Правер Джабвала, Рут
Поделись знанием:
Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
| Рут Правер Джабвала | |
| англ. Ruth Prawer Jhabvala | |
| Имя при рождении: |
Рут Правер |
|---|---|
| Дата рождения: | |
| Место рождения: | |
| Дата смерти: | |
| Место смерти: | |
| Гражданство: | |
| Профессия: | |
| Карьера: | |
| Награды: |
|
Рут Пра́вер Джа́бвала (англ. Ruth Prawer Jhabvala; 7 мая 1927, Кёльн — 3 апреля 2013, Манхэттен, Нью-Йорк) — английская и американская писательница, киносценарист. Лауреат Букеровской премии и двукратный лауреат премии «Оскар» за лучший адаптированный сценарий. Единственный человек в мире, получивший и «Оскара», и «Букера».
Содержание
Биография
Родилась в семье польских евреев: отец — адвокат, мать — дочь кантора главной Кёльнской синагоги[1] . В 1939 году семья бежала от нацизма в Великобританию. Многие их родственники, оставшиеся в Германии, погибли в нацистских концлагерях, позже отец Рут покончил с собой (1948).[2]
В 1948 году Рут получила британское гражданство. В 1951 году закончила Лондонский университет[2]. В том же году вышла замуж за индийского архитектора Сайруса Джабвала, взяла его фамилию и уехала с ним в Индию, где жила до 1975 года. Затем поселилась в Нью-Йорке, в 1986 году получила гражданство США[3].
Творчество
С начала 1950-х стала писать прозу, её первый роман был опубликован в 1955. С 1960-х годов связана с творческим тандемом кинорежиссёра Джеймса Айвори и продюсера Исмаила Мёрчанта, написала для них больше 20 киносценариев, в том числе — по собственным романам, делала адаптации романов Генри Джеймса и других англоязычных писателей. Сотрудничала также с другими режиссёрами.
В основе большинства её романов — проблема встречи и взаимопонимания Запада и Востока.[4]
Произведения
Романы и рассказы
- To Whom She Will (1955, в США под названием Amrita)
- The Nature of Passion (1956)
- Esmond in India (1958)
- The Householder (1960)
- Get Ready for Battle (1962)
- Like Birds, Like Fishes (1963)
- A Backward Place (1965)
- A Stronger Climate (1968)
- A New Dominion (1972, в США под названием Travelers)
- Heat and Dust (1975, премия Букер)
- An Experience of India (1971)
- How I Became a Holy Mother and other stories (1976)
- In Search of Love and Beauty (1983)
- Out of India (1986)
- Three Continents (1987)
- Poet and Dancer (1993)
- Shards of Memory (1995)
- East Into Upper East: Plain Tales from New York and New Delhi (1998)
- My Nine Lives (2004)
Избранные киносценарии
(большинство поставлены Дж. Айвори)
- Домовладелец (1963, по собственному роману)
- Господин Шекспир (1965)
- Гуру (1969)
- Автобиография принцессы (1975)
- Европейцы (1979, по роману Г.Джеймса)
- Джейн Остин на Манхэттене (1980, по пародийной пьесе Джейн Остин)
- Квартет (1981, по роману Джин Рис)
- Жара и пыль (1983, по собственному роману, премия БАФТА за лучший киносценарий, премия Лондонского сообщества кинокритиков)
- Бостонцы (1984, по роману Г.Джеймса)
- Комната с видом (1985, по роману Э. М. Форстера, Оскар за лучший адаптированный сценарий, номинация на премию БАФТА)
- Мадам Сузацка, 1988, реж. Джон Шлезингер, по роману Бернис Рубенс)
- Говардс Энд (1991, по роману Э. М. Форстера, Оскар за лучший адаптированный сценарий, номинация на премию БАФТА, номинация на Золотой глобус)
- На исходе дня (1993, по роману К.Исигуро, номинация на Оскар за лучший киносценарий, номинация на премию БАФТА, номинация на Золотой глобус)
- Джефферсон в Париже (1995)
- Прожить жизнь с Пикассо (1996)
- Дочь солдата никогда не плачет (1998, по роману Кайли Джоунз)
- Золотая чаша (2000, по роману Г.Джеймса)
- Развод (2003, по роману Дайаны Джонсон)
- Конечный пункт (2007, по роману Питера Камерона)
Признание
- Орден Британской Империи — Командор
Напишите отзыв о статье "Правер Джабвала, Рут"
Примечания
- ↑ [www.guardian.co.uk/film/2005/mar/19/books.featuresreviews Ruth Prawer Jhabvala] (англ.). Guardian News and Media. Проверено 13 апреля 2011. [www.webcitation.org/66CkNSKtp Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
- ↑ 1 2 [www.lechaim.ru/ARHIV/166/djabvala.htm День рождения в Лондоне]. ЛЕХАИМ. Проверено 13 апреля 2011. [www.webcitation.org/66CkOYv0M Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
- ↑ [www.imdb.com/name/nm0695609/bio Ruth Prawer Jhabvala] (англ.). IMDb.com, Inc.. Проверено 13 апреля 2011. [www.webcitation.org/66CkPDBP8 Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
- ↑ [query.nytimes.com/gst/fullpage.html?res=9F03E2DE123BF93BA25754C0A9629C8B63 Passages to India] (англ.). The New York Times. Проверено 13 апреля 2011. [www.webcitation.org/66CkPrrHq Архивировано из первоисточника 16 марта 2012].
