Бёрджер, Джон

Джон Бёрджер
John Peter Berger
Джон Бергер(Страсбург, 2009)
Место рождения:	Лондон, Великобритания
Род деятельности:	писатель, поэт, критик, художник
Язык произведений:	английский
Премии:	Букеровская премия (1972) Премия Петрарки (1991)

Джон Питер Бёрджер (англ. John Peter Berger; род. 5 ноября 1926 года) — английский писатель, поэт, критик, художник.

Биография

Джон Бёрджер родился в Лондоне, учился в школе Святого Эдварда, с 1944 года по 1946 год служил в Британской Армии. Затем поступил в школу искусств Челси и в Центральную школу искусств Лондона.

Свою карьеру Бёрджер начал в качестве художника в нескольких галереях Лондона. Преподавая рисование, он стал арт-критиком, публикуя свои эссе и рецензии в журнале New Statesman.

В 1972 году за роман «G» получил Букеровскую премию. Стал известен широкой публике в том же году после выхода четырёхсерийного фильма BBC «Искусство видеть» (англ. Ways of Seeing). Фильм и одноимённая книга, выпущенная по его мотивам, подвергали жесткой и оригинальной критике сложившийся взгляд на классическое искусство, демонстрируя его исконную предвзятость и ангажированность в пользу доминирующего социального класса, а также — доминирующего пола. В своём труде Бергер прослеживает развитие традиции визуальных медиа вплоть до наших дней, во многом продолжая мысли Вальтера Беньямина.

В 1991 году получил премию Петрарки.

В настоящее время живёт во Франции. Продолжает писать. Стоит на позициях марксистского гуманизма.

Библиография

• Джон Бёрджер. Фотография и её предназначение. М.: Ad Marginem, 2014.
• Джон Бёрджер. Блокнот Бенто. М.: Ad Marginem, 2012.
• Джон Бергер. Искусство видеть. М.: Клаудберри, 2012.
• Джон Бёрджер. Ренато Гуттузо. М.: Искусство, 1962.

Ссылки

• [os.colta.ru/art/projects/167/details/7253/?attempt=1 Джон Берджер. Способы видеть]
• [www.svoboda.org/content/article/24782475.html Понять Джона Берджера]
• [www.svoboda.org/content/transcript/24331885.html «Я соединяю разъединенное»]

Отрывок, характеризующий Бёрджер, Джон

– А почему вы знаете?
– Я знаю. Это не хорошо, мой дружок.
– А если я хочу… – сказала Наташа.
– Перестань говорить глупости, – сказала графиня.
– А если я хочу…
– Наташа, я серьезно…
Наташа не дала ей договорить, притянула к себе большую руку графини и поцеловала ее сверху, потом в ладонь, потом опять повернула и стала целовать ее в косточку верхнего сустава пальца, потом в промежуток, потом опять в косточку, шопотом приговаривая: «январь, февраль, март, апрель, май».
– Говорите, мама, что же вы молчите? Говорите, – сказала она, оглядываясь на мать, которая нежным взглядом смотрела на дочь и из за этого созерцания, казалось, забыла всё, что она хотела сказать.
– Это не годится, душа моя. Не все поймут вашу детскую связь, а видеть его таким близким с тобой может повредить тебе в глазах других молодых людей, которые к нам ездят, и, главное, напрасно мучает его. Он, может быть, нашел себе партию по себе, богатую; а теперь он с ума сходит.
– Сходит? – повторила Наташа.
– Я тебе про себя скажу. У меня был один cousin…
– Знаю – Кирилла Матвеич, да ведь он старик?
– Не всегда был старик. Но вот что, Наташа, я поговорю с Борей. Ему не надо так часто ездить…
– Отчего же не надо, коли ему хочется?
– Оттого, что я знаю, что это ничем не кончится.
– Почему вы знаете? Нет, мама, вы не говорите ему. Что за глупости! – говорила Наташа тоном человека, у которого хотят отнять его собственность.
– Ну не выйду замуж, так пускай ездит, коли ему весело и мне весело. – Наташа улыбаясь поглядела на мать.
– Не замуж, а так , – повторила она.
– Как же это, мой друг?
– Да так . Ну, очень нужно, что замуж не выйду, а… так .
– Так, так, – повторила графиня и, трясясь всем своим телом, засмеялась добрым, неожиданным старушечьим смехом.
– Полноте смеяться, перестаньте, – закричала Наташа, – всю кровать трясете. Ужасно вы на меня похожи, такая же хохотунья… Постойте… – Она схватила обе руки графини, поцеловала на одной кость мизинца – июнь, и продолжала целовать июль, август на другой руке. – Мама, а он очень влюблен? Как на ваши глаза? В вас были так влюблены? И очень мил, очень, очень мил! Только не совсем в моем вкусе – он узкий такой, как часы столовые… Вы не понимаете?…Узкий, знаете, серый, светлый…
– Что ты врешь! – сказала графиня.
Наташа продолжала:
– Неужели вы не понимаете? Николенька бы понял… Безухий – тот синий, темно синий с красным, и он четвероугольный.