Замок Нойхаузен

Поделись знанием:
Перейти к: навигация, поиск
Замок
Замок Нойхаузен
нем. Neuhausen Schloss
Страна Россия
Город Гурьевск
Первое упоминание в конце XIII века
Строительство 1295—1297 (последнее изменение) годы
Координаты: 54°46′31″ с. ш. 20°37′12″ в. д. / 54.77528° с. ш. 20.62000° в. д. / 54.77528; 20.62000 (G) [www.openstreetmap.org/?mlat=54.77528&mlon=20.62000&zoom=16 (O)] (Я)
У этого термина существуют и другие значения, см. Нейгаузен.

Нойха́узен (нем.  Neuhausen) — замок, расположенный в 7 км от Кёнигсберга, а также населённый пункт вокруг него. С 1946 года — город Гурьевск Калининградской области.





История

Замок Нойхаузен был построен в конце XIII века, как замок, принадлежащий Земландскому соборному капитулу. Точная дата постройки не известна. Приводимые некоторыми немецкими исследователями даты основания замка: 1283 год или 1292 год недостоверны, так как Земландский соборный капитул был основан в 1285 году как высший совещательный церковный орган Земланда, а только в 1294 году ему на содержание была выделена гарантированная треть епископских владений на Земланде. Вероятнее всего строительство замка велось в 1295—1297 годах. К сожалению, материала о строительстве и первоначальной планировке замка не обнаружено.

Южнее замка на другом конце Мельничного пруда в конце XIV века был построен орденский мельничный дом, сохранившийся в своём первоначальном состоянии: стройное двухэтажное здание из обожжённого кирпича с фундаментом из валунов. В то же самое время возникла кирха, тоже из валунов с черепичной крышей. Башня и боковые фронтоны имели глухие окна и ступенчатые шпицы исключительного изящества.

Орденский замок Нойхаузен в Пруссии не пользовался большой известностью. Он не отличался архитектурной изысканностью внешних форм и интерьеров. Здесь не принимались судьбоносные решения о войне и мире, не заключались торговые соглашения и союзнические договоры и никогда в древности не велись боевые действия, хотя и прикрывал он восточные границы орденского государства конца XIII века, являясь его мощным опорным пунктом. Размеренная жизнь в окружении лесов и болот была скорее санаторно-курортной, прерываемой лишь шумными визитами герцогов, курфюрстов, а позднее и коронованных особ с многочисленной свитой и обслугой.

Во второй половине XIV века замок был перестроен, все строения были возведены из камня. В ходе войн XIV и XV веков замок был незначительно повреждён.

После секуляризации в 1525 году Тевтонского ордена и образования светского государства — Герцогство Пруссия, первый светский правитель Альбрехт I Гогенцоллерн сделал замок Нойхаузен своей летней резиденцией. Именно на период правления герцога Альбрехта приходится проведение работ по расширению и реконструкции замка. В окрестностях замка был основан зоосад (2 кв.км), где звери жили на воле. В 1548 году замок был отписан второй жене герцога Анне Марии Браунгшвейгской в качестве пожизненной ренты.

В конце правления герцога Альбрехта в замке Нойхаузен произошли события, связанные с заговором фаворита герцога Пауля Скалиха, известного европейского алхимика. Скалих — сын бедного крестьянина из хорватского Загреба, вошёл в доверие к герцогу и принимал участие в совете в качестве княжеского советника. Устроил заговор против абсолютистской княжеской власти. Однако заговор был раскрыт и Скалих бежал в Нойхаузен, где и был впоследствии казнён.

При курфюрсте Георге Вильгельме Нойхаузен был превращён в летнюю резиденцию, «охотничью столицу», и неприкосновенный для местных жителей заповедник, где курфюрст часто пировал со своими приятелями после охоты. Широкую известность в тогдашней Пруссии, а впоследствии и во всей Германии, имела уникальная замковая серебряная посуда, пивная и винная, в виде охотничьих атрибутов — пороховниц и мушкетов с многочисленными чеканными охотничьими гербами, знаками и эмблемами. Она была подарена обитателям замка в 1627 году Георгом Вильгельмом на вечное пользование. Существовала традиция: каждому почётному посетителю из этой посуды наливали определённую дозу пива и вина, а затем в хмельном состоянии он должен был написать в альбоме свою фамилию и сочинить стих. Хроника гласит, что не всем это удавалось. Впоследствии эта посуда и альбом стали ценными экспонатами берлинской художественной галереи и музея династии Гогенцоллернов. После 1770 года в замке было размещено прусское ведомство юстиции, обслуживавшее Фишхаузен (Приморск) и Лохштедт (ныне не существует).

