История Кореи
Эта статья описывает историю Кореи до середины XX века, когда произошло разделение на северную и южную части. Смотрите статьи История Южной Кореи и История Северной Кореи.
Содержание
Ранняя история
Археологические находки говорят, что люди появились на территории Корейского полуострова порядка 70 тысяч лет назад. В провинциях Хамгён-Пукто, Пхёнан-Намдо, Кёнгидо и Чхунчхон-Пукто находят множество каменных орудий труда, относящихся к палеолиту. Люди тех лет жили в пещерах и строили примитивные дома.
Древнейший корейский гончарный предмет относится к 8000 году до н. э. Гончарные предметы 3500-2000 годов до нашей эры (Гончарный период Чыльмун) находят по всей территории полуострова, а также в Приморском крае, Монголии и Маньчжурии. Гончарное искусство Чыльмун проявляет сильное сходство с гончарной культурой Дзёмон в Японии.[1][2]
Древний Чосон
По легенде первое корейское государство было основано сыном женщины-медведицы и небожителя Тангуном в 1300 году до н. э. Историки называют самый ранний этап корейской истории периодом государства Древний Чосон (Ко Чосон). Территория Древнего Чосона находилась в районе севера Корейского полуострова и полуострова Ляодун. Большинство современных историков сходятся во мнении, что дата 2333 год до н. э. является сильно удревнённой, поскольку не подтверждается никакими историческими документами кроме отдельных средневековых корейских хроник (Самгук Юса и подобные). Первые упоминания о Древнем Чосоне относятся к IV—III векам до н. э.[3] Считается, что на заре своего развития Древний Чосон был племенным союзом, состоявшим из отдельно управлявшихся городов-государств, а централизованным государством он стал около IV века до н. э. Примерно в это же время на юге полуострова образовалось протогосударство Чин, а также протогосударства Три Хан (Самхан). В 108 году до н. э. Древний Чосон был покорен китайской империей Хань.
Ранние государства (108 до н. э. — III век)
После падения Кочосона на территории полуострова образовалось три племенных союза: Махан, Чинхан и Пёнхан (собирательное название Три Хан — Самхан). Севернее Самхана развивалось государство Пуё (Фуюй). Также на территории бывшего Кочосона возникло несколько небольших государств, среди которых Окчо и Тонъе (восточное Йе).
Три королевства
В начале нашей эры из племенных союзов, оставшихся после распада Кочосона, сложилось три раннефеодальных государства — Силла, Пэкче и Когурё.
Пэкче и Объединённое Силла
После завоевания Когурё и Пэкче в 676 году, возникло государство Объединённое Силла, которое в 935 году было заменено государством Корё.
В то же время на севере развивалось государство Пархэ (кит. Бохай).
Этот период в истории Кореи был ознаменован расцветом буддизма.
Поздние три королевства
В период поздних трёх королевств (892—936) на Корейском полуострове было три государства: Силла, Хупэкче, («Позднее Пэкче») и Тхэбон (или Хукогурё, «Позднее Когурё»).
Корё
Корё было основано в 918 году и к 936 году объединило полуостров. Слово «Корё» стало прообразом современного «Корея». Правление династии длилось до 1392. В течение этого периода был разработан подробный свод законов. Буддизм распространился по всему полуострову.
Монголы в Корее
В 1231 году Монгольская империя начала набеги на Корё и после 25 лет борьбы король Корё был вынужден стать монгольским данником. Следующие 80 лет Корея провела под монгольским игом. Первое представление дани монголам относится к 1241 году; корейские государи постоянно являлись ко двору монгольских императоров; там же жили и наследники престола, возвращавшиеся на родину только после смерти отца, для занятия (с разрешения монгольского императора) престола; в известных случаях и корейский государь, и его окружающие надевали монгольский костюм.
В середине XIV века монгольская империя стала медленно угасать, раздираемая внутренними склоками, и король Конмин смог избавиться от монгольской зависимости.
Когда в Китае пала Юаньская династия и воцарилась Минская, то Корё очутилась в двусмысленном положении: с одной стороны она признала свои вассальные отношения к новой династии (1368), с другой стороны продолжала прежние отношения и к удалившейся из Китая Юаньской и даже открыто приняла сторону последней, двинув своё войско к границам Китая. Таким положением дел искусно воспользовался тесть последнего государя династии Корё — главнокомандующий корейской армии генерал Ли Сон Ге. Он низложил династию Корё и основал новую (в 1392 году), известную под именем Чосон.
