Дюпюи, Рой

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
В Википедии есть статьи о других людях с фамилией Дюпюи.
Рой Дюпюи
Roy Dupuis
Место рождения:

Ню Лискирд, Онтарио, Канада

Профессия:

актёр

Рой Дюпюи́ (фр. Roy Dupuis; род. 21 апреля 1963, Ню Лискирд, Онтарио, Канада) — франкоговорящий канадский актёр. Дюпюи часто называют квебекским Марлоном Брандо.





Биография

Рой Дюпюи родился 21 апреля 1963 года в посёлке Амос района Абитиби на севере канадской франкоязычной провинции Квебек

Отец — тоже Рой — был коммивояжёром и часто ездил по стране. Мать — Рина — преподаватель игры на фортепиано. В семье было трое детей: сестра Роксана на год старше Роя, а брат Родерик — на год младше.

Живя в лесной местности, Рой активно занимался спортом вместе с братом, в частности, подавал большие надежды в хоккее, а также 7 лет учился игре на виолончели.

В возрасте 11 лет Рой вместе с семьёй переехал в городок Капускасин, располагавшийся в англоязычной провинции Канады. В результате естественным образом выучил английский язык.

Через три года из-за развода родителей семья оказалась в Монреале, одном из двух главных мегаполисов страны. Рой был просто поражён величиной города и количеством захватывающих возможностей. Он влюбился в Монреаль. Первое время даже увлечённо ездил из конца в конец города на общественном транспорте, удивляясь, как такое возможно за несколько монет. Радовало его также и то, что никто никого не знает…

В школе Рой увлекся физикой и астрономией, даже посещал по этим предметам дополнительные занятия и намеревался связать с ними профессию. Его путеводной звездой был Эйнштейн.

Всё изменилось совершенно неожиданно, когда 15-летний Рой Дюпюи посмотрел фильм «Мольер». Актёрская игра и сюжет настолько впечатлили его, что на следующий день он записался в театральную студию, прогуляв… физику. До конца учёбы в школе Рой увлечённо участвовал в театральных постановках, хотя по-прежнему не планировал связывать себя с этой профессией.

Но судьба снова вмешалась — в виде знакомой, попросившей подыграть ей во время вступительных экзаменов в Национальную Театральную Школу Монреаля (очень известное учебное заведение, конкурирующее с лучшими школами Нью-Йорка и Лондона), так как в последний момент её партнёр отказался. Воспользовавшись документами «отказника», Рой произвёл на комиссию глубокое впечатление, обойдя 2000 претендентов. И вот, когда документы оказались уже у директора школы, вся афера выплыла наружу. И хотя Рой был готов уйти, директор задержала его, попросив оформить новые документы, уже на себя, и никому не рассказывать об этом случае.

Театральную школу Рой закончил в 1986 году, после чего участвовал в различных театральных постановках и снимался в эпизодах и небольших ролях в кино.

Первым его грандиозным успехом стал сериал «Дочери Калеба» (1990) (в английском и российском прокате назывался «Эмили»), где он сыграл одну из главных ролей — Овила, мужа Эмили. После показа сериала по канадскому телевидению, который наблюдало 85 % населения, Рой Дюпюи даже не смог больше ходить в магазин за хлебом — его узнавали на каждом шагу. За роль Овила актёр получил свою первую награду.

Второй сенсацией стала роль гея Ива в великолепном фильме «Дома с Клодом» (1992). До сих пор этот фильм Рой считает своей лучшей работой. Фильм получил награду на фестивале в Каннах, а Рой получил массу предложений от режиссёров из Европы и Америки.

Затем последовали съёмки в сериалах и фильмах с различной степенью успеха, из которых можно выделить очень сильный «Мыс отчаяния» (1993) и «Блюз Чили» (1994), а также продолжение «Эмили» «Бланш», где он снялся в эпизодах, и сериал «Сенсация» — в нём Рой играл журналиста. В 1996 году вышла также замечательная комедия «Орёл и решка», в которой Рой сыграл главную роль — потерявшего работу искусствоведа, вынужденного притвориться геем, чтобы получить высокооплачиваемое место консультанта богатого коллекционера с нетрадиционной ориентацией (фильм неоднократно демонстрировался по российскому телевидению).

