Экология Санкт-Петербурга

Состояние окружающей среды в Санкт-Петербурге, как и в других мегаполисах страны, далеко от идеального. Такие негативные факторы, как загрязнённость воздуха автомобильными выхлопами и песчано-солевой пылью, перенаселённость, шум, ежедневные стрессы — приводят к ухудшению качества жизни в городе и ухудшению состояния здоровья петербуржцев. Так например, загрязнение атмосферного воздуха в Петербурге приводит к постоянному росту аллергических и астматических заболеваний у детей и вызывает проблемы со здоровьем у пожилых людей.

Основные экологические загрязнения районов Санкт-Петербурга можно посмотреть на масштабируемой экологической карте (свинец, тяжелые металлы, диоксин, бенз(а)пирен, радон...).[www.cottagesspb.ru/ekologiya/sankt-peterburga/]

Загрязнение воздуха

Петербург в 2013 году признан одним из самых загрязнённых городов России, выбросы в воздух составляют 488 тыс. тонн в год. По загрязнению атмосферы Петербург опережают лишь Норильск и Москва. Основным источником загрязнения являются автомобили, на их долю приходится 85,9% выбросов.

Высокий уровень загрязнения атмосферного воздуха отмечается вблизи крупных автомагистралей и промышленных зон. Наибольший уровень загрязнения, в частности, диоксидом азота (до 3 ПДКмр) наблюдается в Адмиралтейском, Калининском и Красносельском районах; оксида азота (до 2,3 ПДКмр) — в Центральном и Красногвардейском районах, оксидов углерода (до 3,9 ПДКсс) — в Центральном, Приморском, Кировском и Невском районах. Кратковременные, но значительные концентрации бензола при неблагоприятных метеоусловиях наблюдаются во Фрунзенском (до 6,6 ПДКмр), Невском (до 5,5 ПДКмр), Красногвардейском (до 5,5 ПДКмр). На отдельных оживлённых перекрёстках ПДК может доходить до восьми. Загрязнение приземного слоя воздуха в большой степени зависит от погодных условий. В отдельные периоды, когда метеоусловия способствуют накоплению вредных веществ в приземном слое атмосферы, концентрации примесей в воздухе могут резко возрастать — возникает смог.

В Санкт-Петербурге действуют 21 автоматическая станция мониторинга атмосферного воздуха. Выбросы в атмосферу Санкт-Петербурга в 2009 году составили 625,3 тысяч тонн, в том числе: твердых веществ — 3,9 тысяч тонн, диоксида серы — 12,5 тысяч тонн, оксида углерода — 396 тысяч тонн, оксидов азота — 135,9 тысяч тонн, углеводородов (без ЛОС) — 2,7 тысяч тонн, летучих органических соединений (ЛОС) — 74,2 тысячи тонн. Плотность выброса на душу населения 135,9 кг в год, на единицу площади 434,5 т на км². 91,9 % всех выбросов даёт транспорт. В 2009 году, по сравнению с предыдущим годом, количество выбросов увеличилось на транспорте на 1 % от стационарных источников на 9,8 %. Выбросы автотранспортных средств особенно опасны, потому что осуществляются в непосредственной близости от тротуаров в зоне активного пешеходного движения. В воздухе Санкт-Петербурга повышено содержание бензпирена, диоксида азота, фенола и формальдегида. Бензпирен является сильным канцерогеном, в частности, вызывает лейкозы, врождённые уродства. Механизм действия связан с встраиванием (интеркаляцией) его молекул в молекулы ДНК.

Сточные воды

Сточная вода в Ленинграде начала очищаться только с 1979 года. Крупнейшими канализационными очистными сооружениями Петербурга являются: Центральная станция аэрации, Северная станция аэрации, Юго-Западные очистные сооружения. В 1997 году очищалось около 74 % сточных вод, а в 2005 — уже 85 %. К концу 2009 года Петербург очищал 91,7 % сточных вод.. 10 октября 2013 года был введён в строй главный канализационный коллектор северной части города, благодаря чему на очистку стало направляться уже 98,4% сточных вод. По словам руководителя Водоканала это должно было позволить уже в 2014 году разрешить купание на пляжах Финского залива. Однако по итогам проверки всех городских пляжей в мае 2014 года ни на одном из них состояние воды не соответствовало санитарным требованиям.

