Архиепархия Матери Божией

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Архиепархия Матери Божией
Archidioecesis Moscoviensis Matris Dei

Собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии
латинский
Главный город

Москва Москва

Страна

Россия Россия

Дата основания

11 февраля 2002 года

Кафедральный собор

Собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии

Епархии-суффраганы

Епархия Святого Иосифа в Иркутске
Епархия Святого Климента в Саратове
Преображенская епархия в Новосибирске

Приходов

103

Иерарх

архиепископ-митрополит Паоло Пецци

Население епархии

58,820,000 чел.

Число католиков

200,000 чел.

Доля католиков

0,3 %

Официальный сайт

[www.cathmos.ru www.cathmos.ru]

Архиепа́рхия Ма́тери Бо́жией с центром в Москве (лат. Archidioecesis Moscoviensis Matris Dei, итал. L'arcidiocesi della Madre di Dio a Mosca) — римско-католическая (латинского обряда) архиепархия, имеющая центр (кафедру) в Москве и охватывающая своей территорией области севера европейской части России.





История

В царское время территория современной архиепархии Матери Божией находилась в ведении Могилёвской митрополии, резиденция возглавлявшего её архиепископа-митрополита находилась при этом в Санкт-Петербурге (Петрограде). Последний занимавший эту кафедру иерарх, архиепископ Иоанн (Ян) Цепляк, был арестован советскими властями в 1923 году и приговорён к смертной казни, однако ввиду давления международной общественности приговор был заменён на 10 лет лишения свободы, а уже в следующем году архиепископа Цепляка выслали из Советской России.

В начале 1926 года Папой Пием XI было принято решение тайно посвятить нескольких остававшихся в России на свободе католических священников России в епископы, чтобы тем самым возродить католическую иерархию на территории страны. С этой целью в СССР прибыл тайно рукоположённый в епископский сан монсеньор Мишель д’Эрбиньи, 21 апреля 1926 года в Москве также тайно посвятивший в епископы отца Пия-Эжена Невё, с начала XX века служившего на юге России (на востоке современной Украины). 3 октября 1926 года об этой хиротонии, о которой советские власти к тому времени уже знали, было объявлено публично, и епископ Невё официально вступил в должность апостольского администратора Московского. В его ведение входила практически вся территория России (на которой, кроме него, имелось ещё три апостольских администратора в сане епископов, также посвященных епископа д’Эрбиньи), включая католиков как латинского, так и восточного обряда (которых возглавлял экзарх блаженный Леонид Федоров, находившийся в заключении на Соловках). В 1932 году епископ Невё тайно принял в лоно Католической Церкви православного епископа Варфоломея (Ремова), который был назначен его помощником (в 1935 году арестован и расстрелян в Бутырской тюрьме). 31 июля 1936 года епископ Невё был вынужден выехать во Францию на лечение, однако по окончании курса так и не смог получить советскую визу.

В результате арестов священников и закрытия церквей к 1937—1938 гг. на территории России осталось только два действующих католических храма (по одному в Москве и Ленинграде). В них служили священники, являвшиеся капелланами посольств западных стран, а с 1950 года назначавшиеся архиепископом Рижским.

13 апреля 1991 года на территории России были созданы апостольские администратуры для католиков латинского обряда Европейской России (лат. Russia Europea Latinuorum, с центром в Москве) и Сибири (лат. Siberiae Latinorum, с центром в Новосибирске). Апостольским администратором первой из них был назначен титулярный архиепископ Иппоно-Заритский Тадеуш Кондрусевич, второй — титулярный епископ Бульнский Иосиф Верт SJ.

С 23 марта 1998 г. вспомогательным епископом апостольской администратуры Европейской России был титулярный епископ Кузирский Клеменс Пиккель.

