Административное деление Мальты
Поделись знанием:
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
В 1993 году Мальта была разделена на 68 местных советов (муниципалитетов). Эти 68 местных советов являются основной формой местного самоуправления и нет промежуточного уровня между местными советами и национальным правительством[1].
Слово «Ħal» в полном наименовании является сокращением от Raħal — «деревня, небольшой городок».
| Порядковый номер |
№ на карте |
Герб | Муниципалитет | Наименование (мальт. ) | Площадь,[2] км² |
Население,[3] чел. (2005) |
Плотность, чел./км² |
Код ISO 3166-2 | |
|---|---|---|---|---|---|---|---|---|---|
| Краткое | Полное | ||||||||
| Остров Мальта | |||||||||
| Округ Внутренняя Гавань | |||||||||
| 1 | 3 |  |
Биргу (Читта-Витториоза) |
Birgu | Il-Kunsill Lokali tal-Birgu (Ċittà Vittoriosa) |
0,5 | 2701 | 5402,00 | MT-03 |
| 2 | 6 |  |
Бормла (Читта-Коспикуа) |
Bormla | Il-Kunsill Lokali ta' Bormla (Ċittà Cospicua) |
0,9 | 5657 | 6285,56 | MT-06 |
| 3 | 49 |  |
Валлетта (Читта-Умиллисима) |
Valletta | Il-Kunsill Lokali tal-Belt Valletta (Ċittà Umillisima) |
0,8 | 6300 | 7875,00 | MT-49 |
| 4 | 51 |  |
Заббар (Читта-Хомпеш) |
Żabbar | Il-Kunsill Lokali ta' Ħaż-Żabbar (Ċittà Hompesch) |
5,3 | 14 671 | 2768,11 | MT-51 |
| 5 | 17 | |
Калькара | Kalkara | Il-Kunsill Lokali tal-Kalkara | 1,8 | 2882 | 1601,11 | MT-17 |
| 6 | 20 |  |
Лука | Luqa | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Luqa | 6,7 | 6072 | 906,27 | MT-20 |
| 7 | 21 |  |
Марса | Marsa | Il-Kunsill Lokali tal-Marsa | 2,8 | 5344 | 1908,57 | MT-21 |
| 8 | 32 | |
Паола | Paola | Il-Kunsill Lokali ta' Paola | 2,5 | 8822 | 3528,80 | MT-32 |
| 9 | 42 |  |
Санта-Лучия | Santa Luċija | Il-Kunsill Lokali ta' Santa Luċija | 0,7 | 3186 | 4551,43 | MT-42 |
| 10 | 16 |  |
Сенглеа (Читта-Инвикта) |
Senglea | Il-Kunsill Lokali tal-Isla (Ċittà Invicta) |
0,2 | 3074 | 15 370,00 | MT-16 |
| 11 | 48 |  |
Таршин | Tarxien | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Tarxien | 0,9 | 7597 | 8441,11 | MT-47 |
| 12 | 8 |  |
Фгура | Fgura | Il-Kunsill Lokali tal-Fgura | 1,1 | 11 258 | 10 234,55 | MT-08 |
| 13 | 9 |  |
Флориана | Floriana | Il-Kunsill Lokali tal-Floriana | 0,9 | 2240 | 2488,89 | MT-09 |
| 14 | 50 |  |
Шайра | Xgħajra | Il-Kunsill Lokali tax-Xgħajra | 1,0 | 1243 | 1243,00 | MT-50 |
| Округ Северный | |||||||||
| 15 | 12 |  |
Гаргур | Għargħur | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Għargħur | 2,0 | 2352 | 1176,00 | MT-10 |
| 16 | 25 |  |
Меллиеха | Mellieħa | Il-Kunsill Lokali tal-Mellieħa | 22,6 | 7676 | 339,65 | MT-25 |
| 17 | 26 | |
Мджарр | Mġarr | Il-Kunsill Lokali tal-Imġarr | 16,1 | 3014 | 187,20 | MT-26 |
| 18 | 27 |  |
Моста | Mosta | Il-Kunsill Lokali tal-Mosta | 6,8 | 18 735 | 2755,15 | MT-27 |
| 19 | 31 |  |
