Аввакумов, Николай Михайлович (1908)
Поделись знанием:
– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
| Николай Михайлович Аввакумов | |||||
 Н.М. Аввакумов на фронте. | |||||
| Дата рождения: |
24 августа (6 сентября) 1908 | ||||
|---|---|---|---|---|---|
| Место рождения: | |||||
| Дата смерти: | |||||
| Место смерти: | |||||
| Гражданство: | |||||
| Жанр: |
графика, плакат | ||||
| Учёба: | |||||
| Награды: |
| ||||
Никола́й Миха́йлович Авва́кумов (1908—1945) — советский график, член Уральского филиала АХР. Рисовальщик времен первых советских пятилеток, художник, создавший документальную летопись жизни своей эпохи.
Им созданы портреты самых знаменитых людей того времени: Ленина, Горького, Свердлова, Кирова, Сталина и других. Автор портретов строителей Магнитки.
В годы войны с карандашом в руках прошёл по фронтовым дорогам в составе 3-ей ударной армии[1] художником-корреспондентом газеты «Фронтовик» и создал огромное количество газетных рисунков, портретов, листовок, плакатов, запечатлевших события и людей, подвиги которых оставили яркий след на страницах истории. За всю свою жизнь художник создал более 5 тысяч рисунков, плакатов, зарисовок.
Содержание
Биография
Николай Михайлович Аввакумов родился 24 августа (6 сентября по н. с.) 1908 года в городе Асбестовые рудники (ныне Асбест) Пермской губернии в семье первой учительницы города Ф. И. Аввакумовой[2].
В Асбесте окончил школу, ФЗУ.
1925—1928 — учился в Пермском художественно-педагогическом училище (одним из педагогов был И. Я. Хазов), четырёхгодичный курс закончил за три года.
c марта 1929 — член Свердловского филиала АХРа.
с 1924 года — член ВЛКСМ, был секретарём ячейки ВЛКСМ заводоуправления Магнитостроя. Вёл изокружок на Магнитострое, при МК ВЛКСМ и др.
В 1930 году — по рекомендации А. В. Луначарского работал на Магнитке, где создал ряд ценнейших произведений графики из жизни гиганта металлургии.
Являлся Депутатом Магнитогорского Совета Первого Созыва.
1932—1941 — художник-корреспондент газеты «Комсомольская правда».с 1932 года в Москве.
c 1934 — член Московского союза советских художников.
В РККА с 25 декабря 1941 года.Призван Бауманским РВК г.Москвы.
1942—1944 — был художником-корреспондентом газеты «Фронтовик» в составе 3-й ударной армии.
С декабря 1942 года — член КПСС.
Приказом по 3 ударной армии №029\н от 11 января 1943 года награждён медалью "За боевые заслуги"[3].
Приказом № 0113\н по 3-й ударной армии от 29 апреля 1944 года награждён орденом Красной Звезды[4].
С 1944 года по август 1945 — художник Студии военных художников имени М. Б. Грекова, по заданию который выезжал на фронт, был в городах: Вена, Бухарест, Будапешт, Вильно, Арад, Могилёв, Минск, Бобруйск, Великие Луки и других.
Награждён медалью "За победу над Германией".
Умер Н. М. Аввакумов в Москве 8 декабря 1945 года.
Похоронен на Донском кладбище.
9 мая 1958 года, в День Победы, Студией военных художников им. М. Б. Грекова на могиле был открыт скульптурный портрет Н. М. Аввакумова работы Е. В. Вучетича, с которым он дружил при жизни.
Публикации работ Н. М. Аввакумова
в периодической печати и книгах, отдельные издания
- с августа 1929 по июль 1930 — печатался в областной пионерской газете «Всходы коммуны», Свердловск.
- с 1932 по 1938 — «Комсомольская правда» (№ 38, 252, 259 1933; № 257 1935; № 68 1944 и др.)
- Рисунки о Магнитострое. — «Комсомольская правда» 12 января 1932.
- Портрет Клары Цеткин. — «Комсомольская правда», 21 февраля 1933.
- Портрет Владимира Маяковского — «Комсомольская правда», апрель 1939.
- Портрет В. И. Ленина:
- «Писатели о комсомоле». — М.: «Молодая гвардия», 1934.
- «The Moscow News» № 45, ноябрь, 1934.
- газета «Правда» № 347, 1935, № 7, 1936 и др. номера.
- в кн.: Сталин. «О Ленине». — Партиздат ЦК ВКП(б), 1938.
- «Труд» № 17, 1939.
- газета «Лёгкая индустрия» № 1, 1940.
- Портрет В. И. Ленина. 1940] — газета «Московский художник», № 7(90), апрель 1961, с 1.
- Портрет В. И. Ленина. 1940. — Альбом «Ленин в изобразительном искусстве». — М.: «Советский Художник», 1960.
- Портрет В. И. Ленина. 1940. — Альбом «Ленин в изобразительном искусстве». — М.: издательство «Советский Художник», 1961.
- Портрет В. И. Ленина. 1940. — Альбом «Ленин в изобразительном искусстве» (на нем. яз., для ГДР). — М.: «Советский Художник», 1961.
- Портреты К. Маркса и Ф. Энгельса (собрание ГТГ):
- «Манифест коммунистической партии» — Партиздат, ЦК ВКП(б) — 1938.
- «Манифест коммунистической партии» — Партиздат, ЦК ВКП(б) — 1948.
- Газета «Рабочий край» № 41 (8064), 27 февраля 1948. Орган Ивановского Обкома.
- Газета «Советская Сибирь» № 41 (8500), 27 февраля 1948. Орган Новосибирского Обкома и в др. изданиях.
- «Рассказы о Марксе и Энгельсе». — M.: «Детгиз», 1956. — на обложке книги портреты Маркса и Энгельса. (собрание ГТГ)
- Портрет Сталина периода 1920 года (собрание ГТГ)
- в кн.: К. Е. Ворошилов «Сталин и Красная Армия»
- «Иллюстрированная газета» № 23, 1949.
- Альбом «Сталин» Госполитиздат, 1939, 1949.
- Альбом «Ленин» Госполитиздат, 1939.
- Журнал «СССР на стройке» № 4-4, 1939. и в др. изданиях.
- Портрет Сталина в 1920 году, цветной (собрание Музея В. И. Ленина):
- Журнал «СССР на стройке». № 12, 1949.
- Карта «И. В. Сталин на фронтах гражданской войны» 1939—1940.
- Портрет Сталина (собрание ГМИИ им. Пушкина):
- «Блокнот Агитатора Красной Армии» № 2, 1945.
- рисунок с плаката. — «Литературная газета» № 1, 1945.
- «Огонёк» № 1, 16-17, 1946.
- «Огонёк» № 51, 1949.
- «Советский спорт» № 47, 1946.
- Красноармейская иллюстрация № 8, 1946.
- Издательство «Искусство» — плакат «Портрет Сталина»
- Альбом «Студия военных художников им. М. Б. Грекова». 1947 и др. изданиях.
- Портрет С. М. Кирова (собрание Пермской галереи)
- Журнал «USSR in construction» № 10 (обложка) 1939.
- «Огонёк» № 10 (обложка), 1939.
- «Огонёк» № 48, 1949.
- Плакат «1918—1945» (собрание Дирекции выставок и панорам)
- М.: «Искусство». плакат. — 1945. Удостоен премии.
- Обложка журнала «Фронтовая иллюстрация»
- Х. Ушенин. «Студия военных художников имени Грекова». — М.: «Искусство», 1951. — 104 с. :
- Альбом «XV лет ВЛКСМ» (1933).
- Комсомольские домны на Магнитострое.
- Карта подводных работ.
- фото художников М. Куприянова, Б. Пророкова, Н. Аввакумова.
- Портрет Героя Социалистического Труда Токарева. — М.: «Искусство».
- Портрет А. Суворова (собрание ГМИИ им. Пушкина):
- Издательство «Искусство», 14 мая 1941.
- Издательство «Искусство», 1949.
- Издательство «Искусство», 1950. (лист второй).
- в кн: Альбом «Великая Отечественная война в Советской графике». — Издание ГМИИ им. А. С. Пушкина, 1948.
