Бхаджа-говиндам
|
Статья по тематике |
|
|
Риг · Яджур · Сама · Атхарва |
|
Айтарея · Брихадараньяка · Иша · Тайттирия · Чхандогья · Кена · Мундака · Мандукья · Катха · Прашна · Шветашватара |
|
Бхагавата · Брахмавайварта · Ваю · Вишну · Маркандея · Нарада · Падма |
|
Смрити · Шрути · Бхагавадгита · Агама · Панчаратра · Тантры · Кавача · Сутры · Стотры · Дхармашастры · Дивья-прабандха · Теварам · Чайтанья-чаритамрита · Рамачаритаманаса · Йога-Васиштха |
Моха-мудгара («Разрушение иллюзии», буквально «Молот заблуждения» или «Молот, (дробящий) заблуждение»), часто название даётся по первой строчке: Бхаджа-говиндам («Славь Говинду») — популярная индуистская композиция (гимн-наставление) VIII века на санскрите, посвящённая Кришне (Говинда — одно из его имён), авторство приписывается философу и религиозному реформатору Шанкаре. Произведение призывает к бхакти (преданности) Кришне, которая считается весьма важной для духовного развития, особенно в бхакти-йоге и движении бхакти.[1] К XVII—XVIII веку Моха-мудгара становится хрестоматийной, обязательной для изучения молодыми людьми высших сословий.[2]
Легенда
Существует легенда о происхождении этой песни. Как-то раз Шанкара, в сопровождении своих учеников, шёл по улице в священном городе Варанаси (он же Каши) и наткнулся на старого учёного, зубрящего правила грамматики санскрита (или заставлявшего своих учеников учить их). Посочувствовав, Шанкара посоветовал учёному не тратить время в его возрасте на грамматику, а обратить разум к божеству Говинде. В этой связи и был написан гимн.[3][2][4]
Считается, что Шанкара кроме первой строфы, являющейся рефреном, сочинил ещё двенадцать — эта часть называется «Гимн-двенадцатицветие» («Двадаша-манджарика-стотра»), его ученики прибавили каждый по строфе — получился «Гимн-четырнадцатицветие» («Чатурдаша-манджарика-стотра»). В результате в полном варианте около 30 строф. Обе части могли исполняться и записываться как вместе, так и по отдельности. Строфы и их части перемещались по тексту, появлялись новые.[2]
Переводы на европейские языки
Моха-мудгара привлёкла к себе внимание уже первых европейских исследователей индийской литературы. Впервые её перевод на английский язык был дан в 1798 году основоположником европейской научной индологии Уильямом Джонсом. На основе перевода Джонса вскоре появились переводы на немецкий (Юлиус Клапрот, 1802), французский (Л. Ланглэ, 1807), несколько стихов было переведено и на русский (Иван Мартынов, 1805).[2]
Первый российский индолог Герасим Лебедев стал вторым европейцем, осуществившим перевод с санскритского текста (не позднее 1815), это первый известный перевод непосредственно с санскрита на русский.[2]
Джонс и Лебедев основывались на одном и том же кратком варианте текста. Французские и немецкие переводы 1830—1840-х годов воспроизводили и другие версии. В первые десятилетия XIX века Моха-мудгара часто печаталась в Европе.[2]
Напишите отзыв о статье "Бхаджа-говиндам"
Примечания
- ↑ Bhaja Govindam, by Sankarācārya, Chinmayananda, Translated by Brahmacharini Sharada. Published by Chinmaya Publications Trust, 1967. Page5-7.
- ↑ 1 2 3 4 5 6 Васильков Я. В., Гуров Н. В. [iling.spb.ru/projects/lebedev/krjuchkova_tronsky11.pdf Первый русский перевод с санскрита: «Мохамудгара» Шанкары в переводе Г. С. Лебедева] // Индоевропейское языкознание и классическая филология-XI (чтения памяти И. М. Тронского). Материалы международной конференции, проходившей 18—20 июня 2007 г. / Отв. редактор Н. Н. Казанский. — СПб.: Нестор-История, 2007. — С. 31—46.
- ↑ Максим Мейстер (Мадана-Гопал дас). [gopal.ru/Translation/Sanskrit/bhajagovindam.htm Аннотация к Бхаджа Говиндам!]
- ↑ The Hymns of Sankara, by Śankaracarya, Telliyavaram Mahadevan Ponnambalam Mahadevan, Toṭakācārya, Sureśvarācārya. Published by Motilal Banarsidass Publ., 2002. ISBN 8120800974. Page 33.