Нашшар | Naxxar | Il-Kunsill Lokali tan-Naxxar | 11,6 | 11 978 | 1032,59 | MT-31 |
| 20 | 41 |  |
Сан-Пауль-иль-Бахар | San Pawl il-Baħar | Il-Kunsill Lokali ta' San Pawl il-Baħar | 14,5 | 13 412 | 924,97 | MT-41 |
| Округ Внешняя Гавань | |||||||||
| 21 | 4 |  |
Биркиркара | Birkirkara | Il-Kunsill Lokali ta' Birkirkara | 2,7 | 21 858 | 8095,56 | MT-04 |
| 22 | 11 | |
Гзира | Gżira | Il-Kunsill Lokali tal-Gżira | 1,0 | 7090 | 7090,00 | MT-13 |
| 23 | 35 |  |
Корми (Читта-Пинто) |
Qormi | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Qormi (Ċittà Pinto) |
5,0 | 16 559 | 3311,80 | MT-35 |
| 24 | 29 |  |
Мсида | Msida | Il-Kunsill Lokali tal-Imsida | 1,7 | 7629 | 4487,65 | MT-29 |
| 25 | 33 |  |
Пемброке | Pembroke | Il-Kunsill Lokali ta' Pembroke | 2,3 | 2935 | 1276,09 | MT-33 |
| 26 | 34 | |
Пита | Pietà | Il-Kunsill Lokali ta' Tal-Pietà | 0,5 | 3846 | 7692,00 | MT-34 |
| 27 | 39 |  |
Сан-Джильян | San Ġiljan | Il-Kunsill Lokali ta' San Ġiljan | 1,6 | 7752 | 4845,00 | MT-39 |
| 28 | 40 | |
Сан-Джуанн | San Ġwann | Il-Kunsill Lokali ta' San Ġwann | 2,6 | 12 737 | 4898,85 | MT-40 |
| 29 | 43 |  |
Санта-Венера | Santa Venera | Il-Kunsill Lokali ta' Santa Venera | 0,9 | 6075 | 6750,00 | MT-43 |
| 30 | 45 |  |
Слима | Sliema | Il-Kunsill Lokali ta' Tas-Sliema | 1,3 | 13 242 | 10 186,15 | MT-45 |
| 31 | 46 | |
Суики | Swieqi | Il-Kunsill Lokali tas-Swieqi | 3,1 | 8208 | 2647,74 | MT-46 |
| 32 | 47 | Та-Шбиш | Ta' Xbiex | Il-Kunsill Lokali ta' Ta' Xbiex | 0,3 | 1860 | 6200,00 | MT-48 | |
| 33 | 14 |  |
Хамрун | Ħamrun | Il-Kunsill Lokali tal-Ħamrun | 1,1 | 9541 | 8673,64 | MT-14 |
| Округ Западный | |||||||||
| 34 | 1 |  |
Аттард | Attard | Il-Kunsill Lokali ta' Ħ'Attard | 6,6 | 10 405 | 1576,52 | MT-01 |
| 35 | 2 |  |
Бальцан | Balzan | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Balzan | 0,6 | 3869 | 6448,33 | MT-02 |
| 36 | 7 |  |
Дингли | Dingli | Il-Kunsill Lokali ta' Ħad-Dingli | 5,7 | 3347 | 587,19 | MT-07 |
| 37 | 52 |  |
Зеббудж (Читта-Роан) |
Żebbuġ | Il-Kunsill Lokali ta' Ħaż-Żebbuġ (Ċittà Rohan) |
8,7 | 11 292 | 1297,93 | MT-52 |
| 38 | 15 |  |
Иклин | Iklin | Il-Kunsill Lokali tal-Iklin | 1,7 | 3220 | 1894,12 | MT-15 |
| 39 | 19 | |
Лия | Lija | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Lija | 1,1 | 2797 | 2542,73 | MT-19 |
| 40 | 24 |  |
Мдина (Читта-Нотабиле) |
Mdina | Il-Kunsill Lokali tal-Imdina (Ċittà Notabile) |
0,9 | 278 | 308,89 | MT-24 |
| 41 | 30 |  |
Мтарфа | Mtarfa | Il-Kunsill Lokali tal-Imtarfa | 0,7 | 2426 | 3465,71 | MT-30 |
| 42 | 37 | |
Рабат | Rabat | Il-Kunsill Lokali tar-Rabat | 26,6 | 11 473 | 431,32 | MT-37 |
| 43 | 44 |  |
Сиддживи (Читта-Фердинанд) |
Siġġiewi | Il-Kunsill Lokali tas-Siġġiewi (Ċittà Ferdinand) |
19,9 | 7931 | 398,54 | MT-44 |
| Округ Юго-Восточный | |||||||||
| 44 | 13 |  |
Ашак | Għaxaq | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Għaxaq | 3,9 | 4405 | 1129,49 | MT-11 |