В 1814 году замок был пожалован Фридрихом Вильгельмом III в качестве награды активному участнику борьбы против Наполеона графу фон Бюлову.

В 1842 году замок был продан графу Люкнеру, который произвёл некоторые перестройки в замке. При нём замок окончательно утратил военные функции. Были засыпаны рвы, заложены кирпичом бойницы, построены стационарные мосты. В то же время была подчёркнута его курортная функция: расширилась зона парка, у стен появились замковые террасы с высаженными редкими кустарниками — интродуцентами.

В конце XIX века замок служил для размещения сельскохозяйственной администрации провинции. Замковый парк и лес у вокзала Нойхаузен-Тиргартен узкоколейной железной дороги были излюбленным маршрутом экскурсий кёнигсбержцев.

Последним довоенным владельцем замка Нойхаузен был фон Массов, а после его отъезда Эрих Кох. В дальнейшем никаких перестроек замка не производилось, и в таком виде он сохранился до января 1945 года, когда здесь был оборудован опорный пункт фашистских войск. Замком и городом овладели в ходе Восточно-Прусской операции 28 января 1945 года наши войска: 39-я армия частью сил 192-й стрелковой дивизии полковника Л. Г. Басанца 113-го стрелкового корпуса генерал-майора Н. Н. Олешева. Бомбовые удары, огонь орудий тяжёлой артиллерии, подрывание стен накладными зарядами во время штурма замка превратили большинство его сооружений в руины.

После Второй мировой войны замок, сильно повреждённый в ходе боевых действий, в течение ряда лет находился в заброшенном состоянии. В середине 50-х годов он был приспособлен для нужд Гурьевского СМУ треста «Совхозводстрой», ныне ПМК — 3 ПСПЭО «Калининградмелиорация».

Описание памятника

Замок Нойхаузен является характерным для эпохи средневековья сооружением, выполнявшим как общественно-бытовые, так и оборонительные функции.

Согласно последним исследованиям, замок представляет собой построенное в свободном расположении в виде вытянутого прямоугольника укрепление. В западном крыле протяжённостью 57 м находилось главное здание. Южное и северное крылья замка имели длину около 90 м. С востока замок был защищён мощной оборонительной стеной. Весь замок был обнесён крепостной стеной и широким рвом с водой. Пространство между замком и крепостной стеной называлось пархамон и было типичным для строительства оборонительных сооружений средневековья.

Ров был образован в результате строительства плотины и слияния протекавшей с северо-запада Мельничной речки и бежавшего с востока ручья. Сливаясь за замком, они образовали на западной стороне замка Мельничный пруд.

Вход в замок проходил через замковый ров на юго-востоке и был прикрыт выступавшей на четверть из стены круглой башней, вёл на разводной мост через замковый ров к главному порталу в южном крыле, защищённому крепкой опускающейся решёткой.

Наиболее древним является, сооружённое в конце XIV века из валунов и кирпича северное крыло, восточная часть которого возникла в XV веке.

Во времена герцога Альбрехта строение претерпело изменения. Не тронутой оставалась только восточная часть крыла. Помещения имели крестовые и цилиндрические своды. Проход, расположенный в части здания, обращённой в поле, имел изначально часть помещений с крестовыми сводами. На втором этаже, разделённом на два помещения, имелись крестовые своды, укреплены на центральных опорах. В северо-западном угловом помещении первого этажа потолок имел звёздчатый свод, разделённый на 12 частей, которые были укреплены по примеру земландских кирх посредством сооружения системы стрельчатых ниш и подпружных арок. В качестве центральной опоры использовались восьмиугольная колонна и прекрасные фигурные консоли с ажурным орнаментом. При герцоге Альбрехте были сооружены порталы и построены камины в стиле Ренессанса. В помещениях северного крыла были размещены кухня, пекарня, пивоварня, кладовые и конюшни.