- Почтовая марка «150 лет со дня смерти великого русского полководца». 1950 год.
- «Советский воин» № 9, 1950.
- «Московский комсомолец» 18 мая 1950.
- «Вечерняя Москва» № 116, 1950.
- «Комсомольская правда» № 117, 19 мая 1950 и в др. изданиях.
- Портрет Сталина в 1900 — в кн.: «Батумская демонстрация 1902 года». — М.: Партиздат, 1937.
- Портрет Салтыкова-Щедрина. — М.: «Большевистская печать» № 8, 1939.
- Дм. Лебедев. «Границы СССР неприкосновенны», 1934. — Обложка.
- Сергей Диковский «Застава Н.». — М.: «Молодая гвардия», 1933.
- Семён Нариньяни. «Дорога в совершеннолетие». — М.: «Молодая гвардия», 1932.
- Семён Нариньяни и Юрий Жуков «Счёт на чуткость». — М.: «Молодая гвардия», 1933.
- Семён Нариньяни «Сверстники». — М.: «Молодая гвардия», 1935.
- Марк Колосов «Избранное». — М.: «Молодая гвардия», 1933.
- Георгий Бутковский «Порт-Артур». — М.: «Молодая гвардия», 1935.
- Журнал «Фронтовая иллюстрация» № 22. 1944. — Обложка.
- Портрет Ворошилова. — «Крокодил» № 5, 1939.
- «Правда» 1934.
- Журнал «Интернационал молодежи» № 11—12.
- Единый фронт. — М.: «Правда», 1934. — Обложка.
- «Техника — молодёжи», № 1, 1936. — [zhurnalko.net/=nauka-i-tehnika/tehnika-molodezhi/1936-01--num1 Обложка].
- «Смена» № 1, 1934.
- Портрет A. M. Горького. — журнал «Большевистская печать», № 11, 1939.
- К. Г. Паустовский. «Смерть сигнальщика Гущина» (иллюстрации).
- Сергей Крушинский «Размышления у кровати спящего сына» (иллюстрации).
- Портрет Горького (смеющийся). — «Огонек» № 23, 1946.
- «Апрельская конференция большевиков 1917 года» (собрание ГТГ).
- «Советский Союз» № 11 (21), 1951.
- Альбом «Ф. Э. Дзержинский» — 1950.
- газета «Советский художник», 18 декабря 1969, № 51 (378) (в статье Вальдмана «Разговор с товарищем Лениным»).
- «Большая Советская Энциклопедия» и др. издания.
- Портрет А. М. Горького (в шляпе) (собрание Музея А. М. Горького). К трехлетию со дня смерти великого писателя. Типография газеты «Правда» заказ № 1859.
- Плакат Аэрофлота «Защита Отечества есть священный долг каждого гражданина СССР».
- С декабря 1941 по 1944, во время пребывания на фронте, печатался в армейской газете «Фронтовик» 3-й Ударной Армии — Калининский фронт, 2-й Прибалтийский фронт.
- Фронтовые рисунки. — «Комсомольская правда» № 68, 21 марта 1944.
- Портрет С. Орджоникидзе (собрание ГТГ). — Политиздат. Избранные произведения, статьи и речи.
- Портрет С. Орджоникидзе. — М.: «Искусство», 1950.
- Серия Папанинцы (собрание Пермской галереи):
- Портрет авиаконструктора А. С. Яковлева. — М.: «Искусство».
- Портрет Я. М. Свердлова (собрание ГТГ):
- М.: «Искусство».
- М.: «Советский Художник». 1952.
- М.: «Искусство», 1950.
- Портрет А. М. Горького (собрание Музея А. М. Горького). — М.: «Советский Художник», 1951.
- Плакаты в числе других печатались в издательстве «Искусство», некоторые удостоены премий:
- Плакат «По вражьей земле, вперед к победе». Выпущен к 27-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции. 1944 (собрание Государственного Литературного музея).
- Плакат «Больше металла, больше оружия». 1941.
- Плакат «Присяга». 1940.
- Плакат «Завоевания Октября не отдадим». 1941.
- Плакат «Смерть немецко-фашистским захватчикам». 1944.
- Плакат «1918-1945 г.» (плакат премирован, собрание Дирекции выставок и панорам)
- Плакат «Будь героем Отечественной войны. Уничтожай танки врагов!»
- Плакат «Сокрушим врага» (собрание Государственного Литературного музея).
- Журнал «30 дней». № 10, 1933. Иллюстрации к рассказу С. Диковского.
- «Комсомольская правда» № 147/9553, 25 мая 1956. — Рисунки о Магнитострое и статья о художнике.
- Журнал «Молодой колхозник», сентябрь 1956, с. 15—17. — Рисунки о Магнитострое и статья о художнике.
- С. Нариньяни «Ты помнишь, товарищ!» — М.: «Молодая гвардия», 1957 (рисунки Н. Аввакумова периода 1933 года).
- О книге «Ты помнишь, товарищ!» и о её рисунках. — «Вечерняя Москва», № 195, 19 августа 1957, с. 3.
- Портрет В. Маяковского. (собрание Государственного Литературного музея). — М.: «Искусство», 1950.
- Портрет Маяковского (собрание ГМИИ им. А. С. Пушкина). — в кн.: Т. 65: Новое о Маяковском / Отделение литературы и языка АН СССР; Редакция: В. В. Виноградов (гл. ред.), И. С. Зильберштейн, С. А. Макашин, М. Б. Храпченко. — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1958. — 628 с.: ил. — (Лит. наследство; Т. 65). — с. 341.[5].
- Портрет Белинского (собрание Государственного Литературного музея). — в кн.: «Новое о Белинском». — М.: Изд-во Академии наук СССР, 1958. — (Лит. Наследство).
- 2 рисунка и статья «Прекрасное долголетие» (к 50-летию со дня рождения). — «Комсомольская правда». № 199 (10218), 24 августа 1958, с. 4.
- Рисунки и статья «О счастье художника». — газета «Московский художник», № 16/28, 31 августа 1958, с. 5.
- Портрет водолаза Арсентьева. (собрание ГМИИ им. Пушкина) — журнал «Творчество» № 6 1936, с. 23.
- Письма, дневник, рисунки, портрет // Х. Ушенин. — «Военные художники на фронтах Великой Отечественной войны». — Л.: «Художник РСФСР», 1962.
- О книге «Военные художники на фронтах Великой Отечественной войны». — «Огонёк» № 43, октябрь 1963, с. 9.
- Портрет рабочего Пузанова. — «Художник» № 2, 1963, с.18.
- «Коксохимический комбинат». (собрание ГТГ) — «Искусство» № 6 1965.
- Гутман. Рисунок Н. Аввакумова. «Мальчик с винтовкой» — «Художник» № 5, 1965.
в альбомах и каталогах
- Альбом «XV лет ВЛКСМ». 1933 год.
- Каталог выставки рисунков художника Н. М. Аввакумова. — М.: «Советский художник». 1949.
- Каталог выставки военных художников Студии им. М. Б. Грекова. 1945.
- Каталог выставки «20 лет Студии военных художников им. М. Б. Грекова». 1955.
- Каталог выставки «15 лет со дня Победы». 1961.
Работы находятся в собраниях
- Государственная Третьяковская Галерея
- Государственный Русский Музей
- ГМИИ им. А. С. Пушкина
- Государственный Литературный музей.
- Пермская государственная художественная галерея
- [www.rusarchives.ru/muslib/muslib_rf/ch11.shtml, Магнитогорский краеведческий музей]. Рисунки — ф. 2519, 3 ед. хр., 1929—1938.[6]
Публикации о Н. М. Аввакумове
книги и мемуары
- [hitrovka.livejournal.com/448483.html Из фронтовых дневников и писем жене (семейный архив, опубликовано впервые)]
- «Военные художники студии им. Грекова на фронтах Отечественной войны». — М.: «Искусство». — 1946.
- Сидоров А. А. «Графика». — М.: «Искусство». — 1949.
- «Н. M. Аввакумов». — М.: «Советский художник». — 1949.
- Книга отзывов о выставке Н. М. Аввакумова. 1949.
- Стенограмма Вечера Памяти художника Н. М. Аввакумова 28 октября 1949.