Литература
- Sucher, Lawrie. The Fiction of Ruth Prawer Jhabvala: The Politics of Passion. Basingstoke: Macmillan, 1989
- Crane, Ralph J. Ruth Prawer Jhabvala. New York: Twayne, 1992
- Bailur, Jayanti. Ruth Prawer Jhabvala: Fiction and Film. New Delhi: Arnold Publishers, 1992.
- Prasad K. The novels of Ruth Jhabvala: a critical study. Jaipur: Shree Niwas Publications, 2006
- Waheed M. A. The novels of Ruth Jhabvala and Anita Desai: a study in the marital discord. New Delhi: Prestige, 2007
Ссылки
- Рут Правер Джабвала (англ.) на сайте Internet Movie Database
- [www.answers.com/topic/ruth-prawer-jhabvala Рут Правер Джабвала на Answers.com] (англ.)
- [magazines.russ.ru/authors/p/praver Рут Правер Джабвала в Журнальном зале] (англ.)
- [www.lechaim.ru/ARHIV/166/djabvala.htm Рассказ в переводе Ларисы Беспаловой]
|
|||||||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Правер Джабвала, Рут
– Сколько раз я вас просила, – сказала она, – не брать моих вещей, у вас есть своя комната.Она взяла от Николая чернильницу.
– Сейчас, сейчас, – сказал он, мокая перо.
– Вы всё умеете делать не во время, – сказала Вера. – То прибежали в гостиную, так что всем совестно сделалось за вас.
Несмотря на то, или именно потому, что сказанное ею было совершенно справедливо, никто ей не отвечал, и все четверо только переглядывались между собой. Она медлила в комнате с чернильницей в руке.
– И какие могут быть в ваши года секреты между Наташей и Борисом и между вами, – всё одни глупости!
– Ну, что тебе за дело, Вера? – тихеньким голоском, заступнически проговорила Наташа.
Она, видимо, была ко всем еще более, чем всегда, в этот день добра и ласкова.
– Очень глупо, – сказала Вера, – мне совестно за вас. Что за секреты?…
– У каждого свои секреты. Мы тебя с Бергом не трогаем, – сказала Наташа разгорячаясь.
– Я думаю, не трогаете, – сказала Вера, – потому что в моих поступках никогда ничего не может быть дурного. А вот я маменьке скажу, как ты с Борисом обходишься.
– Наталья Ильинишна очень хорошо со мной обходится, – сказал Борис. – Я не могу жаловаться, – сказал он.
– Оставьте, Борис, вы такой дипломат (слово дипломат было в большом ходу у детей в том особом значении, какое они придавали этому слову); даже скучно, – сказала Наташа оскорбленным, дрожащим голосом. – За что она ко мне пристает? Ты этого никогда не поймешь, – сказала она, обращаясь к Вере, – потому что ты никогда никого не любила; у тебя сердца нет, ты только madame de Genlis [мадам Жанлис] (это прозвище, считавшееся очень обидным, было дано Вере Николаем), и твое первое удовольствие – делать неприятности другим. Ты кокетничай с Бергом, сколько хочешь, – проговорила она скоро.
– Да уж я верно не стану перед гостями бегать за молодым человеком…
– Ну, добилась своего, – вмешался Николай, – наговорила всем неприятностей, расстроила всех. Пойдемте в детскую.
Все четверо, как спугнутая стая птиц, поднялись и пошли из комнаты.
– Мне наговорили неприятностей, а я никому ничего, – сказала Вера.
– Madame de Genlis! Madame de Genlis! – проговорили смеющиеся голоса из за двери.
Красивая Вера, производившая на всех такое раздражающее, неприятное действие, улыбнулась и видимо не затронутая тем, что ей было сказано, подошла к зеркалу и оправила шарф и прическу. Глядя на свое красивое лицо, она стала, повидимому, еще холоднее и спокойнее.
