Малая Грузинская улица
Поделись знанием:
Координаты: 55°46′03″ с. ш. 37°34′21″ в. д. / 55.76750° с. ш. 37.57250° в. д. (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=55.76750&mlon=37.57250&zoom=12 (O)] (Я)Малая Грузинская улицаМалая Грузинская улица
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
| Малая Грузинская улица Москва | |
 Собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Протяжённость |
1,2 км |
| Ближайшие станции метро | |
| Почтовый индекс |
123242 (№ 3, 3/9 и 6-20/13), 123557 (остальные дома) |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.76722&lon=37.57250&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?ll=37.57250%2C55.76722&spn=0.15381%2C0.080341&z=16&l=map на Яндекс.Картах] | |
Ма́лая Грузи́нская у́лица — улица в Пресненском районе Центрального административного округа города Москвы. Лежит между улицей Красная Пресня и улицей Пресненский Вал. Нумерация домов ведётся от улицы Красная Пресня.
Содержание
Происхождение названия
В районе к востоку от современной Грузинской площади располагалось основанное в 1681 году дворцовое село Воскресенское. Эту местность выбрал царь Фёдор Алексеевич для строительства нового загородного дворца с домовой каменной Воскресенской церковью; поблизости возникло поселение, где жила дворцовая прислуга. В 1729 году территория по соседству с селом была пожалована грузинскому царю в изгнании Вахтангу VI, приехавшему в Москву с многочисленной свитой; так на Пресне возникла слобода Грузины, память о которой сохраняется в названиях Большой и Малой Грузинских улиц, улицы Грузинский Вал, Грузинской площади и Грузинского переулка[1]. В 1779 году в Грузинской слободе насчитывалось 73 двора грузин и 24 — русских и армян. К 1826 году все дворы, кроме одного, перешли в руки русских чиновников и мещан, но грузинское присутствие на Пресне сохранялось ещё целое столетие.
История
Грузинская слобода уцелела в 1812 году и постепенно расширялась на север и юг. Заселение земель к востоку, по Малой Грузинской, шло медленнее, так как они были отрезаны от Грузинской слободы речкой Пресня, протекавшей в 50—200 метрах к западу от Малой Грузинской улицы; между нею и нынешним Электрическим переулком находился Малый Пресненский пруд.
На плане 1853 года Малая Грузинская улица простирается на север только до Большого Тишинского переулка; далее к северу уличная сеть показана как «проектируемые проезды». Относительно плотная застройка в те годы существовала только в квартале между Большим Тишинским переулком и Курбатовским переулком (улица Климашкина) и южнее Расторгуевского переулка.
В 1870-е годы начинается индустриализация Пресни; к западу от Грузин, в Расторгуевском переулке, строятся фабрики (в том числе сохранившиеся пятиэтажные корпуса мебельной фабрики «Мюр и Мерилиз» постройки 1902).
Существующая застройка улицы сочетает типовые здания 1970-х гг. и отдельные дореволюционные доходные дома. Два крупнейших памятника на Малой Грузинской — Музей Тимирязева и католическая церковь — строились в 1890—1900-х гг.
Примечательные здания и сооружения
По нечётной стороне:
- № 15 — Усадьба и музей русских древностей Петра Ивановича Щукина, (конец XIX — начало XX вв., архитекторы Б. В. Фрейденберг, А. Э. Эрихсон, Ф. Н. Кольбе), объект культурного наследия федерального значения. Ныне — Государственный биологический музей им. К. А. Тимирязева
- № 15, стр. 1 — «Новый музей», ограда с парадными воротами (1896—1898, архитектор А. Э. Эрихсон, при участии В. Н . Башкирова);
- № 15, стр. 2 — «Старый музей» (1892, архитектор Б. В. Фрейденберг);
- № 15, стр. 3 — Музейный склад и службы (1905, архитектор Ф. Н. Кольбе).
- № 27 — Католический Собор Непорочного Зачатия Пресвятой Девы Марии, самый большой католический собор в России[2]. В 1894 совет католической церкви в Милютинском переулке обратился к московскому губернатору с просьбой разрешить строительство третьего католического храма. Разрешение было получено при условии строительства вдалеке от центра города и особо почитаемых православных храмов, без башен и наружных изваяний. Неоготический проект архитектора Ф. О. Богдановича-Дворжецкого, рассчитанный на 5000 молящихся, был утверждён, несмотря на явное несоблюдение последнего условия. Храм был освящён в 1911 году, работы продолжались вплоть до 1917 года; ограда собора сооружена в 1911 году по проекту архитектора Л. Ф. Даукша. На установку органа и роспись куполов у общины недоставало денег; вместо этого был установлен жестяной голубь, символ Святого духа. Храм был закрыт в 1930-х годах и впоследствии изуродован внутренними бетонными перегородками. Реставрация проведена в 1996—1999 годах.
