Брагинский район
| |||
| Страна | |||
|---|---|---|---|
| Статус |
район | ||
| Входит в | |||
| Председатель райисполкома |
Александр Петрович Ятченко | ||
| Официальные языки |
Родной язык: белорусский 85,64 %, русский 12,23 % | ||
| Население (2016) |
▼12 128[1] (19-е место) | ||
| Плотность |
7,27 чел./км² (20-е место) | ||
| Национальный состав |
белорусы — 91,84 %, | ||
| Площадь | |||
|
| |||
| Код автом. номеров |
3 | ||
| [bragin.gomel-region.by/ Официальный сайт] | |||
Бра́гинский райо́н (белор. Брагінскі раён) — административная единица на юге Гомельской области. Административный центр — городской посёлок Брагин. Район насчитывает 135 населённых пунктов.
Содержание
Административное устройство
В районе 2 городских посёлка — Брагин и Комарин, 1 поселковый Совет — Комаринский и 6 сельсоветов:
Упразднённые сельсоветы на территории района:
География
Площадь района составляет 1950 км² (по другой оценке 1962 км²). На юге граничит с Киевской, на востоке — с Черниговской областями Украины, на севере — с Лоевским, на западе — с Хойникским районами.
Основные реки — Днепр и Брагинка с притоком Несвич.
После катастрофы на Чернобыльской АЭС вся территория Брагинского района подверглась радиоактивному загрязнению, при этом около 120 000 га (более 60 % территории) получили плотность загрязнения цезием-137 более 5 Ku/км². В связи с радиационным загрязнением в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС 4890 семей (12 526 жителей) в 1986—1997 годах переселены в чистые места.
История
Район был образован 1 сентября 1924 года в составе Речицкого округа; 9 июня 1927 года — включен в состав Гомельского округа, где оставался до июля 1930 года. 15 января 1938 года вошел в Полесскую область, а 8 января 1954 года — в Гомельскую область (на юго-востоке области). 25 декабря 1962 года к району присоединён городской посёлок Комарин и 8 сельсоветов упразднённого Комаринского района.
Демография
Население района в 1999 г. составляло 17,4 тыс. человек, на 1 января 2009 года — 15,5 тыс. человек. Сейчас (1 января 2016 года) оно сократилось до 12 128 человек, в том числе в городских условиях проживают 5502 человек — 3698 человек в районном центре и 1804 — в г. п. Комарин.
Экономика
На территории района находятся: лесхоз, районные сельхозхимия и агропромтехника, ветлечебница, хлебозавод, аптека, музыкальная школа, исторический музей с картинной галереей, библиотеки, Дом культуры, больница, почта, гидрометеостанция. Ведется радиовещание, выходит газета «Маяк Полесья». Поблизости поселка есть залежи железняка, глины и суглинков. Запасы торфа оцениваются в 35,5 млн т.
Городской посёлок Комарин — центр поселкового совета, расположен в 52 км от Брагина на р. Днепр. Население — 1813 человек. Известен с XV в. как деревня в Речицком повете. В настоящее время центр совхоза «Комаринский», в поселке работают комбинат стройматериалов, лесхоз, отделение «Сельхозтехники», есть дома культуры, школьников, библиотеки, больница, почта. Комарин — родина художника, искусствоведа Виктора Фёдоровича Шматова.
Качество пахотных земель 46 баллов, кормовых угодий — 30, всех сельхозугодий — 38 баллов. Около 30 % территории занимают леса. Часть территории района занимает Полесский радиационно-экологический заповедник. Основные промышленные предприятия в Брагине и Комарине. Под сельхозугодьями около 57 % территории. 21 колхоз, 7 совхозов, 18 общеобразовательных школ, 26 библиотек, 47 спортивных сооружений, 82 магазина и 19 предприятий общественного питания.
В Брагинском районе ведётся строительство солнечной электростанции мощностью 22,3 МВт[3][4].
Транспорт
Автомобильными дорогами район связан с Хойниками, Речицей, Лоевом, Черниговом, по территории района проходит железнодорожная ветка Чернигов — Овруч.
Достопримечательности
На территории района расположен памятник садово-паркового искусства — Тельманский парк возле деревни Тельман. В парке археологами было найдено старинное городище.
