Буддизм в Непале

К буддизму относится 11 % населения Непала, возможно однако значительно больше, так как многие непальские буддисты регистрируют себя как индуисты по политическим соображениям. К буддистам относятся преимущественно народы тибето-бирманской группы.

Буддизм (тибетских школ, в первую очередь традиций ньингма и сакья) доминирует, не смешиваясь с индуизмом, среди горных народов севера Непала, близко родственных тибетцам. Это в первую очередь шерпа, лопа, мананги, тхакали, лхоми, долпа и ньимба.

Последователями буддизма являются также народы центрального Непала — гурунги, лепча, таманги, магары, невари, яккха, тхами и чепанги. Эти народы находятся в постоянном общении с индуистскими кастами, и многие из них принимают также индуизм или формально причисляют себя к индуистам.

Племена кирант, особенно лимбу и раи, а также джирели перенимают практики тибетского буддизма от соседних народов.

История проникновения буддизма

Согласно Н. А. Канаева «Буддизм в Непале» // Буддизм. Словарь. М., 1992

Поскольку территория современного Непала долгое время входила в состав государств, управлявшихся индийскими правителями, ранняя история буддизма в Непале тесно связана с историей возникновения буддизма как мировой религии. В южном Непале, у подножия Непальского холма, находится Лумбини — место рождения Будды. Непальская долина часто упоминается в буддийских. текстах. В Непале находится знаменитая колонна с надписями царя Ашоки (ок. 250 до н. э.).

Развитие буддизма

Буддизм в период Маурьев (300-200 до н. э.)

Индийский царь Ашока установил во II веке до н. э. в Лумбини колонну с надписью, свидетельствующую о том, что здесь родился Будда. Также принято считать, что именно Ашока установил в Патане четыре ступы, сохранившиеся до настоящего времени. Непальцы верят, что дочь Ашоки Чарумати основала деревню Чабахил, расположенную между Катманду и Боднатхом. Считается, что ступа и монастырь в Чабахиле относится также к этому времени.

В результате экспансии Маурьев буддизм приняли предки народа Тхару, проживающие в тераях, и процветали там, пока правители не стали его преследовать в 200 н. э. Таким образом буддизм развивался в Непале практически со времён самого Будды.

Буддизм в период Личчхави (400—750)

В период Личчхави расцветали и индуизм и буддизм, что видно в индуистских памятниках того периода. Примечателен наполовину затопленный Будда в Пашупатинатхе, спящий Вишну в Буданилкантха и статуя Будды в храме Чангу Нараян.

Буддийские тексты подтверждают, что в Непал приходили многочисленные учителя и создавали значимые буддийские сочинения.

Сохранились также изображения тантрических божеств с того периода.

Во время Личчхави в Непале процветала веротерпимость. Король Манадева почитал одновременно и индуистские, и буддийские святыни, а его семья проявляла большой интерес к различным религиям.

В то время были приняты буддийские ритуалы и праздники, посвящённые Авалокитешваре, которые в дальнейшем повлияли на неварскую культуру, а также поклонение камням с мантрой Авалокитешвары.

Известны имена около пятнадцати буддийских монастырей того времени. Однако не ясно, каким школам принадлежали все эти монастыри. Однако наиболее вероятно, что в Непале были представлены такие школы раннего буддизма как махасангхика, самматия и сарвастивада. Уже позднее появились мадхъямака и йогачара, а в дальнейшем — школы ваджраяны.

Буддизм в период Тхаукри (600—1200)

Первый король Тхаукри Амсуварма выдал свою дочь Бхрикути за тибетского царя Сонгцена Гампо. Согласно легенде, в качестве реликвии дочь получила чашу для подаяний Будды. Традиция считает её воплощением Зелёной Тары, изображённой на многих тибетских тангках.

Буддизм во время династии Малла(1200—1769)

В период династии Малла наибольшее развитие получила неварская культура, сочетающая буддизм и индуизм. Невари активно обменивались знаниями с тибетцами и изготавливали тангки — буддийские иконы на ткани, подобно тибетцам.

Буддизм во время династии Шахов (1769—1846)

В этот период буддизм в Непале пришёд в упадок, повсюду насаждался индуизм как религия гуркхов. На севере страны в королевстве Мустанг и среди территорий, населённых тхакали активно развивался тибетский буддизм.

Современное состояние буддизма

В настоящее время в Непале исповедуется форма буддизма, во многом схожая с индийской тантрой (см. Ваджраяна). Никакого «непальского» канона не существует. Непальские буддисты используют буддийские тексты на санскрите, 9 из которых особо ими почитаются. В Непале действует небольшой центр по изучению тхеравады, основанный в наше время Амританандой.

В 1956 столица Непала Катманду стала местом проведения IV конгресса «Всемирного братства буддистов».

Современный неварский буддизм впитал в себя много элементов индуизма. В северных районах преобладает тибетский буддизм.

Народ тхакали, один из наиболее значимых носителей буддизма, в последнее время начал склоняться также к индуизму.

Ежегодно в Катманду приезжают тысячи туристов, которые посещают монастыри и ступы Непала. Нередко зарубежные организации берут шефство над монастырями, спонсируя ремонт, содержание и санитарное состояние. Многие монастыри организуют также занятия (семинары, ритриты) для западных буддистов.