- Никифоров Б. М. «Николай Михайлович Аввакумов (1908—1945)» / Б. М. Никифоров. — М. : «Искусство», 1950. — 28 с. ББК: 85.143(2)6
- «Уральский биографический словарь». — Молотовский Государственный университет имени A. M. Горького, 1950.
- «Студия военных художников им. Грекова». — М.: «Искусство». — 1951, с. 82.
- «Николай Михайлович Аввакумов». — М.: «Советский художник». — 1952.
- «Русское советское искусство» (1917—1950). — М.: «Искусство». — 1954.
- Семён Нариньяни. «Ты помнишь, товарищ!» — М.: «Молодая гвардия». — 1957, с. 16.
- «В. И. Ленин в произведениях советских художников». — М.: «Советский художник». — 1961.
- Сазонов Н. С. «Записки уральского художника». — Л.: «Художник РСФСР». — 1966.
- (Наши земляки). Художник Н. М. Аввакумов / П. Никитин, Н. Рубцов // Календарь-справочник Свердловской области, 1968. — Свердловск, 1968. — c 115.
- Пророкова С. А.. Николай Аввакумов. — Л.: «Советский художник». — 1969.
- П. Никитин, Н. Рубцов. «Город горного льна» // Очерки по истории Асбеста. — Свердловск, Сред.-Урал. кн. изд-во, 1970. — с. 108, 176. (о Н. М. Аввакумове и его матери, Ф. И. Аввакумовой).
- «Магнитка» (к 40-летию металлургического комбината). — Челябинск, Юж.- Урал. кн. изд-во, 1973. — с. 49.
- Чечулин, А. И. Н. М. Аввакумов / А. И. Чечулин. — Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1988. — 176 с.
- Ярков, С. П. Аввакумов Николай Михайлович / С. П. Ярков // Уральская историческая энциклопедия. — Екатеринбург, 2000. — c. 10.
- Амосова Л. Ф. «Асбест. Жизнь и судьба» // Дизайн М. Н. Аввакумова. — Асбест, 2005. — 256 с., илл.[7] (Автор книги, Любовь Фёдоровна Амосова — руководитель мемориального музея Н. М. Аввакумова, председатель общества краеведов, создатель школы юного экскурсовода, знаток истории Асбеста[8])
- Из книги Ю. А. Левина «Восславившие подвиг»:
Аввакумов был привязан к редакции. «Фронтовик» — газета ежедневная. Художнику надо было прикладывать свои руки к каждому номеру. И вся беда заключалась в том, что у нас тогда ещё не было цинкографии. Клише мы изготовляли из линолеума. Делал это Николай Аввакумов. Он рисовал, он же и вырезал. Художник сначала делал рисунок на ватмане, затем все повторял на линолеуме и, вооружившись нужным инструментом, создавал линогравюру. Потом он укреплял гравюру на деревянной колодке, сам тщательно заверстывал её в наборную полосу и приправлял в печатной машине. Так работал Аввакумов. Он был не только художником, но и опытным полиграфистом.
<…>
Портрет — самое любимое увлечение Аввакумова. Героев боев он готов был рисовать без передышки. Работал он в любых условиях — в землянке, на лесной поляне, в траншее, на командном пункте, в медсанбате. Шли бои за Великие Луки — художник вместе с войсками, фронт перебросился к Пустошке — Аввакумов идёт вслед за наступающими, взята Идрица — он на улицах горящего города. Аввакумов был неутомим. Кто бы тогда мог сказать, что этого сильного, любящего жизнь и людей человека через год в тридцатисемилетнем возрасте сразит тяжелый недуг. Он умер в сорок пятом. Может быть, это эхо войны? Возможно. Но за год до трагедии он, словно предчувствуя недоброе, работал без сна и отдыха. Аввакумов спешил. Он боялся что-то прозевать, пытался быть там, где нужен был его карандаш. Художник походил на разведчика, он постоянно искал."
<…>
Трудяга — вот какое слово лучше всего характеризует Аввакумова. Если уж он не рисовал, то брался за какое-либо другое дело. Копал, строгал, пилил… Жили мы в редакции обычно вчетвером — Николай Аввакумов, писатель Леонид Елисеев, фотокорреспондент Владимир Гребнев и я. Если нашим домом была землянка, то уж благоустройством её занимался только Николай. Он и доски для нар тесал. И полочки какие-то пристраивал, и ниши сооружал. Мастеровой человек! Ну а в свободную минуту пел. Гитара у него была неразлучной спутницей. И голос приятный. А песен сколько знал! Бывало, запоет Николай — вся редакция соберется…[9]
в периодической печати
- 10 рисунков и портрет Аввакумова. — «Комсомольская правда» № 11 (2092), 12 января 1932, с. 4.
- Некролог. — «Красная звезда» № 290, 12 декабря 1945.
- «Художник воин» (некролог). — «Огонёк» № 18, 1946.
- Некролог. — «Комсомольская правда» № 289, 11 декабря 1945.
- «Художник патриот». — газета «Советское искусство» № 42 (1182), 1949.
- «На выставке Н. М. Аввакумова». — «Огонёк» № 11, 1949.
- «Талантливый художник». — газета «Красный воин» № 233 (7865), 9 октября 1949.
- «Выставка рисунков Н. М. Аввакумова». — «Комсомольская правда» № 236 (7485), 6 октября 1949.
- «Выставка рисунков Н. М. Аввакумова». — газета «Советское искусство» № 41 (1181), 8 октября 1949.
- «Выставка произведений Н. М. Аввакумова». — «Вечерняя Москва» № 237 (7829), 5 октября 1949.
- «Выставка работ художника Н. М. Аввакумова». — «Советский воин» № 24, 1949.
- Н. Машковцев. «Суворов в изобразительном искусстве». — газета «Советское искусство» № 27 (1213), 16 мая 1950.
- «Творчество художника Н. М. Аввакумова». — газета «Сталинец» орган Автозавода им. Сталина, № 267 (4521), 13 ноября 1949.
- «Как это было» и рисунки о Магнитострое. — «Комсомольская правда», № 147 (9553), 23 июня 1955.
- журнал «Молодой колхозник» № 9 1956, с. 17.
- статья о книге «Ты помнишь, товарищ!» Семёна Нариньяни. — «Вечерняя Москва» № 195, 19 августа 1957, с. 3.
- «Лагерь прессы у горы Магнитной». — журнал «Советская печать» № 10, 1957.
- «Художники в Великой Отечественной войне». — газета «Московский художник» № 9, 15 ноября 1957, с. 4.
- «Родина народного искусства». — газета «Асбестовский рабочий» 12 января 1958.
- Статья о земляке художнике Николае Михайловиче Аввакумове (к пятидесятилетию со дня рождения). — газета «Асбестовский рабочий» 7 мая 1958, с. 3.
- «Прекрасное долголетие» (к пятидесятилетию со дня рождения). — «Комсомольская правда» № 199 (20218), 24 августа 1958, с. 4.
- «О счастье художника» и фото (к пятидесятилетию со дня рождения). — газета «Московский художник» № 16(28), 31 августа 1958, с. 5.
- Генерал-майор А. А. Дьяконов «Наши боевые друзья». — газета «Московский художник» № 13, 14 июля 1960.
- «Пепел стучит в моё сердце». — «Комсомольская правда» № 42 (10982), 18 февраля 1961.
- Гутман. Рисунок Н. Аввакумова. «Мальчик с винтовкой» — «Художник» № 5, 1965.
Семья Н. М. Аввакумова
Родители
- Отец — Михаил Михайлович Аввакумов (1878—1919)
- Мать — Фаина Игнатьевна Аввакумова (в девичестве Кондратьева) (1879 — Ленинград, 1959). — первая учительница города Асбест.
В 1898 окончила 1-ю женскую гимназию[10] в городе Екатеринбург с золотой медалью. В гимназии Фаина Игнатьевна приобщилась к светской и церковной музыке, участвовала в благотворительных концертах. Все годы учёбы она была одной из лучших учениц, получала Похвальные листы при переходе из класса в класс и книги с надписью За благонравие и успехи. Годы учёбы в Екатеринбурге были годами формирования мировоззрения и определили её дальнейший жизненный путь.