В гостиной продолжался разговор.
– Ah! chere, – говорила графиня, – и в моей жизни tout n'est pas rose. Разве я не вижу, что du train, que nous allons, [не всё розы. – при нашем образе жизни,] нашего состояния нам не надолго! И всё это клуб, и его доброта. В деревне мы живем, разве мы отдыхаем? Театры, охоты и Бог знает что. Да что обо мне говорить! Ну, как же ты это всё устроила? Я часто на тебя удивляюсь, Annette, как это ты, в свои годы, скачешь в повозке одна, в Москву, в Петербург, ко всем министрам, ко всей знати, со всеми умеешь обойтись, удивляюсь! Ну, как же это устроилось? Вот я ничего этого не умею.
– Ах, душа моя! – отвечала княгиня Анна Михайловна. – Не дай Бог тебе узнать, как тяжело остаться вдовой без подпоры и с сыном, которого любишь до обожания. Всему научишься, – продолжала она с некоторою гордостью. – Процесс мой меня научил. Ежели мне нужно видеть кого нибудь из этих тузов, я пишу записку: «princesse une telle [княгиня такая то] желает видеть такого то» и еду сама на извозчике хоть два, хоть три раза, хоть четыре, до тех пор, пока не добьюсь того, что мне надо. Мне всё равно, что бы обо мне ни думали.
– Ну, как же, кого ты просила о Бореньке? – спросила графиня. – Ведь вот твой уже офицер гвардии, а Николушка идет юнкером. Некому похлопотать. Ты кого просила?
– Князя Василия. Он был очень мил. Сейчас на всё согласился, доложил государю, – говорила княгиня Анна Михайловна с восторгом, совершенно забыв всё унижение, через которое она прошла для достижения своей цели.
– Что он постарел, князь Василий? – спросила графиня. – Я его не видала с наших театров у Румянцевых. И думаю, забыл про меня. Il me faisait la cour, [Он за мной волочился,] – вспомнила графиня с улыбкой.
– Всё такой же, – отвечала Анна Михайловна, – любезен, рассыпается. Les grandeurs ne lui ont pas touriene la tete du tout. [Высокое положение не вскружило ему головы нисколько.] «Я жалею, что слишком мало могу вам сделать, милая княгиня, – он мне говорит, – приказывайте». Нет, он славный человек и родной прекрасный. Но ты знаешь, Nathalieie, мою любовь к сыну. Я не знаю, чего я не сделала бы для его счастья. А обстоятельства мои до того дурны, – продолжала Анна Михайловна с грустью и понижая голос, – до того дурны, что я теперь в самом ужасном положении. Мой несчастный процесс съедает всё, что я имею, и не подвигается. У меня нет, можешь себе представить, a la lettre [буквально] нет гривенника денег, и я не знаю, на что обмундировать Бориса. – Она вынула платок и заплакала. – Мне нужно пятьсот рублей, а у меня одна двадцатипятирублевая бумажка. Я в таком положении… Одна моя надежда теперь на графа Кирилла Владимировича Безухова. Ежели он не захочет поддержать своего крестника, – ведь он крестил Борю, – и назначить ему что нибудь на содержание, то все мои хлопоты пропадут: мне не на что будет обмундировать его.
Графиня прослезилась и молча соображала что то.
– Часто думаю, может, это и грех, – сказала княгиня, – а часто думаю: вот граф Кирилл Владимирович Безухой живет один… это огромное состояние… и для чего живет? Ему жизнь в тягость, а Боре только начинать жить.
– Он, верно, оставит что нибудь Борису, – сказала графиня.
– Бог знает, chere amie! [милый друг!] Эти богачи и вельможи такие эгоисты. Но я всё таки поеду сейчас к нему с Борисом и прямо скажу, в чем дело. Пускай обо мне думают, что хотят, мне, право, всё равно, когда судьба сына зависит от этого. – Княгиня поднялась. – Теперь два часа, а в четыре часа вы обедаете. Я успею съездить.
Категории:
- Персоналии по алфавиту
- Родившиеся 7 мая
- Родившиеся в 1927 году
- Родившиеся в Кёльне
- Умершие 3 апреля
- Умершие в 2013 году
- Умершие в Манхэттене
- Сценаристы по алфавиту
- Сценаристы США
- Сценаристы Великобритании
- Командоры ордена Британской империи
- Лауреаты премии «Оскар»
- Лауреаты Букеровской премии
- Писатели Великобритании
- Лауреаты премии BAFTA
- Лауреаты стипендии Мак-Артура
- Лауреаты премии Гильдии сценаристов США