- № 31 — жилой дом. Здесь в 1966—1999 годах жил писатель Лев Разгон[3].
По чётной стороне:
- № 12 — жилой дом. Здесь жил оперный певец Артур Эйзен[4].
- № 20 — жилой дом. Здесь жила балерина и балетный педагог Елизавета Гердт[5].
- № 28 — жилой дом. В полуподвале данного дома располагался легендарный выставочный зал Московского объединённого комитета художников-графиков, в котором в 1970—1990-е годы проходили выставки художников-нонконформистов. В этом же доме с 1975 года жил В. С. Высоцкий (мемориальная доска)[6].
Транспорт
- Станции метро «Краснопресненская», «Улица 1905 года» (400 м), далее автобус 6, 64, троллейбус 5;
- Станция метро «Белорусская», далее автобус 12, троллейбус 18, 54;
- Белорусский вокзал, далее автобус 116.
Напишите отзыв о статье "Малая Грузинская улица"
Примечания
- ↑ История московских районов: энциклопедия / Под ред. К. А. Аверьянова. — М.: Астрель, 2008. — 832 с. — ISBN 5-271-11122-9. — С. 57.
- ↑ Костенко-Попова, Ольга. [www.aif.ru/realty/city/goticheskaya_moskva_otkuda_v_stolice_vzyalis_varvarskie_zdaniya ПодноГОТная Москвы. Откуда взялись в нашей столице «варварские» готические здания?] // Аргументы и факты. — 2014. — № 28 (1757) за 9 июля. — С. 43. (Проверено 8 ноября 2015)
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=6708 Разгон Лев Эммануилович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 17 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=8224 Эйзен Артур Артурович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 9 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=1897 Гердт Елизавета Павловна]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 16 марта 2015.
- ↑ [mosenc.ru/encyclopedia?task=core.view&id=2366 Высоцкий Владимир Семенович]. Лица Москвы. Московская энциклопедия. Проверено 16 марта 2015.
Литература
|
Портал «Москва» |
|---|
- Москва начала века / авт.-сост. О. Н. Оробей, под ред. О. И. Лобова. — М.: O-Мастеръ, 2001. — С. 88—89, 150. — 701 с. — (Строители России, ХХ век). — ISBN 5-9207-0001-7.
- Сытин П. В. Из истории московских улиц. — М.: 1948. — С. 280—282.
Отрывок, характеризующий Малая Грузинская улица
В октябре 1805 года русские войска занимали села и города эрцгерцогства Австрийского, и еще новые полки приходили из России и, отягощая постоем жителей, располагались у крепости Браунау. В Браунау была главная квартира главнокомандующего Кутузова.
11 го октября 1805 года один из только что пришедших к Браунау пехотных полков, ожидая смотра главнокомандующего, стоял в полумиле от города. Несмотря на нерусскую местность и обстановку (фруктовые сады, каменные ограды, черепичные крыши, горы, видневшиеся вдали), на нерусский народ, c любопытством смотревший на солдат, полк имел точно такой же вид, какой имел всякий русский полк, готовившийся к смотру где нибудь в середине России.
С вечера, на последнем переходе, был получен приказ, что главнокомандующий будет смотреть полк на походе. Хотя слова приказа и показались неясны полковому командиру, и возник вопрос, как разуметь слова приказа: в походной форме или нет? в совете батальонных командиров было решено представить полк в парадной форме на том основании, что всегда лучше перекланяться, чем не докланяться. И солдаты, после тридцативерстного перехода, не смыкали глаз, всю ночь чинились, чистились; адъютанты и ротные рассчитывали, отчисляли; и к утру полк, вместо растянутой беспорядочной толпы, какою он был накануне на последнем переходе, представлял стройную массу 2 000 людей, из которых каждый знал свое место, свое дело и из которых на каждом каждая пуговка и ремешок были на своем месте и блестели чистотой. Не только наружное было исправно, но ежели бы угодно было главнокомандующему заглянуть под мундиры, то на каждом он увидел бы одинаково чистую рубаху и в каждом ранце нашел бы узаконенное число вещей, «шильце и мыльце», как говорят солдаты. Было только одно обстоятельство, насчет которого никто не мог быть спокоен. Это была обувь. Больше чем у половины людей сапоги были разбиты. Но недостаток этот происходил не от вины полкового командира, так как, несмотря на неоднократные требования, ему не был отпущен товар от австрийского ведомства, а полк прошел тысячу верст.
Полковой командир был пожилой, сангвинический, с седеющими бровями и бакенбардами генерал, плотный и широкий больше от груди к спине, чем от одного плеча к другому. На нем был новый, с иголочки, со слежавшимися складками мундир и густые золотые эполеты, которые как будто не книзу, а кверху поднимали его тучные плечи. Полковой командир имел вид человека, счастливо совершающего одно из самых торжественных дел жизни. Он похаживал перед фронтом и, похаживая, подрагивал на каждом шагу, слегка изгибаясь спиною. Видно, было, что полковой командир любуется своим полком, счастлив им, что все его силы душевные заняты только полком; но, несмотря на то, его подрагивающая походка как будто говорила, что, кроме военных интересов, в душе его немалое место занимают и интересы общественного быта и женский пол.