После окончания гимназии проработала три года народной учительницей в земской народной школе при Верхне-Тагильском заводе в родном селе Верхний Тагил Екатеринбургского уезда.
1901 году переведена на заведование школой в село Покровское Покровской волости, где проработала 4 года. Там и познакомилась со своим будущим мужем. 3 июля 1905 год состоялось венчание Михаила Михайловича Аввакумова с Фаиной Игнатьевной Кондратьевой в Единоверческой Христорождественской церкви Верх-Исетского завода.[11]
В 1905 году приезжает с мужем на Асбестовые прииски, где при её активном участии открылись две школы: трёхклассная — на Поклёвском, и четырёхлетняя на Вознесенском, где заведующей была Фаина Игнатьевна Аввакумова.
В 1912 году по представлению Инспектора народных училищ Екатеринбургского уезда Ф. И. Аввакумова Высочайшим Указом была награждена серебряной медалью «За труды по народному образованию».[12]
В 1918 году погиб муж, и Фаина Игнатьевна не только поднимала своих пятерых детей самостоятельно, но и помогала другим.
В конце 1919 года на Асбестовых рудниках Баженовского района по инициативе Ф. И. Аввакумовой были открыты вечерние курсы для повышения квалификации работающих на производстве подростков. На курсах занималось 200 человек. Группа учителей, во главе с Фаиной Игнатьевной, бесплатно занималось с подростками после своей основной работы. В начале 1920 года, согласно Декрету Наркомпроса, курсы были преобразованы в профтехшколу.
27 ноября 1919 года в Асбесте открывается Дом ребёнка.
Всю хозяйственную работу Ф. И. Аввакумова взяла на себя, помогая подобрать коллектив для работы с детьми. Одновременно Фаина Игнатьевна Аввакумова возглавила начальную школу первой ступени на Государственных Асбестовых рудниках. В школу набрали 90 учащихся. — из книги Л. Ф. Амосовой «Асбест. Жизнь и судьба»
С 1927 года преподаёт русский язык и литературу во вновь построенной школе-семилетке в Асбесте.
С 1928 Ф. И. Аввакумова неоднократно избирается депутатом поселкового совета. Дважды её имя занесено в Областную Книгу почёта. В 1939 году награждена медалью «За трудовое отличие». Вскоре в школе № 1 имени М. Горького Уральской студией «Совкино-журнала» был снят киноочерк о первой учительнице Асбеста, награждённой в Кремле Правительственной наградой.[13]
Умерла в Ленинграде в 1959 году. Похоронена в Колпино.
Братья
- Сергей Михайлович Аввакумов
- Павел Михайлович Аввакумов — художник (17 июня 1911 — 4 октября 1939)[14]
- Анатолий Михайлович Аввакумов — командир-политрук (1914 — 16 февраля 1942)[15]
- Галина Михайловна Аввакумова (в замужестве Геращенко) (—1993)
Жена
- Галина Давыдовна Аввакумова (в девичестве Нариньяни) (1910—1972).
Сыновья
- Игорь Николаевич Аввакумов (1933—2004)
- Михаил Николаевич Аввакумов (р. 1938) — художник-график, плакатист, профессор МГХАИ им. В. И. Сурикова, Член-корреспондент Российской академии художеств, Заслуженный деятель искусств Российской Федерации.
Внуки
- Юрий Игоревич Аввакумов (р. 1957) — архитектор, куратор выставок.
- Николай Игоревич Аввакумов
- Николай Михайлович Аввакумов (р. 1970) — скульптор, график, реставратор, архитектор, член ЭКОСа при Главном архитекторе города Москвы.
- Денис Михайлович Аввакумов (р. 1981)
Галерея
- Н.М.Аввакумов 9319.JPG
- Н.М.Аввакумов 9321.JPG
- Н.М. Аввакумов 9312.JPG
- Н.М.Аввакумов 9323.JPG
- Н.М.Аввакумов 9328.JPG
- Н.М.Аввакумов.JPG
- Н.М.Аввакумов.Плакат.JPG
Больше металла - больше оружия!
Плакат Н. М. Аввакумов. 1941. - Аввакумов-плакат.IMG 9314-1.JPG
По вражьей земле, вперед к победе!
Плакат Н. М. Аввакумова. «Искусство». 1944.
Увековечение памяти
В городе Асбест есть улица Аввакумова.
Проводятся конкурсы рисунка его имени[17].В 1988 году решением Президиума Верховного Совета РСФСР Дворцу пионеров присвоено имя нашего земляка Н. М. Аввакумова.[16]
15 июня 1976 года был открыт музей Н. М. Аввакумова.
Его имя выбито золотыми буквами на мемориальной доске художников — участников Великой Отечественной войны в фойе Московского дома художников на улице Кузнецкий мост.
Напишите отзыв о статье "Аввакумов, Николай Михайлович (1908)"
Примечания
- ↑ [militera.lib.ru/prose/russian/levin_ua3/26.html ВОЕННАЯ ЛИТЕРАТУРА -[ Проза ]- Левин Ю. А. Восславившие подвиг]
- ↑ [web.archive.org/web/20120108020617/school1-asb.ucoz.ru/index/0-86 Сайт Школы № 1 им. М.Горького г. Асбеста]
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie10893279/ Память народа :: Документ о награде :: Аввакумов Николай Михайлович, Медаль «За боевые заслуги»]. pamyat-naroda.ru. Проверено 18 ноября 2015.
- ↑ [pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie33732269/ Память народа :: Документ о награде :: Аввакумов Николай Михайлович, Орден Красной Звезды]. pamyat-naroda.ru. Проверено 18 ноября 2015.
- ↑ [feb-web.ru/feb/mayakovsky/critics/m65/m65-613-.htm Лит. наследство, Т. 65. Список иллюстраций]
- ↑ [www.rusarchives.ru/guide/lf_ussr/a_ala.shtml Личные архивные фонды в государственных хранилищах СССР. Архивные справочники. Архивы России]
- ↑ [fotki.yandex.ru/users/ser02020/album/78870/ Страницы книги Амосовой]
- ↑ [book.uraic.ru/events/2008/06/20/575 Календарь событий :: Библиотека Белинского]
- ↑ [militera.lib.ru/prose/russian/levin_ua3/22.html Левин Ю. А. «Восславившие подвиг»]
- ↑ [www.upn.ru/magazine_karla.htm Карла Либкнехта, 9]
- ↑ [www.1723.ru/read/books/voroshilin.htm С. И. Ворошилин. Из истории церковного строительства в Екатеринбурге]
- ↑ [www.emissia.org/offline/2006/1037.htm Еремина Т. И. Награждения и поощрения учителей на государственной службе в начале XX века]
- ↑ [fotki.yandex.ru/users/ser02020/album/78870/ Амосова Л. Ф. «Асбест. Жизнь и судьба» // Дизайн М. Н. Аввакумова. — Асбест, 2005. — 256 с., илл.]
