Площадь Краснопресненская Застава
| Площадь Краснопресненская Застава Москва | |
 | |
| Общая информация | |
|---|---|
| Страна | |
| Город | |
| Округ | |
| Район | |
| Ближайшие станции метро | |
| Прежние названия |
площадь Пресненская Застава |
| Почтовый индекс |
123022 |
| [www.openstreetmap.org/?lat=55.763169&lon=37.562245&zoom=15&layers=M на OpenStreetMap] | |
| [maps.yandex.ru/?text=%D0%A0%D0%BE%D1%81%D1%81%D0%B8%D1%8F%2C%20%D0%9C%D0%BE%D1%81%D0%BA%D0%B2%D0%B0%2C%20%D0%9A%D1%80%D0%B0%D1%81%D0%BD%D0%BE%D0%BF%D1%80%D0%B5%D1%81%D0%BD%D0%B5%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B9%20%D0%97%D0%B0%D1%81%D1%82%D0%B0%D0%B2%D1%8B%20%D0%BF%D0%BB%D0%BE%D1%89%D0%B0%D0%B4%D1%8C&sll=37.562245%2C55.763169&sspn=0.04391%2C0.018567 на Яндекс.Картах] | |
| [maps.google.com/maps?ll=55.76306,37.56222&q=55.76306,37.56222&spn=0.03,0.03&t=k&hl=ru на Картах Google] | |
Пло́щадь Краснопре́сненская Заста́ва — площадь в центре Москвы, часть исторического Камер-Коллежского вала между улицами Красная Пресня, Трёхгорный Вал, 1905 Года, Большой Декабрьской, Пресненский Вал и Звенигородским шоссе. Здесь расположена станция метро «Улица 1905 года».
Происхождение названия
Современное название получила в 1940 году в память боев 1905 года на Пресне. Ранее — Пресненская застава или площадь Пресненской Заставы, где слово застава означало загражденный шлагбаумом проезд на пересечении Большой Пресненской улицы (с 1918 года — улица Красная Пресня) с Камер-Коллежским валом. По дороге, продолжавшей улицу на запад за пределы вала, застава именовалась также Звенигородской.
История
В 1970-е годы на площади стоял электросветовой информатор погоды, который сообщал о погоде в Москве, столицах союзных республик, температуры воды в Подмосковье, прогнозе погоды на ближайшие трое суток. По планам 1970-х годов, площадь должна была стать центром мемориального комплекса, увековечивающего подвиг рабочего класса в революции 1905 года.[1]
Описание
Площадь Краснопресненская Застава входит в бывший Камер-Коллежский вал между улицами Трёхгорный Вал и Пресненский Вал. С востока на неё выходит улица Красная Пресня, которая переходит за площадью в Звенигородское шоссе. С запада площадь ограничена улицей 1905 года, на которую здесь же выходит Большая Декабрьская улица.
У южного вестибюля станции метро «Улица 1905 года» расположен монумент памяти революции 1905 года (1981, скульпторы О. А. Иконников, Ф. А. Федотов, архитекторы М. Е. Константинов, А. М. Половников, В. М. Фурсов)[2].
См. также
Напишите отзыв о статье "Площадь Краснопресненская Застава"
Примечания
- ↑ Курлат Ф. Л., Соколовский Ю. Е. С путеводителем по Москве. — М.: Московский рабочий, 1975. — С. 271. — 456 с. — 10 000 экз.
- ↑ Вострышев М. И., Шокарев С. Ю. Москва. Все культурные и исторические памятники. — М.: Алгоритм, Эксмо, 2009. — С. 363. — 512 с. — (Московские энциклопедии). — ISBN 978-5-699-31434-8.
Ссылки
- [presnya.net.ru Официальный сайт управы Пресненского района]
- [archive.is/20130417120209/www.mosclassific.ru/mClass/omkum_viewd.php?id=11880 Общемосковский классификатор улиц Москвы ОМК УМ]
- Имена московских улиц. Топонимический словарь / Агеева Р. А. и др. — М.: ОГИ, 2007.
| ||||||
| ||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Площадь Краснопресненская Застава
– Иди, – сказал он, кивнув головой Алпатычу, и стал что то спрашивать у офицера. Жадные, испуганные, беспомощные взгляды обратились на Алпатыча, когда он вышел из кабинета губернатора. Невольно прислушиваясь теперь к близким и все усиливавшимся выстрелам, Алпатыч поспешил на постоялый двор. Бумага, которую дал губернатор Алпатычу, была следующая:«Уверяю вас, что городу Смоленску не предстоит еще ни малейшей опасности, и невероятно, чтобы оный ею угрожаем был. Я с одной, а князь Багратион с другой стороны идем на соединение перед Смоленском, которое совершится 22 го числа, и обе армии совокупными силами станут оборонять соотечественников своих вверенной вам губернии, пока усилия их удалят от них врагов отечества или пока не истребится в храбрых их рядах до последнего воина. Вы видите из сего, что вы имеете совершенное право успокоить жителей Смоленска, ибо кто защищаем двумя столь храбрыми войсками, тот может быть уверен в победе их». (Предписание Барклая де Толли смоленскому гражданскому губернатору, барону Ашу, 1812 года.)
Народ беспокойно сновал по улицам.
Наложенные верхом возы с домашней посудой, стульями, шкафчиками то и дело выезжали из ворот домов и ехали по улицам. В соседнем доме Ферапонтова стояли повозки и, прощаясь, выли и приговаривали бабы. Дворняжка собака, лая, вертелась перед заложенными лошадьми.
Алпатыч более поспешным шагом, чем он ходил обыкновенно, вошел во двор и прямо пошел под сарай к своим лошадям и повозке. Кучер спал; он разбудил его, велел закладывать и вошел в сени. В хозяйской горнице слышался детский плач, надрывающиеся рыдания женщины и гневный, хриплый крик Ферапонтова. Кухарка, как испуганная курица, встрепыхалась в сенях, как только вошел Алпатыч.
– До смерти убил – хозяйку бил!.. Так бил, так волочил!..
– За что? – спросил Алпатыч.
– Ехать просилась. Дело женское! Увези ты, говорит, меня, не погуби ты меня с малыми детьми; народ, говорит, весь уехал, что, говорит, мы то? Как зачал бить. Так бил, так волочил!
Алпатыч как бы одобрительно кивнул головой на эти слова и, не желая более ничего знать, подошел к противоположной – хозяйской двери горницы, в которой оставались его покупки.
– Злодей ты, губитель, – прокричала в это время худая, бледная женщина с ребенком на руках и с сорванным с головы платком, вырываясь из дверей и сбегая по лестнице на двор. Ферапонтов вышел за ней и, увидав Алпатыча, оправил жилет, волосы, зевнул и вошел в горницу за Алпатычем.
– Аль уж ехать хочешь? – спросил он.
Не отвечая на вопрос и не оглядываясь на хозяина, перебирая свои покупки, Алпатыч спросил, сколько за постой следовало хозяину.
– Сочтем! Что ж, у губернатора был? – спросил Ферапонтов. – Какое решение вышло?
Алпатыч отвечал, что губернатор ничего решительно не сказал ему.
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.
– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