Южное крыло приобрело законченную форму около 1700 года. Строения, входившие в него, были построены в различное время. Восточная часть южного крыла была построена в 1380—1400 годы и представляла собой внушительное трёхэтажное строение. В 1700 году было произведено расширение здания в сторону двора и одинарной башни. Таким образом, наружная стена со стороны двора превратилась во внутреннюю. На юго-восточном углу имелась круглая сильно выдающаяся из стены круглая башня, построенная из полевого камня, с подвалом, с прекрасным сводчатым куполом и узкими световыми щелями. Входом служила узкая лестница, ведущая из прежнего внутреннего двора. Данное укрепление имелось ещё около 1700 года и представляло собой строение из четырёх суживающихся вверх ярусов и венца в виде романского купола с фонарём.

В центре крыла находился дошедший до нашего времени пропилей (ворота) с четырьмя необычайно изящными восьмигранными угловыми башенками. Полуциркульный проход имел на полевой стороне нишу для подъёмной решётки. На дворовой стороне узор в виде сталактитовых натёков и струящихся лент, над ним имелось глухое окно. Башенки имели маленькие комнатки с крестовосводчатыми потолками. Между главным и оборонительным этажами южного крыла с двух сторон проходила узкая тесьма, которая прерывалась около башенок. Замки сводов ниш были сооружены, вероятно, во времена герцога Альбрехта.

Наиболее древним в замке было западное крыло, уничтоженное сильным взрывом в 1929 году. Оно было построено в середине XIV века. В нём были размещены помещения для совещаний и замковая часовня.

На месте башни в XIX веке была построена терраса. Восточного крыла не существовало вообще. С этой стороны замок прикрывался мощной стеной, которая была перестроена в неоготическом стиле с воротами, зубцами и жилыми помещениями.

Южнее замка, на противоположном от него берегу Мельничного пруда стояла Орденская мельница. Замок был окружён прекрасным замковым парком и охотничьими угодьями.

Хронология

Общие сведения

Община Нойхаузен на 1930 год имела 877,8 га земли.

В среднем налог с этой земли с 1 га равнялся 11,73 DM.

Количество жилых домов — 105. Хозяйственных построек — 235.

Численность населения на 1925 год — 945 человек, из них: мужчин — 428 человек.

Вероисповедание: евангелистов — 887 человек, католиков — 13, атеистов — 7.

Суд первой инстанции — в Кёнигсберге.

Отдел регистрации (ЗАГС) в Нойхаузене.

В общину Нойхаузен входили также населённые пункты: Айхенкруг, Коммен, Кляйнбанхальтештеллен, Нойхаузен-Тиргартен.

См. также

<imagemap>: неверное или отсутствующее изображение

 Для улучшения этой статьи желательно?:


Напишите отзыв о статье "Замок Нойхаузен"

Отрывок, характеризующий Замок Нойхаузен

– Ну, вот ты хочешь освободить крестьян, – продолжал он. – Это очень хорошо; но не для тебя (ты, я думаю, никого не засекал и не посылал в Сибирь), и еще меньше для крестьян. Ежели их бьют, секут, посылают в Сибирь, то я думаю, что им от этого нисколько не хуже. В Сибири ведет он ту же свою скотскую жизнь, а рубцы на теле заживут, и он так же счастлив, как и был прежде. А нужно это для тех людей, которые гибнут нравственно, наживают себе раскаяние, подавляют это раскаяние и грубеют от того, что у них есть возможность казнить право и неправо. Вот кого мне жалко, и для кого бы я желал освободить крестьян. Ты, может быть, не видал, а я видел, как хорошие люди, воспитанные в этих преданиях неограниченной власти, с годами, когда они делаются раздражительнее, делаются жестоки, грубы, знают это, не могут удержаться и всё делаются несчастнее и несчастнее. – Князь Андрей говорил это с таким увлечением, что Пьер невольно подумал о том, что мысли эти наведены были Андрею его отцом. Он ничего не отвечал ему.
– Так вот кого мне жалко – человеческого достоинства, спокойствия совести, чистоты, а не их спин и лбов, которые, сколько ни секи, сколько ни брей, всё останутся такими же спинами и лбами.
– Нет, нет и тысячу раз нет, я никогда не соглашусь с вами, – сказал Пьер.


