Ераст

Ераст
греч. Ἔραστος
Ераст, Олимп, Родион, Сосипатр, Куарт (Кварт) и Тертия (Минологий Василия II)
Почитается	в католической и православной церквах
В лике	апостол от семидесяти
День памяти	в Православной церкви 10 (23) ноября и 4 (17) января в Католической — 26 июля.

Ера́ст (греч. Ἔραστος- любящий) — апостол от семидесяти, ученик апостола Павла. Несколько раз упоминается в Новом Завете:

• «И, послав в Македонию двоих из служивших ему, Тимофея и Ераста, сам остался на время в Асии» (Деян. 19:22);
• «Приветствует вас Ераст, городской казнохранитель» (Рим. 16:23);
• «Ераст остался в Коринфе» (2Тим. 4:20).

Ераст, вероятно, был родом из Коринфа, по происхождению грек. Занимаемая им в Коринфе должность городского эконома (казнохранителя) показывает, что он происходил из знатного рода и имел уже почтенный возраст, иначе ему не поручили бы такой должности в большом городе. Наиболее вероятно, что Ераст впервые услышал благовествование об Иисусе Христе от самого апостола Павла в его первое посещение Коринфа (Деян. 18:1–18), куда он прибыл из Афин.

Ераст вместе с Павлом приезжал в Иерусалим и вероятно жил там какое-то время, служа местной церкви. Это подтверждается тем, что он у греческих и латинских писателей называется экономом Иерусалимской церкви. В списке семидесяти апостолов у Дорофея сказано: «Ераст эконом бысть Иерусалимской церкви».

По восточному церковному преданию Ераст был епископом Панеадским (город в северной Палестине) и мирно скончался в глубокой старости. В житиях святых Дмитрия Ростовского про него сказано так: «Ераст святый, бысть эконом иерусалимской церкви, потом же епископом Панеады». Католическая церковь почитает его как мученика и считает епископом Кесарии Филиповой преемником Епафродита.

Память апостола Ераста в Православной церкви совершается 10 (23) ноября, а также 4 (17) января в день Собора Апостолов от семидесяти. В Католической церкви память апостола Ераста совершается 26 июля.

Литература

• Архиепископ Димитрий (Самбикин). Собор св. 70-ти апостолов. — СПб.: Православный собеседник, 1906. — С. 3 т., 230-236.

Отрывок, характеризующий Ераст

Как со вечера пороша
Выпадала хороша…
Дядюшка пел так, как поет народ, с тем полным и наивным убеждением, что в песне все значение заключается только в словах, что напев сам собой приходит и что отдельного напева не бывает, а что напев – так только, для складу. От этого то этот бессознательный напев, как бывает напев птицы, и у дядюшки был необыкновенно хорош. Наташа была в восторге от пения дядюшки. Она решила, что не будет больше учиться на арфе, а будет играть только на гитаре. Она попросила у дядюшки гитару и тотчас же подобрала аккорды к песне.
В десятом часу за Наташей и Петей приехали линейка, дрожки и трое верховых, посланных отыскивать их. Граф и графиня не знали где они и крепко беспокоились, как сказал посланный.
Петю снесли и положили как мертвое тело в линейку; Наташа с Николаем сели в дрожки. Дядюшка укутывал Наташу и прощался с ней с совершенно новой нежностью. Он пешком проводил их до моста, который надо было объехать в брод, и велел с фонарями ехать вперед охотникам.
– Прощай, племянница дорогая, – крикнул из темноты его голос, не тот, который знала прежде Наташа, а тот, который пел: «Как со вечера пороша».
В деревне, которую проезжали, были красные огоньки и весело пахло дымом.
– Что за прелесть этот дядюшка! – сказала Наташа, когда они выехали на большую дорогу.
– Да, – сказал Николай. – Тебе не холодно?
– Нет, мне отлично, отлично. Мне так хорошо, – с недоумением даже cказала Наташа. Они долго молчали.
Ночь была темная и сырая. Лошади не видны были; только слышно было, как они шлепали по невидной грязи.
Что делалось в этой детской, восприимчивой душе, так жадно ловившей и усвоивавшей все разнообразнейшие впечатления жизни? Как это всё укладывалось в ней? Но она была очень счастлива. Уже подъезжая к дому, она вдруг запела мотив песни: «Как со вечера пороша», мотив, который она ловила всю дорогу и наконец поймала.
– Поймала? – сказал Николай.
– Ты об чем думал теперь, Николенька? – спросила Наташа. – Они любили это спрашивать друг у друга.
– Я? – сказал Николай вспоминая; – вот видишь ли, сначала я думал, что Ругай, красный кобель, похож на дядюшку и что ежели бы он был человек, то он дядюшку всё бы еще держал у себя, ежели не за скачку, так за лады, всё бы держал. Как он ладен, дядюшка! Не правда ли? – Ну а ты?
– Я? Постой, постой. Да, я думала сначала, что вот мы едем и думаем, что мы едем домой, а мы Бог знает куда едем в этой темноте и вдруг приедем и увидим, что мы не в Отрадном, а в волшебном царстве. А потом еще я думала… Нет, ничего больше.
– Знаю, верно про него думала, – сказал Николай улыбаясь, как узнала Наташа по звуку его голоса.
– Нет, – отвечала Наташа, хотя действительно она вместе с тем думала и про князя Андрея, и про то, как бы ему понравился дядюшка. – А еще я всё повторяю, всю дорогу повторяю: как Анисьюшка хорошо выступала, хорошо… – сказала Наташа. И Николай услыхал ее звонкий, беспричинный, счастливый смех.