Владимир Мономах (крейсер)
«Владимир Мономах» — Полуброненосный фрегат (броненосный крейсер), второй в серии из двух кораблей типа «Дмитрий Донской». Заложен 10 февраля 1881 года, спущен на воду 10 октября 1882 года, вступил в строй 1 июля 1883 года. Строился в Петербурге на Балтийском заводе корабельным инженером Н. Самойловым.
Содержание
Постройка
Несмотря на то, что «Мономах» был заложен позже «Донского», бюрократия на Балтийском заводе была не так сильна, как на Адмиралтейской верфи, поэтому второй корабль серии был спущен на воду раньше первого. В процессе постройки в проект постоянно вносились изменения, в результате чего два корабля перестали быть совершенно однотипными. Главные различия заключались в типе и количестве артиллерии (на «Мономах» поставили четыре устаревших 22-калиберных 203-мм орудия), устройстве батарейной палубы (на «Мономахе» батарейная палуба была открытой, и лишь 203-мм орудия в спонсонах были прикрыты сверху — то есть, по понятиям времён парусного флота, он был очень большим корветом), а также в силовой установке (на «Мономахе» она была двухвальной, с двумя машинами, работающими каждая на свой винт — вместо двух машин, работающих совместно на один вал у «Донского»).
1 июля 1883 года на ходовых испытаниях «Мономах» развил скорость 16,28 узлов при 16 проектных, оказавшись первым броненосным кораблем отечественной постройки, превысившим контрактную скорость.
Служба
В августе, не закончив приемных испытаний, крейсер под команованием капитана 1-го ранга П. А. Полянского конвоировал в Копенгаген яхту «Держава» с императорской семьей на борту. Вернувшись, вошел в состав Балтийского флота.
29 сентября 1884 г. «Мономах» вышел в Балтийское море, а потом в Средиземное, следуя на Дальний Восток. По дороге из Порт-Саида в Суэц крейсер находился под наблюдением новейшего английского броненосца «Агамемнон», однако в Суэцком канале сумел оторваться от преследования и благополучно прибыл в Нагасаки, где на нём поднял флаг командующий Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал А. Е. Кроун. Затем эскадра сосредоточилась во Владивостоке — готовились к войне с Англией, хотя «Мономах» был единственным российским броненосным кораблем на Тихом океане.
С 9 апреля 1885 года крейсер под командованием старшего офицера капитана 2-го ранга Я. А. Гильтебрандта курсировал между Владивостоком и Японией. Осенью, после мирного разрешения конфликта с Англией, русская эскадра по обыкновению ушла на юг, где провела зимние месяцы. 7 марта 1886 г. корабли вновь вернулись на Дальний Восток и «Мономах» возобновил свою обычную службу. 20 декабря крейсер вышел из Нагасаки и в июле 1887 года прибыл в Кронштадт.
В 1888—1889 годах крейсер прошел модернизацию — устаревшие орудия ГК заменили новыми 30-калиберными.
1 января 1889 г. на крейсер был назначен новый командир, капитан 1-го ранга Ф. В. Дубасов. 25 ноября крейсер вновь отправился на Дальний Восток, но, прибыв в Пирей, получил приказ дожидаться формирования отряда, с которым на Дальний Восток должен был следовать великий князь Георгий Александрович.
Вскоре планы изменились, и в Триесте «Мономах» присоединился к крейсеру «Память Азова» (под флагом флаг-капитана императора контр-адмирала В. Г. Басаргина), на борт которого 19 октября 1890 года поднялся цесаревич Николай, пожелавший участвовать в походе на Дальний Восток. В феврале 1891 года на о. Цейлон крейсера присоединились к Тихоокеанской эскадре, а 11 мая в составе эскадры прибыли во Владивосток.
Во Владивостоке командиром крейсера назначили капитана 1-го ранга О. В. Старка. В начале декабря «Мономах» перешел в Нагасаки для подготовки к возвращению на Балтику. 9 апреля 1892 года при выходе с рейда, огибая, как того требуют морские обычаи, корму флагманского «Азова», плохо знакомый с кораблем Старк посадил его на мель. Только к вечеру следующего дня крейсер покинул Нагасаки и 10 сентября благополучно прибыл в Кронштадт.
В 1892—1893 годах крейсер прошел капитальный ремонт: тяжелый деревянный рангоут был снят и заменен на три легкие сигнальные мачты (помимо уменьшения осадки это заметно сократило экипаж). Были отремонтированы и переставлены котлы.