23 ноября 1999 года из апостольской администратуры Европейской России была выделена администратура Юга Европейской России (лат. Russia Europea Meridionale Latinuorum), центр которой располагался в Саратове и которую возглавил еп. Клеменс Пиккель, а сама она была переименована в апостольскую администратуру Севера Европейской России (лат. Russia Europea Settentrionale Latinuorum). (Несколько ранее, 18 мая 1999 г., из администратуры Сибири была выделена апостольская администратура Восточной Сибири (лат. Siberiae Orientalis Latinorum с центром в Иркутске (её возглавил еп. Ежи Мазур), а сама она переименована в апостольскую администратуру Западной Сибири (Siberiae Occidentalis Latinorum)).

Наконец, 11 февраля 2002 года все четыре апостольских администратуры России были возведены в статус епархий (диоцезов). При этом они получили названия не по городам, в которых находились их кафедры, а по именам почитаемых святых (Матери Божией — в Москве, Её Обручника св. Иосифа — в Иркутске, святого Климента — в Саратове) или христианских праздников (Преображенская епархия с центром в Новосибирске — в честь Преображения Господня), что необычно для католической практики (как сообщалось, это было сделано из экуменических соображений — чтобы не создавать «параллельных структур» с такими же наименованиями, как у существующих епархий РПЦ; можно также заметить, что каждая из католических епархий России охватывает большое количество крупных городов помимо своей столицы).

Возглавлявший апостольскую администратуру Севера Европейской России архиепископ Тадеуш Кондрусевич стал, таким образом, ординарием архиепархии Матери Божией с центром в Москве и архиепископом-митрополитом, стоящим во главе церковной провинции (митрополии), охватывающей всю территорию России. Остальные три епархии России стали суффраганными по отношению к архиепархии, а их епископы — епископами-суффраганами по отношению к архиепископу-митрополиту.

С сентября 2007 года архиепархию Матери Божией с центром в Москве возглавляет архиепископ-митрополит Паоло Пецци.

Кафедральный собор

В качестве кафедрального собора апостольской администратуры Европейской России первоначально использовалась единственная действующая католическая церковь Москвы — храм святого Людовика Французского на улице Малая Лубянка (освященный в честь святого Людовика IX, короля Франции). В 1996 году верующим была возвращена церковь Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии на Малой Грузинской улице, построенная в 1911 году и конфискованная советскими властями в 1938 году; по завершении масштабной реставрации 12 декабря 1999 года она была освящена в качестве кафедрального собора Непорочного Зачатия апостольской администратуры Севера Европейской России и в настоящее время является таковым для архиепархии Матери Божией.

Административное деление

Для удобства управления архиепархия Матери Божией разделена на три региона — Центральный, Северо-Западный и Западный. Центральный регион дополнительно разделён на три деканата — Центральный, Южный и Восточный[1].

Статистика

По данным на 2009 года, в архиепархии Матери Божией имелось 103 прихода (из всех городов архиепархии по несколько приходов есть только в Москве, Санкт-Петербурге и Калининграде[2], остальные приходы — единственные в своих городах). Тогда же в ней насчитывалось 66 диоцезальных (то есть не монашествующих) и 71 монашествующий священник (общее число монахов — 108, монахинь — 129).

На территории архиепархии действует единственная в России католическая семинария — «Мария Царица Апостолов» (в Санкт-Петербурге).

Точно подсчитать количество верующих католиков в российских условиях не представляется возможным. Приблизительно их число в архиепархии оценивается в 200 тыс. человек[3].

год население священники диаконы монахи приходы
католики всего % всего белое духовенство черное духовенство число католиков
на одного священника 		мужчины женщины
1999 200.000 58.820.000 0,3 91 37 54 2.197 2 82 115 61
2001 200.000 58.820.000 0,3 109 51 58 1.834 2 89 115 56
2002 200.000 58.820.000 0,3 122 57 65 1.639 1 96 123 58
2003 200.000 58.820.000 0,3 132 60 72 1.515 1 15 108 63
2004 200.000 58.820.000 0,3 137 66 71 1.459 1 108 129 63