И, наконец, в 1997 году Рой снялся в своей звёздной, известной в 52 странах мира роли — оперативника Майкла в сериале «Её звали Никита».

Сериал снимался в Торонто в течение четырёх с половиной лет. Ни на что больше у Роя времени не оставалось, но он умудрился купить старинный (1840 года постройки) дом-ферму в пригороде Монреаля на огромном участке земли, который искал 6 лет, чтобы скрыться от городской суеты и обрести гнездо для будущей семьи.

Давняя и постоянная подруга Роя — канадская актриса Селин Боннэ, с которой он познакомился в 1994 году во время съёмок фильма «Крошки на миллион долларов». Вместе они обустраивают дом и мечтают вырастить там не менее троих детей.

Недавно Рой приобрёл 44-футовую яхту и прошёл обучение навигации, чтобы совершить с Селин кругосветное путешествие, попутно снимая документальное кино — эта идея давно не покидает его.

После сериала «Её звали Никита» Рой устроил себе годичный отпуск, занимаясь достройкой дома (он все делает сам) и размышляя о дальнейших планах. Он пришёл к выводу, что не хочет ни жить, ни долго сниматься где-то, кроме родного Квебека, который он просто обожает.

Рой Дюпюи активно занимается поддержкой двух благотворительных фондов — «MIRA» и «Фонда Рек». «MIRA» занимается воспитанием собак-поводырей и проводит социальную адаптацию слепых, а «Фонд Рек» борется за экологическую чистоту и первозданность огромного количества потрясающих по красоте водоёмов Канады. Ежегодно, независимо от того, где он находится и чём занят, Рой неизменно приезжает на летнюю встречу-презентацию этих организаций. Там же он встречается со своими поклонниками, специально собирающимися на встречу с актёром из разных стран и даже континентов.

В 2002 году Рой снимается сразу и в фильме «Серафин», который получил множество наград, и в сериале «Последний участок» о криминальных разборках байкеров. Обе работы великолепны.

2003 год ознаменовался съёмками в продолжении «Последнего участка» и в музыкальном фильме «Джек Парадиз».

Далее последовали: роль второго плана в фильме «Моника-пулемётчица» о легендарной грабительнице банков Канады (Монику сыграла Селин Боннэ), «Манеры смерти» — тяжёлый фильм о смертной казни, комедиях «Соединённые штаты Альберта» и «Это не я, это другой»…

В 2004 также закончились съёмки в главной роли фильма «Воспоминания» (иное название «В поисках Александра»), за которую в марте 2005 года Рой получил сразу две награды как лучший актёр.

В 2005 году Дюпюи снялся в полнометражном художественном фильме «Морис Ришар», который вышел на экраны в конце года, и в новом проекте, выпуск которого планируется в 2006 году.

Благотворительная деятельность

Фонд «MIRA»

Благотворительная организация «MIRA Foundation» была создана в 1981 году Эриком Сен-Пьером. Она занимается обучением собак-поводырей и собак-компаньонов для инвалидов (в основном, слепых).

Поддерживая идею о том, что все люди, независимо ни от чего имеют равные права на участие в любых областях жизни, организаторы постоянно проводят «встречные» акции. В одних участвуют зрячие, поставленные в условия слепых — им завязывают глаза и предлагают прожить так от нескольких минут до целого дня. В других — слепые, которые, наоборот, участвуют в автомобильных гонках на стадионе «Гранби». Рядом со слепым водителем в этот момент находится зрячий штурман — как правило, на эту роль приглашаются известные актёры, журналисты, певцы. Все сборы от таких акций идут на организацию школ для собак.