Забор воды из природных водных объектов в 2009 году составил 1267,7 миллионов м³ (96 % от предыдущего года), сброшено сточных вод 1233,3 миллионов м³ (в том числе без очистки 178,6 миллионов м³), ливневых вод 219,6 миллионов м³ (в том числе без очистки 92,4 миллионов м³). Сброс в 2009 году уменьшился на 80,1 миллионов м³ по сравнению с предыдущим годом за счет переключения выпусков в коллекторы, с последующей передачей стоков на очистные сооружения.

В пределах Санкт-Петербурга Нева загрязнена промышленными стоками, в реку сливают отходы сотни промышленных предприятий. По Неве активно транспортируются нефтепродукты. В реку ежегодно попадает более 80 тысяч тонн загрязняющих веществ. Вода из реки используется для водоснабжения и технических нужд. 73 % неочищенных загрязнений Санкт-Петербурга приходится на ГУП «Водоканал Санкт-Петербурга», 27 % — на промышленные предприятия. Среди последних, по официальной статистике, больше всего загрязняют реки ТЭЦ-2, «Пластполимер» и «Обуховский завод». Каждый год Петербургский Комитет по природопользованию фиксирует в акватории Невы, в среднем, более 40 разливов нефтепродуктов. В 2008 году Роспотребнадзор Петербурга не признал пригодными для купания ни один пляж на Неве.

Экологическое состояние реки Невы, Невской губы и Финского залива является неудовлетворительным. Велико аномальное развитие патогенных бактерий, загрязнение ионами ртути и меди, хлорорганическими пестицидами, фенолами, нефтепродуктами, полиароматическими углеводородами. В связи с постройкой сооружений по защите Ленинграда — Санкт-Петербурга от наводнений произошло уменьшение водообмена Невской губы с восточной частью Финского залива на 10—20 %, что дало дополнительный вклад в увеличение концентрации биогенов в Невской губе. Наибольшие изменения происходят в придамбовой зоне на расстоянии менее 5 км от неё. Свой вклад дают неудачный выбор мест выброса северных и юго-западных очистных сооружений Санкт-Петербурга, высокая загрязнённость грунтов в некоторых районах Невской губы. Беспокойство вызывает начавшееся постепенное заболачивание мелководных частей Финского залива между Санкт-Петербургом и дамбой, поскольку ослабленные дамбой осенние штормы не способны уже в достаточной степени очищать дно Невской губы от поселяющихся там высших растений. Заболачивание и связанное с этим гниение остатков растений со временем может привести к дополнительной эвтрофикации водоёма и исключению из акватории обширных участков Невской губы (на которых, к тому же, в грунтах будет захоронено значительное количество вредных соединений).

Шум

Самые шумные города

• Москва — 67,5 децибела.
• Тольятти — 67,2 децибела;
• Афины — 66,5 децибела;
• Париж — 61 децибел;
• Петербург — 60 децибелов;
• Лондон — 56,5 децибела;

Санкт-Петербург занимает пятое место среди шумных мегаполисов мира, средний показатель шума в городе выше нормы и составляет 60 децибелов. Этот относительно невысокий (по сравнению с Москвой) показатель специалисты связывают с тем, что в пределах Петербурга есть довольно тихие районы: Курортный, Пушкинский, Выборгский, Кронштадтский и Колпинский. Самыми шумными районами города считаются: Адмиралтейский, Центральный, Петроградский, Фрунзенский, Кировский и Красносельский. Зоны, где уровень звука превышает норму на 10—15 децибелов, расположены рядом с главными городскими проспектами — Московским, Стачек, Лиговским, Невским, кольцевой автодорогой, железной дорогой, микрорайоны рядом с промзонами и часть юго-запада, которая примыкает к аэропорту. Микрорайоны «Ульянка», «Лигово» и «Сосновая Поляна» страдают от шума самолётов, взлетающих и садящихся в аэропорту Пулково.