Католики восточных обрядов

Вплоть до 2004 года проживавшие в России католики восточных обрядов (за исключением армянского, для которого существовали свои структуры в рамках армяно-католического ординариата Восточной Европы с центром в г. Гюмри) подчинялись местным ординариям латинского обряда. 20 декабря 2004 г. для католиков византийских обрядов (украинского и славяно-византийского, или русского) был назначен общий ординарий — латинский епископ Иосиф Верт, и все грекокатолическое духовенство страны перешло в созданный таким образом ординариат. Таким образом, из проживающих на территории архиепархии восточных католиков ей подчинена только община халдо-католиков, не имеющая собственного духовенства в России, а также отдельные арабы-мелькиты, марониты и др. При этом многие верующие, канонически принадлежа к той или иной Восточной Католической Церкви, регулярно участвуют в богослужениях и приступают к таинствам в подчиненных архиепархии приходах латинского обряда.

Храмы Архиепархии

Центральный регион

Центральный деканат

Восточный деканат

Южный деканат

Северо-западный регион

Западный регион

Полностью располагается на территории Калининградской области.

Следует отметить, что множество храмов Калининградской области было построено до начала XVI века, следовательно, они были католическими (также, как и подавляющее большинство храмов всех государств Европы). После Реформации большинство зданий стало использоваться протестантами, чаще всего, лютеранами. Во время Второй мировой войны и после неё множество храмов было разрушено, среди них были и католические (например, Пропштайкирхе).

  • Багратионовск — Приход Св. Бонифация
  • Балтийск — Приход Пресвятого Имени Марии
  • Большаково, Славский р-н, Калининградская обл. — Приход Св. Иоанна Крестителя
  • Гвардейск — Приход Св. Иосифа
  • Гусев — Приход Св. Апостола Андрея
  • Залесье, Полесский р-н, Калининградская обл. — Приход Трижды Предивной Девы Марии
  • Знаменск, Гвардейский р-н, Калининградская обл. — Приход Скорбящей Божией Матери
  • Калининград:
  • Краснознаменск — Приход Св. Антония
  • Мамоново — Приход Успения Пресвятой Девы Марии
  • Неман — Приход Святого Духа
  • Нестеров — Приход Святейшего Сердца Иисуса
  • Озерск — Приход Благовещения
  • Отважное, Гурьевский р-н, Калининградская обл. — Приход Божьего Милосердия
  • Пионерский — Приход Божьего Милосердия
  • Раздольное, Багратионовский р-н, Калининградская обл. — Приход Рождества Пресвятой Девы Марии
  • Светлый — Приход Святых Апостолов Петра и Павла
  • Славск — Приход Св. Франциска
  • Советск — Приход Воскресения Христа
  • Черняховск — Храм Св. Бруно
  • Янтарный — Приход Матери Божией Милосердия

Архиепископы

№
п/п 		Фото Имя и фамилия Начало правления Конец правления
1 Тадеуш Кондрусевич 2002-02-1111 февраля 2002 года 2007-09-2121 сентября 2007 года
2 Паоло Пецци 2007-10-2727 октября 2007 года

См. также

Напишите отзыв о статье "Архиепархия Матери Божией"

Примечания

  1. ↑ [cathmos.ru Официальный сайт архиепархии]
  2. ↑ [www.cathmos.ru/content/ru/section-2009-05-21-21-36-41.html Западный регион]
  3. ↑ [www.catholic-hierarchy.org/diocese/dmosc.html Archdiocese of Madre di Dio a Mosca (Moscow)]

Ссылки

  • [www.cathmos.ru Официальный сайт архиепархии]