С 1993 года Рой Дюпюи ежегодно участвовал в конференциях «MIRA», проходящих летом в Монреале. За много лет он не пропустил ни одной, приезжая из любого места, где бы ни находился. На встречу с актёром собираются до сотни его поклонниц со всего мира, которые участвуют в акции, помогая в организации и укомплектовке благотворительных пакетов. Каждый участник должен также предложить на благотворительный аукцион какую-то вещь. Рой обычно дарит свои новые фильмы, фотографии с автографами, личные вещицы, которые немедленно скупаются поклонницами. А те, в свою очередь, предлагают сделанные своими руками фотоальбомы или другие сувениры с «Рой Дюпюи»-тематикой.

В 2006 году Рой перестал поддерживать «MIRA», у которого появились новые сильные спонсоры, уделив всё внимание «Rivers Foundation», переживавшему не лучшие времена.

Фонд «Rivers»

Этот фонд был создан по инициативе талантливейшего фотографа и оператора Майкла Гутиера. Организация занимается защитой многочисленных рек и водоёмов Квебека. И там поистине есть, что охранять — водоёмы очень красивые.

Гутиер дружит с Роем уже давно и всеми силами завлекал его в это предприятие. Но Дюпюи не мог уделить Фонду достаточно внимания из-за четырёхлетних съёмок в «Никите». Зато сразу после окончания сериала он не только поучаствовал в «Rivers Foundation», но и стал его соучредителем.

В 2003 году Дюпюи бесстрашно написал открытое гневное письмо премьер-министру Канады (главе страны) о бедственном положении рек. Надо сказать, что теми, кто знает политическое и социальное положение дел в Квебеке, это действительно было расценено как подвиг — Рой всерьёз рисковал своей карьерой. Ходили слухи, что он был номинирован, но не получил свою премию за «Серафина» именно поэтому… Но ответа от правительства так никто и не дождался…

Беспокоиться есть о чём. Большинство крупных рек загажено электростанциями и заводами, а на берегах кристально-чистых озёр оккупировали территорию многочисленные строительства. Всё это сильно влияет на флору и фауну. Как и всё в природе, экология рек составляет замкнутый круг, который на данный момент нарушен в нескольких местах, и неприятности множатся в геометрической прогрессии.

Гутиер с Дюпюи не только пишут петиции и проводят благотворительные акции. Они активно поддерживают научные разработки по альтернативным источникам энергии. Несостоявшийся физик Дюпюи даже сам предлагал кое-какие идеи…

Телесериалы

В главных ролях

В эпизодических ролях

Фильмография

Театральные постановки

Приведены оригинальные названия.

  • True West (1994)
  • Un Oiseau vivant dans la gueule (A Live Bird in Its Jaws) (1990)
  • Roméo et Juliette (Romeo and Juliet) (1989)
  • Les Muses orphelines (The Orphan Muses) (1988)
  • Le Chien (The Dog) (1987—1989)
  • Toupie Wildwood (1987)
  • Au pied de la lettre (At the End of the Letter) (1987)
  • Fool for Love (1987)
  • Harold et Maude (Harold and Maude) (1986)
  • Les Deux Gentilshommes de Vérone (The Two Gentlemen of Verona) (1985)
  • La Passion selon Pier Paolo Pasolini (The Passion According to Pier Paolo Pasolini) (1985)

Награды

Приведены оригинальные названия.

  • Jutra 2005: Лучший актёр — Mémoires affectives
  • Премия «Genie» 2004: Лучший актёр в главной роли — Mémoires affectives
  • MetroStar Award 2003: За лучшую мужскую роль — Le Dernier Chapitre: La Vengeance
  • MetroStar Award 1992: за Emilie
  • MetroStar Award 1991: за Les Filles de Caleb
  • Gémeaux Award 1991: За лучшую мужскую роль — Les Filles de Caleb
  • Fipa d’Or («Festival International de Programmes Audiovisuels», Канны): 1991 Лучший актёр — Les Filles de Caleb

Источники

  • Часть материалов перепечатана с сайта roydupuis.ru/ на условиях лицензии GNU FDL с разрешения автора, Королёвой Аллы.