Вечером князь Андрей и Пьер сели в коляску и поехали в Лысые Горы. Князь Андрей, поглядывая на Пьера, прерывал изредка молчание речами, доказывавшими, что он находился в хорошем расположении духа.
Он говорил ему, указывая на поля, о своих хозяйственных усовершенствованиях.
Пьер мрачно молчал, отвечая односложно, и казался погруженным в свои мысли.
Пьер думал о том, что князь Андрей несчастлив, что он заблуждается, что он не знает истинного света и что Пьер должен притти на помощь ему, просветить и поднять его. Но как только Пьер придумывал, как и что он станет говорить, он предчувствовал, что князь Андрей одним словом, одним аргументом уронит всё в его ученьи, и он боялся начать, боялся выставить на возможность осмеяния свою любимую святыню.
– Нет, отчего же вы думаете, – вдруг начал Пьер, опуская голову и принимая вид бодающегося быка, отчего вы так думаете? Вы не должны так думать.
– Про что я думаю? – спросил князь Андрей с удивлением.
– Про жизнь, про назначение человека. Это не может быть. Я так же думал, и меня спасло, вы знаете что? масонство. Нет, вы не улыбайтесь. Масонство – это не религиозная, не обрядная секта, как и я думал, а масонство есть лучшее, единственное выражение лучших, вечных сторон человечества. – И он начал излагать князю Андрею масонство, как он понимал его.
Он говорил, что масонство есть учение христианства, освободившегося от государственных и религиозных оков; учение равенства, братства и любви.
– Только наше святое братство имеет действительный смысл в жизни; всё остальное есть сон, – говорил Пьер. – Вы поймите, мой друг, что вне этого союза всё исполнено лжи и неправды, и я согласен с вами, что умному и доброму человеку ничего не остается, как только, как вы, доживать свою жизнь, стараясь только не мешать другим. Но усвойте себе наши основные убеждения, вступите в наше братство, дайте нам себя, позвольте руководить собой, и вы сейчас почувствуете себя, как и я почувствовал частью этой огромной, невидимой цепи, которой начало скрывается в небесах, – говорил Пьер.
Князь Андрей, молча, глядя перед собой, слушал речь Пьера. Несколько раз он, не расслышав от шума коляски, переспрашивал у Пьера нерасслышанные слова. По особенному блеску, загоревшемуся в глазах князя Андрея, и по его молчанию Пьер видел, что слова его не напрасны, что князь Андрей не перебьет его и не будет смеяться над его словами.
Они подъехали к разлившейся реке, которую им надо было переезжать на пароме. Пока устанавливали коляску и лошадей, они прошли на паром.
Князь Андрей, облокотившись о перила, молча смотрел вдоль по блестящему от заходящего солнца разливу.
– Ну, что же вы думаете об этом? – спросил Пьер, – что же вы молчите?
– Что я думаю? я слушал тебя. Всё это так, – сказал князь Андрей. – Но ты говоришь: вступи в наше братство, и мы тебе укажем цель жизни и назначение человека, и законы, управляющие миром. Да кто же мы – люди? Отчего же вы всё знаете? Отчего я один не вижу того, что вы видите? Вы видите на земле царство добра и правды, а я его не вижу.
Пьер перебил его. – Верите вы в будущую жизнь? – спросил он.
– В будущую жизнь? – повторил князь Андрей, но Пьер не дал ему времени ответить и принял это повторение за отрицание, тем более, что он знал прежние атеистические убеждения князя Андрея.