Утилизация отходов

В настоящее время в результате деятельности населения, организаций и предприятий Санкт-Петербурга ежегодно образуется 9,7 млн. м³ или 1700 тыс. тонн твёрдых бытовых отходов. Эффективность управления системой обращения с отходами производства и потребления находится на низком уровне. В мае 2012 года городским правительством утверждена [gov.spb.ru/static/writable/ckeditor/uploads/2012/10/09/Postanovlenie-Pravitelstva-Sankt-Peterburga-ot-29-maja-2012%C2%A0.rtf региональная целевая программа по обращению с твердыми бытовыми и промышленными отходами в Санкт-Петербурге на период 2012-2020 годов].

Основная часть отходов напрямую без переработки поступает на несколько полигонов:

• Полигон твёрдых отходов № 3 (ПТО-3) «Новосёлки» завода механизированной переработки бытовых отходов № 1 (МПБО-1), называемый в народе «Северной свалкой». Расположен рядом с пос. Новосёлки (Горское шоссе). Эксплуатация ведется с 1973 года, проектная мощность объекта 31650 тыс. тонн. Предназначен для хранения твёрдых бытовых и отдельных видов промышленных отходов. В 2005 году принято решение о прекращении приёма отходов и строительстве мусороперерабатывающего завода мощностью до 500 тыс. тонн отходов в год. В настоящее время, несмотря на официальное прекращение приёма, полигон продолжает принимать отходы. Разработан проект рекультивации.
• Частный полигон ЗАО "Завод КПО", также известный как «Южный», «южная свалка» или «Волхонка». Площадь составляет 58,37 Га, мощность - 579 тыс. тонн в год. Расположен в Ломоносовском районе Ленинградской области к северо-западу от пересечения Волхонского и Киевского шоссе. Эксплуатация ведется с 1970-х годов. К 2012 году проектная мощность полигона была полностью исчерпана. Полигон закрыт по решению суда в апреле 2013 года.
• Частный полигон ООО "Новый Свет-Эко". Расположен в Гатчинском районе Ленинградской области к северу от пос. Новый Свет. Общая площадь - 43,15 Га, зоны складирования полигона составляют 35,7 Га. Вместимость в соответствии с проектом - 18 млн. тонн. Годовая мощность - 900 тыс. тонн. Эксплуатируется с 2001 года. При эксплуатации на полную мощность полигон должен будет закончить свою работу в 2021 году.
• Красный Бор — полигон для утилизации токсичных отходов, продуктов деятельности химических, медицинских, промышленных предприятий, расположенный в 30 км от Санкт-Петербурга.

Лишь около 15% от общего количества бытовых отходов поступает на переработку на два мусороперерабатывающих завода, входящих в состав предприятия ГУП «Завод МПБО-2».

Некоторая часть отходов попадает на две сортировочные линии предприятия «Автопарк №1 «Спецтранс».

В 2010 году во Фрунзенском районе был построен частный мусороперерабатывающий завод «Квантум» мощностью 240 тыс. тонн в год, но по разным причинам он так и не был запущен.

С 2010 года в Санкт-Петербурге действует система регулярного сбора опасных отходов, образующихся в быту, с помощью мобильных пунктов приема - «Экомобилей».

Радиационный фон

В случае аварии потенциальную опасность для города может представлять Ленинградская АЭС, расположенная в 80 км от Петербурга, в котором преобладают западные ветры.

Особо охраняемые природные территории

В 2011 году генеральным планом развития Санкт-Петербурга планировалось расширить список из семи объектов — 3 государственных природных заказника: «Юнтоловский», «Гладышевский», «Северное побережье Невской губы» и четыре памятника природы («Дудергофские высоты», «Комаровский берег», «Стрельнинский берег», «Парк Сергиевка»), ещё на пять заказников и два памятника природы. На конец 2012 года существовало 12 особо охраняемых природных территорий. Были добавлены 2 памятника природы (Елагин остров, Петровский пруд) и 3 заказника (Западный Котлин, Сестрорецкое болото, Озеро Щучье).