Напишите отзыв о статье "Дюпюи, Рой"

Ссылки

В Викицитатнике есть страница по теме
Дюпюи, Рой

Русскоязычные ресурсы

  • [roydupuis.com/ Сайт «Рой Дюпюи»]
  • [roydupuis.ru/ «Рой Дюпюи»]

Англоязычные ресурсы

Благотворительные фонды

  • [www.mira.ca/ Фонд «MIRA»]
  • [www.rivers-foundation.org/ Фонд «Rivers»]

Отрывок, характеризующий Дюпюи, Рой

Стон этого раненого зверя, французской армии, обличивший ее погибель, была присылка Лористона в лагерь Кутузова с просьбой о мире.
Наполеон с своей уверенностью в том, что не то хорошо, что хорошо, а то хорошо, что ему пришло в голову, написал Кутузову слова, первые пришедшие ему в голову и не имеющие никакого смысла. Он писал:

«Monsieur le prince Koutouzov, – писал он, – j'envoie pres de vous un de mes aides de camps generaux pour vous entretenir de plusieurs objets interessants. Je desire que Votre Altesse ajoute foi a ce qu'il lui dira, surtout lorsqu'il exprimera les sentiments d'estime et de particuliere consideration que j'ai depuis longtemps pour sa personne… Cette lettre n'etant a autre fin, je prie Dieu, Monsieur le prince Koutouzov, qu'il vous ait en sa sainte et digne garde,
Moscou, le 3 Octobre, 1812. Signe:
Napoleon».
[Князь Кутузов, посылаю к вам одного из моих генерал адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Прошу Вашу Светлость верить всему, что он вам скажет, особенно когда, станет выражать вам чувствования уважения и особенного почтения, питаемые мною к вам с давнего времени. Засим молю бога о сохранении вас под своим священным кровом.
Москва, 3 октября, 1812.
Наполеон. ]

«Je serais maudit par la posterite si l'on me regardait comme le premier moteur d'un accommodement quelconque. Tel est l'esprit actuel de ma nation», [Я бы был проклят, если бы на меня смотрели как на первого зачинщика какой бы то ни было сделки; такова воля нашего народа. ] – отвечал Кутузов и продолжал употреблять все свои силы на то, чтобы удерживать войска от наступления.
В месяц грабежа французского войска в Москве и спокойной стоянки русского войска под Тарутиным совершилось изменение в отношении силы обоих войск (духа и численности), вследствие которого преимущество силы оказалось на стороне русских. Несмотря на то, что положение французского войска и его численность были неизвестны русским, как скоро изменилось отношение, необходимость наступления тотчас же выразилась в бесчисленном количестве признаков. Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта в Тарутине, и сведения, приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, что делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее в душе каждого человека до тех пор, пока французы были в Москве, и (главное) неясное, но возникшее в душе каждого солдата сознание того, что отношение силы изменилось теперь и преимущество находится на нашей стороне. Существенное отношение сил изменилось, и наступление стало необходимым. И тотчас же, так же верно, как начинают бить и играть в часах куранты, когда стрелка совершила полный круг, в высших сферах, соответственно существенному изменению сил, отразилось усиленное движение, шипение и игра курантов.