- ↑ [artru.info/ar/300/ Персоны | АртРу.инфо]
- ↑ [memobook.midural.ru/index/ru/memobook-show-6604040151308 Книга Памяти Свердловской области]
- ↑ [molodegasbest.ucoz.ru/index/0-13 Центр детского творчества имени Н. М. Аввакумова]
- ↑ [web.archive.org/web/20090713155254/asbestcity.boom.ru/avak/01.htm Конкурс имени Н. М. Аввакумова]
Ссылки
- [www.ural.ru/spec/ency/encyclopaedia-1-5.html Уральская историческая энциклопедия]
- [www.ihist.uran.ru/index/ru/ency/encyclopaedia,%C0.html РАН Уральское отделение. Институт истории и археологии]
- [enc.permculture.ru/showObject.do?object=1803688119 Пермская организация Союза Художников РСФСР]
- [book.uraic.ru/files/kalend/2008.htm Библиотека Белинского]
- [www.archive.perm.ru/page.php?id=320 Государственный архив Пермского края]
- [www.publiclibrary.ru/readers/kzd/kzd-2008-08.htm Центральная публичная библиотека Новоуральск. Календарь знаменательных дат]
- [www.nlr.ru/exib/war2/1942.html Дорога к Победе. Плакаты и открытки Великой Отечественной войны]
- [school-sector.relarn.ru/project/sova/perm_gim4/vivat11.01/page2.html По ком звонит колокол]
- [www.law-order.ru/reference/page1.html «Великая Россия. Имена» — Энциклопедический справочник]
- [moi-ural.ru/taxonomy/term/32 Сайт Свердловской области]
- [www.stars.zovu.ru/index.asp?idc=6 Звёзды Большого Урала. Каталог знаменитостей Большого Урала]
- [m-necro.narod.ru/ Фото надгробья на могиле Н. М. Аввакумова на Донском кладбище (см. Художники по алфавиту)]
- pamyat-naroda.ru/heroes/memorial-chelovek_dopolnitelnoe_donesenie86828112/
- pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie33732269/
- pamyat-naroda.ru/heroes/podvig-chelovek_nagrazhdenie10893279/
Отрывок, характеризующий Аввакумов, Николай Михайлович (1908)
Пьеру захотелось быть там, где были эти дымы, эти блестящие штыки и пушки, это движение, эти звуки. Он оглянулся на Кутузова и на его свиту, чтобы сверить свое впечатление с другими. Все точно так же, как и он, и, как ему казалось, с тем же чувством смотрели вперед, на поле сражения. На всех лицах светилась теперь та скрытая теплота (chaleur latente) чувства, которое Пьер замечал вчера и которое он понял совершенно после своего разговора с князем Андреем.– Поезжай, голубчик, поезжай, Христос с тобой, – говорил Кутузов, не спуская глаз с поля сражения, генералу, стоявшему подле него.
Выслушав приказание, генерал этот прошел мимо Пьера, к сходу с кургана.
– К переправе! – холодно и строго сказал генерал в ответ на вопрос одного из штабных, куда он едет. «И я, и я», – подумал Пьер и пошел по направлению за генералом.
Генерал садился на лошадь, которую подал ему казак. Пьер подошел к своему берейтору, державшему лошадей. Спросив, которая посмирнее, Пьер взлез на лошадь, схватился за гриву, прижал каблуки вывернутых ног к животу лошади и, чувствуя, что очки его спадают и что он не в силах отвести рук от гривы и поводьев, поскакал за генералом, возбуждая улыбки штабных, с кургана смотревших на него.
Генерал, за которым скакал Пьер, спустившись под гору, круто повернул влево, и Пьер, потеряв его из вида, вскакал в ряды пехотных солдат, шедших впереди его. Он пытался выехать из них то вправо, то влево; но везде были солдаты, с одинаково озабоченными лицами, занятыми каким то невидным, но, очевидно, важным делом. Все с одинаково недовольно вопросительным взглядом смотрели на этого толстого человека в белой шляпе, неизвестно для чего топчущего их своею лошадью.
– Чего ездит посерёд батальона! – крикнул на него один. Другой толконул прикладом его лошадь, и Пьер, прижавшись к луке и едва удерживая шарахнувшуюся лошадь, выскакал вперед солдат, где было просторнее.
Впереди его был мост, а у моста, стреляя, стояли другие солдаты. Пьер подъехал к ним. Сам того не зная, Пьер заехал к мосту через Колочу, который был между Горками и Бородиным и который в первом действии сражения (заняв Бородино) атаковали французы. Пьер видел, что впереди его был мост и что с обеих сторон моста и на лугу, в тех рядах лежащего сена, которые он заметил вчера, в дыму что то делали солдаты; но, несмотря на неумолкающую стрельбу, происходившую в этом месте, он никак не думал, что тут то и было поле сражения. Он не слыхал звуков пуль, визжавших со всех сторон, и снарядов, перелетавших через него, не видал неприятеля, бывшего на той стороне реки, и долго не видал убитых и раненых, хотя многие падали недалеко от него. С улыбкой, не сходившей с его лица, он оглядывался вокруг себя.
– Что ездит этот перед линией? – опять крикнул на него кто то.
– Влево, вправо возьми, – кричали ему. Пьер взял вправо и неожиданно съехался с знакомым ему адъютантом генерала Раевского. Адъютант этот сердито взглянул на Пьера, очевидно, сбираясь тоже крикнуть на него, но, узнав его, кивнул ему головой.
– Вы как тут? – проговорил он и поскакал дальше.
Пьер, чувствуя себя не на своем месте и без дела, боясь опять помешать кому нибудь, поскакал за адъютантом.
– Это здесь, что же? Можно мне с вами? – спрашивал он.
– Сейчас, сейчас, – отвечал адъютант и, подскакав к толстому полковнику, стоявшему на лугу, что то передал ему и тогда уже обратился к Пьеру.
– Вы зачем сюда попали, граф? – сказал он ему с улыбкой. – Все любопытствуете?
– Да, да, – сказал Пьер. Но адъютант, повернув лошадь, ехал дальше.
– Здесь то слава богу, – сказал адъютант, – но на левом фланге у Багратиона ужасная жарня идет.
– Неужели? – спросил Пьер. – Это где же?
– Да вот поедемте со мной на курган, от нас видно. А у нас на батарее еще сносно, – сказал адъютант. – Что ж, едете?
– Да, я с вами, – сказал Пьер, глядя вокруг себя и отыскивая глазами своего берейтора. Тут только в первый раз Пьер увидал раненых, бредущих пешком и несомых на носилках. На том самом лужке с пахучими рядами сена, по которому он проезжал вчера, поперек рядов, неловко подвернув голову, неподвижно лежал один солдат с свалившимся кивером. – А этого отчего не подняли? – начал было Пьер; но, увидав строгое лицо адъютанта, оглянувшегося в ту же сторону, он замолчал.
Пьер не нашел своего берейтора и вместе с адъютантом низом поехал по лощине к кургану Раевского. Лошадь Пьера отставала от адъютанта и равномерно встряхивала его.
– Вы, видно, не привыкли верхом ездить, граф? – спросил адъютант.
– Нет, ничего, но что то она прыгает очень, – с недоуменьем сказал Пьер.
– Ээ!.. да она ранена, – сказал адъютант, – правая передняя, выше колена. Пуля, должно быть. Поздравляю, граф, – сказал он, – le bapteme de feu [крещение огнем].
Проехав в дыму по шестому корпусу, позади артиллерии, которая, выдвинутая вперед, стреляла, оглушая своими выстрелами, они приехали к небольшому лесу. В лесу было прохладно, тихо и пахло осенью. Пьер и адъютант слезли с лошадей и пешком вошли на гору.
– Здесь генерал? – спросил адъютант, подходя к кургану.
– Сейчас были, поехали сюда, – указывая вправо, отвечали ему.
Адъютант оглянулся на Пьера, как бы не зная, что ему теперь с ним делать.
– Не беспокойтесь, – сказал Пьер. – Я пойду на курган, можно?
– Да пойдите, оттуда все видно и не так опасно. А я заеду за вами.
Пьер пошел на батарею, и адъютант поехал дальше. Больше они не видались, и уже гораздо после Пьер узнал, что этому адъютанту в этот день оторвало руку.
Курган, на который вошел Пьер, был то знаменитое (потом известное у русских под именем курганной батареи, или батареи Раевского, а у французов под именем la grande redoute, la fatale redoute, la redoute du centre [большого редута, рокового редута, центрального редута] место, вокруг которого положены десятки тысяч людей и которое французы считали важнейшим пунктом позиции.
Редут этот состоял из кургана, на котором с трех сторон были выкопаны канавы. В окопанном канавами место стояли десять стрелявших пушек, высунутых в отверстие валов.
В линию с курганом стояли с обеих сторон пушки, тоже беспрестанно стрелявшие. Немного позади пушек стояли пехотные войска. Входя на этот курган, Пьер никак не думал, что это окопанное небольшими канавами место, на котором стояло и стреляло несколько пушек, было самое важное место в сражении.
Пьеру, напротив, казалось, что это место (именно потому, что он находился на нем) было одно из самых незначительных мест сражения.
Войдя на курган, Пьер сел в конце канавы, окружающей батарею, и с бессознательно радостной улыбкой смотрел на то, что делалось вокруг него. Изредка Пьер все с той же улыбкой вставал и, стараясь не помешать солдатам, заряжавшим и накатывавшим орудия, беспрестанно пробегавшим мимо него с сумками и зарядами, прохаживался по батарее. Пушки с этой батареи беспрестанно одна за другой стреляли, оглушая своими звуками и застилая всю окрестность пороховым дымом.