2 октября 1894 года крейсер под командованием капитана 1-го ранга З. П. Рожественского ушел на Средиземное море, чтобы сменить крейсер «Память Азова», но в начале 1895 г. в связи с угрозой войны с Японией был спешно направлен на Тихий океан и 11 апреля прибыл в Чифу. 1 мая на нём поднял свой флаг командующий Тихоокеанской эскадрой контр-адмирал Е. И. Алексеев. После подписания Симоносекского мирного договора крейсер обошел берега Кореи, осматривая порты, пригодные для устройства военно-морской базы. Но 24 января 1896 года ему пришлось отправиться в Кронштадт для замены устаревшей артиллерии.
В течение 1896—1897 года на крейсере были установлены пять 152/45-мм (одно на полубаке и 4 в спонсонах) и шесть 120-мм (на батарейную палубу) патронных пушек Канэ. Новые станки Меллера на центральном штыре значительно уменьшали габариты орудий и облегчали наводку.
В ноябре 1897 года крейсер под командованием капитана 1-го ранга П. П. Ухтомского вновь отправился на Дальний Восток, где участвовал в занятии Порт-Артура.
В июне 1900 года крейсер использовали для переброски войск, направленных на подавление «восстания боксёров». Экипаж крейсера участвовал и в боях на суше. 27 июня с него на берег свезли два 120-мм орудия, из которых два дня спустя обстреляли китайские позиции.
В сентябре, маневрируя в малознакомой акватории Порт-Артура, крейсер под командованием капитана 1-го ранга протаранил и потопил торговое судно Crown of Aragon.
В декабре 1901 года, встретившись в Гонконге с «Дмитрием Донским», крейсер отправился в Средиземное море. Вместе с эскадрой контр-адмирала Г. П. Чухнина крейсера проследовали Суэцким каналом и пришли в Танжер. Там «Мономах» был оставлен нести службу стационера и лишь в сентябре прибыл в Кронштадт.
В 1903—1904 году планировалось переделать корабль в учебный, но из-за спешного формирования 3-й Тихоокеанской эскадры (командующий контр-адмирал Н. И. Небогатов) ограничились минимальными переделками (например, были установлены оптические прицелы к 152-мм и 120-мм орудиям).
Цусимское сражение
В 13 часов 45 минут 14 мая 1905 года «Мономах» под командованием капитана 1-го ранга В. А. Попова, охранявший колонну транспортов, энергично обстрелял японский крейсер Идзуми, нанеся тому ощутимые повреждения, сам же благополучно избежал повреждений.
С началом сражения главных сил «Мономах» вступил концевым мателотом в колонну крейсеров под флагом контр-адмирала О. А. Энквиста. Во время дневного боя крейсер получил лишь 5 попаданий (1 убитый, 16 раненых, разбито одно 120-мм орудие). Около 16:00 тяжелый снаряд, взорвавшийся возле носового 152-мм элеватора, вызвал сильный пожар, который не привел к взрыву боезапаса лишь благодаря умелым действиям трюмного старшины.
Ночью крейсер успешно отбил три атаки миноносцев, но в 21:00 был торпедирован в носовую часть правого борта, в район угольной ямы N2. Попытки подвести пластырь ни к чему не привели. Слабые от старости переборки корабля не выдерживали напора воды и ломались. Были залиты оба котельных и правое машинное отделение — аварийные помпы отключились из-за прекращения подачи электричества.
В. А. Попов направил крейсер к корейскому берегу, чтобы выброситься на камни, но дошел лишь до о. Цусима, где был застигнут контрминоносцем «Сирануи» и вспомогательным крейсером «Садо-Мару». Крен корабля уже достиг 18 градусов и вести ответный огонь могли лишь 75-мм орудия при предельном угле снижения. Японцы, видя безнадежное положение судна, сами перестали стрелять.
Были открыты кингстоны и крейсер быстро затонул. Это произошло в 10 часов 20 минут 15 мая 1905 года в точке с координатами 34°32' с.ш., 129°40' в.д. Экипаж был принят на борт японскими вспомогательными крейсерами «Садо-Мару» и «Мансю-Мару».
19 сентября 1905 года «Владимир Мономах» был исключен из списков флота.