Русская армия управлялась Кутузовым с его штабом и государем из Петербурга. В Петербурге, еще до получения известия об оставлении Москвы, был составлен подробный план всей войны и прислан Кутузову для руководства. Несмотря на то, что план этот был составлен в предположении того, что Москва еще в наших руках, план этот был одобрен штабом и принят к исполнению. Кутузов писал только, что дальние диверсии всегда трудно исполнимы. И для разрешения встречавшихся трудностей присылались новые наставления и лица, долженствовавшие следить за его действиями и доносить о них.
Кроме того, теперь в русской армии преобразовался весь штаб. Замещались места убитого Багратиона и обиженного, удалившегося Барклая. Весьма серьезно обдумывали, что будет лучше: А. поместить на место Б., а Б. на место Д., или, напротив, Д. на место А. и т. д., как будто что нибудь, кроме удовольствия А. и Б., могло зависеть от этого.
В штабе армии, по случаю враждебности Кутузова с своим начальником штаба, Бенигсеном, и присутствия доверенных лиц государя и этих перемещений, шла более, чем обыкновенно, сложная игра партий: А. подкапывался под Б., Д. под С. и т. д., во всех возможных перемещениях и сочетаниях. При всех этих подкапываниях предметом интриг большей частью было то военное дело, которым думали руководить все эти люди; но это военное дело шло независимо от них, именно так, как оно должно было идти, то есть никогда не совпадая с тем, что придумывали люди, а вытекая из сущности отношения масс. Все эти придумыванья, скрещиваясь, перепутываясь, представляли в высших сферах только верное отражение того, что должно было совершиться.
«Князь Михаил Иларионович! – писал государь от 2 го октября в письме, полученном после Тарутинского сражения. – С 2 го сентября Москва в руках неприятельских. Последние ваши рапорты от 20 го; и в течение всего сего времени не только что ничего не предпринято для действия противу неприятеля и освобождения первопрестольной столицы, но даже, по последним рапортам вашим, вы еще отступили назад. Серпухов уже занят отрядом неприятельским, и Тула, с знаменитым и столь для армии необходимым своим заводом, в опасности. По рапортам от генерала Винцингероде вижу я, что неприятельский 10000 й корпус подвигается по Петербургской дороге. Другой, в нескольких тысячах, также подается к Дмитрову. Третий подвинулся вперед по Владимирской дороге. Четвертый, довольно значительный, стоит между Рузою и Можайском. Наполеон же сам по 25 е число находился в Москве. По всем сим сведениям, когда неприятель сильными отрядами раздробил свои силы, когда Наполеон еще в Москве сам, с своею гвардией, возможно ли, чтобы силы неприятельские, находящиеся перед вами, были значительны и не позволяли вам действовать наступательно? С вероятностию, напротив того, должно полагать, что он вас преследует отрядами или, по крайней мере, корпусом, гораздо слабее армии, вам вверенной. Казалось, что, пользуясь сими обстоятельствами, могли бы вы с выгодою атаковать неприятеля слабее вас и истребить оного или, по меньшей мере, заставя его отступить, сохранить в наших руках знатную часть губерний, ныне неприятелем занимаемых, и тем самым отвратить опасность от Тулы и прочих внутренних наших городов. На вашей ответственности останется, если неприятель в состоянии будет отрядить значительный корпус на Петербург для угрожания сей столице, в которой не могло остаться много войска, ибо с вверенною вам армиею, действуя с решительностию и деятельностию, вы имеете все средства отвратить сие новое несчастие. Вспомните, что вы еще обязаны ответом оскорбленному отечеству в потере Москвы. Вы имели опыты моей готовности вас награждать. Сия готовность не ослабнет во мне, но я и Россия вправе ожидать с вашей стороны всего усердия, твердости и успехов, которые ум ваш, воинские таланты ваши и храбрость войск, вами предводительствуемых, нам предвещают».
Но в то время как письмо это, доказывающее то, что существенное отношение сил уже отражалось и в Петербурге, было в дороге, Кутузов не мог уже удержать командуемую им армию от наступления, и сражение уже было дано.
2 го октября казак Шаповалов, находясь в разъезде, убил из ружья одного и подстрелил другого зайца. Гоняясь за подстреленным зайцем, Шаповалов забрел далеко в лес и наткнулся на левый фланг армии Мюрата, стоящий без всяких предосторожностей. Казак, смеясь, рассказал товарищам, как он чуть не попался французам. Хорунжий, услыхав этот рассказ, сообщил его командиру.
Казака призвали, расспросили; казачьи командиры хотели воспользоваться этим случаем, чтобы отбить лошадей, но один из начальников, знакомый с высшими чинами армии, сообщил этот факт штабному генералу. В последнее время в штабе армии положение было в высшей степени натянутое. Ермолов, за несколько дней перед этим, придя к Бенигсену, умолял его употребить свое влияние на главнокомандующего, для того чтобы сделано было наступление.
– Ежели бы я не знал вас, я подумал бы, что вы не хотите того, о чем вы просите. Стоит мне посоветовать одно, чтобы светлейший наверное сделал противоположное, – отвечал Бенигсен.
Известие казаков, подтвержденное посланными разъездами, доказало окончательную зрелость события. Натянутая струна соскочила, и зашипели часы, и заиграли куранты. Несмотря на всю свою мнимую власть, на свой ум, опытность, знание людей, Кутузов, приняв во внимание записку Бенигсена, посылавшего лично донесения государю, выражаемое всеми генералами одно и то же желание, предполагаемое им желание государя и сведение казаков, уже не мог удержать неизбежного движения и отдал приказание на то, что он считал бесполезным и вредным, – благословил совершившийся факт.


