Азер, Ирина Абдуррезаевна

Ирина Абдуррезаевна Азер
Имя при рождении:	Ирэн Азер
Место рождения:	Баку, Азербайджанская ССР)
Гражданство:	СССР СССР → Россия Россия
Профессия:	актриса
Карьера:	1967—1991

Ири́на Абдурреза́евна (Ирэ́н Абду́р-Реза́евна) Азе́р (род. 19 или 18 сентября 1949) — актриса советского кино 1970—1980-х годов. В период с 1967 по 1991 год участвовала в съёмках 31 художественного фильма и двух телевизионных постановок.

По оценке «Экспресс газеты Online», Ирина Азер была самой красивой блондинкой советского киноэкрана.

С начала 1990-x годов прекратила сниматься в кино, позднее стала заниматься мелким бизнесом.

Биография

Юность

Ирина Азер родилась 19 (по другим сведениям — 18) сентября 1949 года в Баку, столице Азербайджанской ССР. Как рассказывали в документальном фильме об актрисе «Последняя любовь Генки Ляпишева», её отец — польский летчик, который после войны работал в Баку испытателем на военном аэродроме, но вынужден был вернуться на родину, успев дать дочери имя Ирэн. Мать — Лилия Георгиевна, казачка, участница Великой Отечественной войны.

Своими необычными фамилией и отчеством она обязана отчиму Резе Азеру. По словам самой Ирины, её отчим принадлежал к богатейшему иранскому роду. Реза Азер был известным генералом, личным врагом последнего иранского шахиншаха Мохаммеда Резы Пехлеви и политическим эмигрантом, нашедшим прибежище в СССР, в Баку. Здесь он жил в резиденции бывших богачей и выкопал перед домом роскошный бассейн для своей любимой падчерицы Ирэн.

Вскоре семья Ирэн переехала в Москву, где Реза Азер преподавал в Институте востоковедения, и проживала на Песчаной улице.

В конце своей жизни, незадолго до смерти, Реза Азер вернулся в Тегеран. Сразу же после смерти отчима в 1978 году в стране произошла исламская революция и Ирина с сестрой Деларам, находившиеся в то время в Тегеране, были вынуждены бежать из Ирана, так ничего и не получив из завещанного отчимом наследства.

Начало карьеры

В 16 лет начала работать фотомоделью у Виктора Вознесенского, посвятив этому занятию 12 лет — с 1965 по 1977 год.

В 1968 году поступила во ВГИК, на актёрский факультет Сергея Герасимова. Встречу с Герасимовым и его мастерской актриса считала судьбоносным моментом в своей жизни.

Во время учёбы достаточно много снималась в курсовых и дипломных фильмах. Начиная с третьего курса снялась в трёх картинах:

• «Красный агитатор Трофим Глушков» (1969) — режиссёр Валерий Рубинчик
• «У озера» (1970) — режиссёр Сергей Герасимов
• «Внимание, черепаха!» (1970) — режиссёр Ролан Быков

Студенткой была также приглашена для съёмок в знаменитом эпическом киноцикле «Освобождение» (1970—1972), поставленном режиссёром Юрием Озеровым и удостоенном Ленинской премии (1972).

Путь к признанию

Уже в ранних фильмах молодая актриса обратила на себя внимание зрителей. Её первая заметная роль в кино — Анна Сергеевна в детской комедии «Внимание, черепаха!», очаровательная учительница младших классов, которой пытаются украдкой подражать её ученицы.

Настоящую популярность Ирине Азер принесла роль Люськи в четырёхсерийном телевизионном художественном фильме «Большая перемена» (1972—1973; режиссёр Алексей Коренев). Актрисе достался образ эффектной блондинки, подруги Генки Ляпишева (актёр Виктор Проскурин), одного из учеников вечерней школы, которого Люська отвлекает от учёбы танцами. В финале фильма Люська сама приходит учиться в вечернюю школу. Актриса рассказывала:

Помните сцену, когда Люська ждёт Ляпишева на танцах, а его увёл на лекцию Петрыкин — Быков? Появился кавалер поздно вечером и весь мокрый, потому что бежал по пояс в воде. Витя Проскурин страшно замёрз на съёмке, и, чтобы согреться, ему налили водки. По-моему, он первый раз в жизни её тогда попробовал. Захмелел и пошёл искупнуться… Все его ищут, а Вити нет… Возвращается раненый. Оказывается, напоролся в пруду на стекло и порезал ногу. Ногу забинтовали и опять начали снимать. «Витя, я тебя прошу, не надо меня целовать. Камеры стоят так, что ничего не видно. Просто обнимемся», — говорю я хмельному Проскурину. А он возьми да и поцелуй меня с пьяных глаз по-настоящему. Еле отцепилась. Кажется, именно этот дубль и вошёл в картину. А другая сцена вообще получилась у меня случайно. Иду я обиженная от Ляпишева в своих белых туфельках, камера работает, и вдруг отваливается каблук. Хорошо, не растерялась. Сняла вторую туфлю, выбросила её и пошла босиком в гордом одиночестве. Не знаю, почему каблук отвалился, туфли были новые.

Фильм «Большая перемена» открыл дорогу в большой кинематограф многим актёрам, снявшимся в нём, в том числе и Ирине Азер. В течение 1970-х — 1980-х годов она активно снималась как в эпизодических, так и в основных ролях в таких популярных советских фильмах, как «Дорогой мальчик» (1974; режиссёр Александр Стефанович), «Горожане» (1975; режиссёр Владимир Роговой), «Не стреляйте в белых лебедей» (1980; режиссёр Родион Нахапетов), «Возвращение резидента» (1982), «Конец операции „Резидент“», (1986; режиссёр Вениамин Дорман) и др.

На телевидении актриса участвовала в съёмках телевизионного шоу «Кабачок „13 стульев“» (режиссёр Георгий Зелинский) и телеспектакля «Джентльмены, которым не повезло» (1977; по рассказам О. Генри, режиссёр Василий Давидчук). При этом в популярнейшей юмористической передаче советского телевидения «Кабачок „13 стульев“» (1966—1981) она появлялась дважды с разрывом в девять лет. Ещё студенткой её приглашали в 1969 году на роль пани Каролины и таким образом она стала одной из первых исполнительниц этого персонажа. В 1978 Ирина сыграла роль пани Ольгицы — ещё одной посетительницы «Кабачка».

Завершение карьеры

За свою недолгую карьеру Ирина Азер успела сняться в кинолентах, в которых её партнёрами были такие выдающиеся актёры советского кино, как Николай Крючков (фильм «Горожане», 1975), Георгий Жжёнов (фильмы «Возвращение резидента», 1982, и «Конец операции „Резидент“», 1986) и др.

В годы перестройки актриса продолжала появляться на киноэкране. Помимо «Конца операции „Резидент“», с 1986 по 1991 год она участвовала в съёмках ещё семи картин. Однако с начала 1990-х годов Ирина Азер прекратила появляться в кино, видимо, в связи с развалом системы советского кинематографа.

Личная жизнь

Уйдя из большого кино, стала заниматься мелким и достаточно прибыльным бизнесом — торговала нижним женским бельём в здании МНТК «Микрохирургия глаза». У бывшей актрисы даже была собственная палатка, за прилавком которой она стояла, надев тёмные очки и парик для неузнаваемости. Зарабатывала очень прилично.

У актрисы было много поклонников, в том числе и очень известных личностей. Известно, что Ирина Азер была замужем. Мужа звали Юрий Шварц, он слыл красавцем. Развод с ним произошёл по причине его измены с американской киноактрисой русского происхождения Натали Вуд (англ. Natalie Wood, 1938—1981). От брака с Юрием у Ирины есть единственная дочь Вика (1975 года рождения). По некоторым сведениям, последняя живёт в США с мужем и сыном Юрой, которого она родила в 17 лет ещё в Москве в 1992 году.

По сообщению «Экспресс газеты Online», младшая сестра Ирины Деларам (1957—2002) покончила жизнь самоубийством. На тот момент ещё была жива мать Ирины. (В настоящее время мать живёт в доме для престарелых у станции метро «Речной вокзал».)

В начале 2000-х годов, благодаря интервью в «Экспресс газете Online» (№ 17, 2001), о знаменитой в прошлом актрисе стали писать в российских глянцевых журналах. Один только журнал «Караван историй» посвятил ей около 10 страниц. Однако предложений выгодных ролей в кино не последовало, хотя Ирина утверждала, что мечтает сыграть в ремейке «Кто боится Вирджинии Вульф?». В то же время бывшую актрису и её семью стали окружать скандалы.