Известные уроженцы и жители
- Игнатенко, Илларион Мефодьевич (1919—2002, деревня Димамерки) — белорусский советский историк, педагог, общественный деятель, доктор исторических наук (1965), профессор (1966)
- Пилипенко, Михаил Фёдорович (1936 г.р., деревня Нежихов) — белорусский этнолог, член-корреспондент НАНБ
- Ракитный, Николай Исаакович (1920—2000, деревня Петрицкое) — белорусский писатель
- Романюк, Михаил Фёдорович (1944—1997, деревня Ковали) — белорусский искусствовед, этнограф, художник
- Рудник, Пётр Михайлович (1957 г.р., деревня Алексеевка) — государственный деятель Баларуси, председатель Могилёвского облисполкома
- Соболенко, Роман Карпович (1907—1975, деревня Соболи) — белорусский писатель
Напишите отзыв о статье "Брагинский район"
Примечания
- ↑ [www.belstat.gov.by/ofitsialnaya-statistika/solialnaya-sfera/demografiya_2/metodologiya-otvetstvennye-za-informatsionnoe-s_2/index_4945/ Численность населения на 1 января 2016 г. и среднегодовая численность населения за 2015 год по Республике Беларусь в разрезе областей, районов, городов и поселков городского типа.]
- ↑ [www.gki.gov.by/docs/gzk_2010-15404.doc «Государственный земельный кадастр Республики Беларусь»] (по состоянию на 1 января 2011 г.)
- ↑ [tass.ru/tek/3249756 В Белоруссии строят солнечную электростанцию мощностью 22,3 МВт]
- ↑ [42.tut.by/494369 Velcom строит солнечную электростанцию размером с 80 футбольных полей]
Ссылки
- [bragin.gomel-region.by gomel-region.by] — официальный сайт райисполкома (рус.) (англ.)
- [www.emaps-online.com/rus_win/maps/oblast/obl_gomel/regions/reg_bragin/map.shtml Общие сведения и карта]
- [globus.tut.by/_regs/bragin.htm Достопримечательности района]
- [vseogomele.net/other/?other=cities&material=1&in=18 Геральдика г.п. Брагин]
- [vseogomele.net/other/?other=cities&material=1&in=19 Геральдика г.п. Комарин]
| ||||||||||
Отрывок, характеризующий Брагинский район
«Tendre melancolie, ah, viens me consoler,«Viens calmer les tourments de ma sombre retraite
«Et mele une douceur secrete
«A ces pleurs, que je sens couler».
[Ядовитая пища слишком чувствительной души,
Ты, без которой счастье было бы для меня невозможно,
Нежная меланхолия, о, приди, меня утешить,
Приди, утиши муки моего мрачного уединения
И присоедини тайную сладость
К этим слезам, которых я чувствую течение.]
Жюли играла Борису нa арфе самые печальные ноктюрны. Борис читал ей вслух Бедную Лизу и не раз прерывал чтение от волнения, захватывающего его дыханье. Встречаясь в большом обществе, Жюли и Борис смотрели друг на друга как на единственных людей в мире равнодушных, понимавших один другого.
Анна Михайловна, часто ездившая к Карагиным, составляя партию матери, между тем наводила верные справки о том, что отдавалось за Жюли (отдавались оба пензенские именья и нижегородские леса). Анна Михайловна, с преданностью воле провидения и умилением, смотрела на утонченную печаль, которая связывала ее сына с богатой Жюли.
– Toujours charmante et melancolique, cette chere Julieie, [Она все так же прелестна и меланхолична, эта милая Жюли.] – говорила она дочери. – Борис говорит, что он отдыхает душой в вашем доме. Он так много понес разочарований и так чувствителен, – говорила она матери.
– Ах, мой друг, как я привязалась к Жюли последнее время, – говорила она сыну, – не могу тебе описать! Да и кто может не любить ее? Это такое неземное существо! Ах, Борис, Борис! – Она замолкала на минуту. – И как мне жалко ее maman, – продолжала она, – нынче она показывала мне отчеты и письма из Пензы (у них огромное имение) и она бедная всё сама одна: ее так обманывают!
Борис чуть заметно улыбался, слушая мать. Он кротко смеялся над ее простодушной хитростью, но выслушивал и иногда выспрашивал ее внимательно о пензенских и нижегородских имениях.
Жюли уже давно ожидала предложенья от своего меланхолического обожателя и готова была принять его; но какое то тайное чувство отвращения к ней, к ее страстному желанию выйти замуж, к ее ненатуральности, и чувство ужаса перед отречением от возможности настоящей любви еще останавливало Бориса. Срок его отпуска уже кончался. Целые дни и каждый божий день он проводил у Карагиных, и каждый день, рассуждая сам с собою, Борис говорил себе, что он завтра сделает предложение. Но в присутствии Жюли, глядя на ее красное лицо и подбородок, почти всегда осыпанный пудрой, на ее влажные глаза и на выражение лица, изъявлявшего всегдашнюю готовность из меланхолии тотчас же перейти к неестественному восторгу супружеского счастия, Борис не мог произнести решительного слова: несмотря на то, что он уже давно в воображении своем считал себя обладателем пензенских и нижегородских имений и распределял употребление с них доходов. Жюли видела нерешительность Бориса и иногда ей приходила мысль, что она противна ему; но тотчас же женское самообольщение представляло ей утешение, и она говорила себе, что он застенчив только от любви. Меланхолия ее однако начинала переходить в раздражительность, и не задолго перед отъездом Бориса, она предприняла решительный план. В то самое время как кончался срок отпуска Бориса, в Москве и, само собой разумеется, в гостиной Карагиных, появился Анатоль Курагин, и Жюли, неожиданно оставив меланхолию, стала очень весела и внимательна к Курагину.
