7-я словенская ударная бригада
Поделись знанием:
А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
| 7-я словенская ударная бригада | |
 Группа бойцов бригады на Чрни-врху, июнь 1944 | |
| Годы существования | |
|---|---|
| Страна | |
| Входит в | |
| Тип |
партизанские войска |
| Включает в себя |
три батальона |
| Численность |
398 человек (на 15 сентября 1943) |
| Дислокация | |
| Прозвище |
Бригада имени Франце Прешерна, Прешернова бригада |
| Участие в | |
7-я словенская народно-освободительная ударная бригада имени Франце Прешерна (серб. Седма словеначка народноослободилачка ударна бригада „Франце Прешерн“, словен. 7. slovenska narodnoosvobodilna udarna brigada «France Prešeren») — словенское подразделение Народно-освободительной армии Югославии. Была названа в честь поэта Франце Прешерна. Образована 6 августа 1943 на Шипке согласно распоряжению от 14 июля 1943, наименование получила с сентября 1943 года.
Содержание
Структура
В состав бригады входили штаб, три батальона, инженерный взвод и взвод связистов.
Вооружение
На 15 ноября 1943 на вооружении бригады состояли 34 пистолета, 255 винтовок, 17 пистолетов-пулемётов, 30 ручных пулемётов и автоматических винтовок и 7 лёгких миномётов.
Личный состав
Командиры
- Иван «Игорь» Явор (12 — 14 июля 1943)
- Сильво «Сильван» Клачич (14 июля — 4 августа 1943)
- Милан Томинец (август 1943)
- Душан «Дуле» Швара (1 сентября — 6 октября 1943)
- Бранко «Матьяжек» Карапанджа (6 — 26 октября 1943)
- Франц «Славко» Ереб (26 октября — 27 ноября 1943)
- Рудолф «Сварун» Хриберник (27 ноября 1943 — 19 июня 1944)
- Янко «Стане» Презель (19 июня — 23 июля 1944)
- Карел Лесковец (23 июля 1944 — 10 марта 1945)
- Фердо «Мирко» Толар (с 14 марта 1945 и до конца войны)
Политруки
- Иван «Изток» Франко (12 июля — 26 октября 1943)
- Людвик «Чрт» Петелиншек (26 октября 1943 — 15 марта 1944)
- Даворин Ферлигой (15 марта — 4 сентября 1944)
- Виктор Кирн (4 сентября 1944 — 10 марта 1945)
- Антон Селиншек (с 10 марта 1945 и до конца войны)
Заместители командиров
- Сильво «Сильван» Клавчич (12 — 14 июля 1943)
- Милан Нашич (до 15 августа 1943)
- Франц «Чичарка» Врховшек (6 — 26 октября 1943)
- Албин «Кртина» Дролц (26 октября — 28 декабря 1943)
- Франц «Милче» Ернейц (14 — 31 января 1944)
- Янко «Стане» Презель (февраль — 16 марта 1944)
- Франц «Милче» Ернейц (22 марта — апрель 1944)
- Карел Лесковец (апрель — 23 июля 1944)
- Радо Якин (23 июля — декабрь 1944)
Заместители политрука
- «Робин» (12 июля — 4 августа 1943)
- Бранко «Матьяжек» Карапанджа (сентябрь — 6 октября 1943)
- Франц «Боротин» Чопи (26 октября 1943 — 1 февраля 1944)
- Марьян Керн (1 февраля — 9 марта 1944)
- Петар «Перо» Алфиревич (9 октября — 20 октября 1944)
- Станко «Горазд» Приможич (20 октября — 25 декабря 1944)
- Ян Концилия (25 декабря 1944 — 28 апреля 1945)
Начальники штаба
- Рудолф «Сварун» Хриберник (26 октября — 27 ноября 1943)
- Франц «Славко» Ереб (27 ноября 1943 — 9 марта 1944)
- Янко «Стане» Презель (10 марта — 23 июля 1944)
- Франц «Милче» Ернейц (19 июня — 23 апреля 1944)
- Карел «Якец» Нардин (с 23 июля 1944 и до конца войны)
Напишите отзыв о статье "7-я словенская ударная бригада"
Литература
- Vojna enciklopedija, 2. izd., 1978, Zvezek 2, str. 22.