Записка, поданная Бенигсеном о необходимости наступления, и сведения казаков о незакрытом левом фланге французов были только последние признаки необходимости отдать приказание о наступлении, и наступление было назначено на 5 е октября.
4 го октября утром Кутузов подписал диспозицию. Толь прочел ее Ермолову, предлагая ему заняться дальнейшими распоряжениями.
– Хорошо, хорошо, мне теперь некогда, – сказал Ермолов и вышел из избы. Диспозиция, составленная Толем, была очень хорошая. Так же, как и в аустерлицкой диспозиции, было написано, хотя и не по немецки:
«Die erste Colonne marschiert [Первая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то, die zweite Colonne marschiert [вторая колонна идет (нем.) ] туда то и туда то» и т. д. И все эти колонны на бумаге приходили в назначенное время в свое место и уничтожали неприятеля. Все было, как и во всех диспозициях, прекрасно придумано, и, как и по всем диспозициям, ни одна колонна не пришла в свое время и на свое место.
Когда диспозиция была готова в должном количестве экземпляров, был призван офицер и послан к Ермолову, чтобы передать ему бумаги для исполнения. Молодой кавалергардский офицер, ординарец Кутузова, довольный важностью данного ему поручения, отправился на квартиру Ермолова.
– Уехали, – отвечал денщик Ермолова. Кавалергардский офицер пошел к генералу, у которого часто бывал Ермолов.
– Нет, и генерала нет.
Кавалергардский офицер, сев верхом, поехал к другому.
– Нет, уехали.
«Как бы мне не отвечать за промедление! Вот досада!» – думал офицер. Он объездил весь лагерь. Кто говорил, что видели, как Ермолов проехал с другими генералами куда то, кто говорил, что он, верно, опять дома. Офицер, не обедая, искал до шести часов вечера. Нигде Ермолова не было и никто не знал, где он был. Офицер наскоро перекусил у товарища и поехал опять в авангард к Милорадовичу. Милорадовича не было тоже дома, но тут ему сказали, что Милорадович на балу у генерала Кикина, что, должно быть, и Ермолов там.
– Да где же это?
– А вон, в Ечкине, – сказал казачий офицер, указывая на далекий помещичий дом.
– Да как же там, за цепью?
– Выслали два полка наших в цепь, там нынче такой кутеж идет, беда! Две музыки, три хора песенников.
Офицер поехал за цепь к Ечкину. Издалека еще, подъезжая к дому, он услыхал дружные, веселые звуки плясовой солдатской песни.
«Во олузя а ах… во олузях!..» – с присвистом и с торбаном слышалось ему, изредка заглушаемое криком голосов. Офицеру и весело стало на душе от этих звуков, но вместе с тем и страшно за то, что он виноват, так долго не передав важного, порученного ему приказания. Был уже девятый час. Он слез с лошади и вошел на крыльцо и в переднюю большого, сохранившегося в целости помещичьего дома, находившегося между русских и французов. В буфетной и в передней суетились лакеи с винами и яствами. Под окнами стояли песенники. Офицера ввели в дверь, и он увидал вдруг всех вместе важнейших генералов армии, в том числе и большую, заметную фигуру Ермолова. Все генералы были в расстегнутых сюртуках, с красными, оживленными лицами и громко смеялись, стоя полукругом. В середине залы красивый невысокий генерал с красным лицом бойко и ловко выделывал трепака.
– Ха, ха, ха! Ай да Николай Иванович! ха, ха, ха!..
Офицер чувствовал, что, входя в эту минуту с важным приказанием, он делается вдвойне виноват, и он хотел подождать; но один из генералов увидал его и, узнав, зачем он, сказал Ермолову. Ермолов с нахмуренным лицом вышел к офицеру и, выслушав, взял от него бумагу, ничего не сказав ему.
– Ты думаешь, это нечаянно он уехал? – сказал в этот вечер штабный товарищ кавалергардскому офицеру про Ермолова. – Это штуки, это все нарочно. Коновницына подкатить. Посмотри, завтра каша какая будет!


