Хупэкче
| Хупэкче | |
| Хангыль | 후백제 |
| Ханча | 後百濟 |
| Маккьюн — Райшауэр |
Hu-paekche |
| Новая романизация | Hu-baekje |
Хупэкче́, или Позднее Пэкче, — одно из поздних Трёх корейских государств, наряду с Тхэбоном и Силла. Официально оно было основано военачальником Кён Хвоном из Силла в 900 году, и было завоёвано корёской армией Ван Гона в 936. Его столица находилась в Чонджу, в современной провинции Чолла-Пукто. История Хупэкче восстанавливается в основном по историческим документам «Самгук юса» и «Самгук саги».
Основание
Атаковав Кванджу в 892 году, Кён Хвон был одним из многочисленных повстанцев, пытавшихся прибрать к рукам слабое Силла в конце IX века. Многие из этих восстаний были вызваны решением Силла использовать военную силу при сборе налогов у крестьян в 889 году. В это время реальная власть на полуострове принадлежала местным феодалам, не отличавшимся лояльностью центральному правительству. Таким образом, это облегчало задачу восставших.
Согласно своему названию Хупэкче задумывалось в качестве преемника древнего государства Пэкче, располагавшегося в юго-западной части Корейского полуострова до захвата королевством Силла в 660 году.
Внутренние дела
Кён Хвон возглавлял Хупэкче все (кроме последнего) годы его существования.
После провозглашения себя королём Кён Хвон взял в жёны несколько девушек, которые родили ему 10 сыновей, вдобавок к 8 от первого брака. Эта многочисленность предопределила дальнейшую судьбу государства.
В 935 Кён Хвон выбрал своим преемником четвёртого по старшинству сына Кымгана, предпочтя его более старшим сыновьям. Старший сын, Сингом, скооперировавшись со своими братьями, отправил отца в храм Кымсанса в Кимдже, после чего убил Кымгана и взошёл на трон. Кён Хвону удалось бежать в Корё.
Армия
Большую часть времени своего существования Хупэкче терзали морские набеги Ван Гона. Это подрывало торговые связи с Китаем.
Хупэкче обладало значительной военной силой, более серьёзной, чем та, которая была у Силла. Хупэкче показало это в 927 году, когда его армия атаковала столицу Силла, город Кёнджу, сместив короля Кёнэ и посадив на трон короля Кёнсуна. Перед этой атакой Силла посылала помощь в Корё, и Ван Гон сразу же поспешил на помощь соседу. Две армии встретились возле горы Пхальгонсан на территории современного Тэгу. Силы Ван Гона насчитывали около 10 000 человек. Хупэкче одержало победу и Ван Гону пришлось спасаться.
Однако, когда две армии сошлись в битве при Кочхане возле Андона в 930 году, уже Корё одержало убедительную победу. Войска Хупэкче были отброшены на центр родной территории, где потерпели ещё одно поражение в битве возле Хонсона в 934 году.
Внешние связи
Как и Ван Гон, пытавшийся добиться легитимации через дипломатические связи с северным Китаем, Кён Хвон делал то же самое в отношении южного Китая, особенно царства Вуюэ. Однако, из-за неспокойной обстановки в Китае, ни тот, ни другой не преуспели в этом деле.
Падение
После того, как сыновья свергли его в 935 году, Кён Хван уехал в Корё и возглавил поход против Хупэкче. Согласно «Самгук юса», вместе с отрядами Ван Гона армия Кён Хвана составляла 100 000 человек. Армии Корё и Хупэкче встретились в Сонсане, сегодня это часть Куми в провинции Кёнсан-Пукто, и войско Хупэкче было разбито. Таким образом в 936 году Хупэкче окончательно пало, всего через год после того, как король Кёнсун сдал Ван Гону Силла. Битва при Сонсане закончила эпоху поздних трёх королевств.
См. также
Напишите отзыв о статье "Хупэкче"
Ссылки
- [www.world-history.ru/persons.phtml?Id_person=1697 Всемирная история. Ван Гон.]