– Вы говорите, что не можете видеть царства добра и правды на земле. И я не видал его и его нельзя видеть, ежели смотреть на нашу жизнь как на конец всего. На земле, именно на этой земле (Пьер указал в поле), нет правды – всё ложь и зло; но в мире, во всем мире есть царство правды, и мы теперь дети земли, а вечно дети всего мира. Разве я не чувствую в своей душе, что я составляю часть этого огромного, гармонического целого. Разве я не чувствую, что я в этом огромном бесчисленном количестве существ, в которых проявляется Божество, – высшая сила, как хотите, – что я составляю одно звено, одну ступень от низших существ к высшим. Ежели я вижу, ясно вижу эту лестницу, которая ведет от растения к человеку, то отчего же я предположу, что эта лестница прерывается со мною, а не ведет дальше и дальше. Я чувствую, что я не только не могу исчезнуть, как ничто не исчезает в мире, но что я всегда буду и всегда был. Я чувствую, что кроме меня надо мной живут духи и что в этом мире есть правда.
– Да, это учение Гердера, – сказал князь Андрей, – но не то, душа моя, убедит меня, а жизнь и смерть, вот что убеждает. Убеждает то, что видишь дорогое тебе существо, которое связано с тобой, перед которым ты был виноват и надеялся оправдаться (князь Андрей дрогнул голосом и отвернулся) и вдруг это существо страдает, мучается и перестает быть… Зачем? Не может быть, чтоб не было ответа! И я верю, что он есть…. Вот что убеждает, вот что убедило меня, – сказал князь Андрей.
– Ну да, ну да, – говорил Пьер, – разве не то же самое и я говорю!
– Нет. Я говорю только, что убеждают в необходимости будущей жизни не доводы, а то, когда идешь в жизни рука об руку с человеком, и вдруг человек этот исчезнет там в нигде, и ты сам останавливаешься перед этой пропастью и заглядываешь туда. И, я заглянул…
– Ну так что ж! вы знаете, что есть там и что есть кто то? Там есть – будущая жизнь. Кто то есть – Бог.
Князь Андрей не отвечал. Коляска и лошади уже давно были выведены на другой берег и уже заложены, и уж солнце скрылось до половины, и вечерний мороз покрывал звездами лужи у перевоза, а Пьер и Андрей, к удивлению лакеев, кучеров и перевозчиков, еще стояли на пароме и говорили.
– Ежели есть Бог и есть будущая жизнь, то есть истина, есть добродетель; и высшее счастье человека состоит в том, чтобы стремиться к достижению их. Надо жить, надо любить, надо верить, – говорил Пьер, – что живем не нынче только на этом клочке земли, а жили и будем жить вечно там во всем (он указал на небо). Князь Андрей стоял, облокотившись на перила парома и, слушая Пьера, не спуская глаз, смотрел на красный отблеск солнца по синеющему разливу. Пьер замолк. Было совершенно тихо. Паром давно пристал, и только волны теченья с слабым звуком ударялись о дно парома. Князю Андрею казалось, что это полосканье волн к словам Пьера приговаривало: «правда, верь этому».
Князь Андрей вздохнул, и лучистым, детским, нежным взглядом взглянул в раскрасневшееся восторженное, но всё робкое перед первенствующим другом, лицо Пьера.
– Да, коли бы это так было! – сказал он. – Однако пойдем садиться, – прибавил князь Андрей, и выходя с парома, он поглядел на небо, на которое указал ему Пьер, и в первый раз, после Аустерлица, он увидал то высокое, вечное небо, которое он видел лежа на Аустерлицком поле, и что то давно заснувшее, что то лучшее что было в нем, вдруг радостно и молодо проснулось в его душе. Чувство это исчезло, как скоро князь Андрей вступил опять в привычные условия жизни, но он знал, что это чувство, которое он не умел развить, жило в нем. Свидание с Пьером было для князя Андрея эпохой, с которой началась хотя во внешности и та же самая, но во внутреннем мире его новая жизнь.


