Вишерский исправительно-трудовой лагерь

Вишерский исправительно-трудовой лагерь, Вишерский ИТЛ, Вишлаг, Вишерлаг — исправительно-трудовой лагерь, организованный в 1928—1929 гг. на базе Вишерского отделения Соловецкого ИТЛ ОГПУ в Пермской области. Закрыт 26 июля 1934 года.

История

В 1930 году отделение Вижаиха было выделено из СЛОНа и преобразовано в самостоятельный лагерь — Вишерский лагерь особого назначения (ВИШЛОН), начальником которого был назначен приехавший из Москвы И.Г. Филиппов.

Несмотря на то, что ВИШЛОН назывался лагерем, он был целой системой лагерей, включающей в себя, кроме двух больших — на Вишере и в Березниках, — множество более мелких, которые назывались командировками.

Производство

Главными объектами работ Вишерского лагеря были строительство целлюлозно-бумажного комбината (вокруг него вырос город Красновишерск) и заготовка леса по реке Вишере как для нужд строительства, так и для обеспечения комбината древесиной для производства бумаги.

Начальником строительства Вишерских химических заводов, под которыми понимались стройки не только на реке Вишере, но и на Каме, был назначен Э. П. Берзин.

Известные заключённые

• Шаламов, Варлам Тихонович (1907—1982) — писатель, находился в лагере в 1929—1932 годах.
• Александр (Малинин) (1880—1929) — епископ, находился в лагере в январе 1929 году и вскоре умер в нём
• Серафим (Тьевар) (1899—1931) — иеромонах, новомученник, находился в лагере в 1930—1931 годах и умер в нём
• Иаков (Маскаев) (1879—1937) — епископ, новомученник, находился в лагере в 1930—1932 годах
• Таврион (Батозский) (1898—1978) — архимандрит, находился в лагере в 1930—1935 годах

Ссылки

• С. Кривенко. [www.memo.ru/history/NKVD/GULAG/r3/r3-56.htm Вишерский ИТЛ]. Международное общество «Мемориал». Проверено 2 июля 2012. [www.webcitation.org/69kP2NzMP Архивировано из первоисточника 8 августа 2012].

Лагеря ГУЛаг  

</tr>

Отрывок, характеризующий Вишерский исправительно-трудовой лагерь

– Пари. Le grand cordon, c'est different… [Лента – это другое дело…]
Когда все поднялись, чтоб уезжать, Элен, очень мало говорившая весь вечер, опять обратилась к Борису с просьбой и ласковым, значительным приказанием, чтобы он был у нее во вторник.
– Мне это очень нужно, – сказала она с улыбкой, оглядываясь на Анну Павловну, и Анна Павловна той грустной улыбкой, которая сопровождала ее слова при речи о своей высокой покровительнице, подтвердила желание Элен. Казалось, что в этот вечер из каких то слов, сказанных Борисом о прусском войске, Элен вдруг открыла необходимость видеть его. Она как будто обещала ему, что, когда он приедет во вторник, она объяснит ему эту необходимость.
Приехав во вторник вечером в великолепный салон Элен, Борис не получил ясного объяснения, для чего было ему необходимо приехать. Были другие гости, графиня мало говорила с ним, и только прощаясь, когда он целовал ее руку, она с странным отсутствием улыбки, неожиданно, шопотом, сказала ему: Venez demain diner… le soir. Il faut que vous veniez… Venez. [Приезжайте завтра обедать… вечером. Надо, чтоб вы приехали… Приезжайте.]
В этот свой приезд в Петербург Борис сделался близким человеком в доме графини Безуховой.


Война разгоралась, и театр ее приближался к русским границам. Всюду слышались проклятия врагу рода человеческого Бонапартию; в деревнях собирались ратники и рекруты, и с театра войны приходили разноречивые известия, как всегда ложные и потому различно перетолковываемые.
Жизнь старого князя Болконского, князя Андрея и княжны Марьи во многом изменилась с 1805 года.
В 1806 году старый князь был определен одним из восьми главнокомандующих по ополчению, назначенных тогда по всей России. Старый князь, несмотря на свою старческую слабость, особенно сделавшуюся заметной в тот период времени, когда он считал своего сына убитым, не счел себя вправе отказаться от должности, в которую был определен самим государем, и эта вновь открывшаяся ему деятельность возбудила и укрепила его. Он постоянно бывал в разъездах по трем вверенным ему губерниям; был до педантизма исполнителен в своих обязанностях, строг до жестокости с своими подчиненными, и сам доходил до малейших подробностей дела. Княжна Марья перестала уже брать у своего отца математические уроки, и только по утрам, сопутствуемая кормилицей, с маленьким князем Николаем (как звал его дед) входила в кабинет отца, когда он был дома. Грудной князь Николай жил с кормилицей и няней Савишной на половине покойной княгини, и княжна Марья большую часть дня проводила в детской, заменяя, как умела, мать маленькому племяннику. M lle Bourienne тоже, как казалось, страстно любила мальчика, и княжна Марья, часто лишая себя, уступала своей подруге наслаждение нянчить маленького ангела (как называла она племянника) и играть с ним.