Читракута
Город
Показать/скрыть карты
|
Читраку́та или Читраку́т (англ. Chitrakuta, санскр. चित्रकूट) — город в округе Сатна, в штате Мадхья-Прадеш, Индия. Является местом паломничества для индуистов и имеет большое культурное и археологическое значение. В районе Читракута находятся важные индуистские храмы, а также места, упомянутые в священных текстах индуизма. В дни крупных индуистских праздников в Читракуте собирается большое количество паломников. Читракут также является центром йоги и Аюрведы. В переводе название города означает «холм многих чудес».
Географическое положение
Читракут расположен у подножия северной части горного хребта Виндхья, пролегающего по территории штатов Мадхья-Прадеш и Уттар-Прадеш. Историческая область Читракута является частью округа Читракут в штате Уттар-Прадеш и округа Сатна в штате Мадхья-Прадеш[1].
Ближайшая железнодорожная станция расположена в Карви (Читракута-дхам Карви, на основной линии Джханси — Маникпур), в 10 км от города. Регулярное автобусное сообщение существует между Читракутом и такими городами, как Джханси, Сатна, Махоба, Харпалпур и Чхатарпур[2].
История
Первое известное упоминание о Читракуте содержится в «Рамаяне» Валмики. Валмики описывает Читракут как святое место, населённое великими мудрецами и имеющее богатую и разнообразную фауну и флору. Читракута также упоминается в «Махабхарате», в описаниях святых мест паломничества. Согласно «Рамаяне», в лесах Читракута Рама, Сита и Лакшмана провели одиннадцать с половиной лет из четырнадцати лет своего изгнания. В этом месте медитировали и совершали аскезы такие великие мудрецы, как Атри, Сати Анусуя, Даттатрея, Маркандея, Сарбханга, Сутикшна и многие другие[2]. Описывается, что когда Рама совершал в Читракуте ритуал шраддха по своему умершему отцу, множество девов пришло туда для участия в праздничном пире.
Читракута также прославляется в произведениях санскритских поэтов и поэтов хинди. Калидаса описал красоту этого места в своём эпосе «Рагхувамша», а Тулсидас писал о Читракуте в «Рамачаритаманасе» и других своих произведениях. Он провёл в Читракуте много лет, поклоняясь Раме и желая получить его даршан.
Демография
Согласно всеиндийской переписи 2001 года население Читракуты составляло 22 294 человека. Мужчины составляли 57 % населения, а женщины — 43 %. Средний уровень грамотности населения в Читракуте был 50 %, что ниже среднеиндийского показателя, который составлял 59,5 %. Грамотность среди мужчин была 63 %, а среди женщин — 34 %. 18 % населения были детьми младше 6 лет.
Напишите отзыв о статье "Читракута"
Примечания
| ||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Читракута
Пьер слышал, как она сказала:– Непременно надо перенести на кровать, здесь никак нельзя будет…
Больного так обступили доктора, княжны и слуги, что Пьер уже не видал той красно желтой головы с седою гривой, которая, несмотря на то, что он видел и другие лица, ни на мгновение не выходила у него из вида во всё время службы. Пьер догадался по осторожному движению людей, обступивших кресло, что умирающего поднимали и переносили.
– За мою руку держись, уронишь так, – послышался ему испуганный шопот одного из слуг, – снизу… еще один, – говорили голоса, и тяжелые дыхания и переступанья ногами людей стали торопливее, как будто тяжесть, которую они несли, была сверх сил их.
Несущие, в числе которых была и Анна Михайловна, поровнялись с молодым человеком, и ему на мгновение из за спин и затылков людей показалась высокая, жирная, открытая грудь, тучные плечи больного, приподнятые кверху людьми, державшими его под мышки, и седая курчавая, львиная голова. Голова эта, с необычайно широким лбом и скулами, красивым чувственным ртом и величественным холодным взглядом, была не обезображена близостью смерти. Она была такая же, какою знал ее Пьер назад тому три месяца, когда граф отпускал его в Петербург. Но голова эта беспомощно покачивалась от неровных шагов несущих, и холодный, безучастный взгляд не знал, на чем остановиться.
Прошло несколько минут суетни около высокой кровати; люди, несшие больного, разошлись. Анна Михайловна дотронулась до руки Пьера и сказала ему: «Venez». [Идите.] Пьер вместе с нею подошел к кровати, на которой, в праздничной позе, видимо, имевшей отношение к только что совершенному таинству, был положен больной. Он лежал, высоко опираясь головой на подушки. Руки его были симметрично выложены на зеленом шелковом одеяле ладонями вниз. Когда Пьер подошел, граф глядел прямо на него, но глядел тем взглядом, которого смысл и значение нельзя понять человеку. Или этот взгляд ровно ничего не говорил, как только то, что, покуда есть глаза, надо же глядеть куда нибудь, или он говорил слишком многое. Пьер остановился, не зная, что ему делать, и вопросительно оглянулся на свою руководительницу Анну Михайловну. Анна Михайловна сделала ему торопливый жест глазами, указывая на руку больного и губами посылая ей воздушный поцелуй. Пьер, старательно вытягивая шею, чтоб не зацепить за одеяло, исполнил ее совет и приложился к ширококостной и мясистой руке. Ни рука, ни один мускул лица графа не дрогнули. Пьер опять вопросительно посмотрел на Анну Михайловну, спрашивая теперь, что ему делать. Анна Михайловна глазами указала ему на кресло, стоявшее подле кровати. Пьер покорно стал садиться на кресло, глазами продолжая спрашивать, то ли он сделал, что нужно. Анна Михайловна одобрительно кивнула головой. Пьер принял опять симметрично наивное положение египетской статуи, видимо, соболезнуя о том, что неуклюжее и толстое тело его занимало такое большое пространство, и употребляя все душевные силы, чтобы казаться как можно меньше. Он смотрел на графа. Граф смотрел на то место, где находилось лицо Пьера, в то время как он стоял. Анна Михайловна являла в своем положении сознание трогательной важности этой последней минуты свидания отца с сыном. Это продолжалось две минуты, которые показались Пьеру часом. Вдруг в крупных мускулах и морщинах лица графа появилось содрогание. Содрогание усиливалось, красивый рот покривился (тут только Пьер понял, до какой степени отец его был близок к смерти), из перекривленного рта послышался неясный хриплый звук. Анна Михайловна старательно смотрела в глаза больному и, стараясь угадать, чего было нужно ему, указывала то на Пьера, то на питье, то шопотом вопросительно называла князя Василия, то указывала на одеяло. Глаза и лицо больного выказывали нетерпение. Он сделал усилие, чтобы взглянуть на слугу, который безотходно стоял у изголовья постели.
– На другой бочок перевернуться хотят, – прошептал слуга и поднялся, чтобы переворотить лицом к стене тяжелое тело графа.
Пьер встал, чтобы помочь слуге.
В то время как графа переворачивали, одна рука его беспомощно завалилась назад, и он сделал напрасное усилие, чтобы перетащить ее. Заметил ли граф тот взгляд ужаса, с которым Пьер смотрел на эту безжизненную руку, или какая другая мысль промелькнула в его умирающей голове в эту минуту, но он посмотрел на непослушную руку, на выражение ужаса в лице Пьера, опять на руку, и на лице его явилась так не шедшая к его чертам слабая, страдальческая улыбка, выражавшая как бы насмешку над своим собственным бессилием. Неожиданно, при виде этой улыбки, Пьер почувствовал содрогание в груди, щипанье в носу, и слезы затуманили его зрение. Больного перевернули на бок к стене. Он вздохнул.