Ссылки

• [gov.spb.ru/static/writable/ckeditor/uploads/2014/06/26/Doklad_2013.pdf Доклад об экологической ситуации в Санкт-Петербурге в 2013 году]
• [mpbo2.ru Санкт-Петербургское государственное унитарное предприятие «Завод по механизированной переработке бытовых отходов»]
• [zivert.spb.ru Радиационный фон Санкт-Петербурга в режиме реального времени по месяцам, статистическая информация начиная с 2014 г.]

Отрывок, характеризующий Экология Санкт-Петербурга

Ночь была темная, теплая, осенняя. Шел дождик уже четвертый день. Два раза переменив лошадей и в полтора часа проскакав тридцать верст по грязной вязкой дороге, Болховитинов во втором часу ночи был в Леташевке. Слезши у избы, на плетневом заборе которой была вывеска: «Главный штаб», и бросив лошадь, он вошел в темные сени.
– Дежурного генерала скорее! Очень важное! – проговорил он кому то, поднимавшемуся и сопевшему в темноте сеней.
– С вечера нездоровы очень были, третью ночь не спят, – заступнически прошептал денщицкий голос. – Уж вы капитана разбудите сначала.
– Очень важное, от генерала Дохтурова, – сказал Болховитинов, входя в ощупанную им растворенную дверь. Денщик прошел вперед его и стал будить кого то:
– Ваше благородие, ваше благородие – кульер.
– Что, что? от кого? – проговорил чей то сонный голос.
– От Дохтурова и от Алексея Петровича. Наполеон в Фоминском, – сказал Болховитинов, не видя в темноте того, кто спрашивал его, но по звуку голоса предполагая, что это был не Коновницын.
Разбуженный человек зевал и тянулся.
– Будить то мне его не хочется, – сказал он, ощупывая что то. – Больнёшенек! Может, так, слухи.
– Вот донесение, – сказал Болховитинов, – велено сейчас же передать дежурному генералу.
– Постойте, огня зажгу. Куда ты, проклятый, всегда засунешь? – обращаясь к денщику, сказал тянувшийся человек. Это был Щербинин, адъютант Коновницына. – Нашел, нашел, – прибавил он.
Денщик рубил огонь, Щербинин ощупывал подсвечник.
– Ах, мерзкие, – с отвращением сказал он.
При свете искр Болховитинов увидел молодое лицо Щербинина со свечой и в переднем углу еще спящего человека. Это был Коновницын.
Когда сначала синим и потом красным пламенем загорелись серники о трут, Щербинин зажег сальную свечку, с подсвечника которой побежали обгладывавшие ее прусаки, и осмотрел вестника. Болховитинов был весь в грязи и, рукавом обтираясь, размазывал себе лицо.
– Да кто доносит? – сказал Щербинин, взяв конверт.
– Известие верное, – сказал Болховитинов. – И пленные, и казаки, и лазутчики – все единогласно показывают одно и то же.
– Нечего делать, надо будить, – сказал Щербинин, вставая и подходя к человеку в ночном колпаке, укрытому шинелью. – Петр Петрович! – проговорил он. Коновницын не шевелился. – В главный штаб! – проговорил он, улыбнувшись, зная, что эти слова наверное разбудят его. И действительно, голова в ночном колпаке поднялась тотчас же. На красивом, твердом лице Коновницына, с лихорадочно воспаленными щеками, на мгновение оставалось еще выражение далеких от настоящего положения мечтаний сна, но потом вдруг он вздрогнул: лицо его приняло обычно спокойное и твердое выражение.
– Ну, что такое? От кого? – неторопливо, но тотчас же спросил он, мигая от света. Слушая донесение офицера, Коновницын распечатал и прочел. Едва прочтя, он опустил ноги в шерстяных чулках на земляной пол и стал обуваться. Потом снял колпак и, причесав виски, надел фуражку.
– Ты скоро доехал? Пойдем к светлейшему.
Коновницын тотчас понял, что привезенное известие имело большую важность и что нельзя медлить. Хорошо ли, дурно ли это было, он не думал и не спрашивал себя. Его это не интересовало. На все дело войны он смотрел не умом, не рассуждением, а чем то другим. В душе его было глубокое, невысказанное убеждение, что все будет хорошо; но что этому верить не надо, и тем более не надо говорить этого, а надо делать только свое дело. И это свое дело он делал, отдавая ему все свои силы.
Петр Петрович Коновницын, так же как и Дохтуров, только как бы из приличия внесенный в список так называемых героев 12 го года – Барклаев, Раевских, Ермоловых, Платовых, Милорадовичей, так же как и Дохтуров, пользовался репутацией человека весьма ограниченных способностей и сведений, и, так же как и Дохтуров, Коновницын никогда не делал проектов сражений, но всегда находился там, где было труднее всего; спал всегда с раскрытой дверью с тех пор, как был назначен дежурным генералом, приказывая каждому посланному будить себя, всегда во время сраженья был под огнем, так что Кутузов упрекал его за то и боялся посылать, и был так же, как и Дохтуров, одной из тех незаметных шестерен, которые, не треща и не шумя, составляют самую существенную часть машины.
Выходя из избы в сырую, темную ночь, Коновницын нахмурился частью от головной усилившейся боли, частью от неприятной мысли, пришедшей ему в голову о том, как теперь взволнуется все это гнездо штабных, влиятельных людей при этом известии, в особенности Бенигсен, после Тарутина бывший на ножах с Кутузовым; как будут предлагать, спорить, приказывать, отменять. И это предчувствие неприятно ему было, хотя он и знал, что без этого нельзя.
Действительно, Толь, к которому он зашел сообщить новое известие, тотчас же стал излагать свои соображения генералу, жившему с ним, и Коновницын, молча и устало слушавший, напомнил ему, что надо идти к светлейшему.