Список офицеров крейсера
Штаб Командующего 1-м отдельным отрядом судов Тихого океана
- Флагманский обер-аудитор подполковник военно-морского судебного ведомства В. А. Маневский
Судовые офицеры
- Командир капитан 1-го ранга В. А. Попов 1-й
- Старший офицер лейтенант (с 17.04.05 капитан 2-го ранга) В. П. Ермаков
- Ревизор мичман Г. Н. Пелль 4-й
- Минный офицер мичман В. Г. Антонов 2-й
- Старший артиллерийский офицер лейтенант А. А. Пеликан 1-й (20.12.1904 переведен на эскадренный броненосец «Император Николай I»)
- Старший артиллерийский офицер лейтенант Н. Н. Нозиков (20.12.1904 переведен с учебного судна «Воин»)
- Младший артиллерийский офицер мичман А. В. Павлов 2-й
- Старший штурманский офицер лейтенант князь Д. П. Максутов 2-й
- Младший штурманский офицер лейтенант В. И. Орлов 1-й
- Вахтенный начальник лейтенант А. П. Мордвинов 2-й
- Вахтенный начальник мичман С. В. Лукомский
- Вахтенный офицер мичман С. Н. Мемнонов
- Вахтенный офицер мичман барон Г. Г. фон-дер Остен-Сакен 3-й
- Вахтенный офицер мичман М. П. Карецкий
- Вахтенный офицер мичман Г. Метакса
- Вахтенный офицер прапорщик по морской части А. И. Рытов
- Вахтенный офицер прапорщик по морской части В. П. Джоржи
- Старший судовой механик старший инженер-механик (с 01.01.05 подполковник К. И. М. Ф.) Е. А. Корнильев
- Трюмный механик младший инженер-механик (с 01.01.05 поручик К. И. М. Ф.) Е. Р. Эльцберг
- Младший судовой механик младший инженер-механик (с 01.01.05 Поручик К. И. М. Ф.) Г. К. Опель
- Младший судовой механик прапорщик по механической части А. К. Ретько
- Младший судовой механик прапорщик по механической части И. Ф. Бойко
- Старший судовой врач надворный советник К. А. Заржецкий
- Младший судовой врач лекарь А. М. Лобода
- Комиссар титулярный советник Н. Е. Копысов
- Судовой священник иеромонах о. Аполлинарий
Изображения
- VladimirMonomakh1902.jpg
На Балтике в составе Учебно-артиллерийского отряда, 1902 год.
Напишите отзыв о статье "Владимир Мономах (крейсер)"
Ссылки
- [www.battleships.spb.ru/RusCr/monomah.html Броненосный крейсер «Владимир Мономах», Россия, 1882 г.]
- [www.mmt.ru/win/ships/monomah/amain.htm КРЕЙСЕР I РАНГА «ВЛАДИМИР МОНОМАХ»]
- [wunderwaffe.narod.ru/WeaponBook/Monomah/index.htm С. Сулига. Крейсер «Владимир Мономах»]
- [warships.ru/TEXT/Ships_Trials/pics1/image009.jpg Фото]
- [www.d3.dion.ne.jp/~ironclad/wardroom/1884crisis/monomakh.jpg Фото]
- [svsm.org/gallery/monomakh Модель]
- [s50.radikal.ru/i129/0809/bd/b73d766d5547.jpg Фотография офицеров крейсера]
Источники
- А. А. Аллилуев. Полуброненосные фрегаты типа «Дмитрий Донской» (1881—1905). Р. Р. Муниров, 2006. ISBN 5-98830-016-2
См. также
- Атомная подводная лодка IV поколения «Владимир Мономах»
| ||||||||||||||||||||||||
Отрывок, характеризующий Владимир Мономах (крейсер)
Был осенний, теплый, дождливый день. Небо и горизонт были одного и того же цвета мутной воды. То падал как будто туман, то вдруг припускал косой, крупный дождь.
На породистой, худой, с подтянутыми боками лошади, в бурке и папахе, с которых струилась вода, ехал Денисов. Он, так же как и его лошадь, косившая голову и поджимавшая уши, морщился от косого дождя и озабоченно присматривался вперед. Исхудавшее и обросшее густой, короткой, черной бородой лицо его казалось сердито.
Рядом с Денисовым, также в бурке и папахе, на сытом, крупном донце ехал казачий эсаул – сотрудник Денисова.