Отрывок, характеризующий Архиепархия Матери Божией

Государь обратился и к офицерам:
– Всех, господа (каждое слово слышалось Ростову, как звук с неба), благодарю от всей души.
Как бы счастлив был Ростов, ежели бы мог теперь умереть за своего царя!
– Вы заслужили георгиевские знамена и будете их достойны.
«Только умереть, умереть за него!» думал Ростов.
Государь еще сказал что то, чего не расслышал Ростов, и солдаты, надсаживая свои груди, закричали: Урра! Ростов закричал тоже, пригнувшись к седлу, что было его сил, желая повредить себе этим криком, только чтобы выразить вполне свой восторг к государю.
Государь постоял несколько секунд против гусар, как будто он был в нерешимости.
«Как мог быть в нерешимости государь?» подумал Ростов, а потом даже и эта нерешительность показалась Ростову величественной и обворожительной, как и всё, что делал государь.
Нерешительность государя продолжалась одно мгновение. Нога государя, с узким, острым носком сапога, как носили в то время, дотронулась до паха энглизированной гнедой кобылы, на которой он ехал; рука государя в белой перчатке подобрала поводья, он тронулся, сопутствуемый беспорядочно заколыхавшимся морем адъютантов. Дальше и дальше отъезжал он, останавливаясь у других полков, и, наконец, только белый плюмаж его виднелся Ростову из за свиты, окружавшей императоров.
В числе господ свиты Ростов заметил и Болконского, лениво и распущенно сидящего на лошади. Ростову вспомнилась его вчерашняя ссора с ним и представился вопрос, следует – или не следует вызывать его. «Разумеется, не следует, – подумал теперь Ростов… – И стоит ли думать и говорить про это в такую минуту, как теперь? В минуту такого чувства любви, восторга и самоотвержения, что значат все наши ссоры и обиды!? Я всех люблю, всем прощаю теперь», думал Ростов.
Когда государь объехал почти все полки, войска стали проходить мимо его церемониальным маршем, и Ростов на вновь купленном у Денисова Бедуине проехал в замке своего эскадрона, т. е. один и совершенно на виду перед государем.
Не доезжая государя, Ростов, отличный ездок, два раза всадил шпоры своему Бедуину и довел его счастливо до того бешеного аллюра рыси, которою хаживал разгоряченный Бедуин. Подогнув пенящуюся морду к груди, отделив хвост и как будто летя на воздухе и не касаясь до земли, грациозно и высоко вскидывая и переменяя ноги, Бедуин, тоже чувствовавший на себе взгляд государя, прошел превосходно.
Сам Ростов, завалив назад ноги и подобрав живот и чувствуя себя одним куском с лошадью, с нахмуренным, но блаженным лицом, чортом , как говорил Денисов, проехал мимо государя.
– Молодцы павлоградцы! – проговорил государь.
«Боже мой! Как бы я счастлив был, если бы он велел мне сейчас броситься в огонь», подумал Ростов.
Когда смотр кончился, офицеры, вновь пришедшие и Кутузовские, стали сходиться группами и начали разговоры о наградах, об австрийцах и их мундирах, об их фронте, о Бонапарте и о том, как ему плохо придется теперь, особенно когда подойдет еще корпус Эссена, и Пруссия примет нашу сторону.
Но более всего во всех кружках говорили о государе Александре, передавали каждое его слово, движение и восторгались им.
Все только одного желали: под предводительством государя скорее итти против неприятеля. Под командою самого государя нельзя было не победить кого бы то ни было, так думали после смотра Ростов и большинство офицеров.
Все после смотра были уверены в победе больше, чем бы могли быть после двух выигранных сражений.


