Абель (король Дании)

Абель дат. Abel<tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;"></td></tr> <tr><td colspan="2" style="text-align: center;">король Дании Абель</td></tr>
король Дании
Предшественник:	Эрих IV
Преемник:	Кристофер I
Рождение:	1218(1218)
Смерть:	29 июня 1252(1252-06-29) полуостров Эйдерштедт
Отец:	Вальдемар II
Мать:	Беренгария Португальская
Супруга:	Мехтильда Гольштейнская
Дети:	Вальдемар

Абель (дат. Abel; 1218 — 29 июня 1252) — король Дании с 1250 года. Герцог Шлезвига с 1232 года. Сын датского короля Вальдемара II и принцессы Беренгарии Португальской. Брат датских королей Эрика IV и Кристофера I.

Абель был коронован 1 ноября 1250 года после смерти своего брата Эрика IV. Эрик IV был, по-видимому, убит людьми Абеля. Абель конфликтовал с братом, оспаривая право на трон. Хотя Абель вместе с 24 дворянами дал т. н. «клятву двух дюжин» (дат. dobbelt tylvter-ed), что не участвовал в убийстве, мнение о том, что Эрик был убит по приказу Абеля, до сих пор широко распространено.

Абель и его жена Мехтхильда Гольштейнская (дат. Mechtilde af Holsten) правили в Дании 1,5 года. Он был убит в сражении 29 июня 1252 года во время карательной экспедиции в Северную Фрисландию. Его сын Вальдемар был захвачен архиепископом Кёльна для получения выкупа, поэтому королём Дании стал младший брат Абеля Кристофер I (который был коронован в Рождество 1252 года). Вдовствующая королева Мехтильда в 1261 году вышла замуж за ярла Биргера.

Потомки Абеля правили в южной Ютландии до 1375 года, часто совместно со своими гольштейнскими родственниками. Они создавали постоянную проблему для датских королей из-за сепаратистских устремлений.

К:Википедия:Статьи без источников (тип: не указан)

Отрывок, характеризующий Абель (король Дании)

С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»