Литература
- Laude, Patrick (2005), [books.google.com/books?id=9KusXxz2i4kC&pg=PA42 Singing the way: insights in poetry and spiritual transformation], World Wisdom Inc., ISBN 0941532747, <books.google.com/books?id=9KusXxz2i4kC&pg=PA42>
Ссылки на переводы
- [gopal.ru/Translation/Sanskrit/bhajagovindam.htm Перевод с английского Максима Мейстера (Мадана-Гопал даса) (33 строфы): плюс построчный перевод и санскритский текст в русской транслитерации]
- [www.advayta.org/item/000002/?text_id=228 Сокращённый русский перевод (17 строф) с комментариями]
- [www.sankara.narod.ru/mohamudgara.html Сокращённый русский перевод (16 строф)]
- [mahadevi.narod.ru/govindam.html Перевод с санскрита Шактананды «Двенадцатицветия»]
- Перевод Герасима Лебедева
Отрывок, характеризующий Бхаджа-говиндам
– Отчего вы никогда не бывали у Annette? – спросила маленькая княгиня у Анатоля. – А я знаю, знаю, – сказала она, подмигнув, – ваш брат Ипполит мне рассказывал про ваши дела. – О! – Она погрозила ему пальчиком. – Еще в Париже ваши проказы знаю!– А он, Ипполит, тебе не говорил? – сказал князь Василий (обращаясь к сыну и схватив за руку княгиню, как будто она хотела убежать, а он едва успел удержать ее), – а он тебе не говорил, как он сам, Ипполит, иссыхал по милой княгине и как она le mettait a la porte? [выгнала его из дома?]
– Oh! C'est la perle des femmes, princesse! [Ах! это перл женщин, княжна!] – обратился он к княжне.
С своей стороны m lle Bourienne не упустила случая при слове Париж вступить тоже в общий разговор воспоминаний. Она позволила себе спросить, давно ли Анатоль оставил Париж, и как понравился ему этот город. Анатоль весьма охотно отвечал француженке и, улыбаясь, глядя на нее, разговаривал с нею про ее отечество. Увидав хорошенькую Bourienne, Анатоль решил, что и здесь, в Лысых Горах, будет нескучно. «Очень недурна! – думал он, оглядывая ее, – очень недурна эта demoiselle de compagn. [компаньонка.] Надеюсь, что она возьмет ее с собой, когда выйдет за меня, – подумал он, – la petite est gentille». [малютка – мила.]
Старый князь неторопливо одевался в кабинете, хмурясь и обдумывая то, что ему делать. Приезд этих гостей сердил его. «Что мне князь Василий и его сынок? Князь Василий хвастунишка, пустой, ну и сын хорош должен быть», ворчал он про себя. Его сердило то, что приезд этих гостей поднимал в его душе нерешенный, постоянно заглушаемый вопрос, – вопрос, насчет которого старый князь всегда сам себя обманывал. Вопрос состоял в том, решится ли он когда либо расстаться с княжной Марьей и отдать ее мужу. Князь никогда прямо не решался задавать себе этот вопрос, зная вперед, что он ответил бы по справедливости, а справедливость противоречила больше чем чувству, а всей возможности его жизни. Жизнь без княжны Марьи князю Николаю Андреевичу, несмотря на то, что он, казалось, мало дорожил ею, была немыслима. «И к чему ей выходить замуж? – думал он, – наверно, быть несчастной. Вон Лиза за Андреем (лучше мужа теперь, кажется, трудно найти), а разве она довольна своей судьбой? И кто ее возьмет из любви? Дурна, неловка. Возьмут за связи, за богатство. И разве не живут в девках? Еще счастливее!» Так думал, одеваясь, князь Николай Андреевич, а вместе с тем всё откладываемый вопрос требовал немедленного решения. Князь Василий привез своего сына, очевидно, с намерением сделать предложение и, вероятно, нынче или завтра потребует прямого ответа. Имя, положение в свете приличное. «Что ж, я не прочь, – говорил сам себе князь, – но пусть он будет стоить ее. Вот это то мы и посмотрим».
– Это то мы и посмотрим, – проговорил он вслух. – Это то мы и посмотрим.
И он, как всегда, бодрыми шагами вошел в гостиную, быстро окинул глазами всех, заметил и перемену платья маленькой княгини, и ленточку Bourienne, и уродливую прическу княжны Марьи, и улыбки Bourienne и Анатоля, и одиночество своей княжны в общем разговоре. «Убралась, как дура! – подумал он, злобно взглянув на дочь. – Стыда нет: а он ее и знать не хочет!»
Он подошел к князю Василью.
– Ну, здравствуй, здравствуй; рад видеть.
– Для мила дружка семь верст не околица, – заговорил князь Василий, как всегда, быстро, самоуверенно и фамильярно. – Вот мой второй, прошу любить и жаловать.
Князь Николай Андреевич оглядел Анатоля. – Молодец, молодец! – сказал он, – ну, поди поцелуй, – и он подставил ему щеку.
Анатоль поцеловал старика и любопытно и совершенно спокойно смотрел на него, ожидая, скоро ли произойдет от него обещанное отцом чудацкое.
Князь Николай Андреевич сел на свое обычное место в угол дивана, подвинул к себе кресло для князя Василья, указал на него и стал расспрашивать о политических делах и новостях. Он слушал как будто со вниманием рассказ князя Василья, но беспрестанно взглядывал на княжну Марью.
– Так уж из Потсдама пишут? – повторил он последние слова князя Василья и вдруг, встав, подошел к дочери.