Уже смерклось, когда князь Андрей и Пьер подъехали к главному подъезду лысогорского дома. В то время как они подъезжали, князь Андрей с улыбкой обратил внимание Пьера на суматоху, происшедшую у заднего крыльца. Согнутая старушка с котомкой на спине, и невысокий мужчина в черном одеянии и с длинными волосами, увидав въезжавшую коляску, бросились бежать назад в ворота. Две женщины выбежали за ними, и все четверо, оглядываясь на коляску, испуганно вбежали на заднее крыльцо.
– Это Машины божьи люди, – сказал князь Андрей. – Они приняли нас за отца. А это единственно, в чем она не повинуется ему: он велит гонять этих странников, а она принимает их.
– Да что такое божьи люди? – спросил Пьер.
Князь Андрей не успел отвечать ему. Слуги вышли навстречу, и он расспрашивал о том, где был старый князь и скоро ли ждут его.
Старый князь был еще в городе, и его ждали каждую минуту.
Князь Андрей провел Пьера на свою половину, всегда в полной исправности ожидавшую его в доме его отца, и сам пошел в детскую.
– Пойдем к сестре, – сказал князь Андрей, возвратившись к Пьеру; – я еще не видал ее, она теперь прячется и сидит с своими божьими людьми. Поделом ей, она сконфузится, а ты увидишь божьих людей. C'est curieux, ma parole. [Это любопытно, честное слово.]
– Qu'est ce que c'est que [Что такое] божьи люди? – спросил Пьер
– А вот увидишь.
Княжна Марья действительно сконфузилась и покраснела пятнами, когда вошли к ней. В ее уютной комнате с лампадами перед киотами, на диване, за самоваром сидел рядом с ней молодой мальчик с длинным носом и длинными волосами, и в монашеской рясе.
На кресле, подле, сидела сморщенная, худая старушка с кротким выражением детского лица.
– Andre, pourquoi ne pas m'avoir prevenu? [Андрей, почему не предупредили меня?] – сказала она с кротким упреком, становясь перед своими странниками, как наседка перед цыплятами.
– Charmee de vous voir. Je suis tres contente de vous voir, [Очень рада вас видеть. Я так довольна, что вижу вас,] – сказала она Пьеру, в то время, как он целовал ее руку. Она знала его ребенком, и теперь дружба его с Андреем, его несчастие с женой, а главное, его доброе, простое лицо расположили ее к нему. Она смотрела на него своими прекрасными, лучистыми глазами и, казалось, говорила: «я вас очень люблю, но пожалуйста не смейтесь над моими ». Обменявшись первыми фразами приветствия, они сели.
– А, и Иванушка тут, – сказал князь Андрей, указывая улыбкой на молодого странника.
– Andre! – умоляюще сказала княжна Марья.
– Il faut que vous sachiez que c'est une femme, [Знай, что это женщина,] – сказал Андрей Пьеру.
– Andre, au nom de Dieu! [Андрей, ради Бога!] – повторила княжна Марья.
Видно было, что насмешливое отношение князя Андрея к странникам и бесполезное заступничество за них княжны Марьи были привычные, установившиеся между ними отношения.
– Mais, ma bonne amie, – сказал князь Андрей, – vous devriez au contraire m'etre reconaissante de ce que j'explique a Pierre votre intimite avec ce jeune homme… [Но, мой друг, ты должна бы быть мне благодарна, что я объясняю Пьеру твою близость к этому молодому человеку.]
– Vraiment? [Правда?] – сказал Пьер любопытно и серьезно (за что особенно ему благодарна была княжна Марья) вглядываясь через очки в лицо Иванушки, который, поняв, что речь шла о нем, хитрыми глазами оглядывал всех.
Княжна Марья совершенно напрасно смутилась за своих. Они нисколько не робели. Старушка, опустив глаза, но искоса поглядывая на вошедших, опрокинув чашку вверх дном на блюдечко и положив подле обкусанный кусочек сахара, спокойно и неподвижно сидела на своем кресле, ожидая, чтобы ей предложили еще чаю. Иванушка, попивая из блюдечка, исподлобья лукавыми, женскими глазами смотрел на молодых людей.
– Где, в Киеве была? – спросил старуху князь Андрей.
– Была, отец, – отвечала словоохотливо старуха, – на самое Рожество удостоилась у угодников сообщиться святых, небесных тайн. А теперь из Колязина, отец, благодать великая открылась…
– Что ж, Иванушка с тобой?
– Я сам по себе иду, кормилец, – стараясь говорить басом, сказал Иванушка. – Только в Юхнове с Пелагеюшкой сошлись…
Пелагеюшка перебила своего товарища; ей видно хотелось рассказать то, что она видела.
– В Колязине, отец, великая благодать открылась.
– Что ж, мощи новые? – спросил князь Андрей.
– Полно, Андрей, – сказала княжна Марья. – Не рассказывай, Пелагеюшка.
– Ни… что ты, мать, отчего не рассказывать? Я его люблю. Он добрый, Богом взысканный, он мне, благодетель, рублей дал, я помню. Как была я в Киеве и говорит мне Кирюша юродивый – истинно Божий человек, зиму и лето босой ходит. Что ходишь, говорит, не по своему месту, в Колязин иди, там икона чудотворная, матушка пресвятая Богородица открылась. Я с тех слов простилась с угодниками и пошла…
Все молчали, одна странница говорила мерным голосом, втягивая в себя воздух.
– Пришла, отец мой, мне народ и говорит: благодать великая открылась, у матушки пресвятой Богородицы миро из щечки каплет…


Источник — «http://wiki-org.ru/wiki/index.php?title=Замок_Нойхаузен&oldid=64269171»