Чосон
Столица Чосон была перенесена в Хансон, современный Сеул, а в 1394 году в качестве официальной религии было принято конфуцианство. В XV веке был разработан корейский алфавит хангыль.
Чосон (название Кореи во время правления династии Чосон) в период с 1592 по 1598 годы страдал от набегов японцев (смотрите статью Семилетняя война (Корея)). После вторжений из Маньчжурии в 1627 и 1636 годах династия стала данником империи Цин.
Внутренняя политика Чосона целиком управлялась конфуцианской бюрократией. Несмотря на попытки адаптировать западные достижения, Корея оставалась закрытой страной.
Закат Чосон
Когда в 1863 году ван Чхольджон скончался, не оставив наследника, вдовствующая королева предложила возвести на трон дальнего родственника Чхольджона — Ли Мёнбока, впоследствии получившего храмовое имя Коджон. Поскольку новый ван был несовершеннолетним, регентом при нем стал его отец — Ли Хаын, вошедший в историю под своим титулом тэвонгун (великий принц, принц-регент). Тэвонгун в целом стремился проводить политику закрытия Кореи. Под его руководством были осуществлены репрессии в отношении корейских христиан.
Во второй половине XIX века прозападные реформы в Корее, по образцу Японии, пытался инициировать влиятельный чиновник Пак Кю Су, однако они проводились крайне медленно и после его смерти остановились.
Несмотря на посылку достаточно значительных сил — семи французских военных кораблей|(в 1866 г.) и пяти военных кораблей и экспедиционного корпуса США (в 1871 г.), этим державам тогда так и не удалось навязать корейским властям неравноправные торговые договоры.
В 1873 г. Ли Хаын был отстранен от власти королевой Мин, супругой Коджона.
В 1875 году Япония решила попробовать заставить Корею открыться внешнему миру. После того, как японский флот подошел к острову Канхвадо, корейская артиллерия открыла огонь. В ходе стычки двое японцев получили легкие ранения, 35 корейцев погибло и 16 были взяты в плен. Японцы восприняли это сражение как повод заключить с Кореей неравноправный договор, по образцу тех, которые были ранее заключены западными странами с самой Японией. 15 января 1876 года японский флот под командованием Куроды Киётаки прибыл к берегам Кореи. 26 февраля того же года между Японией и Кореей был подписан мирный договор, по которому японские суда получили право свободного плавания в территориальных водах Кореи, и, в перспективе, открывал два дополнительных порта (помимо Пусана) для торговли с японцами. Японцы получали право передвигаться вглубь Кореи на расстояние 10 ли от побережья. Вскоре аналогичные договоры были подписаны Кореей с США, Италией, Россией, Германией и Францией.
В 1882 году Ли Хаын на короткое время вернулся к власти после так называемого Инцидента в Имо</span>ruen. Но вскоре он был вывезен в Китай и королева Мин вернула себе власть.
Начавшееся в 1893-94 гг. революционное движение, во главе которого стояли представители движения тонхак, заставило короля обратиться за помощью к Китаю. Китайское правительство послало свои войска в Корею, на что Япония ответила посылкой своих. Началась Японско-Китайская война 1894-95 гг. Корея в ней официально участия не принимала, но она велась из-за Кореи и отчасти на её территории. После войны Корея попала фактически под протекторат Японии. Король управлял отныне под строжайшим контролем Японии. В 1895 году японцы убили королеву Мин. Скандал был настолько широким, что в Японии над убийцами был устроен показательный процесс, однако все они были признаны невиновными.
11 февраля 1896 года ван Коджон бежал из дворца и скрылся в российском посольстве, где прожил целый год; только в марте 1897 года он вернулся в свой дворец, после чего принял титул императора, на деле не обладая практически никакой властью.
В 1904 году началась Русско-японская война. Официально Корея в ней участия не принимала, но война, сперва морская, потом сухопутная, велась сначала в пределах Кореи; её гавани были местами высадки японских войск. Когда война окончательно перекинулась на территорию Маньчжурии, Корея осталась оккупированной японскими войсками, производившими в ней реквизиции. 30 января 1904 года российский посланник А.И.Павлов должен был выехать из Сеула. По договору 10 (23) февраля 1904 года, подписанного корейским императором под давлением Японии, Корея аннулировала в одностороннем порядке русско-корейские договоры и формально признала себя союзником Японии. Зависимость корейского государства сохранялась и после окончания русско-японской войны и была официально оформлена японо-корейским договором о протекторате 17 (4) ноября 1905 г.