Фильмография

• 1967 — Бабье царство (эпизодическая роль)
• 1969 — Кабачок «13 стульев» — пани Каролина
• 1969 — Красный агитатор Трофим Глушков
• 1970 — Освобождение — связистка Танечка
• 1970 — У озера — пассажирка в поезде
• 1970 — Внимание, черепаха! — учительница младших классов Анна Сергеевна
• 1970 — Кража — Наташа
• 1972 — Человек на своём месте
• 1972 — Идущие за горизонт — Лена
• 1972—1973 — Большая перемена — Люська
• 1974 — Дорогой мальчик — Жаклин
• 1975 — Хаос — Антонина
• 1975 — Горожане — пассажирка такси, жена Володи
• 1977 — Семья Зацепиных — Лена
• 1977 — Джентльмены, которым не повезло
• 1978 — Крепость — радистка Лида Рябцева
• 1978 — Мой друг дядя Ваня — Лена
• 1978 — Кабачок «13 стульев» — пани Ольгица
• 1979 — Акванавты — Лотта Кером, дочь профессора
• 1980 — Не стреляйте в белых лебедей — туристка Ира
• 1982 — Кража
• 1982 — Возвращение резидента — Марта, секретарша
• 1982 — Не ждали, не гадали?
• 1984 — Любочка — Галина Максимовна, воспитательница в детском саду
• 1984 — Полоса препятствий
• 1985 — Когда становятся взрослыми
• 1986 — Конец операции «Резидент» — Марта, секретарша
• 1986 — Удивительная находка, или Самые обыкновенные чудеса — мать Максима Рыбкина
• 1986—1987 — Секретный фарватер — Шарлотта Ранке, жена штурмана Венцеля Ранке
• 1986—1987 — Всего один поворот
• 1989 — Грань
• 1990 — Последняя осень — Алла Сергеевна
• 1990 — Имитатор
• 1991 — Графиня — гид-экскурсовод

Высказывания

Я не народная и не заслуженная, но сплю по ночам спокойно — совесть моя чиста. Из интервью.

Ссылки

• Ирина Азер (англ.) на сайте Internet Movie Database
• [cinema.muslib.ru/groupe_info.php?groupe=395 Азер И. А.]. Cinema. Music Library. Проверено 22 мая 2011. [web.archive.org/web/20070927000043/cinema.muslib.ru/groupe_info.php?groupe=395 Архивировано из первоисточника 27 сентября 2007].
• [ruskino.ru/art/951 Ирина Азер (Азер Ирина Абдуррезавна, актриса)]. Актеры и актрисы на литеру А. Персоны. Советское кино. Журнал о российском кино; Ruskino.ru. Проверено 22 мая 2011. [www.webcitation.org/65EiEMYRi Архивировано из первоисточника 6 февраля 2012].