Эсаул Ловайский – третий, также в бурке и папахе, был длинный, плоский, как доска, белолицый, белокурый человек, с узкими светлыми глазками и спокойно самодовольным выражением и в лице и в посадке. Хотя и нельзя было сказать, в чем состояла особенность лошади и седока, но при первом взгляде на эсаула и Денисова видно было, что Денисову и мокро и неловко, – что Денисов человек, который сел на лошадь; тогда как, глядя на эсаула, видно было, что ему так же удобно и покойно, как и всегда, и что он не человек, который сел на лошадь, а человек вместе с лошадью одно, увеличенное двойною силою, существо.
Немного впереди их шел насквозь промокший мужичок проводник, в сером кафтане и белом колпаке.
Немного сзади, на худой, тонкой киргизской лошаденке с огромным хвостом и гривой и с продранными в кровь губами, ехал молодой офицер в синей французской шинели.
Рядом с ним ехал гусар, везя за собой на крупе лошади мальчика в французском оборванном мундире и синем колпаке. Мальчик держался красными от холода руками за гусара, пошевеливал, стараясь согреть их, свои босые ноги, и, подняв брови, удивленно оглядывался вокруг себя. Это был взятый утром французский барабанщик.
Сзади, по три, по четыре, по узкой, раскиснувшей и изъезженной лесной дороге, тянулись гусары, потом казаки, кто в бурке, кто во французской шинели, кто в попоне, накинутой на голову. Лошади, и рыжие и гнедые, все казались вороными от струившегося с них дождя. Шеи лошадей казались странно тонкими от смокшихся грив. От лошадей поднимался пар. И одежды, и седла, и поводья – все было мокро, склизко и раскисло, так же как и земля, и опавшие листья, которыми была уложена дорога. Люди сидели нахохлившись, стараясь не шевелиться, чтобы отогревать ту воду, которая пролилась до тела, и не пропускать новую холодную, подтекавшую под сиденья, колени и за шеи. В середине вытянувшихся казаков две фуры на французских и подпряженных в седлах казачьих лошадях громыхали по пням и сучьям и бурчали по наполненным водою колеям дороги.
Лошадь Денисова, обходя лужу, которая была на дороге, потянулась в сторону и толканула его коленкой о дерево.
– Э, чег'т! – злобно вскрикнул Денисов и, оскаливая зубы, плетью раза три ударил лошадь, забрызгав себя и товарищей грязью. Денисов был не в духе: и от дождя и от голода (с утра никто ничего не ел), и главное оттого, что от Долохова до сих пор не было известий и посланный взять языка не возвращался.
«Едва ли выйдет другой такой случай, как нынче, напасть на транспорт. Одному нападать слишком рискованно, а отложить до другого дня – из под носа захватит добычу кто нибудь из больших партизанов», – думал Денисов, беспрестанно взглядывая вперед, думая увидать ожидаемого посланного от Долохова.
Выехав на просеку, по которой видно было далеко направо, Денисов остановился.
– Едет кто то, – сказал он.
Эсаул посмотрел по направлению, указываемому Денисовым.
– Едут двое – офицер и казак. Только не предположительно, чтобы был сам подполковник, – сказал эсаул, любивший употреблять неизвестные казакам слова.
Ехавшие, спустившись под гору, скрылись из вида и через несколько минут опять показались. Впереди усталым галопом, погоняя нагайкой, ехал офицер – растрепанный, насквозь промокший и с взбившимися выше колен панталонами. За ним, стоя на стременах, рысил казак. Офицер этот, очень молоденький мальчик, с широким румяным лицом и быстрыми, веселыми глазами, подскакал к Денисову и подал ему промокший конверт.
– От генерала, – сказал офицер, – извините, что не совсем сухо…
Денисов, нахмурившись, взял конверт и стал распечатывать.
– Вот говорили всё, что опасно, опасно, – сказал офицер, обращаясь к эсаулу, в то время как Денисов читал поданный ему конверт. – Впрочем, мы с Комаровым, – он указал на казака, – приготовились. У нас по два писто… А это что ж? – спросил он, увидав французского барабанщика, – пленный? Вы уже в сраженье были? Можно с ним поговорить?
– Ростов! Петя! – крикнул в это время Денисов, пробежав поданный ему конверт. – Да как же ты не сказал, кто ты? – И Денисов с улыбкой, обернувшись, протянул руку офицеру.
Офицер этот был Петя Ростов.