На другой день, рано утром, дряхлый Кутузов встал, помолился богу, оделся и с неприятным сознанием того, что он должен руководить сражением, которого он не одобрял, сел в коляску и выехал из Леташевки, в пяти верстах позади Тарутина, к тому месту, где должны были быть собраны наступающие колонны. Кутузов ехал, засыпая и просыпаясь и прислушиваясь, нет ли справа выстрелов, не начиналось ли дело? Но все еще было тихо. Только начинался рассвет сырого и пасмурного осеннего дня. Подъезжая к Тарутину, Кутузов заметил кавалеристов, ведших на водопой лошадей через дорогу, по которой ехала коляска. Кутузов присмотрелся к ним, остановил коляску и спросил, какого полка? Кавалеристы были из той колонны, которая должна была быть уже далеко впереди в засаде. «Ошибка, может быть», – подумал старый главнокомандующий. Но, проехав еще дальше, Кутузов увидал пехотные полки, ружья в козлах, солдат за кашей и с дровами, в подштанниках. Позвали офицера. Офицер доложил, что никакого приказания о выступлении не было.
– Как не бы… – начал Кутузов, но тотчас же замолчал и приказал позвать к себе старшего офицера. Вылезши из коляски, опустив голову и тяжело дыша, молча ожидая, ходил он взад и вперед. Когда явился потребованный офицер генерального штаба Эйхен, Кутузов побагровел не оттого, что этот офицер был виною ошибки, но оттого, что он был достойный предмет для выражения гнева. И, трясясь, задыхаясь, старый человек, придя в то состояние бешенства, в которое он в состоянии был приходить, когда валялся по земле от гнева, он напустился на Эйхена, угрожая руками, крича и ругаясь площадными словами. Другой подвернувшийся, капитан Брозин, ни в чем не виноватый, потерпел ту же участь.
– Это что за каналья еще? Расстрелять мерзавцев! – хрипло кричал он, махая руками и шатаясь. Он испытывал физическое страдание. Он, главнокомандующий, светлейший, которого все уверяют, что никто никогда не имел в России такой власти, как он, он поставлен в это положение – поднят на смех перед всей армией. «Напрасно так хлопотал молиться об нынешнем дне, напрасно не спал ночь и все обдумывал! – думал он о самом себе. – Когда был мальчишкой офицером, никто бы не смел так надсмеяться надо мной… А теперь!» Он испытывал физическое страдание, как от телесного наказания, и не мог не выражать его гневными и страдальческими криками; но скоро силы его ослабели, и он, оглядываясь, чувствуя, что он много наговорил нехорошего, сел в коляску и молча уехал назад.


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Дюпюи,_Рой&oldid=79576872»