Отрывок, характеризующий Азер, Ирина Абдуррезаевна

– Я не понимаю, что такое значит искусный полководец, – с насмешкой сказал князь Андрей.
– Искусный полководец, – сказал Пьер, – ну, тот, который предвидел все случайности… ну, угадал мысли противника.
– Да это невозможно, – сказал князь Андрей, как будто про давно решенное дело.
Пьер с удивлением посмотрел на него.
– Однако, – сказал он, – ведь говорят же, что война подобна шахматной игре.
– Да, – сказал князь Андрей, – только с тою маленькою разницей, что в шахматах над каждым шагом ты можешь думать сколько угодно, что ты там вне условий времени, и еще с той разницей, что конь всегда сильнее пешки и две пешки всегда сильнее одной, a на войне один батальон иногда сильнее дивизии, а иногда слабее роты. Относительная сила войск никому не может быть известна. Поверь мне, – сказал он, – что ежели бы что зависело от распоряжений штабов, то я бы был там и делал бы распоряжения, а вместо того я имею честь служить здесь, в полку вот с этими господами, и считаю, что от нас действительно будет зависеть завтрашний день, а не от них… Успех никогда не зависел и не будет зависеть ни от позиции, ни от вооружения, ни даже от числа; а уж меньше всего от позиции.
– А от чего же?
– От того чувства, которое есть во мне, в нем, – он указал на Тимохина, – в каждом солдате.
Князь Андрей взглянул на Тимохина, который испуганно и недоумевая смотрел на своего командира. В противность своей прежней сдержанной молчаливости князь Андрей казался теперь взволнованным. Он, видимо, не мог удержаться от высказывания тех мыслей, которые неожиданно приходили ему.
– Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, – и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли – ну так бежать!» – мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, бог знает что бы было. А завтра мы этого не скажем. Ты говоришь: наша позиция, левый фланг слаб, правый фланг растянут, – продолжал он, – все это вздор, ничего этого нет. А что нам предстоит завтра? Сто миллионов самых разнообразных случайностей, которые будут решаться мгновенно тем, что побежали или побегут они или наши, что убьют того, убьют другого; а то, что делается теперь, – все это забава. Дело в том, что те, с кем ты ездил по позиции, не только не содействуют общему ходу дел, но мешают ему. Они заняты только своими маленькими интересами.
– В такую минуту? – укоризненно сказал Пьер.
– В такую минуту, – повторил князь Андрей, – для них это только такая минута, в которую можно подкопаться под врага и получить лишний крестик или ленточку. Для меня на завтра вот что: стотысячное русское и стотысячное французское войска сошлись драться, и факт в том, что эти двести тысяч дерутся, и кто будет злей драться и себя меньше жалеть, тот победит. И хочешь, я тебе скажу, что, что бы там ни было, что бы ни путали там вверху, мы выиграем сражение завтра. Завтра, что бы там ни было, мы выиграем сражение!
– Вот, ваше сиятельство, правда, правда истинная, – проговорил Тимохин. – Что себя жалеть теперь! Солдаты в моем батальоне, поверите ли, не стали водку, пить: не такой день, говорят. – Все помолчали.
Офицеры поднялись. Князь Андрей вышел с ними за сарай, отдавая последние приказания адъютанту. Когда офицеры ушли, Пьер подошел к князю Андрею и только что хотел начать разговор, как по дороге недалеко от сарая застучали копыта трех лошадей, и, взглянув по этому направлению, князь Андрей узнал Вольцогена с Клаузевицем, сопутствуемых казаком. Они близко проехали, продолжая разговаривать, и Пьер с Андреем невольно услыхали следующие фразы:
– Der Krieg muss im Raum verlegt werden. Der Ansicht kann ich nicht genug Preis geben, [Война должна быть перенесена в пространство. Это воззрение я не могу достаточно восхвалить (нем.) ] – говорил один.
– O ja, – сказал другой голос, – da der Zweck ist nur den Feind zu schwachen, so kann man gewiss nicht den Verlust der Privatpersonen in Achtung nehmen. [О да, так как цель состоит в том, чтобы ослабить неприятеля, то нельзя принимать во внимание потери частных лиц (нем.) ]
– O ja, [О да (нем.) ] – подтвердил первый голос.
– Да, im Raum verlegen, [перенести в пространство (нем.) ] – повторил, злобно фыркая носом, князь Андрей, когда они проехали. – Im Raum то [В пространстве (нем.) ] у меня остался отец, и сын, и сестра в Лысых Горах. Ему это все равно. Вот оно то, что я тебе говорил, – эти господа немцы завтра не выиграют сражение, а только нагадят, сколько их сил будет, потому что в его немецкой голове только рассуждения, не стоящие выеденного яйца, а в сердце нет того, что одно только и нужно на завтра, – то, что есть в Тимохине. Они всю Европу отдали ему и приехали нас учить – славные учители! – опять взвизгнул его голос.
– Так вы думаете, что завтрашнее сражение будет выиграно? – сказал Пьер.
– Да, да, – рассеянно сказал князь Андрей. – Одно, что бы я сделал, ежели бы имел власть, – начал он опять, – я не брал бы пленных. Что такое пленные? Это рыцарство. Французы разорили мой дом и идут разорить Москву, и оскорбили и оскорбляют меня всякую секунду. Они враги мои, они преступники все, по моим понятиям. И так же думает Тимохин и вся армия. Надо их казнить. Ежели они враги мои, то не могут быть друзьями, как бы они там ни разговаривали в Тильзите.
– Да, да, – проговорил Пьер, блестящими глазами глядя на князя Андрея, – я совершенно, совершенно согласен с вами!
Тот вопрос, который с Можайской горы и во весь этот день тревожил Пьера, теперь представился ему совершенно ясным и вполне разрешенным. Он понял теперь весь смысл и все значение этой войны и предстоящего сражения. Все, что он видел в этот день, все значительные, строгие выражения лиц, которые он мельком видел, осветились для него новым светом. Он понял ту скрытую (latente), как говорится в физике, теплоту патриотизма, которая была во всех тех людях, которых он видел, и которая объясняла ему то, зачем все эти люди спокойно и как будто легкомысленно готовились к смерти.