| 45 | 5 | |
Бирзеббуджа | Birżebbuġa | Il-Kunsill Lokali ta' Birżebbuġa | 9,2 | 8564 | 930,87 | MT-05 |
| 46 | 10 |  |
Гудья | Gudja | Il-Kunsill Lokali tal-Gudja | 2,3 | 2923 | 1270,87 | MT-12 |
| 47 | 53 |  |
Зейтун (Читта-Беланд) |
Żejtun | Il-Kunsill Lokali taż-Żejtun (Ċittà Beland) |
5,4 | 11 410 | 2112,96 | MT-53 |
| 48 | 54 |  |
Зуррик | Żurrieq | Il-Kunsill Lokali taż-Żurrieq | 8,5 | 9781 | 1150,71 | MT-54 |
| 49 | 18 |  |
Киркоп | Kirkop | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Kirkop | 1,1 | 2185 | 1986,36 | MT-18 |
| 50 | 36 |  |
Кренди | Qrendi | Il-Kunsill Lokali tal-Qrendi | 4,9 | 2535 | 517,35 | MT-36 |
| 51 | 22 |  |
Марсаскала | Marsaskala | Il-Kunsill Lokali ta' Marsaskala | 5,4 | 9346 | 1730,74 | MT-22 |
| 52 | 23 |  |
Марсашлокк | Marsaxlokk | Il-Kunsill Lokali ta' Marsaxlokk | 4,7 | 3222 | 685,53 | MT-23 |
| 53 | 28 |  |
Мкабба | Mqabba | Il-Kunsill Lokali tal-Imqabba | 2,6 | 3021 | 1161,92 | MT-28 |
| 54 | 38 |  |
Сафи | Safi | Il-Kunsill Lokali ta' Ħal Safi | 2,3 | 1979 | 860,43 | MT-38 |
| Остров Гоцо | |||||||||
| 55 | 56 |  |
Айнсилем | Għajnsielem | Il-Kunsill Lokali t’Għajnsielem | 7,2 | 2570 | 356,94 | MT-56 |
| 56 | 57 |  |
Арб | Għarb | Il-Kunsill Lokali tal-Għarb | 4,6 | 1146 | 249,13 | MT-57 |
| 57 | 58 |  |
Асри | Għasri | Il-Kunsill Lokali tal-Għasri | 5,0 | 418 | 83,6 | MT-58 |
| 58 | 63 |  |
Виктория (Читта-Виттория) |
Victoria | Il-Kunsill Lokali tar-Rabat Għawdex (Ċittà Vittoria) |
2,9 | 6395 | 2205,17 | MT-65 |
| 59 | 68 |  |
Зеббудж | Żebbuġ | Il-Kunsill Lokali taż-Żebbuġ Għawdex | 7,6 | 1735 | 228,29 | MT-68 |
| 60 | 62 |  |
Кала | Qala | Il-Kunsill Lokali tal-Qala | 5,9 | 1616 | 273,90 | MT-62 |
| 61 | 59 |  |
Керчем | Kerċem | Il-Kunsill Lokali ta' Ta' Kerċem | 5,5 | 1665 | 302,73 | MT-59 |
| 62 | 60 |  |
Муншар | Munxar | Il-Kunsill Lokali tal-Munxar | 2,8 | 1052 | 375,71 | MT-60 |
| 63 | 61 |  |
Надур | Nadur | Il-Kunsill Lokali tan-Nadur | 7,2 | 4192 | 582,22 | MT-61 |
| 64 | 64 |  |
Сан-Лауренц | San Lawrenz | Il-Kunsill Lokali ta' San Lawrenz | 3,6 | 598 | 166,11 | MT-63 |
| 65 | 65 |  |
Саннат | Sannat | Il-Kunsill Lokali ta' Ta' Sannat | 3,8 | 1725 | 453,95 | MT-64 |
| 66 | 55 |  |
Фонтана | Fontana | Il-Kunsill Lokali tal-Fontana | 0,5 | 850 | 1700,00 | MT-55 |
| 67 | 66 |  |
Шаара | Xagħra | Il-Kunsill Lokali tax-Xagħra | 7,6 | 3934 | 517,63 | MT-66 |
| 68 | 67 |  |
Шеукия | Xewkija | Il-Kunsill Lokali tax-Xewkija | 4,5 | 3111 | 691,33 | MT-67 |
| Всего | 315,2 | 404 962 | 1284,78 | ||||||
Напишите отзыв о статье "Административное деление Мальты"
Примечания
Ссылки
- [www.lca.org.mt/ Сайт Ассоциации местных советов]
| ||||||||||||||||||||||||||||||
| ||||||||
Отрывок, характеризующий Административное деление Мальты
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.