В противность той жуткости, которая чувствовалась между пехотными солдатами прикрытия, здесь, на батарее, где небольшое количество людей, занятых делом, бело ограничено, отделено от других канавой, – здесь чувствовалось одинаковое и общее всем, как бы семейное оживление.
Появление невоенной фигуры Пьера в белой шляпе сначала неприятно поразило этих людей. Солдаты, проходя мимо его, удивленно и даже испуганно косились на его фигуру. Старший артиллерийский офицер, высокий, с длинными ногами, рябой человек, как будто для того, чтобы посмотреть на действие крайнего орудия, подошел к Пьеру и любопытно посмотрел на него.
Молоденький круглолицый офицерик, еще совершенный ребенок, очевидно, только что выпущенный из корпуса, распоряжаясь весьма старательно порученными ему двумя пушками, строго обратился к Пьеру.
– Господин, позвольте вас попросить с дороги, – сказал он ему, – здесь нельзя.
Солдаты неодобрительно покачивали головами, глядя на Пьера. Но когда все убедились, что этот человек в белой шляпе не только не делал ничего дурного, но или смирно сидел на откосе вала, или с робкой улыбкой, учтиво сторонясь перед солдатами, прохаживался по батарее под выстрелами так же спокойно, как по бульвару, тогда понемногу чувство недоброжелательного недоуменья к нему стало переходить в ласковое и шутливое участие, подобное тому, которое солдаты имеют к своим животным: собакам, петухам, козлам и вообще животным, живущим при воинских командах. Солдаты эти сейчас же мысленно приняли Пьера в свою семью, присвоили себе и дали ему прозвище. «Наш барин» прозвали его и про него ласково смеялись между собой.
Одно ядро взрыло землю в двух шагах от Пьера. Он, обчищая взбрызнутую ядром землю с платья, с улыбкой оглянулся вокруг себя.
– И как это вы не боитесь, барин, право! – обратился к Пьеру краснорожий широкий солдат, оскаливая крепкие белые зубы.
– А ты разве боишься? – спросил Пьер.
– А то как же? – отвечал солдат. – Ведь она не помилует. Она шмякнет, так кишки вон. Нельзя не бояться, – сказал он, смеясь.
Несколько солдат с веселыми и ласковыми лицами остановились подле Пьера. Они как будто не ожидали того, чтобы он говорил, как все, и это открытие обрадовало их.
– Наше дело солдатское. А вот барин, так удивительно. Вот так барин!
– По местам! – крикнул молоденький офицер на собравшихся вокруг Пьера солдат. Молоденький офицер этот, видимо, исполнял свою должность в первый или во второй раз и потому с особенной отчетливостью и форменностью обращался и с солдатами и с начальником.
Перекатная пальба пушек и ружей усиливалась по всему полю, в особенности влево, там, где были флеши Багратиона, но из за дыма выстрелов с того места, где был Пьер, нельзя было почти ничего видеть. Притом, наблюдения за тем, как бы семейным (отделенным от всех других) кружком людей, находившихся на батарее, поглощали все внимание Пьера. Первое его бессознательно радостное возбуждение, произведенное видом и звуками поля сражения, заменилось теперь, в особенности после вида этого одиноко лежащего солдата на лугу, другим чувством. Сидя теперь на откосе канавы, он наблюдал окружавшие его лица.
К десяти часам уже человек двадцать унесли с батареи; два орудия были разбиты, чаще и чаще на батарею попадали снаряды и залетали, жужжа и свистя, дальние пули. Но люди, бывшие на батарее, как будто не замечали этого; со всех сторон слышался веселый говор и шутки.
– Чиненка! – кричал солдат на приближающуюся, летевшую со свистом гранату. – Не сюда! К пехотным! – с хохотом прибавлял другой, заметив, что граната перелетела и попала в ряды прикрытия.
– Что, знакомая? – смеялся другой солдат на присевшего мужика под пролетевшим ядром.
Несколько солдат собрались у вала, разглядывая то, что делалось впереди.
– И цепь сняли, видишь, назад прошли, – говорили они, указывая через вал.
– Свое дело гляди, – крикнул на них старый унтер офицер. – Назад прошли, значит, назади дело есть. – И унтер офицер, взяв за плечо одного из солдат, толкнул его коленкой. Послышался хохот.
– К пятому орудию накатывай! – кричали с одной стороны.
– Разом, дружнее, по бурлацки, – слышались веселые крики переменявших пушку.
– Ай, нашему барину чуть шляпку не сбила, – показывая зубы, смеялся на Пьера краснорожий шутник. – Эх, нескладная, – укоризненно прибавил он на ядро, попавшее в колесо и ногу человека.
– Ну вы, лисицы! – смеялся другой на изгибающихся ополченцев, входивших на батарею за раненым.
– Аль не вкусна каша? Ах, вороны, заколянились! – кричали на ополченцев, замявшихся перед солдатом с оторванной ногой.
– Тое кое, малый, – передразнивали мужиков. – Страсть не любят.
Пьер замечал, как после каждого попавшего ядра, после каждой потери все более и более разгоралось общее оживление.
Как из придвигающейся грозовой тучи, чаще и чаще, светлее и светлее вспыхивали на лицах всех этих людей (как бы в отпор совершающегося) молнии скрытого, разгорающегося огня.
Пьер не смотрел вперед на поле сражения и не интересовался знать о том, что там делалось: он весь был поглощен в созерцание этого, все более и более разгорающегося огня, который точно так же (он чувствовал) разгорался и в его душе.
В десять часов пехотные солдаты, бывшие впереди батареи в кустах и по речке Каменке, отступили. С батареи видно было, как они пробегали назад мимо нее, неся на ружьях раненых. Какой то генерал со свитой вошел на курган и, поговорив с полковником, сердито посмотрев на Пьера, сошел опять вниз, приказав прикрытию пехоты, стоявшему позади батареи, лечь, чтобы менее подвергаться выстрелам. Вслед за этим в рядах пехоты, правее батареи, послышался барабан, командные крики, и с батареи видно было, как ряды пехоты двинулись вперед.
Пьер смотрел через вал. Одно лицо особенно бросилось ему в глаза. Это был офицер, который с бледным молодым лицом шел задом, неся опущенную шпагу, и беспокойно оглядывался.
Ряды пехотных солдат скрылись в дыму, послышался их протяжный крик и частая стрельба ружей. Через несколько минут толпы раненых и носилок прошли оттуда. На батарею еще чаще стали попадать снаряды. Несколько человек лежали неубранные. Около пушек хлопотливее и оживленнее двигались солдаты. Никто уже не обращал внимания на Пьера. Раза два на него сердито крикнули за то, что он был на дороге. Старший офицер, с нахмуренным лицом, большими, быстрыми шагами переходил от одного орудия к другому. Молоденький офицерик, еще больше разрумянившись, еще старательнее командовал солдатами. Солдаты подавали заряды, поворачивались, заряжали и делали свое дело с напряженным щегольством. Они на ходу подпрыгивали, как на пружинах.
Грозовая туча надвинулась, и ярко во всех лицах горел тот огонь, за разгоранием которого следил Пьер. Он стоял подле старшего офицера. Молоденький офицерик подбежал, с рукой к киверу, к старшему.
– Имею честь доложить, господин полковник, зарядов имеется только восемь, прикажете ли продолжать огонь? – спросил он.
– Картечь! – не отвечая, крикнул старший офицер, смотревший через вал.
Вдруг что то случилось; офицерик ахнул и, свернувшись, сел на землю, как на лету подстреленная птица. Все сделалось странно, неясно и пасмурно в глазах Пьера.
Одно за другим свистели ядра и бились в бруствер, в солдат, в пушки. Пьер, прежде не слыхавший этих звуков, теперь только слышал одни эти звуки. Сбоку батареи, справа, с криком «ура» бежали солдаты не вперед, а назад, как показалось Пьеру.
Ядро ударило в самый край вала, перед которым стоял Пьер, ссыпало землю, и в глазах его мелькнул черный мячик, и в то же мгновенье шлепнуло во что то. Ополченцы, вошедшие было на батарею, побежали назад.