На другой день после смотра Борис, одевшись в лучший мундир и напутствуемый пожеланиями успеха от своего товарища Берга, поехал в Ольмюц к Болконскому, желая воспользоваться его лаской и устроить себе наилучшее положение, в особенности положение адъютанта при важном лице, казавшееся ему особенно заманчивым в армии. «Хорошо Ростову, которому отец присылает по 10 ти тысяч, рассуждать о том, как он никому не хочет кланяться и ни к кому не пойдет в лакеи; но мне, ничего не имеющему, кроме своей головы, надо сделать свою карьеру и не упускать случаев, а пользоваться ими».
В Ольмюце он не застал в этот день князя Андрея. Но вид Ольмюца, где стояла главная квартира, дипломатический корпус и жили оба императора с своими свитами – придворных, приближенных, только больше усилил его желание принадлежать к этому верховному миру.
Он никого не знал, и, несмотря на его щегольской гвардейский мундир, все эти высшие люди, сновавшие по улицам, в щегольских экипажах, плюмажах, лентах и орденах, придворные и военные, казалось, стояли так неизмеримо выше его, гвардейского офицерика, что не только не хотели, но и не могли признать его существование. В помещении главнокомандующего Кутузова, где он спросил Болконского, все эти адъютанты и даже денщики смотрели на него так, как будто желали внушить ему, что таких, как он, офицеров очень много сюда шляется и что они все уже очень надоели. Несмотря на это, или скорее вследствие этого, на другой день, 15 числа, он после обеда опять поехал в Ольмюц и, войдя в дом, занимаемый Кутузовым, спросил Болконского. Князь Андрей был дома, и Бориса провели в большую залу, в которой, вероятно, прежде танцовали, а теперь стояли пять кроватей, разнородная мебель: стол, стулья и клавикорды. Один адъютант, ближе к двери, в персидском халате, сидел за столом и писал. Другой, красный, толстый Несвицкий, лежал на постели, подложив руки под голову, и смеялся с присевшим к нему офицером. Третий играл на клавикордах венский вальс, четвертый лежал на этих клавикордах и подпевал ему. Болконского не было. Никто из этих господ, заметив Бориса, не изменил своего положения. Тот, который писал, и к которому обратился Борис, досадливо обернулся и сказал ему, что Болконский дежурный, и чтобы он шел налево в дверь, в приемную, коли ему нужно видеть его. Борис поблагодарил и пошел в приемную. В приемной было человек десять офицеров и генералов.
В то время, как взошел Борис, князь Андрей, презрительно прищурившись (с тем особенным видом учтивой усталости, которая ясно говорит, что, коли бы не моя обязанность, я бы минуты с вами не стал разговаривать), выслушивал старого русского генерала в орденах, который почти на цыпочках, на вытяжке, с солдатским подобострастным выражением багрового лица что то докладывал князю Андрею.
– Очень хорошо, извольте подождать, – сказал он генералу тем французским выговором по русски, которым он говорил, когда хотел говорить презрительно, и, заметив Бориса, не обращаясь более к генералу (который с мольбою бегал за ним, прося еще что то выслушать), князь Андрей с веселой улыбкой, кивая ему, обратился к Борису.
Борис в эту минуту уже ясно понял то, что он предвидел прежде, именно то, что в армии, кроме той субординации и дисциплины, которая была написана в уставе, и которую знали в полку, и он знал, была другая, более существенная субординация, та, которая заставляла этого затянутого с багровым лицом генерала почтительно дожидаться, в то время как капитан князь Андрей для своего удовольствия находил более удобным разговаривать с прапорщиком Друбецким. Больше чем когда нибудь Борис решился служить впредь не по той писанной в уставе, а по этой неписанной субординации. Он теперь чувствовал, что только вследствие того, что он был рекомендован князю Андрею, он уже стал сразу выше генерала, который в других случаях, во фронте, мог уничтожить его, гвардейского прапорщика. Князь Андрей подошел к нему и взял за руку.
– Очень жаль, что вчера вы не застали меня. Я целый день провозился с немцами. Ездили с Вейротером поверять диспозицию. Как немцы возьмутся за аккуратность – конца нет!
Борис улыбнулся, как будто он понимал то, о чем, как об общеизвестном, намекал князь Андрей. Но он в первый раз слышал и фамилию Вейротера и даже слово диспозиция.