Аннексия Японией
После русско-японской войны 1904—05 гг. Японская империя установила протекторат над Кореей, а в 1910 году аннексировала её. С 1910 по 1945 годы Корея была японской колонией. Японцы проводили политику подавления антияпонского движения, экономической и культурной модернизации страны, а также ассимиляции корейцев. Разгром Японии во Второй мировой войне положил конец японскому господству в Корее. США и СССР подписали соглашение о совместном управлении страной. Линия раздела зон влияния двух сверхдержав прошла по 38-й параллели[4].
Раскол Кореи
В 1948 году были созданы два государства — КНДР на севере и Республика Корея на юге. Корейская война (1950—1953) закрепила раскол страны.
В Северной Корее была установлена диктатура Ким Ир Сена (которого после его смерти сменил его сын Ким Чен Ир; после смерти Ким Чен Ира в декабре 2011 страну возглавил его третий сын Ким Чен Ын).
В Южной Корее на протяжении нескольких десятилетий правили военные диктаторы, проводившие политику модернизации страны. В конце 1980-х годов страна стала демократическим государством.
Тем не менее оба корейских государства убеждены в неизбежности объединения в будущем.
См. также
Напишите отзыв о статье "История Кореи"
Примечания
- ↑ Старк Мириам. [books.google.com/books?id=CUBL0Y8L2JMC Archaeology Of Asia]. — Blackwell Publishing, 2005. — P. 137. — ISBN 1405102128.
- ↑ [www.bartleby.com/67/160.html 6. Korea, to 540 °C.E. 2001. The Encyclopedia of World History] (англ.)
- ↑ Ланьков, Андрей (Сентябрь 2002). «[lankov.oriental.ru/d51.shtml Два источника и две составные части корейского национализма]». Русский журнал.
- ↑ [ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A0%D0%B0%D0%B7%D0%B4%D0%B5%D0%BB%D0%B5%D0%BD%D0%B8%D0%B5_%D0%9A%D0%BE%D1%80%D0%B5%D0%B8 Разделение Кореи].
Литература
- [afoninstory.ru/korea.html Записки Приамурскаго Отдела Императорскаго Русскаго Географическаго Общества «Хамкенская и Пхiенанская провинцiи Кореи» А. Г. Лубенцова, правителя делъ Приамурскаго Отдела И. Р. Г. О., т. II, вып. IV, г. Хабаровскъ, 1897]
- C. О. Курбанов «Курс лекций по истории Кореи с древности до конца XX века». СПб., 2002
- С. О. Курбанов «История Кореи с древности до начала XXI века». СПб., 2009
- Ким Чжон Хон. [historystudies.org/?p=89 Японо-китайская война 1894 – 1895 гг. и судьба Кореи. - Вопросы истории. - 2005. - № 5. - C. 106-113]
Отрывок, характеризующий История Кореи
Денисов, сморщившись, как бы улыбаясь и выказывая свои короткие крепкие зубы, начал обеими руками с короткими пальцами лохматить, как пес, взбитые черные, густые волосы.– Чог'т меня дег'нул пойти к этой кг'ысе (прозвище офицера), – растирая себе обеими руками лоб и лицо, говорил он. – Можешь себе пг'едставить, ни одной каг'ты, ни одной, ни одной каг'ты не дал.
Денисов взял подаваемую ему закуренную трубку, сжал в кулак, и, рассыпая огонь, ударил ею по полу, продолжая кричать.
– Семпель даст, паг'оль бьет; семпель даст, паг'оль бьет.
Он рассыпал огонь, разбил трубку и бросил ее. Денисов помолчал и вдруг своими блестящими черными глазами весело взглянул на Ростова.
– Хоть бы женщины были. А то тут, кг'оме как пить, делать нечего. Хоть бы дг'аться ског'ей.
– Эй, кто там? – обратился он к двери, заслышав остановившиеся шаги толстых сапог с бряцанием шпор и почтительное покашливанье.
– Вахмистр! – сказал Лаврушка.
Денисов сморщился еще больше.