Во всю дорогу Петя приготавливался к тому, как он, как следует большому и офицеру, не намекая на прежнее знакомство, будет держать себя с Денисовым. Но как только Денисов улыбнулся ему, Петя тотчас же просиял, покраснел от радости и, забыв приготовленную официальность, начал рассказывать о том, как он проехал мимо французов, и как он рад, что ему дано такое поручение, и что он был уже в сражении под Вязьмой, и что там отличился один гусар.
– Ну, я г'ад тебя видеть, – перебил его Денисов, и лицо его приняло опять озабоченное выражение.
– Михаил Феоклитыч, – обратился он к эсаулу, – ведь это опять от немца. Он пг'и нем состоит. – И Денисов рассказал эсаулу, что содержание бумаги, привезенной сейчас, состояло в повторенном требовании от генерала немца присоединиться для нападения на транспорт. – Ежели мы его завтг'а не возьмем, они у нас из под носа выг'вут, – заключил он.
В то время как Денисов говорил с эсаулом, Петя, сконфуженный холодным тоном Денисова и предполагая, что причиной этого тона было положение его панталон, так, чтобы никто этого не заметил, под шинелью поправлял взбившиеся панталоны, стараясь иметь вид как можно воинственнее.
– Будет какое нибудь приказание от вашего высокоблагородия? – сказал он Денисову, приставляя руку к козырьку и опять возвращаясь к игре в адъютанта и генерала, к которой он приготовился, – или должен я оставаться при вашем высокоблагородии?
– Приказания?.. – задумчиво сказал Денисов. – Да ты можешь ли остаться до завтрашнего дня?
– Ах, пожалуйста… Можно мне при вас остаться? – вскрикнул Петя.
– Да как тебе именно велено от генег'ала – сейчас вег'нуться? – спросил Денисов. Петя покраснел.
– Да он ничего не велел. Я думаю, можно? – сказал он вопросительно.
– Ну, ладно, – сказал Денисов. И, обратившись к своим подчиненным, он сделал распоряжения о том, чтоб партия шла к назначенному у караулки в лесу месту отдыха и чтобы офицер на киргизской лошади (офицер этот исполнял должность адъютанта) ехал отыскивать Долохова, узнать, где он и придет ли он вечером. Сам же Денисов с эсаулом и Петей намеревался подъехать к опушке леса, выходившей к Шамшеву, с тем, чтобы взглянуть на то место расположения французов, на которое должно было быть направлено завтрашнее нападение.
– Ну, бог'ода, – обратился он к мужику проводнику, – веди к Шамшеву.
Денисов, Петя и эсаул, сопутствуемые несколькими казаками и гусаром, который вез пленного, поехали влево через овраг, к опушке леса.
Дождик прошел, только падал туман и капли воды с веток деревьев. Денисов, эсаул и Петя молча ехали за мужиком в колпаке, который, легко и беззвучно ступая своими вывернутыми в лаптях ногами по кореньям и мокрым листьям, вел их к опушке леса.
Выйдя на изволок, мужик приостановился, огляделся и направился к редевшей стене деревьев. У большого дуба, еще не скинувшего листа, он остановился и таинственно поманил к себе рукою.
Денисов и Петя подъехали к нему. С того места, на котором остановился мужик, были видны французы. Сейчас за лесом шло вниз полубугром яровое поле. Вправо, через крутой овраг, виднелась небольшая деревушка и барский домик с разваленными крышами. В этой деревушке и в барском доме, и по всему бугру, в саду, у колодцев и пруда, и по всей дороге в гору от моста к деревне, не более как в двухстах саженях расстояния, виднелись в колеблющемся тумане толпы народа. Слышны были явственно их нерусские крики на выдиравшихся в гору лошадей в повозках и призывы друг другу.
– Пленного дайте сюда, – негромко сказал Денисоп, не спуская глаз с французов.
Казак слез с лошади, снял мальчика и вместе с ним подошел к Денисову. Денисов, указывая на французов, спрашивал, какие и какие это были войска. Мальчик, засунув свои озябшие руки в карманы и подняв брови, испуганно смотрел на Денисова и, несмотря на видимое желание сказать все, что он знал, путался в своих ответах и только подтверждал то, что спрашивал Денисов. Денисов, нахмурившись, отвернулся от него и обратился к эсаулу, сообщая ему свои соображения.