Кутузов, как и все старые люди, мало спал по ночам. Он днем часто неожиданно задремывал; но ночью он, не раздеваясь, лежа на своей постели, большею частию не спал и думал.
Так он лежал и теперь на своей кровати, облокотив тяжелую, большую изуродованную голову на пухлую руку, и думал, открытым одним глазом присматриваясь к темноте.
С тех пор как Бенигсен, переписывавшийся с государем и имевший более всех силы в штабе, избегал его, Кутузов был спокойнее в том отношении, что его с войсками не заставят опять участвовать в бесполезных наступательных действиях. Урок Тарутинского сражения и кануна его, болезненно памятный Кутузову, тоже должен был подействовать, думал он.
«Они должны понять, что мы только можем проиграть, действуя наступательно. Терпение и время, вот мои воины богатыри!» – думал Кутузов. Он знал, что не надо срывать яблоко, пока оно зелено. Оно само упадет, когда будет зрело, а сорвешь зелено, испортишь яблоко и дерево, и сам оскомину набьешь. Он, как опытный охотник, знал, что зверь ранен, ранен так, как только могла ранить вся русская сила, но смертельно или нет, это был еще не разъясненный вопрос. Теперь, по присылкам Лористона и Бертелеми и по донесениям партизанов, Кутузов почти знал, что он ранен смертельно. Но нужны были еще доказательства, надо было ждать.
«Им хочется бежать посмотреть, как они его убили. Подождите, увидите. Все маневры, все наступления! – думал он. – К чему? Все отличиться. Точно что то веселое есть в том, чтобы драться. Они точно дети, от которых не добьешься толку, как было дело, оттого что все хотят доказать, как они умеют драться. Да не в том теперь дело.
И какие искусные маневры предлагают мне все эти! Им кажется, что, когда они выдумали две три случайности (он вспомнил об общем плане из Петербурга), они выдумали их все. А им всем нет числа!»
Неразрешенный вопрос о том, смертельна или не смертельна ли была рана, нанесенная в Бородине, уже целый месяц висел над головой Кутузова. С одной стороны, французы заняли Москву. С другой стороны, несомненно всем существом своим Кутузов чувствовал, что тот страшный удар, в котором он вместе со всеми русскими людьми напряг все свои силы, должен был быть смертелен. Но во всяком случае нужны были доказательства, и он ждал их уже месяц, и чем дальше проходило время, тем нетерпеливее он становился. Лежа на своей постели в свои бессонные ночи, он делал то самое, что делала эта молодежь генералов, то самое, за что он упрекал их. Он придумывал все возможные случайности, в которых выразится эта верная, уже свершившаяся погибель Наполеона. Он придумывал эти случайности так же, как и молодежь, но только с той разницей, что он ничего не основывал на этих предположениях и что он видел их не две и три, а тысячи. Чем дальше он думал, тем больше их представлялось. Он придумывал всякого рода движения наполеоновской армии, всей или частей ее – к Петербургу, на него, в обход его, придумывал (чего он больше всего боялся) и ту случайность, что Наполеон станет бороться