– Не брать пленных, – продолжал князь Андрей. – Это одно изменило бы всю войну и сделало бы ее менее жестокой. А то мы играли в войну – вот что скверно, мы великодушничаем и тому подобное. Это великодушничанье и чувствительность – вроде великодушия и чувствительности барыни, с которой делается дурнота, когда она видит убиваемого теленка; она так добра, что не может видеть кровь, но она с аппетитом кушает этого теленка под соусом. Нам толкуют о правах войны, о рыцарстве, о парламентерстве, щадить несчастных и так далее. Все вздор. Я видел в 1805 году рыцарство, парламентерство: нас надули, мы надули. Грабят чужие дома, пускают фальшивые ассигнации, да хуже всего – убивают моих детей, моего отца и говорят о правилах войны и великодушии к врагам. Не брать пленных, а убивать и идти на смерть! Кто дошел до этого так, как я, теми же страданиями…
Князь Андрей, думавший, что ему было все равно, возьмут ли или не возьмут Москву так, как взяли Смоленск, внезапно остановился в своей речи от неожиданной судороги, схватившей его за горло. Он прошелся несколько раз молча, но тлаза его лихорадочно блестели, и губа дрожала, когда он опять стал говорить:
– Ежели бы не было великодушничанья на войне, то мы шли бы только тогда, когда стоит того идти на верную смерть, как теперь. Тогда не было бы войны за то, что Павел Иваныч обидел Михаила Иваныча. А ежели война как теперь, так война. И тогда интенсивность войск была бы не та, как теперь. Тогда бы все эти вестфальцы и гессенцы, которых ведет Наполеон, не пошли бы за ним в Россию, и мы бы не ходили драться в Австрию и в Пруссию, сами не зная зачем. Война не любезность, а самое гадкое дело в жизни, и надо понимать это и не играть в войну. Надо принимать строго и серьезно эту страшную необходимость. Всё в этом: откинуть ложь, и война так война, а не игрушка. А то война – это любимая забава праздных и легкомысленных людей… Военное сословие самое почетное. А что такое война, что нужно для успеха в военном деле, какие нравы военного общества? Цель войны – убийство, орудия войны – шпионство, измена и поощрение ее, разорение жителей, ограбление их или воровство для продовольствия армии; обман и ложь, называемые военными хитростями; нравы военного сословия – отсутствие свободы, то есть дисциплина, праздность, невежество, жестокость, разврат, пьянство. И несмотря на то – это высшее сословие, почитаемое всеми. Все цари, кроме китайского, носят военный мундир, и тому, кто больше убил народа, дают большую награду… Сойдутся, как завтра, на убийство друг друга, перебьют, перекалечат десятки тысяч людей, а потом будут служить благодарственные молебны за то, что побили много люден (которых число еще прибавляют), и провозглашают победу, полагая, что чем больше побито людей, тем больше заслуга. Как бог оттуда смотрит и слушает их! – тонким, пискливым голосом прокричал князь Андрей. – Ах, душа моя, последнее время мне стало тяжело жить. Я вижу, что стал понимать слишком много. А не годится человеку вкушать от древа познания добра и зла… Ну, да не надолго! – прибавил он. – Однако ты спишь, да и мне пера, поезжай в Горки, – вдруг сказал князь Андрей.
– О нет! – отвечал Пьер, испуганно соболезнующими глазами глядя на князя Андрея.
– Поезжай, поезжай: перед сраженьем нужно выспаться, – повторил князь Андрей. Он быстро подошел к Пьеру, обнял его и поцеловал. – Прощай, ступай, – прокричал он. – Увидимся ли, нет… – и он, поспешно повернувшись, ушел в сарай.
Было уже темно, и Пьер не мог разобрать того выражения, которое было на лице князя Андрея, было ли оно злобно или нежно.
Пьер постоял несколько времени молча, раздумывая, пойти ли за ним или ехать домой. «Нет, ему не нужно! – решил сам собой Пьер, – и я знаю, что это наше последнее свидание». Он тяжело вздохнул и поехал назад в Горки.
Князь Андрей, вернувшись в сарай, лег на ковер, но не мог спать.
Он закрыл глаза. Одни образы сменялись другими. На одном он долго, радостно остановился. Он живо вспомнил один вечер в Петербурге. Наташа с оживленным, взволнованным лицом рассказывала ему, как она в прошлое лето, ходя за грибами, заблудилась в большом лесу. Она несвязно описывала ему и глушь леса, и свои чувства, и разговоры с пчельником, которого она встретила, и, всякую минуту прерываясь в своем рассказе, говорила: «Нет, не могу, я не так рассказываю; нет, вы не понимаете», – несмотря на то, что князь Андрей успокоивал ее, говоря, что он понимает, и действительно понимал все, что она хотела сказать. Наташа была недовольна своими словами, – она чувствовала, что не выходило то страстно поэтическое ощущение, которое она испытала в этот день и которое она хотела выворотить наружу. «Это такая прелесть был этот старик, и темно так в лесу… и такие добрые у него… нет, я не умею рассказать», – говорила она, краснея и волнуясь. Князь Андрей улыбнулся теперь той же радостной улыбкой, которой он улыбался тогда, глядя ей в глаза. «Я понимал ее, – думал князь Андрей. – Не только понимал, но эту то душевную силу, эту искренность, эту открытость душевную, эту то душу ее, которую как будто связывало тело, эту то душу я и любил в ней… так сильно, так счастливо любил…» И вдруг он вспомнил о том, чем кончилась его любовь. «Ему ничего этого не нужно было. Он ничего этого не видел и не понимал. Он видел в ней хорошенькую и свеженькую девочку, с которой он не удостоил связать свою судьбу. А я? И до сих пор он жив и весел».
Князь Андрей, как будто кто нибудь обжег его, вскочил и стал опять ходить перед сараем.