В тот первый вечер, который Болконский провел у него, разговорившись о комиссии составления законов, Сперанский с иронией рассказывал князю Андрею о том, что комиссия законов существует 150 лет, стоит миллионы и ничего не сделала, что Розенкампф наклеил ярлычки на все статьи сравнительного законодательства. – И вот и всё, за что государство заплатило миллионы! – сказал он.
– Мы хотим дать новую судебную власть Сенату, а у нас нет законов. Поэтому то таким людям, как вы, князь, грех не служить теперь.
Князь Андрей сказал, что для этого нужно юридическое образование, которого он не имеет.
– Да его никто не имеет, так что же вы хотите? Это circulus viciosus, [заколдованный круг,] из которого надо выйти усилием.
Через неделю князь Андрей был членом комиссии составления воинского устава, и, чего он никак не ожидал, начальником отделения комиссии составления вагонов. По просьбе Сперанского он взял первую часть составляемого гражданского уложения и, с помощью Code Napoleon и Justiniani, [Кодекса Наполеона и Юстиниана,] работал над составлением отдела: Права лиц.
Года два тому назад, в 1808 году, вернувшись в Петербург из своей поездки по имениям, Пьер невольно стал во главе петербургского масонства. Он устроивал столовые и надгробные ложи, вербовал новых членов, заботился о соединении различных лож и о приобретении подлинных актов. Он давал свои деньги на устройство храмин и пополнял, на сколько мог, сборы милостыни, на которые большинство членов были скупы и неаккуратны. Он почти один на свои средства поддерживал дом бедных, устроенный орденом в Петербурге. Жизнь его между тем шла по прежнему, с теми же увлечениями и распущенностью. Он любил хорошо пообедать и выпить, и, хотя и считал это безнравственным и унизительным, не мог воздержаться от увеселений холостых обществ, в которых он участвовал.
В чаду своих занятий и увлечений Пьер однако, по прошествии года, начал чувствовать, как та почва масонства, на которой он стоял, тем более уходила из под его ног, чем тверже он старался стать на ней. Вместе с тем он чувствовал, что чем глубже уходила под его ногами почва, на которой он стоял, тем невольнее он был связан с ней. Когда он приступил к масонству, он испытывал чувство человека, доверчиво становящего ногу на ровную поверхность болота. Поставив ногу, он провалился. Чтобы вполне увериться в твердости почвы, на которой он стоял, он поставил другую ногу и провалился еще больше, завяз и уже невольно ходил по колено в болоте.
Иосифа Алексеевича не было в Петербурге. (Он в последнее время отстранился от дел петербургских лож и безвыездно жил в Москве.) Все братья, члены лож, были Пьеру знакомые в жизни люди и ему трудно было видеть в них только братьев по каменьщичеству, а не князя Б., не Ивана Васильевича Д., которых он знал в жизни большею частию как слабых и ничтожных людей. Из под масонских фартуков и знаков он видел на них мундиры и кресты, которых они добивались в жизни. Часто, собирая милостыню и сочтя 20–30 рублей, записанных на приход, и большею частию в долг с десяти членов, из которых половина были так же богаты, как и он, Пьер вспоминал масонскую клятву о том, что каждый брат обещает отдать всё свое имущество для ближнего; и в душе его поднимались сомнения, на которых он старался не останавливаться.
Всех братьев, которых он знал, он подразделял на четыре разряда. К первому разряду он причислял братьев, не принимающих деятельного участия ни в делах лож, ни в делах человеческих, но занятых исключительно таинствами науки ордена, занятых вопросами о тройственном наименовании Бога, или о трех началах вещей, сере, меркурии и соли, или о значении квадрата и всех фигур храма Соломонова. Пьер уважал этот разряд братьев масонов, к которому принадлежали преимущественно старые братья, и сам Иосиф Алексеевич, по мнению Пьера, но не разделял их интересов. Сердце его не лежало к мистической стороне масонства.
Ко второму разряду Пьер причислял себя и себе подобных братьев, ищущих, колеблющихся, не нашедших еще в масонстве прямого и понятного пути, но надеющихся найти его.