– Сквег'но, – проговорил он, бросая кошелек с несколькими золотыми. – Г`остов, сочти, голубчик, сколько там осталось, да сунь кошелек под подушку, – сказал он и вышел к вахмистру.
Ростов взял деньги и, машинально, откладывая и ровняя кучками старые и новые золотые, стал считать их.
– А! Телянин! Здог'ово! Вздули меня вчег'а! – послышался голос Денисова из другой комнаты.
– У кого? У Быкова, у крысы?… Я знал, – сказал другой тоненький голос, и вслед за тем в комнату вошел поручик Телянин, маленький офицер того же эскадрона.
Ростов кинул под подушку кошелек и пожал протянутую ему маленькую влажную руку. Телянин был перед походом за что то переведен из гвардии. Он держал себя очень хорошо в полку; но его не любили, и в особенности Ростов не мог ни преодолеть, ни скрывать своего беспричинного отвращения к этому офицеру.
– Ну, что, молодой кавалерист, как вам мой Грачик служит? – спросил он. (Грачик была верховая лошадь, подъездок, проданная Теляниным Ростову.)
Поручик никогда не смотрел в глаза человеку, с кем говорил; глаза его постоянно перебегали с одного предмета на другой.
– Я видел, вы нынче проехали…
– Да ничего, конь добрый, – отвечал Ростов, несмотря на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. – Припадать стала на левую переднюю… – прибавил он. – Треснуло копыто! Это ничего. Я вас научу, покажу, заклепку какую положить.
– Да, покажите пожалуйста, – сказал Ростов.
– Покажу, покажу, это не секрет. А за лошадь благодарить будете.
– Так я велю привести лошадь, – сказал Ростов, желая избавиться от Телянина, и вышел, чтобы велеть привести лошадь.
В сенях Денисов, с трубкой, скорчившись на пороге, сидел перед вахмистром, который что то докладывал. Увидав Ростова, Денисов сморщился и, указывая через плечо большим пальцем в комнату, в которой сидел Телянин, поморщился и с отвращением тряхнулся.
– Ох, не люблю молодца, – сказал он, не стесняясь присутствием вахмистра.
Ростов пожал плечами, как будто говоря: «И я тоже, да что же делать!» и, распорядившись, вернулся к Телянину.
Телянин сидел всё в той же ленивой позе, в которой его оставил Ростов, потирая маленькие белые руки.
«Бывают же такие противные лица», подумал Ростов, входя в комнату.
– Что же, велели привести лошадь? – сказал Телянин, вставая и небрежно оглядываясь.
– Велел.
– Да пойдемте сами. Я ведь зашел только спросить Денисова о вчерашнем приказе. Получили, Денисов?
– Нет еще. А вы куда?
– Вот хочу молодого человека научить, как ковать лошадь, – сказал Телянин.
Они вышли на крыльцо и в конюшню. Поручик показал, как делать заклепку, и ушел к себе.
Когда Ростов вернулся, на столе стояла бутылка с водкой и лежала колбаса. Денисов сидел перед столом и трещал пером по бумаге. Он мрачно посмотрел в лицо Ростову.
– Ей пишу, – сказал он.
Он облокотился на стол с пером в руке, и, очевидно обрадованный случаю быстрее сказать словом всё, что он хотел написать, высказывал свое письмо Ростову.
– Ты видишь ли, дг'уг, – сказал он. – Мы спим, пока не любим. Мы дети пг`axa… а полюбил – и ты Бог, ты чист, как в пег'вый день создания… Это еще кто? Гони его к чог'ту. Некогда! – крикнул он на Лаврушку, который, нисколько не робея, подошел к нему.
– Да кому ж быть? Сами велели. Вахмистр за деньгами пришел.
Денисов сморщился, хотел что то крикнуть и замолчал.
– Сквег'но дело, – проговорил он про себя. – Сколько там денег в кошельке осталось? – спросил он у Ростова.
– Семь новых и три старых.
– Ах,сквег'но! Ну, что стоишь, чучела, пошли вахмистг'а, – крикнул Денисов на Лаврушку.
– Пожалуйста, Денисов, возьми у меня денег, ведь у меня есть, – сказал Ростов краснея.
– Не люблю у своих занимать, не люблю, – проворчал Денисов.
– А ежели ты у меня не возьмешь деньги по товарищески, ты меня обидишь. Право, у меня есть, – повторял Ростов.
– Да нет же.
И Денисов подошел к кровати, чтобы достать из под подушки кошелек.
