Валвис, Димитриос
| Димитриос Валвис греч. Δημήτριος Βάλβης <tr><td colspan="2" style="text-align: center; border-top: solid darkgray 1px;">  </td></tr>
| ||
| ||
|---|---|---|
| 30 апреля 1886 — 9 мая 1886 | ||
| Предшественник: | Теодорос Дилияннис | |
| Преемник: | Трикупис, Харилаос | |
| Вероисповедание: | православный | |
| Рождение: | 8 мая 1808 Месолонгион, Османская империя | |
| Смерть: | 30 ноября 1892 (84 года) Афины, | |
| Место погребения: | Первое афинское кладбище | |
| Отец: | Иоаннис Валвис | |
| Награды: |
| |
Димитриос Валвис (греч. Δημήτριος Βάλβης Месолонгион, 1808 — Афины, 1892) — греческий юрист и политик 19—го века. В 1886 году, на короткий промежуток времени, стал Премьер-министром Греции. Брат Премьер-министра Греции Зиновиоса Валвиса.
Биография
Димитриос Валвис родился 8 мая 1808 года (по некоторым источникам в 1814 году) в городе Месолонгионе, в семье священника Иоанниса Валвиса[1]. В годы Освободительной войны 1821—1829 годов Месолонгион трижды подвёргся османской осаде — в 1822 году, в 1823 году и в 1825—1826 годах. Его отец, священник Иоаннис Валвис и дядья, также священники, Пантолеон Валвис и Зафирис Валвис, приняли участие в обороне города во всех трёх его осадах. В самом начале Третьей осады, подросток Димитриос Валвис был отправлен отцом на, находившиймя под британским контролем, островок Каламос, а оттуда в Италию, где жил его дядя, Спиридон Валвис[2] и учился юриспруденции его брат, Зиновиос Валвис. В апреле 1826 года, измождённые голодом, защитники города совершили отчаянный прорыв, в ходе которого погибли священники Пантолеон и Зафирис Валвисы. Иоаннис Валвис был в числе последних защитников города, которыми руководил епископ Иосиф (Рогон). Епископ Иосиф и священник Иоаннис Валвис обороняли ветряную мельницу в течение 3-х дней, после чего взорвали себя вместе с наседавшими турками[3]. Димитриос Валвис, также как его брат Зиновиос, учился юриспруденции в Пизе. Валвис вернулся в возрождённое греческое государство уже после окончания Освободительной войны, в 1834 году. На трон Греции к тому времени был возведён баварский принц Оттон I. Валвис последовал карьере в, учреждённых баварцами, судебных органах. В 1872 году Валвис стал председателем Ареопага (Верховного суда) и оставался на этом посту до 1885 года. Будучи председателем Верховного суда, возглавил в 1874 году «Чрезвычайный суд», судивший бывших членов правительства Димитриоса Вулгариса за симонию.
В связи с нестабильной политической обстановкой, король Георг назначил Валвиса 3 мая 1886 года премьер-министром страны. Валвис оставался на посту премьер-министра всего лишь несколько дней, после чего вернулся на пост Председателя Верховного суда. Димитриос Валвис был награждён Большим Крестом Ордена Спасителя.
Димитриос Валвис умер в Афинах 30 ноября 1892 года[4] Похоронен на Первом афинском кладбище. Димитриос Валвис не был женат и не имел детей.
Напишите отзыв о статье "Валвис, Димитриос"
Ссылки
- ↑ [books.google.gr/books?id=-3qyAAAAIAAJ&q=%CE%B4%CE%B7%CE%BC%CE%AE%CF%84%CF%81%CE%B9%CE%BF%CF%82+%CE%B2%CE%AC%CE%BB%CE%B2%CE%B7%CF%82&dq=%CE%B4%CE%B7%CE%BC%CE%AE%CF%84%CF%81%CE%B9%CE%BF%CF%82+%CE%B2%CE%AC%CE%BB%CE%B2%CE%B7%CF%82&hl=el&sa=X&ei=v925UI7gBIiE4gTsjYHYBA&ved=0CDgQ6AEwAQ Google Βιβλία], Μακρυγιάννης Ν., Οι Πρωθυπουργοί της Ελλάδας, 1843—1979, σ. 96.
- ↑ [greek_greek.enacademic.com/208805/%CE%92%CE%AC%CE%BB%CE%B2%CE%B7%CF%82 Βάλβης]
- ↑ [sophia-siglitiki.blogspot.gr/2014/04/H-Exodos-toy-Mesologioy-1826.html Αέναη επΑνάσταση: Η Έξοδος του Μεσολογγίου: 10 Απριλίου 1826]
- ↑ Πετρόπουλος Κ. [www.google.gr/search?tbm=bks&hl=el&q=%CF%80%CE%AD%CE%B8%CE%B1%CE%BD%CE%B5+%CF%84%CE%BF+1892&btnG= Μεσολογγίτικες Δόξες Οι Πέντε Μεσολογγίτες Πρωθυπουργοί: Σπυρίδων Ι. Τρικούπης, Ζηνόβιος Ι. Βάλβης, Δημήτριος Ι. Βάλβης, Επαμεινώνδας Δ. Δεληγεώργης, Χαρίλαος Σ. Τρικούπης, 1971, ανάκτηση 1-12-2012 μέσω Google Βιβλία.]