Отрывок, характеризующий 7-я словенская ударная бригада
Нельзя было давать сражения, когда еще не собраны были сведения, не убраны раненые, не пополнены снаряды, не сочтены убитые, не назначены новые начальники на места убитых, не наелись и не выспались люди.А вместе с тем сейчас же после сражения, на другое утро, французское войско (по той стремительной силе движения, увеличенного теперь как бы в обратном отношении квадратов расстояний) уже надвигалось само собой на русское войско. Кутузов хотел атаковать на другой день, и вся армия хотела этого. Но для того чтобы атаковать, недостаточно желания сделать это; нужно, чтоб была возможность это сделать, а возможности этой не было. Нельзя было не отступить на один переход, потом точно так же нельзя было не отступить на другой и на третий переход, и наконец 1 го сентября, – когда армия подошла к Москве, – несмотря на всю силу поднявшегося чувства в рядах войск, сила вещей требовала того, чтобы войска эти шли за Москву. И войска отступили ещо на один, на последний переход и отдали Москву неприятелю.
Для тех людей, которые привыкли думать, что планы войн и сражений составляются полководцами таким же образом, как каждый из нас, сидя в своем кабинете над картой, делает соображения о том, как и как бы он распорядился в таком то и таком то сражении, представляются вопросы, почему Кутузов при отступлении не поступил так то и так то, почему он не занял позиции прежде Филей, почему он не отступил сразу на Калужскую дорогу, оставил Москву, и т. д. Люди, привыкшие так думать, забывают или не знают тех неизбежных условий, в которых всегда происходит деятельность всякого главнокомандующего. Деятельность полководца не имеет ни малейшего подобия с тою деятельностью, которую мы воображаем себе, сидя свободно в кабинете, разбирая какую нибудь кампанию на карте с известным количеством войска, с той и с другой стороны, и в известной местности, и начиная наши соображения с какого нибудь известного момента. Главнокомандующий никогда не бывает в тех условиях начала какого нибудь события, в которых мы всегда рассматриваем событие. Главнокомандующий всегда находится в средине движущегося ряда событий, и так, что никогда, ни в какую минуту, он не бывает в состоянии обдумать все значение совершающегося события. Событие незаметно, мгновение за мгновением, вырезается в свое значение, и в каждый момент этого последовательного, непрерывного вырезывания события главнокомандующий находится в центре сложнейшей игры, интриг, забот, зависимости, власти, проектов, советов, угроз, обманов, находится постоянно в необходимости отвечать на бесчисленное количество предлагаемых ему, всегда противоречащих один другому, вопросов.
Нам пресерьезно говорят ученые военные, что Кутузов еще гораздо прежде Филей должен был двинуть войска на Калужскую дорогу, что даже кто то предлагал таковой проект. Но перед главнокомандующим, особенно в трудную минуту, бывает не один проект, а всегда десятки одновременно. И каждый из этих проектов, основанных на стратегии и тактике, противоречит один другому. Дело главнокомандующего, казалось бы, состоит только в том, чтобы выбрать один из этих проектов. Но и этого он не может сделать. События и время не ждут. Ему предлагают, положим, 28 го числа перейти на Калужскую дорогу, но в это время прискакивает адъютант от Милорадовича и спрашивает, завязывать ли сейчас дело с французами или отступить. Ему надо сейчас, сию минуту, отдать приказанье. А приказанье отступить сбивает нас с поворота на Калужскую дорогу. И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник госпиталей – куда везти раненых; а курьер из Петербурга привозит письмо государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть, и не один, а несколько), предлагает новый проект, диаметрально противоположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противоположное тому, что говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал – все описывают различно положение неприятельской армии. Люди, привыкшие не понимать или забывать эти необходимые условия деятельности всякого главнокомандующего, представляют нам, например, положение войск в Филях и при этом предполагают, что главнокомандующий мог 1 го сентября совершенно свободно разрешать вопрос об оставлении или защите Москвы, тогда как при положении русской армии в пяти верстах от Москвы вопроса этого не могло быть. Когда же решился этот вопрос? И под Дриссой, и под Смоленском, и ощутительнее всего 24 го под Шевардиным, и 26 го под Бородиным, и в каждый день, и час, и минуту отступления от Бородина до Филей.
