Баллады Белерианда

История Средиземья
Тома I и II
Том III
Том IV
Том V
Тома VI-IX
Том X
Том XI
Том XII

Баллады Белерианда (англ. The Lays of Beleriand, первое англоязычное издание — 1985 год) — третий том 12-томной «Истории Средиземья» Кристофера Толкина, в которой он анализирует неизданные рукописи своего отца, Дж. Р. Р. Толкина.

Книга содержит длинные «баллады», или поэмы, написанные Толкином: «Песнь о детях Хурина» (по саге о Турине Турамбаре), и «Песнь о Лейтиан» (также называемая «Освобождение от уз») о Берене и Лютиэн. Хотя Толкин и оставил работу над ними, не доведя баллады до конца, они обе достаточно длинны и содержат большое количество строф, каждая из которых может занимать до десяти страниц. Первая поэма написана белым стихом, вторая — рифмованными куплетами. Обе существуют в двух версиях.

В дополнение к этим двум поэмам книга также содержит три коротких стихотворения, написанных белым стихом, оставленных вскоре после начала работы над ними: «Бегство Нолдоли из Валинора», «Баллада об Эаренделе» и «Баллада о падении Гондолина».

Первые версии длинных баллад хронологически относятся к наиболее ранним работам Толкина, изложенным в «Книге утраченных сказаний», однако более поздняя версия «Песни о Лейтиан» относится к тому же времени, что и написание «Властелина колец».

Значение надписи на первой странице

На первой странице каждого тома «Истории Средиземья» можно видеть надпись рунами Феанора (Тенгвар, алфавит, придуманный Толкином для Высоких эльфов), написанную Кристофером Толкином и кратко объясняющую содержание книги. В «Балладах Белерианда» надпись гласит:

В первой части этой книги приведена «Песнь о детях Хурина», написанная Джоном Рональдом Руэлом Толкином, в которой частично рассказывается сказание о Турине. Во второй части приведена «Песнь о Лейтиан», рассказывающая о приключениях Берена и Лютиэн вплоть до встречи Берена с Кархаротом у врат Ангбанда.

Отрывок, характеризующий Баллады Белерианда

На другой день князь Андрей поехал к Ростовым обедать, так как его звал граф Илья Андреич, и провел у них целый день.
Все в доме чувствовали для кого ездил князь Андрей, и он, не скрывая, целый день старался быть с Наташей. Не только в душе Наташи испуганной, но счастливой и восторженной, но во всем доме чувствовался страх перед чем то важным, имеющим совершиться. Графиня печальными и серьезно строгими глазами смотрела на князя Андрея, когда он говорил с Наташей, и робко и притворно начинала какой нибудь ничтожный разговор, как скоро он оглядывался на нее. Соня боялась уйти от Наташи и боялась быть помехой, когда она была с ними. Наташа бледнела от страха ожидания, когда она на минуты оставалась с ним с глазу на глаз. Князь Андрей поражал ее своей робостью. Она чувствовала, что ему нужно было сказать ей что то, но что он не мог на это решиться.
Когда вечером князь Андрей уехал, графиня подошла к Наташе и шопотом сказала:
– Ну что?
– Мама, ради Бога ничего не спрашивайте у меня теперь. Это нельзя говорить, – сказала Наташа.
Но несмотря на то, в этот вечер Наташа, то взволнованная, то испуганная, с останавливающимися глазами лежала долго в постели матери. То она рассказывала ей, как он хвалил ее, то как он говорил, что поедет за границу, то, что он спрашивал, где они будут жить это лето, то как он спрашивал ее про Бориса.
– Но такого, такого… со мной никогда не бывало! – говорила она. – Только мне страшно при нем, мне всегда страшно при нем, что это значит? Значит, что это настоящее, да? Мама, вы спите?
– Нет, душа моя, мне самой страшно, – отвечала мать. – Иди.
– Все равно я не буду спать. Что за глупости спать? Maмаша, мамаша, такого со мной никогда не бывало! – говорила она с удивлением и испугом перед тем чувством, которое она сознавала в себе. – И могли ли мы думать!…
Наташе казалось, что еще когда она в первый раз увидала князя Андрея в Отрадном, она влюбилась в него. Ее как будто пугало это странное, неожиданное счастье, что тот, кого она выбрала еще тогда (она твердо была уверена в этом), что тот самый теперь опять встретился ей, и, как кажется, неравнодушен к ней. «И надо было ему нарочно теперь, когда мы здесь, приехать в Петербург. И надо было нам встретиться на этом бале. Всё это судьба. Ясно, что это судьба, что всё это велось к этому. Еще тогда, как только я увидала его, я почувствовала что то особенное».