Отрывок, характеризующий Валвис, Димитриос
– Граф Ростов.– А, хорошо. Оставайся при мне ординарцем.
– Ильи Андреича сын? – сказал Долгоруков.
Но Ростов не отвечал ему.
– Так я буду надеяться, ваше сиятельство.
– Я прикажу.
«Завтра, очень может быть, пошлют с каким нибудь приказанием к государю, – подумал он. – Слава Богу».
Крики и огни в неприятельской армии происходили оттого, что в то время, как по войскам читали приказ Наполеона, сам император верхом объезжал свои бивуаки. Солдаты, увидав императора, зажигали пуки соломы и с криками: vive l'empereur! бежали за ним. Приказ Наполеона был следующий:
«Солдаты! Русская армия выходит против вас, чтобы отмстить за австрийскую, ульмскую армию. Это те же баталионы, которые вы разбили при Голлабрунне и которые вы с тех пор преследовали постоянно до этого места. Позиции, которые мы занимаем, – могущественны, и пока они будут итти, чтоб обойти меня справа, они выставят мне фланг! Солдаты! Я сам буду руководить вашими баталионами. Я буду держаться далеко от огня, если вы, с вашей обычной храбростью, внесете в ряды неприятельские беспорядок и смятение; но если победа будет хоть одну минуту сомнительна, вы увидите вашего императора, подвергающегося первым ударам неприятеля, потому что не может быть колебания в победе, особенно в тот день, в который идет речь о чести французской пехоты, которая так необходима для чести своей нации.
Под предлогом увода раненых не расстроивать ряда! Каждый да будет вполне проникнут мыслию, что надо победить этих наемников Англии, воодушевленных такою ненавистью против нашей нации. Эта победа окончит наш поход, и мы можем возвратиться на зимние квартиры, где застанут нас новые французские войска, которые формируются во Франции; и тогда мир, который я заключу, будет достоин моего народа, вас и меня.
Наполеон».
В 5 часов утра еще было совсем темно. Войска центра, резервов и правый фланг Багратиона стояли еще неподвижно; но на левом фланге колонны пехоты, кавалерии и артиллерии, долженствовавшие первые спуститься с высот, для того чтобы атаковать французский правый фланг и отбросить его, по диспозиции, в Богемские горы, уже зашевелились и начали подниматься с своих ночлегов. Дым от костров, в которые бросали всё лишнее, ел глаза. Было холодно и темно. Офицеры торопливо пили чай и завтракали, солдаты пережевывали сухари, отбивали ногами дробь, согреваясь, и стекались против огней, бросая в дрова остатки балаганов, стулья, столы, колеса, кадушки, всё лишнее, что нельзя было увезти с собою. Австрийские колонновожатые сновали между русскими войсками и служили предвестниками выступления. Как только показывался австрийский офицер около стоянки полкового командира, полк начинал шевелиться: солдаты сбегались от костров, прятали в голенища трубочки, мешочки в повозки, разбирали ружья и строились. Офицеры застегивались, надевали шпаги и ранцы и, покрикивая, обходили ряды; обозные и денщики запрягали, укладывали и увязывали повозки. Адъютанты, батальонные и полковые командиры садились верхами, крестились, отдавали последние приказания, наставления и поручения остающимся обозным, и звучал однообразный топот тысячей ног. Колонны двигались, не зная куда и не видя от окружавших людей, от дыма и от усиливающегося тумана ни той местности, из которой они выходили, ни той, в которую они вступали.
Солдат в движении так же окружен, ограничен и влеком своим полком, как моряк кораблем, на котором он находится. Как бы далеко он ни прошел, в какие бы странные, неведомые и опасные широты ни вступил он, вокруг него – как для моряка всегда и везде те же палубы, мачты, канаты своего корабля – всегда и везде те же товарищи, те же ряды, тот же фельдфебель Иван Митрич, та же ротная собака Жучка, то же начальство. Солдат редко желает знать те широты, в которых находится весь корабль его; но в день сражения, Бог знает как и откуда, в нравственном мире войска слышится одна для всех строгая нота, которая звучит приближением чего то решительного и торжественного и вызывает их на несвойственное им любопытство. Солдаты в дни сражений возбужденно стараются выйти из интересов своего полка, прислушиваются, приглядываются и жадно расспрашивают о том, что делается вокруг них.