25 го августа, накануне Бородинского сражения, префект дворца императора французов m r de Beausset и полковник Fabvier приехали, первый из Парижа, второй из Мадрида, к императору Наполеону в его стоянку у Валуева.
Переодевшись в придворный мундир, m r de Beausset приказал нести впереди себя привезенную им императору посылку и вошел в первое отделение палатки Наполеона, где, переговариваясь с окружавшими его адъютантами Наполеона, занялся раскупориванием ящика.
Fabvier, не входя в палатку, остановился, разговорясь с знакомыми генералами, у входа в нее.
Император Наполеон еще не выходил из своей спальни и оканчивал свой туалет. Он, пофыркивая и покряхтывая, поворачивался то толстой спиной, то обросшей жирной грудью под щетку, которою камердинер растирал его тело. Другой камердинер, придерживая пальцем склянку, брызгал одеколоном на выхоленное тело императора с таким выражением, которое говорило, что он один мог знать, сколько и куда надо брызнуть одеколону. Короткие волосы Наполеона были мокры и спутаны на лоб. Но лицо его, хоть опухшее и желтое, выражало физическое удовольствие: «Allez ferme, allez toujours…» [Ну еще, крепче…] – приговаривал он, пожимаясь и покряхтывая, растиравшему камердинеру. Адъютант, вошедший в спальню с тем, чтобы доложить императору о том, сколько было во вчерашнем деле взято пленных, передав то, что нужно было, стоял у двери, ожидая позволения уйти. Наполеон, сморщась, взглянул исподлобья на адъютанта.
– Point de prisonniers, – повторил он слова адъютанта. – Il se font demolir. Tant pis pour l'armee russe, – сказал он. – Allez toujours, allez ferme, [Нет пленных. Они заставляют истреблять себя. Тем хуже для русской армии. Ну еще, ну крепче…] – проговорил он, горбатясь и подставляя свои жирные плечи.
– C'est bien! Faites entrer monsieur de Beausset, ainsi que Fabvier, [Хорошо! Пускай войдет де Боссе, и Фабвье тоже.] – сказал он адъютанту, кивнув головой.