– Ты куда положил, Ростов?
– Под нижнюю подушку.
– Да нету.
Денисов скинул обе подушки на пол. Кошелька не было.
– Вот чудо то!
– Постой, ты не уронил ли? – сказал Ростов, по одной поднимая подушки и вытрясая их.
Он скинул и отряхнул одеяло. Кошелька не было.
– Уж не забыл ли я? Нет, я еще подумал, что ты точно клад под голову кладешь, – сказал Ростов. – Я тут положил кошелек. Где он? – обратился он к Лаврушке.
– Я не входил. Где положили, там и должен быть.
– Да нет…
– Вы всё так, бросите куда, да и забудете. В карманах то посмотрите.
– Нет, коли бы я не подумал про клад, – сказал Ростов, – а то я помню, что положил.
Лаврушка перерыл всю постель, заглянул под нее, под стол, перерыл всю комнату и остановился посреди комнаты. Денисов молча следил за движениями Лаврушки и, когда Лаврушка удивленно развел руками, говоря, что нигде нет, он оглянулся на Ростова.
– Г'остов, ты не школьнич…
Ростов почувствовал на себе взгляд Денисова, поднял глаза и в то же мгновение опустил их. Вся кровь его, бывшая запертою где то ниже горла, хлынула ему в лицо и глаза. Он не мог перевести дыхание.
– И в комнате то никого не было, окромя поручика да вас самих. Тут где нибудь, – сказал Лаврушка.
– Ну, ты, чог'това кукла, повог`ачивайся, ищи, – вдруг закричал Денисов, побагровев и с угрожающим жестом бросаясь на лакея. – Чтоб был кошелек, а то запог'ю. Всех запог'ю!
Ростов, обходя взглядом Денисова, стал застегивать куртку, подстегнул саблю и надел фуражку.
– Я тебе говог'ю, чтоб был кошелек, – кричал Денисов, тряся за плечи денщика и толкая его об стену.
– Денисов, оставь его; я знаю кто взял, – сказал Ростов, подходя к двери и не поднимая глаз.
Денисов остановился, подумал и, видимо поняв то, на что намекал Ростов, схватил его за руку.
– Вздог'! – закричал он так, что жилы, как веревки, надулись у него на шее и лбу. – Я тебе говог'ю, ты с ума сошел, я этого не позволю. Кошелек здесь; спущу шкуг`у с этого мег`завца, и будет здесь.
– Я знаю, кто взял, – повторил Ростов дрожащим голосом и пошел к двери.
– А я тебе говог'ю, не смей этого делать, – закричал Денисов, бросаясь к юнкеру, чтоб удержать его.
Но Ростов вырвал свою руку и с такою злобой, как будто Денисов был величайший враг его, прямо и твердо устремил на него глаза.
– Ты понимаешь ли, что говоришь? – сказал он дрожащим голосом, – кроме меня никого не было в комнате. Стало быть, ежели не то, так…
Он не мог договорить и выбежал из комнаты.
– Ах, чог'т с тобой и со всеми, – были последние слова, которые слышал Ростов.
Ростов пришел на квартиру Телянина.
– Барина дома нет, в штаб уехали, – сказал ему денщик Телянина. – Или что случилось? – прибавил денщик, удивляясь на расстроенное лицо юнкера.
– Нет, ничего.
– Немного не застали, – сказал денщик.
Штаб находился в трех верстах от Зальценека. Ростов, не заходя домой, взял лошадь и поехал в штаб. В деревне, занимаемой штабом, был трактир, посещаемый офицерами. Ростов приехал в трактир; у крыльца он увидал лошадь Телянина.
Во второй комнате трактира сидел поручик за блюдом сосисок и бутылкою вина.
– А, и вы заехали, юноша, – сказал он, улыбаясь и высоко поднимая брови.
– Да, – сказал Ростов, как будто выговорить это слово стоило большого труда, и сел за соседний стол.
Оба молчали; в комнате сидели два немца и один русский офицер. Все молчали, и слышались звуки ножей о тарелки и чавканье поручика. Когда Телянин кончил завтрак, он вынул из кармана двойной кошелек, изогнутыми кверху маленькими белыми пальцами раздвинул кольца, достал золотой и, приподняв брови, отдал деньги слуге.
– Пожалуйста, поскорее, – сказал он.
Золотой был новый. Ростов встал и подошел к Телянину.