К третьему разряду он причислял братьев (их было самое большое число), не видящих в масонстве ничего, кроме внешней формы и обрядности и дорожащих строгим исполнением этой внешней формы, не заботясь о ее содержании и значении. Таковы были Виларский и даже великий мастер главной ложи.
К четвертому разряду, наконец, причислялось тоже большое количество братьев, в особенности в последнее время вступивших в братство. Это были люди, по наблюдениям Пьера, ни во что не верующие, ничего не желающие, и поступавшие в масонство только для сближения с молодыми богатыми и сильными по связям и знатности братьями, которых весьма много было в ложе.
Пьер начинал чувствовать себя неудовлетворенным своей деятельностью. Масонство, по крайней мере то масонство, которое он знал здесь, казалось ему иногда, основано было на одной внешности. Он и не думал сомневаться в самом масонстве, но подозревал, что русское масонство пошло по ложному пути и отклонилось от своего источника. И потому в конце года Пьер поехал за границу для посвящения себя в высшие тайны ордена.
Летом еще в 1809 году, Пьер вернулся в Петербург. По переписке наших масонов с заграничными было известно, что Безухий успел за границей получить доверие многих высокопоставленных лиц, проник многие тайны, был возведен в высшую степень и везет с собою многое для общего блага каменьщического дела в России. Петербургские масоны все приехали к нему, заискивая в нем, и всем показалось, что он что то скрывает и готовит.
Назначено было торжественное заседание ложи 2 го градуса, в которой Пьер обещал сообщить то, что он имеет передать петербургским братьям от высших руководителей ордена. Заседание было полно. После обыкновенных обрядов Пьер встал и начал свою речь.
– Любезные братья, – начал он, краснея и запинаясь и держа в руке написанную речь. – Недостаточно блюсти в тиши ложи наши таинства – нужно действовать… действовать. Мы находимся в усыплении, а нам нужно действовать. – Пьер взял свою тетрадь и начал читать.
«Для распространения чистой истины и доставления торжества добродетели, читал он, должны мы очистить людей от предрассудков, распространить правила, сообразные с духом времени, принять на себя воспитание юношества, соединиться неразрывными узами с умнейшими людьми, смело и вместе благоразумно преодолевать суеверие, неверие и глупость, образовать из преданных нам людей, связанных между собою единством цели и имеющих власть и силу.
«Для достижения сей цели должно доставить добродетели перевес над пороком, должно стараться, чтобы честный человек обретал еще в сем мире вечную награду за свои добродетели. Но в сих великих намерениях препятствуют нам весьма много – нынешние политические учреждения. Что же делать при таковом положении вещей? Благоприятствовать ли революциям, всё ниспровергнуть, изгнать силу силой?… Нет, мы весьма далеки от того. Всякая насильственная реформа достойна порицания, потому что ни мало не исправит зла, пока люди остаются таковы, каковы они есть, и потому что мудрость не имеет нужды в насилии.
«Весь план ордена должен быть основан на том, чтоб образовать людей твердых, добродетельных и связанных единством убеждения, убеждения, состоящего в том, чтобы везде и всеми силами преследовать порок и глупость и покровительствовать таланты и добродетель: извлекать из праха людей достойных, присоединяя их к нашему братству. Тогда только орден наш будет иметь власть – нечувствительно вязать руки покровителям беспорядка и управлять ими так, чтоб они того не примечали. Одним словом, надобно учредить всеобщий владычествующий образ правления, который распространялся бы над целым светом, не разрушая гражданских уз, и при коем все прочие правления могли бы продолжаться обыкновенным своим порядком и делать всё, кроме того только, что препятствует великой цели нашего ордена, то есть доставлению добродетели торжества над пороком. Сию цель предполагало само христианство. Оно учило людей быть мудрыми и добрыми, и для собственной своей выгоды следовать примеру и наставлениям лучших и мудрейших человеков.
«Тогда, когда всё погружено было во мраке, достаточно было, конечно, одного проповедания: новость истины придавала ей особенную силу, но ныне потребны для нас гораздо сильнейшие средства. Теперь нужно, чтобы человек, управляемый своими чувствами, находил в добродетели чувственные прелести. Нельзя искоренить страстей; должно только стараться направить их к благородной цели, и потому надобно, чтобы каждый мог удовлетворять своим страстям в пределах добродетели, и чтобы наш орден доставлял к тому средства.
«Как скоро будет у нас некоторое число достойных людей в каждом государстве, каждый из них образует опять двух других, и все они тесно между собой соединятся – тогда всё будет возможно для ордена, который втайне успел уже сделать многое ко благу человечества».