– Ну, батюшка Михайло Митрич, – обратился он к одному батальонному командиру (батальонный командир улыбаясь подался вперед; видно было, что они были счастливы), – досталось на орехи нынче ночью. Однако, кажется, ничего, полк не из дурных… А?
Батальонный командир понял веселую иронию и засмеялся.
– И на Царицыном лугу с поля бы не прогнали.
– Что? – сказал командир.
В это время по дороге из города, по которой расставлены были махальные, показались два верховые. Это были адъютант и казак, ехавший сзади.
Адъютант был прислан из главного штаба подтвердить полковому командиру то, что было сказано неясно во вчерашнем приказе, а именно то, что главнокомандующий желал видеть полк совершенно в том положении, в котором oн шел – в шинелях, в чехлах и без всяких приготовлений.
К Кутузову накануне прибыл член гофкригсрата из Вены, с предложениями и требованиями итти как можно скорее на соединение с армией эрцгерцога Фердинанда и Мака, и Кутузов, не считая выгодным это соединение, в числе прочих доказательств в пользу своего мнения намеревался показать австрийскому генералу то печальное положение, в котором приходили войска из России. С этою целью он и хотел выехать навстречу полку, так что, чем хуже было бы положение полка, тем приятнее было бы это главнокомандующему. Хотя адъютант и не знал этих подробностей, однако он передал полковому командиру непременное требование главнокомандующего, чтобы люди были в шинелях и чехлах, и что в противном случае главнокомандующий будет недоволен. Выслушав эти слова, полковой командир опустил голову, молча вздернул плечами и сангвиническим жестом развел руки.
– Наделали дела! – проговорил он. – Вот я вам говорил же, Михайло Митрич, что на походе, так в шинелях, – обратился он с упреком к батальонному командиру. – Ах, мой Бог! – прибавил он и решительно выступил вперед. – Господа ротные командиры! – крикнул он голосом, привычным к команде. – Фельдфебелей!… Скоро ли пожалуют? – обратился он к приехавшему адъютанту с выражением почтительной учтивости, видимо относившейся к лицу, про которое он говорил.
– Через час, я думаю.
– Успеем переодеть?
– Не знаю, генерал…
Полковой командир, сам подойдя к рядам, распорядился переодеванием опять в шинели. Ротные командиры разбежались по ротам, фельдфебели засуетились (шинели были не совсем исправны) и в то же мгновение заколыхались, растянулись и говором загудели прежде правильные, молчаливые четвероугольники. Со всех сторон отбегали и подбегали солдаты, подкидывали сзади плечом, через голову перетаскивали ранцы, снимали шинели и, высоко поднимая руки, натягивали их в рукава.
Через полчаса всё опять пришло в прежний порядок, только четвероугольники сделались серыми из черных. Полковой командир, опять подрагивающею походкой, вышел вперед полка и издалека оглядел его.
– Это что еще? Это что! – прокричал он, останавливаясь. – Командира 3 й роты!..
– Командир 3 й роты к генералу! командира к генералу, 3 й роты к командиру!… – послышались голоса по рядам, и адъютант побежал отыскивать замешкавшегося офицера.
Когда звуки усердных голосов, перевирая, крича уже «генерала в 3 ю роту», дошли по назначению, требуемый офицер показался из за роты и, хотя человек уже пожилой и не имевший привычки бегать, неловко цепляясь носками, рысью направился к генералу. Лицо капитана выражало беспокойство школьника, которому велят сказать невыученный им урок. На красном (очевидно от невоздержания) носу выступали пятна, и рот не находил положения. Полковой командир с ног до головы осматривал капитана, в то время как он запыхавшись подходил, по мере приближения сдерживая шаг.
– Вы скоро людей в сарафаны нарядите! Это что? – крикнул полковой командир, выдвигая нижнюю челюсть и указывая в рядах 3 й роты на солдата в шинели цвета фабричного сукна, отличавшегося от других шинелей. – Сами где находились? Ожидается главнокомандующий, а вы отходите от своего места? А?… Я вас научу, как на смотр людей в казакины одевать!… А?…
Ротный командир, не спуская глаз с начальника, всё больше и больше прижимал свои два пальца к козырьку, как будто в одном этом прижимании он видел теперь свое спасенье.
– Ну, что ж вы молчите? Кто у вас там в венгерца наряжен? – строго шутил полковой командир.
– Ваше превосходительство…
– Ну что «ваше превосходительство»? Ваше превосходительство! Ваше превосходительство! А что ваше превосходительство – никому неизвестно.