Петя, быстрыми движениями поворачивая голову, оглядывался то на барабанщика, то на Денисова, то на эсаула, то на французов в деревне и на дороге, стараясь не пропустить чего нибудь важного.
– Пг'идет, не пг'идет Долохов, надо бг'ать!.. А? – сказал Денисов, весело блеснув глазами.
– Место удобное, – сказал эсаул.
– Пехоту низом пошлем – болотами, – продолжал Денисов, – они подлезут к саду; вы заедете с казаками оттуда, – Денисов указал на лес за деревней, – а я отсюда, с своими гусаг'ами. И по выстг'елу…
– Лощиной нельзя будет – трясина, – сказал эсаул. – Коней увязишь, надо объезжать полевее…
В то время как они вполголоса говорили таким образом, внизу, в лощине от пруда, щелкнул один выстрел, забелелся дымок, другой и послышался дружный, как будто веселый крик сотен голосов французов, бывших на полугоре. В первую минуту и Денисов и эсаул подались назад. Они были так близко, что им показалось, что они были причиной этих выстрелов и криков. Но выстрелы и крики не относились к ним. Низом, по болотам, бежал человек в чем то красном. Очевидно, по нем стреляли и на него кричали французы.
– Ведь это Тихон наш, – сказал эсаул.
– Он! он и есть!
– Эка шельма, – сказал Денисов.
– Уйдет! – щуря глаза, сказал эсаул.
Человек, которого они называли Тихоном, подбежав к речке, бултыхнулся в нее так, что брызги полетели, и, скрывшись на мгновенье, весь черный от воды, выбрался на четвереньках и побежал дальше. Французы, бежавшие за ним, остановились.
– Ну ловок, – сказал эсаул.
– Экая бестия! – с тем же выражением досады проговорил Денисов. – И что он делал до сих пор?
– Это кто? – спросил Петя.
– Это наш пластун. Я его посылал языка взять.
– Ах, да, – сказал Петя с первого слова Денисова, кивая головой, как будто он все понял, хотя он решительно не понял ни одного слова.
Тихон Щербатый был один из самых нужных людей в партии. Он был мужик из Покровского под Гжатью. Когда, при начале своих действий, Денисов пришел в Покровское и, как всегда, призвав старосту, спросил о том, что им известно про французов, староста отвечал, как отвечали и все старосты, как бы защищаясь, что они ничего знать не знают, ведать не ведают. Но когда Денисов объяснил им, что его цель бить французов, и когда он спросил, не забредали ли к ним французы, то староста сказал, что мародеры бывали точно, но что у них в деревне только один Тишка Щербатый занимался этими делами. Денисов велел позвать к себе Тихона и, похвалив его за его деятельность, сказал при старосте несколько слов о той верности царю и отечеству и ненависти к французам, которую должны блюсти сыны отечества.
– Мы французам худого не делаем, – сказал Тихон, видимо оробев при этих словах Денисова. – Мы только так, значит, по охоте баловались с ребятами. Миродеров точно десятка два побили, а то мы худого не делали… – На другой день, когда Денисов, совершенно забыв про этого мужика, вышел из Покровского, ему доложили, что Тихон пристал к партии и просился, чтобы его при ней оставили. Денисов велел оставить его.
Тихон, сначала исправлявший черную работу раскладки костров, доставления воды, обдирания лошадей и т. п., скоро оказал большую охоту и способность к партизанской войне. Он по ночам уходил на добычу и всякий раз приносил с собой платье и оружие французское, а когда ему приказывали, то приводил и пленных. Денисов отставил Тихона от работ, стал брать его с собою в разъезды и зачислил в казаки.
Тихон не любил ездить верхом и всегда ходил пешком, никогда не отставая от кавалерии. Оружие его составляли мушкетон, который он носил больше для смеха, пика и топор, которым он владел, как волк владеет зубами, одинаково легко выбирая ими блох из шерсти и перекусывая толстые кости. Тихон одинаково верно, со всего размаха, раскалывал топором бревна и, взяв топор за обух, выстрагивал им тонкие колышки и вырезывал ложки. В партии Денисова Тихон занимал свое особенное, исключительное место. Когда надо было сделать что нибудь особенно трудное и гадкое – выворотить плечом в грязи повозку, за хвост вытащить из болота лошадь, ободрать ее, залезть в самую середину французов, пройти в день по пятьдесят верст, – все указывали, посмеиваясь, на Тихона.