- [gumilevica.kulichki.net/HE2/he2108.htm Корея в период трёх государств]
Отрывок, характеризующий Хупэкче
– Но как же из Москвы доктор еще не приехал? – сказала княжна. (По желанию Лизы и князя Андрея к сроку было послано в Москву за акушером, и его ждали каждую минуту.)– Ничего, княжна, не беспокойтесь, – сказала Марья Богдановна, – и без доктора всё хорошо будет.
Через пять минут княжна из своей комнаты услыхала, что несут что то тяжелое. Она выглянула – официанты несли для чего то в спальню кожаный диван, стоявший в кабинете князя Андрея. На лицах несших людей было что то торжественное и тихое.
Княжна Марья сидела одна в своей комнате, прислушиваясь к звукам дома, изредка отворяя дверь, когда проходили мимо, и приглядываясь к тому, что происходило в коридоре. Несколько женщин тихими шагами проходили туда и оттуда, оглядывались на княжну и отворачивались от нее. Она не смела спрашивать, затворяла дверь, возвращалась к себе, и то садилась в свое кресло, то бралась за молитвенник, то становилась на колена пред киотом. К несчастию и удивлению своему, она чувствовала, что молитва не утишала ее волнения. Вдруг дверь ее комнаты тихо отворилась и на пороге ее показалась повязанная платком ее старая няня Прасковья Савишна, почти никогда, вследствие запрещения князя,не входившая к ней в комнату.
– С тобой, Машенька, пришла посидеть, – сказала няня, – да вот княжовы свечи венчальные перед угодником зажечь принесла, мой ангел, – сказала она вздохнув.
– Ах как я рада, няня.
– Бог милостив, голубка. – Няня зажгла перед киотом обвитые золотом свечи и с чулком села у двери. Княжна Марья взяла книгу и стала читать. Только когда слышались шаги или голоса, княжна испуганно, вопросительно, а няня успокоительно смотрели друг на друга. Во всех концах дома было разлито и владело всеми то же чувство, которое испытывала княжна Марья, сидя в своей комнате. По поверью, что чем меньше людей знает о страданиях родильницы, тем меньше она страдает, все старались притвориться незнающими; никто не говорил об этом, но во всех людях, кроме обычной степенности и почтительности хороших манер, царствовавших в доме князя, видна была одна какая то общая забота, смягченность сердца и сознание чего то великого, непостижимого, совершающегося в эту минуту.
В большой девичьей не слышно было смеха. В официантской все люди сидели и молчали, на готове чего то. На дворне жгли лучины и свечи и не спали. Старый князь, ступая на пятку, ходил по кабинету и послал Тихона к Марье Богдановне спросить: что? – Только скажи: князь приказал спросить что? и приди скажи, что она скажет.
– Доложи князю, что роды начались, – сказала Марья Богдановна, значительно посмотрев на посланного. Тихон пошел и доложил князю.
– Хорошо, – сказал князь, затворяя за собою дверь, и Тихон не слыхал более ни малейшего звука в кабинете. Немного погодя, Тихон вошел в кабинет, как будто для того, чтобы поправить свечи. Увидав, что князь лежал на диване, Тихон посмотрел на князя, на его расстроенное лицо, покачал головой, молча приблизился к нему и, поцеловав его в плечо, вышел, не поправив свечей и не сказав, зачем он приходил. Таинство торжественнейшее в мире продолжало совершаться. Прошел вечер, наступила ночь. И чувство ожидания и смягчения сердечного перед непостижимым не падало, а возвышалось. Никто не спал.
Была одна из тех мартовских ночей, когда зима как будто хочет взять свое и высыпает с отчаянной злобой свои последние снега и бураны. Навстречу немца доктора из Москвы, которого ждали каждую минуту и за которым была выслана подстава на большую дорогу, к повороту на проселок, были высланы верховые с фонарями, чтобы проводить его по ухабам и зажорам.
Княжна Марья уже давно оставила книгу: она сидела молча, устремив лучистые глаза на сморщенное, до малейших подробностей знакомое, лицо няни: на прядку седых волос, выбившуюся из под платка, на висящий мешочек кожи под подбородком.