– Mon cher, – сказала Анна Михайловна сыну, – je sais de bonne source que le Prince Basile envoie son fils a Moscou pour lui faire epouser Julieie. [Мой милый, я знаю из верных источников, что князь Василий присылает своего сына в Москву, для того чтобы женить его на Жюли.] Я так люблю Жюли, что мне жалко бы было ее. Как ты думаешь, мой друг? – сказала Анна Михайловна.
Мысль остаться в дураках и даром потерять весь этот месяц тяжелой меланхолической службы при Жюли и видеть все расписанные уже и употребленные как следует в его воображении доходы с пензенских имений в руках другого – в особенности в руках глупого Анатоля, оскорбляла Бориса. Он поехал к Карагиным с твердым намерением сделать предложение. Жюли встретила его с веселым и беззаботным видом, небрежно рассказывала о том, как ей весело было на вчерашнем бале, и спрашивала, когда он едет. Несмотря на то, что Борис приехал с намерением говорить о своей любви и потому намеревался быть нежным, он раздражительно начал говорить о женском непостоянстве: о том, как женщины легко могут переходить от грусти к радости и что у них расположение духа зависит только от того, кто за ними ухаживает. Жюли оскорбилась и сказала, что это правда, что для женщины нужно разнообразие, что всё одно и то же надоест каждому.
– Для этого я бы советовал вам… – начал было Борис, желая сказать ей колкость; но в ту же минуту ему пришла оскорбительная мысль, что он может уехать из Москвы, не достигнув своей цели и даром потеряв свои труды (чего с ним никогда ни в чем не бывало). Он остановился в середине речи, опустил глаза, чтоб не видать ее неприятно раздраженного и нерешительного лица и сказал: – Я совсем не с тем, чтобы ссориться с вами приехал сюда. Напротив… – Он взглянул на нее, чтобы увериться, можно ли продолжать. Всё раздражение ее вдруг исчезло, и беспокойные, просящие глаза были с жадным ожиданием устремлены на него. «Я всегда могу устроиться так, чтобы редко видеть ее», подумал Борис. «А дело начато и должно быть сделано!» Он вспыхнул румянцем, поднял на нее глаза и сказал ей: – «Вы знаете мои чувства к вам!» Говорить больше не нужно было: лицо Жюли сияло торжеством и самодовольством; но она заставила Бориса сказать ей всё, что говорится в таких случаях, сказать, что он любит ее, и никогда ни одну женщину не любил более ее. Она знала, что за пензенские имения и нижегородские леса она могла требовать этого и она получила то, что требовала.
Жених с невестой, не поминая более о деревьях, обсыпающих их мраком и меланхолией, делали планы о будущем устройстве блестящего дома в Петербурге, делали визиты и приготавливали всё для блестящей свадьбы.
Граф Илья Андреич в конце января с Наташей и Соней приехал в Москву. Графиня всё была нездорова, и не могла ехать, – а нельзя было ждать ее выздоровления: князя Андрея ждали в Москву каждый день; кроме того нужно было закупать приданое, нужно было продавать подмосковную и нужно было воспользоваться присутствием старого князя в Москве, чтобы представить ему его будущую невестку. Дом Ростовых в Москве был не топлен; кроме того они приехали на короткое время, графини не было с ними, а потому Илья Андреич решился остановиться в Москве у Марьи Дмитриевны Ахросимовой, давно предлагавшей графу свое гостеприимство.
Поздно вечером четыре возка Ростовых въехали во двор Марьи Дмитриевны в старой Конюшенной. Марья Дмитриевна жила одна. Дочь свою она уже выдала замуж. Сыновья ее все были на службе.
Она держалась всё так же прямо, говорила также прямо, громко и решительно всем свое мнение, и всем своим существом как будто упрекала других людей за всякие слабости, страсти и увлечения, которых возможности она не признавала. С раннего утра в куцавейке, она занималась домашним хозяйством, потом ездила: по праздникам к обедни и от обедни в остроги и тюрьмы, где у нее бывали дела, о которых она никому не говорила, а по будням, одевшись, дома принимала просителей разных сословий, которые каждый день приходили к ней, и потом обедала; за обедом сытным и вкусным всегда бывало человека три четыре гостей, после обеда делала партию в бостон; на ночь заставляла себе читать газеты и новые книги, а сама вязала. Редко она делала исключения для выездов, и ежели выезжала, то ездила только к самым важным лицам в городе.