– Ну что, мой милый, всё в адъютанты хотите? Я об вас подумал за это время.
– Да, я думал, – невольно отчего то краснея, сказал Борис, – просить главнокомандующего; к нему было письмо обо мне от князя Курагина; я хотел просить только потому, – прибавил он, как бы извиняясь, что, боюсь, гвардия не будет в деле.
– Хорошо! хорошо! мы обо всем переговорим, – сказал князь Андрей, – только дайте доложить про этого господина, и я принадлежу вам.
В то время как князь Андрей ходил докладывать про багрового генерала, генерал этот, видимо, не разделявший понятий Бориса о выгодах неписанной субординации, так уперся глазами в дерзкого прапорщика, помешавшего ему договорить с адъютантом, что Борису стало неловко. Он отвернулся и с нетерпением ожидал, когда возвратится князь Андрей из кабинета главнокомандующего.
– Вот что, мой милый, я думал о вас, – сказал князь Андрей, когда они прошли в большую залу с клавикордами. – К главнокомандующему вам ходить нечего, – говорил князь Андрей, – он наговорит вам кучу любезностей, скажет, чтобы приходили к нему обедать («это было бы еще не так плохо для службы по той субординации», подумал Борис), но из этого дальше ничего не выйдет; нас, адъютантов и ординарцев, скоро будет батальон. Но вот что мы сделаем: у меня есть хороший приятель, генерал адъютант и прекрасный человек, князь Долгоруков; и хотя вы этого можете не знать, но дело в том, что теперь Кутузов с его штабом и мы все ровно ничего не значим: всё теперь сосредоточивается у государя; так вот мы пойдемте ка к Долгорукову, мне и надо сходить к нему, я уж ему говорил про вас; так мы и посмотрим; не найдет ли он возможным пристроить вас при себе, или где нибудь там, поближе .к солнцу.
Князь Андрей всегда особенно оживлялся, когда ему приходилось руководить молодого человека и помогать ему в светском успехе. Под предлогом этой помощи другому, которую он по гордости никогда не принял бы для себя, он находился вблизи той среды, которая давала успех и которая притягивала его к себе. Он весьма охотно взялся за Бориса и пошел с ним к князю Долгорукову.
Было уже поздно вечером, когда они взошли в Ольмюцкий дворец, занимаемый императорами и их приближенными.
В этот самый день был военный совет, на котором участвовали все члены гофкригсрата и оба императора. На совете, в противность мнения стариков – Кутузова и князя Шварцернберга, было решено немедленно наступать и дать генеральное сражение Бонапарту. Военный совет только что кончился, когда князь Андрей, сопутствуемый Борисом, пришел во дворец отыскивать князя Долгорукова. Еще все лица главной квартиры находились под обаянием сегодняшнего, победоносного для партии молодых, военного совета. Голоса медлителей, советовавших ожидать еще чего то не наступая, так единодушно были заглушены и доводы их опровергнуты несомненными доказательствами выгод наступления, что то, о чем толковалось в совете, будущее сражение и, без сомнения, победа, казались уже не будущим, а прошедшим. Все выгоды были на нашей стороне. Огромные силы, без сомнения, превосходившие силы Наполеона, были стянуты в одно место; войска были одушевлены присутствием императоров и рвались в дело; стратегический пункт, на котором приходилось действовать, был до малейших подробностей известен австрийскому генералу Вейротеру, руководившему войска (как бы счастливая случайность сделала то, что австрийские войска в прошлом году были на маневрах именно на тех полях, на которых теперь предстояло сразиться с французом); до малейших подробностей была известна и передана на картах предлежащая местность, и Бонапарте, видимо, ослабленный, ничего не предпринимал.
Долгоруков, один из самых горячих сторонников наступления, только что вернулся из совета, усталый, измученный, но оживленный и гордый одержанной победой. Князь Андрей представил покровительствуемого им офицера, но князь Долгоруков, учтиво и крепко пожав ему руку, ничего не сказал Борису и, очевидно не в силах удержаться от высказывания тех мыслей, которые сильнее всего занимали его в эту минуту, по французски обратился к князю Андрею.