Ссылки

См. также Буддизм по странам См. также История буддизма

• [www.lrcnepal.org/papers/cbhnm-ppr-4.htm Buddhism in Nepal]

Отрывок, характеризующий Буддизм в Непале

С первого того вечера, когда Наташа, после отъезда Пьера, с радостно насмешливой улыбкой сказала княжне Марье, что он точно, ну точно из бани, и сюртучок, и стриженый, с этой минуты что то скрытое и самой ей неизвестное, но непреодолимое проснулось в душе Наташи.
Все: лицо, походка, взгляд, голос – все вдруг изменилось в ней. Неожиданные для нее самой – сила жизни, надежды на счастье всплыли наружу и требовали удовлетворения. С первого вечера Наташа как будто забыла все то, что с ней было. Она с тех пор ни разу не пожаловалась на свое положение, ни одного слова не сказала о прошедшем и не боялась уже делать веселые планы на будущее. Она мало говорила о Пьере, но когда княжна Марья упоминала о нем, давно потухший блеск зажигался в ее глазах и губы морщились странной улыбкой.
Перемена, происшедшая в Наташе, сначала удивила княжну Марью; но когда она поняла ее значение, то перемена эта огорчила ее. «Неужели она так мало любила брата, что так скоро могла забыть его», – думала княжна Марья, когда она одна обдумывала происшедшую перемену. Но когда она была с Наташей, то не сердилась на нее и не упрекала ее. Проснувшаяся сила жизни, охватившая Наташу, была, очевидно, так неудержима, так неожиданна для нее самой, что княжна Марья в присутствии Наташи чувствовала, что она не имела права упрекать ее даже в душе своей.
Наташа с такой полнотой и искренностью вся отдалась новому чувству, что и не пыталась скрывать, что ей было теперь не горестно, а радостно и весело.
Когда, после ночного объяснения с Пьером, княжна Марья вернулась в свою комнату, Наташа встретила ее на пороге.
– Он сказал? Да? Он сказал? – повторила она. И радостное и вместе жалкое, просящее прощения за свою радость, выражение остановилось на лице Наташи.
– Я хотела слушать у двери; но я знала, что ты скажешь мне.
Как ни понятен, как ни трогателен был для княжны Марьи тот взгляд, которым смотрела на нее Наташа; как ни жалко ей было видеть ее волнение; но слова Наташи в первую минуту оскорбили княжну Марью. Она вспомнила о брате, о его любви.
«Но что же делать! она не может иначе», – подумала княжна Марья; и с грустным и несколько строгим лицом передала она Наташе все, что сказал ей Пьер. Услыхав, что он собирается в Петербург, Наташа изумилась.
– В Петербург? – повторила она, как бы не понимая. Но, вглядевшись в грустное выражение лица княжны Марьи, она догадалась о причине ее грусти и вдруг заплакала. – Мари, – сказала она, – научи, что мне делать. Я боюсь быть дурной. Что ты скажешь, то я буду делать; научи меня…
– Ты любишь его?
– Да, – прошептала Наташа.
– О чем же ты плачешь? Я счастлива за тебя, – сказала княжна Марья, за эти слезы простив уже совершенно радость Наташи.
– Это будет не скоро, когда нибудь. Ты подумай, какое счастие, когда я буду его женой, а ты выйдешь за Nicolas.
– Наташа, я тебя просила не говорить об этом. Будем говорить о тебе.
Они помолчали.
– Только для чего же в Петербург! – вдруг сказала Наташа, и сама же поспешно ответила себе: – Нет, нет, это так надо… Да, Мари? Так надо…


Прошло семь лет после 12 го года. Взволнованное историческое море Европы улеглось в свои берега. Оно казалось затихшим; но таинственные силы, двигающие человечество (таинственные потому, что законы, определяющие их движение, неизвестны нам), продолжали свое действие.
Несмотря на то, что поверхность исторического моря казалась неподвижною, так же непрерывно, как движение времени, двигалось человечество. Слагались, разлагались различные группы людских сцеплений; подготовлялись причины образования и разложения государств, перемещений народов.
Историческое море, не как прежде, направлялось порывами от одного берега к другому: оно бурлило в глубине. Исторические лица, не как прежде, носились волнами от одного берега к другому; теперь они, казалось, кружились на одном месте. Исторические лица, прежде во главе войск отражавшие приказаниями войн, походов, сражений движение масс, теперь отражали бурлившее движение политическими и дипломатическими соображениями, законами, трактатами…
Эту деятельность исторических лиц историки называют реакцией.
Описывая деятельность этих исторических лиц, бывших, по их мнению, причиною того, что они называют реакцией, историки строго осуждают их. Все известные люди того времени, от Александра и Наполеона до m me Stael, Фотия, Шеллинга, Фихте, Шатобриана и проч., проходят перед их строгим судом и оправдываются или осуждаются, смотря по тому, содействовали ли они прогрессу или реакции.
В России, по их описанию, в этот период времени тоже происходила реакция, и главным виновником этой реакции был Александр I – тот самый Александр I, который, по их же описаниям, был главным виновником либеральных начинаний своего царствования и спасения России.
В настоящей русской литературе, от гимназиста до ученого историка, нет человека, который не бросил бы своего камушка в Александра I за неправильные поступки его в этот период царствования.
«Он должен был поступить так то и так то. В таком случае он поступил хорошо, в таком дурно. Он прекрасно вел себя в начале царствования и во время 12 го года; но он поступил дурно, дав конституцию Польше, сделав Священный Союз, дав власть Аракчееву, поощряя Голицына и мистицизм, потом поощряя Шишкова и Фотия. Он сделал дурно, занимаясь фронтовой частью армии; он поступил дурно, раскассировав Семеновский полк, и т. д.».
Надо бы исписать десять листов для того, чтобы перечислить все те упреки, которые делают ему историки на основании того знания блага человечества, которым они обладают.