против него его же оружием, что он останется в Москве, выжидая его. Кутузов придумывал даже движение наполеоновской армии назад на Медынь и Юхнов, но одного, чего он не мог предвидеть, это того, что совершилось, того безумного, судорожного метания войска Наполеона в продолжение первых одиннадцати дней его выступления из Москвы, – метания, которое сделало возможным то, о чем все таки не смел еще тогда думать Кутузов: совершенное истребление французов. Донесения Дорохова о дивизии Брусье, известия от партизанов о бедствиях армии Наполеона, слухи о сборах к выступлению из Москвы – все подтверждало предположение, что французская армия разбита и сбирается бежать; но это были только предположения, казавшиеся важными для молодежи, но не для Кутузова. Он с своей шестидесятилетней опытностью знал, какой вес надо приписывать слухам, знал, как способны люди, желающие чего нибудь, группировать все известия так, что они как будто подтверждают желаемое, и знал, как в этом случае охотно упускают все противоречащее. И чем больше желал этого Кутузов, тем меньше он позволял себе этому верить. Вопрос этот занимал все его душевные силы. Все остальное было для него только привычным исполнением жизни. Таким привычным исполнением и подчинением жизни были его разговоры с штабными, письма к m me Stael, которые он писал из Тарутина, чтение романов, раздачи наград, переписка с Петербургом и т. п. Но погибель французов, предвиденная им одним, было его душевное, единственное желание.
В ночь 11 го октября он лежал, облокотившись на руку, и думал об этом.
В соседней комнате зашевелилось, и послышались шаги Толя, Коновницына и Болховитинова.
– Эй, кто там? Войдите, войди! Что новенького? – окликнул их фельдмаршал.
Пока лакей зажигал свечу, Толь рассказывал содержание известий.
– Кто привез? – спросил Кутузов с лицом, поразившим Толя, когда загорелась свеча, своей холодной строгостью.
– Не может быть сомнения, ваша светлость.
– Позови, позови его сюда!
Кутузов сидел, спустив одну ногу с кровати и навалившись большим животом на другую, согнутую ногу. Он щурил свой зрячий глаз, чтобы лучше рассмотреть посланного, как будто в его чертах он хотел прочесть то, что занимало его.
– Скажи, скажи, дружок, – сказал он Болховитинову своим тихим, старческим голосом, закрывая распахнувшуюся на груди рубашку. – Подойди, подойди поближе. Какие ты привез мне весточки? А? Наполеон из Москвы ушел? Воистину так? А?
Болховитинов подробно доносил сначала все то, что ему было приказано.
– Говори, говори скорее, не томи душу, – перебил его Кутузов.
Болховитинов рассказал все и замолчал, ожидая приказания. Толь начал было говорить что то, но Кутузов перебил его. Он хотел сказать что то, но вдруг лицо его сщурилось, сморщилось; он, махнув рукой на Толя, повернулся в противную сторону, к красному углу избы, черневшему от образов.
– Господи, создатель мой! Внял ты молитве нашей… – дрожащим голосом сказал он, сложив руки. – Спасена Россия. Благодарю тебя, господи! – И он заплакал.