– Все картечью! – кричал офицер.
Унтер офицер подбежал к старшему офицеру и испуганным шепотом (как за обедом докладывает дворецкий хозяину, что нет больше требуемого вина) сказал, что зарядов больше не было.
– Разбойники, что делают! – закричал офицер, оборачиваясь к Пьеру. Лицо старшего офицера было красно и потно, нахмуренные глаза блестели. – Беги к резервам, приводи ящики! – крикнул он, сердито обходя взглядом Пьера и обращаясь к своему солдату.
– Я пойду, – сказал Пьер. Офицер, не отвечая ему, большими шагами пошел в другую сторону.
– Не стрелять… Выжидай! – кричал он.
Солдат, которому приказано было идти за зарядами, столкнулся с Пьером.
– Эх, барин, не место тебе тут, – сказал он и побежал вниз. Пьер побежал за солдатом, обходя то место, на котором сидел молоденький офицерик.
Одно, другое, третье ядро пролетало над ним, ударялось впереди, с боков, сзади. Пьер сбежал вниз. «Куда я?» – вдруг вспомнил он, уже подбегая к зеленым ящикам. Он остановился в нерешительности, идти ему назад или вперед. Вдруг страшный толчок откинул его назад, на землю. В то же мгновенье блеск большого огня осветил его, и в то же мгновенье раздался оглушающий, зазвеневший в ушах гром, треск и свист.
Пьер, очнувшись, сидел на заду, опираясь руками о землю; ящика, около которого он был, не было; только валялись зеленые обожженные доски и тряпки на выжженной траве, и лошадь, трепля обломками оглобель, проскакала от него, а другая, так же как и сам Пьер, лежала на земле и пронзительно, протяжно визжала.
Пьер, не помня себя от страха, вскочил и побежал назад на батарею, как на единственное убежище от всех ужасов, окружавших его.
В то время как Пьер входил в окоп, он заметил, что на батарее выстрелов не слышно было, но какие то люди что то делали там. Пьер не успел понять того, какие это были люди. Он увидел старшего полковника, задом к нему лежащего на валу, как будто рассматривающего что то внизу, и видел одного, замеченного им, солдата, который, прорываясь вперед от людей, державших его за руку, кричал: «Братцы!» – и видел еще что то странное.
Но он не успел еще сообразить того, что полковник был убит, что кричавший «братцы!» был пленный, что в глазах его был заколон штыком в спину другой солдат. Едва он вбежал в окоп, как худощавый, желтый, с потным лицом человек в синем мундире, со шпагой в руке, набежал на него, крича что то. Пьер, инстинктивно обороняясь от толчка, так как они, не видав, разбежались друг против друга, выставил руки и схватил этого человека (это был французский офицер) одной рукой за плечо, другой за гордо. Офицер, выпустив шпагу, схватил Пьера за шиворот.
Несколько секунд они оба испуганными глазами смотрели на чуждые друг другу лица, и оба были в недоумении о том, что они сделали и что им делать. «Я ли взят в плен или он взят в плен мною? – думал каждый из них. Но, очевидно, французский офицер более склонялся к мысли, что в плен взят он, потому что сильная рука Пьера, движимая невольным страхом, все крепче и крепче сжимала его горло. Француз что то хотел сказать, как вдруг над самой головой их низко и страшно просвистело ядро, и Пьеру показалось, что голова французского офицера оторвана: так быстро он согнул ее.
Пьер тоже нагнул голову и отпустил руки. Не думая более о том, кто кого взял в плен, француз побежал назад на батарею, а Пьер под гору, спотыкаясь на убитых и раненых, которые, казалось ему, ловят его за ноги. Но не успел он сойти вниз, как навстречу ему показались плотные толпы бегущих русских солдат, которые, падая, спотыкаясь и крича, весело и бурно бежали на батарею. (Это была та атака, которую себе приписывал Ермолов, говоря, что только его храбрости и счастью возможно было сделать этот подвиг, и та атака, в которой он будто бы кидал на курган Георгиевские кресты, бывшие у него в кармане.)
Французы, занявшие батарею, побежали. Наши войска с криками «ура» так далеко за батарею прогнали французов, что трудно было остановить их.
С батареи свезли пленных, в том числе раненого французского генерала, которого окружили офицеры. Толпы раненых, знакомых и незнакомых Пьеру, русских и французов, с изуродованными страданием лицами, шли, ползли и на носилках неслись с батареи. Пьер вошел на курган, где он провел более часа времени, и из того семейного кружка, который принял его к себе, он не нашел никого. Много было тут мертвых, незнакомых ему. Но некоторых он узнал. Молоденький офицерик сидел, все так же свернувшись, у края вала, в луже крови. Краснорожий солдат еще дергался, но его не убирали.
Пьер побежал вниз.
«Нет, теперь они оставят это, теперь они ужаснутся того, что они сделали!» – думал Пьер, бесцельно направляясь за толпами носилок, двигавшихся с поля сражения.
Но солнце, застилаемое дымом, стояло еще высоко, и впереди, и в особенности налево у Семеновского, кипело что то в дыму, и гул выстрелов, стрельба и канонада не только не ослабевали, но усиливались до отчаянности, как человек, который, надрываясь, кричит из последних сил.
Главное действие Бородинского сражения произошло на пространстве тысячи сажен между Бородиным и флешами Багратиона. (Вне этого пространства с одной стороны была сделана русскими в половине дня демонстрация кавалерией Уварова, с другой стороны, за Утицей, было столкновение Понятовского с Тучковым; но это были два отдельные и слабые действия в сравнении с тем, что происходило в середине поля сражения.) На поле между Бородиным и флешами, у леса, на открытом и видном с обеих сторон протяжении, произошло главное действие сражения, самым простым, бесхитростным образом.
Сражение началось канонадой с обеих сторон из нескольких сотен орудий.
Потом, когда дым застлал все поле, в этом дыму двинулись (со стороны французов) справа две дивизии, Дессе и Компана, на флеши, и слева полки вице короля на Бородино.
От Шевардинского редута, на котором стоял Наполеон, флеши находились на расстоянии версты, а Бородино более чем в двух верстах расстояния по прямой линии, и поэтому Наполеон не мог видеть того, что происходило там, тем более что дым, сливаясь с туманом, скрывал всю местность. Солдаты дивизии Дессе, направленные на флеши, были видны только до тех пор, пока они не спустились под овраг, отделявший их от флеш. Как скоро они спустились в овраг, дым выстрелов орудийных и ружейных на флешах стал так густ, что застлал весь подъем той стороны оврага. Сквозь дым мелькало там что то черное – вероятно, люди, и иногда блеск штыков. Но двигались ли они или стояли, были ли это французы или русские, нельзя было видеть с Шевардинского редута.
Солнце взошло светло и било косыми лучами прямо в лицо Наполеона, смотревшего из под руки на флеши. Дым стлался перед флешами, и то казалось, что дым двигался, то казалось, что войска двигались. Слышны были иногда из за выстрелов крики людей, но нельзя было знать, что они там делали.
Наполеон, стоя на кургане, смотрел в трубу, и в маленький круг трубы он видел дым и людей, иногда своих, иногда русских; но где было то, что он видел, он не знал, когда смотрел опять простым глазом.
Он сошел с кургана и стал взад и вперед ходить перед ним.
Изредка он останавливался, прислушивался к выстрелам и вглядывался в поле сражения.
Не только с того места внизу, где он стоял, не только с кургана, на котором стояли теперь некоторые его генералы, но и с самых флешей, на которых находились теперь вместе и попеременно то русские, то французские, мертвые, раненые и живые, испуганные или обезумевшие солдаты, нельзя было понять того, что делалось на этом месте. В продолжение нескольких часов на этом месте, среди неумолкаемой стрельбы, ружейной и пушечной, то появлялись одни русские, то одни французские, то пехотные, то кавалерийские солдаты; появлялись, падали, стреляли, сталкивались, не зная, что делать друг с другом, кричали и бежали назад.