– Позвольте посмотреть мне кошелек, – сказал он тихим, чуть слышным голосом.
С бегающими глазами, но всё поднятыми бровями Телянин подал кошелек.
– Да, хорошенький кошелек… Да… да… – сказал он и вдруг побледнел. – Посмотрите, юноша, – прибавил он.
Ростов взял в руки кошелек и посмотрел и на него, и на деньги, которые были в нем, и на Телянина. Поручик оглядывался кругом, по своей привычке и, казалось, вдруг стал очень весел.
– Коли будем в Вене, всё там оставлю, а теперь и девать некуда в этих дрянных городишках, – сказал он. – Ну, давайте, юноша, я пойду.
Ростов молчал.
– А вы что ж? тоже позавтракать? Порядочно кормят, – продолжал Телянин. – Давайте же.
Он протянул руку и взялся за кошелек. Ростов выпустил его. Телянин взял кошелек и стал опускать его в карман рейтуз, и брови его небрежно поднялись, а рот слегка раскрылся, как будто он говорил: «да, да, кладу в карман свой кошелек, и это очень просто, и никому до этого дела нет».
– Ну, что, юноша? – сказал он, вздохнув и из под приподнятых бровей взглянув в глаза Ростова. Какой то свет глаз с быстротою электрической искры перебежал из глаз Телянина в глаза Ростова и обратно, обратно и обратно, всё в одно мгновение.
– Подите сюда, – проговорил Ростов, хватая Телянина за руку. Он почти притащил его к окну. – Это деньги Денисова, вы их взяли… – прошептал он ему над ухом.
– Что?… Что?… Как вы смеете? Что?… – проговорил Телянин.
Но эти слова звучали жалобным, отчаянным криком и мольбой о прощении. Как только Ростов услыхал этот звук голоса, с души его свалился огромный камень сомнения. Он почувствовал радость и в то же мгновение ему стало жалко несчастного, стоявшего перед ним человека; но надо было до конца довести начатое дело.
– Здесь люди Бог знает что могут подумать, – бормотал Телянин, схватывая фуражку и направляясь в небольшую пустую комнату, – надо объясниться…
– Я это знаю, и я это докажу, – сказал Ростов.
– Я…
Испуганное, бледное лицо Телянина начало дрожать всеми мускулами; глаза всё так же бегали, но где то внизу, не поднимаясь до лица Ростова, и послышались всхлипыванья.
– Граф!… не губите молодого человека… вот эти несчастные деньги, возьмите их… – Он бросил их на стол. – У меня отец старик, мать!…
Ростов взял деньги, избегая взгляда Телянина, и, не говоря ни слова, пошел из комнаты. Но у двери он остановился и вернулся назад. – Боже мой, – сказал он со слезами на глазах, – как вы могли это сделать?
– Граф, – сказал Телянин, приближаясь к юнкеру.
– Не трогайте меня, – проговорил Ростов, отстраняясь. – Ежели вам нужда, возьмите эти деньги. – Он швырнул ему кошелек и выбежал из трактира.
Вечером того же дня на квартире Денисова шел оживленный разговор офицеров эскадрона.
– А я говорю вам, Ростов, что вам надо извиниться перед полковым командиром, – говорил, обращаясь к пунцово красному, взволнованному Ростову, высокий штаб ротмистр, с седеющими волосами, огромными усами и крупными чертами морщинистого лица.
Штаб ротмистр Кирстен был два раза разжалован в солдаты зa дела чести и два раза выслуживался.
– Я никому не позволю себе говорить, что я лгу! – вскрикнул Ростов. – Он сказал мне, что я лгу, а я сказал ему, что он лжет. Так с тем и останется. На дежурство может меня назначать хоть каждый день и под арест сажать, а извиняться меня никто не заставит, потому что ежели он, как полковой командир, считает недостойным себя дать мне удовлетворение, так…
– Да вы постойте, батюшка; вы послушайте меня, – перебил штаб ротмистр своим басистым голосом, спокойно разглаживая свои длинные усы. – Вы при других офицерах говорите полковому командиру, что офицер украл…
– Я не виноват, что разговор зашел при других офицерах. Может быть, не надо было говорить при них, да я не дипломат. Я затем в гусары и пошел, думал, что здесь не нужно тонкостей, а он мне говорит, что я лгу… так пусть даст мне удовлетворение…