Со времени этого известия и до конца кампании вся деятельность Кутузова заключается только в том, чтобы властью, хитростью, просьбами удерживать свои войска от бесполезных наступлений, маневров и столкновений с гибнущим врагом. Дохтуров идет к Малоярославцу, но Кутузов медлит со всей армией и отдает приказания об очищении Калуги, отступление за которую представляется ему весьма возможным.
Кутузов везде отступает, но неприятель, не дожидаясь его отступления, бежит назад, в противную сторону.
Историки Наполеона описывают нам искусный маневр его на Тарутино и Малоярославец и делают предположения о том, что бы было, если бы Наполеон успел проникнуть в богатые полуденные губернии.
Но не говоря о том, что ничто не мешало Наполеону идти в эти полуденные губернии (так как русская армия давала ему дорогу), историки забывают то, что армия Наполеона не могла быть спасена ничем, потому что она в самой себе несла уже тогда неизбежные условия гибели. Почему эта армия, нашедшая обильное продовольствие в Москве и не могшая удержать его, а стоптавшая его под ногами, эта армия, которая, придя в Смоленск, не разбирала продовольствия, а грабила его, почему эта армия могла бы поправиться в Калужской губернии, населенной теми же русскими, как и в Москве, и с тем же свойством огня сжигать то, что зажигают?
Армия не могла нигде поправиться. Она, с Бородинского сражения и грабежа Москвы, несла в себе уже как бы химические условия разложения.
Люди этой бывшей армии бежали с своими предводителями сами не зная куда, желая (Наполеон и каждый солдат) только одного: выпутаться лично как можно скорее из того безвыходного положения, которое, хотя и неясно, они все сознавали.
Только поэтому, на совете в Малоярославце, когда, притворяясь, что они, генералы, совещаются, подавая разные мнения, последнее мнение простодушного солдата Мутона, сказавшего то, что все думали, что надо только уйти как можно скорее, закрыло все рты, и никто, даже Наполеон, не мог сказать ничего против этой всеми сознаваемой истины.
Но хотя все и знали, что надо было уйти, оставался еще стыд сознания того, что надо бежать. И нужен был внешний толчок, который победил бы этот стыд. И толчок этот явился в нужное время. Это было так называемое у французов le Hourra de l'Empereur [императорское ура].
На другой день после совета Наполеон, рано утром, притворяясь, что хочет осматривать войска и поле прошедшего и будущего сражения, с свитой маршалов и конвоя ехал по середине линии расположения войск. Казаки, шнырявшие около добычи, наткнулись на самого императора и чуть чуть не поймали его. Ежели казаки не поймали в этот раз Наполеона, то спасло его то же, что губило французов: добыча, на которую и в Тарутине и здесь, оставляя людей, бросались казаки. Они, не обращая внимания на Наполеона, бросились на добычу, и Наполеон успел уйти.
Когда вот вот les enfants du Don [сыны Дона] могли поймать самого императора в середине его армии, ясно было, что нечего больше делать, как только бежать как можно скорее по ближайшей знакомой дороге. Наполеон, с своим сорокалетним брюшком, не чувствуя в себе уже прежней поворотливости и смелости, понял этот намек. И под влиянием страха, которого он набрался от казаков, тотчас же согласился с Мутоном и отдал, как говорят историки, приказание об отступлении назад на Смоленскую дорогу.
То, что Наполеон согласился с Мутоном и что войска пошли назад, не доказывает того, что он приказал это, но что силы, действовавшие на всю армию, в смысле направления ее по Можайской дороге, одновременно действовали и на Наполеона.


Когда человек находится в движении, он всегда придумывает себе цель этого движения. Для того чтобы идти тысячу верст, человеку необходимо думать, что что то хорошее есть за этими тысячью верст. Нужно представление об обетованной земле для того, чтобы иметь силы двигаться.
Обетованная земля при наступлении французов была Москва, при отступлении была родина. Но родина была слишком далеко, и для человека, идущего тысячу верст, непременно нужно сказать себе, забыв о конечной цели: «Нынче я приду за сорок верст на место отдыха и ночлега», и в первый переход это место отдыха заслоняет конечную цель и сосредоточивает на себе все желанья и надежды. Те стремления, которые выражаются в отдельном человеке, всегда увеличиваются в толпе.