– Ну, мой милый, какое мы выдержали сражение! Дай Бог только, чтобы то, которое будет следствием его, было бы столь же победоносно. Однако, мой милый, – говорил он отрывочно и оживленно, – я должен признать свою вину перед австрийцами и в особенности перед Вейротером. Что за точность, что за подробность, что за знание местности, что за предвидение всех возможностей, всех условий, всех малейших подробностей! Нет, мой милый, выгодней тех условий, в которых мы находимся, нельзя ничего нарочно выдумать. Соединение австрийской отчетливости с русской храбростию – чего ж вы хотите еще?
– Так наступление окончательно решено? – сказал Болконский.
– И знаете ли, мой милый, мне кажется, что решительно Буонапарте потерял свою латынь. Вы знаете, что нынче получено от него письмо к императору. – Долгоруков улыбнулся значительно.
– Вот как! Что ж он пишет? – спросил Болконский.
– Что он может писать? Традиридира и т. п., всё только с целью выиграть время. Я вам говорю, что он у нас в руках; это верно! Но что забавнее всего, – сказал он, вдруг добродушно засмеявшись, – это то, что никак не могли придумать, как ему адресовать ответ? Ежели не консулу, само собою разумеется не императору, то генералу Буонапарту, как мне казалось.
– Но между тем, чтобы не признавать императором, и тем, чтобы называть генералом Буонапарте, есть разница, – сказал Болконский.
– В том то и дело, – смеясь и перебивая, быстро говорил Долгоруков. – Вы знаете Билибина, он очень умный человек, он предлагал адресовать: «узурпатору и врагу человеческого рода».
Долгоруков весело захохотал.
– Не более того? – заметил Болконский.
– Но всё таки Билибин нашел серьезный титул адреса. И остроумный и умный человек.
– Как же?
– Главе французского правительства, au chef du gouverienement francais, – серьезно и с удовольствием сказал князь Долгоруков. – Не правда ли, что хорошо?
– Хорошо, но очень не понравится ему, – заметил Болконский.
– О, и очень! Мой брат знает его: он не раз обедал у него, у теперешнего императора, в Париже и говорил мне, что он не видал более утонченного и хитрого дипломата: знаете, соединение французской ловкости и итальянского актерства? Вы знаете его анекдоты с графом Марковым? Только один граф Марков умел с ним обращаться. Вы знаете историю платка? Это прелесть!
И словоохотливый Долгоруков, обращаясь то к Борису, то к князю Андрею, рассказал, как Бонапарт, желая испытать Маркова, нашего посланника, нарочно уронил перед ним платок и остановился, глядя на него, ожидая, вероятно, услуги от Маркова и как, Марков тотчас же уронил рядом свой платок и поднял свой, не поднимая платка Бонапарта.
– Charmant, [Очаровательно,] – сказал Болконский, – но вот что, князь, я пришел к вам просителем за этого молодого человека. Видите ли что?…
Но князь Андрей не успел докончить, как в комнату вошел адъютант, который звал князя Долгорукова к императору.
– Ах, какая досада! – сказал Долгоруков, поспешно вставая и пожимая руки князя Андрея и Бориса. – Вы знаете, я очень рад сделать всё, что от меня зависит, и для вас и для этого милого молодого человека. – Он еще раз пожал руку Бориса с выражением добродушного, искреннего и оживленного легкомыслия. – Но вы видите… до другого раза!
Бориса волновала мысль о той близости к высшей власти, в которой он в эту минуту чувствовал себя. Он сознавал себя здесь в соприкосновении с теми пружинами, которые руководили всеми теми громадными движениями масс, которых он в своем полку чувствовал себя маленькою, покорною и ничтожной» частью. Они вышли в коридор вслед за князем Долгоруковым и встретили выходившего (из той двери комнаты государя, в которую вошел Долгоруков) невысокого человека в штатском платье, с умным лицом и резкой чертой выставленной вперед челюсти, которая, не портя его, придавала ему особенную живость и изворотливость выражения. Этот невысокий человек кивнул, как своему, Долгорукому и пристально холодным взглядом стал вглядываться в князя Андрея, идя прямо на него и видимо, ожидая, чтобы князь Андрей поклонился ему или дал дорогу. Князь Андрей не сделал ни того, ни другого; в лице его выразилась злоба, и молодой человек, отвернувшись, прошел стороной коридора.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Архиепархия_Матери_Божией&oldid=77643200»