этот день был назначен обед Преображенскому батальону, который давал ему батальон французской гвардии. Государи должны были присутствовать на этом банкете.
Ростову было так неловко и неприятно с Борисом, что, когда после ужина Борис заглянул к нему, он притворился спящим и на другой день рано утром, стараясь не видеть его, ушел из дома. Во фраке и круглой шляпе Николай бродил по городу, разглядывая французов и их мундиры, разглядывая улицы и дома, где жили русский и французский императоры. На площади он видел расставляемые столы и приготовления к обеду, на улицах видел перекинутые драпировки с знаменами русских и французских цветов и огромные вензеля А. и N. В окнах домов были тоже знамена и вензеля.
«Борис не хочет помочь мне, да и я не хочу обращаться к нему. Это дело решенное – думал Николай – между нами всё кончено, но я не уеду отсюда, не сделав всё, что могу для Денисова и главное не передав письма государю. Государю?!… Он тут!» думал Ростов, подходя невольно опять к дому, занимаемому Александром.
У дома этого стояли верховые лошади и съезжалась свита, видимо приготовляясь к выезду государя.
«Всякую минуту я могу увидать его, – думал Ростов. Если бы только я мог прямо передать ему письмо и сказать всё, неужели меня бы арестовали за фрак? Не может быть! Он бы понял, на чьей стороне справедливость. Он всё понимает, всё знает. Кто же может быть справедливее и великодушнее его? Ну, да ежели бы меня и арестовали бы за то, что я здесь, что ж за беда?» думал он, глядя на офицера, всходившего в дом, занимаемый государем. «Ведь вот всходят же. – Э! всё вздор. Пойду и подам сам письмо государю: тем хуже будет для Друбецкого, который довел меня до этого». И вдруг, с решительностью, которой он сам не ждал от себя, Ростов, ощупав письмо в кармане, пошел прямо к дому, занимаемому государем.
«Нет, теперь уже не упущу случая, как после Аустерлица, думал он, ожидая всякую секунду встретить государя и чувствуя прилив крови к сердцу при этой мысли. Упаду в ноги и буду просить его. Он поднимет, выслушает и еще поблагодарит меня». «Я счастлив, когда могу сделать добро, но исправить несправедливость есть величайшее счастье», воображал Ростов слова, которые скажет ему государь. И он пошел мимо любопытно смотревших на него, на крыльцо занимаемого государем дома.