С поля сражения беспрестанно прискакивали к Наполеону его посланные адъютанты и ординарцы его маршалов с докладами о ходе дела; но все эти доклады были ложны: и потому, что в жару сражения невозможно сказать, что происходит в данную минуту, и потому, что многие адъютапты не доезжали до настоящего места сражения, а передавали то, что они слышали от других; и еще потому, что пока проезжал адъютант те две три версты, которые отделяли его от Наполеона, обстоятельства изменялись и известие, которое он вез, уже становилось неверно. Так от вице короля прискакал адъютант с известием, что Бородино занято и мост на Колоче в руках французов. Адъютант спрашивал у Наполеона, прикажет ли он пореходить войскам? Наполеон приказал выстроиться на той стороне и ждать; но не только в то время как Наполеон отдавал это приказание, но даже когда адъютант только что отъехал от Бородина, мост уже был отбит и сожжен русскими, в той самой схватке, в которой участвовал Пьер в самом начале сраженья.
Прискакавший с флеш с бледным испуганным лицом адъютант донес Наполеону, что атака отбита и что Компан ранен и Даву убит, а между тем флеши были заняты другой частью войск, в то время как адъютанту говорили, что французы были отбиты, и Даву был жив и только слегка контужен. Соображаясь с таковыми необходимо ложными донесениями, Наполеон делал свои распоряжения, которые или уже были исполнены прежде, чем он делал их, или же не могли быть и не были исполняемы.
Маршалы и генералы, находившиеся в более близком расстоянии от поля сражения, но так же, как и Наполеон, не участвовавшие в самом сражении и только изредка заезжавшие под огонь пуль, не спрашиваясь Наполеона, делали свои распоряжения и отдавали свои приказания о том, куда и откуда стрелять, и куда скакать конным, и куда бежать пешим солдатам. Но даже и их распоряжения, точно так же как распоряжения Наполеона, точно так же в самой малой степени и редко приводились в исполнение. Большей частью выходило противное тому, что они приказывали. Солдаты, которым велено было идти вперед, подпав под картечный выстрел, бежали назад; солдаты, которым велено было стоять на месте, вдруг, видя против себя неожиданно показавшихся русских, иногда бежали назад, иногда бросались вперед, и конница скакала без приказания догонять бегущих русских. Так, два полка кавалерии поскакали через Семеновский овраг и только что въехали на гору, повернулись и во весь дух поскакали назад. Так же двигались и пехотные солдаты, иногда забегая совсем не туда, куда им велено было. Все распоряжение о том, куда и когда подвинуть пушки, когда послать пеших солдат – стрелять, когда конных – топтать русских пеших, – все эти распоряжения делали сами ближайшие начальники частей, бывшие в рядах, не спрашиваясь даже Нея, Даву и Мюрата, не только Наполеона. Они не боялись взыскания за неисполнение приказания или за самовольное распоряжение, потому что в сражении дело касается самого дорогого для человека – собственной жизни, и иногда кажется, что спасение заключается в бегстве назад, иногда в бегстве вперед, и сообразно с настроением минуты поступали эти люди, находившиеся в самом пылу сражения. В сущности же, все эти движения вперед и назад не облегчали и не изменяли положения войск. Все их набегания и наскакивания друг на друга почти не производили им вреда, а вред, смерть и увечья наносили ядра и пули, летавшие везде по тому пространству, по которому метались эти люди. Как только эти люди выходили из того пространства, по которому летали ядра и пули, так их тотчас же стоявшие сзади начальники формировали, подчиняли дисциплине и под влиянием этой дисциплины вводили опять в область огня, в которой они опять (под влиянием страха смерти) теряли дисциплину и метались по случайному настроению толпы.
Генералы Наполеона – Даву, Ней и Мюрат, находившиеся в близости этой области огня и даже иногда заезжавшие в нее, несколько раз вводили в эту область огня стройные и огромные массы войск. Но противно тому, что неизменно совершалось во всех прежних сражениях, вместо ожидаемого известия о бегстве неприятеля, стройные массы войск возвращались оттуда расстроенными, испуганными толпами. Они вновь устроивали их, но людей все становилось меньше. В половине дня Мюрат послал к Наполеону своего адъютанта с требованием подкрепления.
Наполеон сидел под курганом и пил пунш, когда к нему прискакал адъютант Мюрата с уверениями, что русские будут разбиты, ежели его величество даст еще дивизию.
– Подкрепления? – сказал Наполеон с строгим удивлением, как бы не понимая его слов и глядя на красивого мальчика адъютанта с длинными завитыми черными волосами (так же, как носил волоса Мюрат). «Подкрепления! – подумал Наполеон. – Какого они просят подкрепления, когда у них в руках половина армии, направленной на слабое, неукрепленное крыло русских!»
– Dites au roi de Naples, – строго сказал Наполеон, – qu'il n'est pas midi et que je ne vois pas encore clair sur mon echiquier. Allez… [Скажите неаполитанскому королю, что теперь еще не полдень и что я еще не ясно вижу на своей шахматной доске. Ступайте…]
Красивый мальчик адъютанта с длинными волосами, не отпуская руки от шляпы, тяжело вздохнув, поскакал опять туда, где убивали людей.
Наполеон встал и, подозвав Коленкура и Бертье, стал разговаривать с ними о делах, не касающихся сражения.
В середине разговора, который начинал занимать Наполеона, глаза Бертье обратились на генерала с свитой, который на потной лошади скакал к кургану. Это был Бельяр. Он, слезши с лошади, быстрыми шагами подошел к императору и смело, громким голосом стал доказывать необходимость подкреплений. Он клялся честью, что русские погибли, ежели император даст еще дивизию.
Наполеон вздернул плечами и, ничего не ответив, продолжал свою прогулку. Бельяр громко и оживленно стал говорить с генералами свиты, окружившими его.
– Вы очень пылки, Бельяр, – сказал Наполеон, опять подходя к подъехавшему генералу. – Легко ошибиться в пылу огня. Поезжайте и посмотрите, и тогда приезжайте ко мне.
Не успел еще Бельяр скрыться из вида, как с другой стороны прискакал новый посланный с поля сражения.
– Eh bien, qu'est ce qu'il y a? [Ну, что еще?] – сказал Наполеон тоном человека, раздраженного беспрестанными помехами.
– Sire, le prince… [Государь, герцог…] – начал адъютант.
– Просит подкрепления? – с гневным жестом проговорил Наполеон. Адъютант утвердительно наклонил голову и стал докладывать; но император отвернулся от него, сделав два шага, остановился, вернулся назад и подозвал Бертье. – Надо дать резервы, – сказал он, слегка разводя руками. – Кого послать туда, как вы думаете? – обратился он к Бертье, к этому oison que j'ai fait aigle [гусенку, которого я сделал орлом], как он впоследствии называл его.
– Государь, послать дивизию Клапареда? – сказал Бертье, помнивший наизусть все дивизии, полки и батальоны.
Наполеон утвердительно кивнул головой.
Адъютант поскакал к дивизии Клапареда. И чрез несколько минут молодая гвардия, стоявшая позади кургана, тронулась с своего места. Наполеон молча смотрел по этому направлению.
– Нет, – обратился он вдруг к Бертье, – я не могу послать Клапареда. Пошлите дивизию Фриана, – сказал он.
Хотя не было никакого преимущества в том, чтобы вместо Клапареда посылать дивизию Фриана, и даже было очевидное неудобство и замедление в том, чтобы остановить теперь Клапареда и посылать Фриана, но приказание было с точностью исполнено. Наполеон не видел того, что он в отношении своих войск играл роль доктора, который мешает своими лекарствами, – роль, которую он так верно понимал и осуждал.
Категории:
- Родившиеся 6 сентября
- Родившиеся в 1908 году
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся в Асбесте
- Умершие 8 декабря
- Умершие в 1945 году
- Умершие в Москве
- Кавалеры ордена Красной Звезды
- Награждённые медалью «За боевые заслуги»
- Награждённые медалью «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Награждённые медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941—1945 гг.»
- Художники по алфавиту
- Художники СССР
- Графики России
- Графики СССР
- Персоналии:Советские плакаты
- Члены Союза художников СССР
- Члены КПСС
- Ассоциация художников революционной России
- Фронтовые корреспонденты Великой Отечественной войны
- Похороненные на Донском кладбище
