Замок Шпильберк

Замок
Замок Шпилберк Špilberk
Местоположение	Брно, Чехия
Первое упоминание	1277
Дата основания	XIII век

Замок Шпилберк (чеш. Špilberk) расположен в городе Брно, Чехия.

Замок Шпилберк основан в XIII веке чешским королём Пржемыслом Отакаром II как резиденция и крепость для защиты королевского города Брно.

История Шпилберка

Средние века

Первое письменное упоминание о крепости относится к 1277 году. Воздвигнута была для защиты Моравии с юга. Свою золотую эру пережил во времена люксембургских маркграфов, которые отсюда управляли всей Моравией. В 1560 году его купили моравские сословия, помня значение Шпилберка для Моравии, и сразу же продали городу Брно. Собственностью города замок оставался до 1621 года, когда в наказание города за участие в антигабсбургском восстании крепость была конфискована и стала снова государственной, то есть королевской, собственностью. Во время гуситских войн показал себя неприступной крепостью. Звездный час Шпилберга, как военного объекта, настал в конце Тридцатилетней войны. В 1645 г., несмотря на довольно ветхое состояние, крепость выдержала почти четырехмесячную осаду шведских войск, во много раз превосходивших защитников числом и вооружением. Тогда эта победа изменила ход войны, а Шпилберк вновь доказал свою стратегическую ценность.

Новая история

В 1783 году император Иосиф II принял решение часть шпилберкской крепости превратить в тюрьму для врагов монархии, и создать там самые тяжелые условия для заключённых. Для этой задачи больше всего подходили казематы, служившие до этого складом военного материала, которые подвергли соответствующим переделкам. С тех пор замок Шпилберк вошёл в историю Европы под названием «Тюрьма народов».

После 1809 года, когда по приказу императора Наполеона были разрушены некоторые значительные части укрепления, Шпилберк потерял своё прежнее военное значение. С 1820 года крепость полностью была преобразована в огромную гражданскую тюрьму. Тюрьма была предназначена для самых опасных преступников, но время от времени здесь оказывались и люди, стремившиеся завоевать свободу и демократические права для своих народов и стран, которых можно назвать политическими заключенными. В конце XVIII века в ней содержались французские революционеры и их приверженцы из Венгрии, «Венгерские якобинцы», в 20-е и 30-е годы XIX века — итальянские патриоты — карбонарии и последователи движения «Молодая Италия», в середине XIX столетия польские участники Краковского восстания. С 1822 по 1830 г. в крепости содержался Сильвио Пеллико, о чем он рассказал в своей знаменитой книге «Miei prigioni».

С 1855 года Шпилберк стал казармой и оставался ей до 1959 года. Во времена Первой мировой войны и нацистской оккупации, однако, Шпилберк использовался как место содержания политических заключенных.

Наше время

Начиная с 1960 года Шпилберк превращен в резиденцию Музея города Брно. В 1962 году объявлен национальным культурным памятником. Подвергся значительной реконструкции и превратился в выразительную доминанту города Брно. Экспозиции и выставки знакомят посетителей с историей крепости и города и с брненским изобразительным искусством и архитектурой. В летние месяцы дворы крепости-замка оживают культурными мероприятиями: театральными представлениями и концертами.

Ссылки

• [czechturs.ucoz.com/index/zamok_shpilberk/0-54 Замок Шпилберк]
• [www.virtualczech.cz/kraj-jihomoravsky/262-brno Virtual show]
• [www.spilberk.cz/?lang=ru Сайт музея]

Литература

• Шпильберг, крепость // Энциклопедический словарь Брокгауза и Ефрона : в 86 т. (82 т. и 4 доп.). — СПб., 1890—1907.
• Малютин Н. Н. Замки и крепости Чехии : путешествие сквозь века. — М.: Вече, 2009. — 282 с. — (Исторический путеводитель). — 3000 экз. — ISBN 978-5-9533-3945-2.

Отрывок, характеризующий Замок Шпильберк

– Он изменил своему царю и отечеству, он передался Бонапарту, он один из всех русских осрамил имя русского, и от него погибает Москва, – говорил Растопчин ровным, резким голосом; но вдруг быстро взглянул вниз на Верещагина, продолжавшего стоять в той же покорной позе. Как будто взгляд этот взорвал его, он, подняв руку, закричал почти, обращаясь к народу: – Своим судом расправляйтесь с ним! отдаю его вам!
Народ молчал и только все теснее и теснее нажимал друг на друга. Держать друг друга, дышать в этой зараженной духоте, не иметь силы пошевелиться и ждать чего то неизвестного, непонятного и страшного становилось невыносимо. Люди, стоявшие в передних рядах, видевшие и слышавшие все то, что происходило перед ними, все с испуганно широко раскрытыми глазами и разинутыми ртами, напрягая все свои силы, удерживали на своих спинах напор задних.
– Бей его!.. Пускай погибнет изменник и не срамит имя русского! – закричал Растопчин. – Руби! Я приказываю! – Услыхав не слова, но гневные звуки голоса Растопчина, толпа застонала и надвинулась, но опять остановилась.
– Граф!.. – проговорил среди опять наступившей минутной тишины робкий и вместе театральный голос Верещагина. – Граф, один бог над нами… – сказал Верещагин, подняв голову, и опять налилась кровью толстая жила на его тонкой шее, и краска быстро выступила и сбежала с его лица. Он не договорил того, что хотел сказать.
– Руби его! Я приказываю!.. – прокричал Растопчин, вдруг побледнев так же, как Верещагин.
– Сабли вон! – крикнул офицер драгунам, сам вынимая саблю.
Другая еще сильнейшая волна взмыла по народу, и, добежав до передних рядов, волна эта сдвинула переднии, шатая, поднесла к самым ступеням крыльца. Высокий малый, с окаменелым выражением лица и с остановившейся поднятой рукой, стоял рядом с Верещагиным.
– Руби! – прошептал почти офицер драгунам, и один из солдат вдруг с исказившимся злобой лицом ударил Верещагина тупым палашом по голове.
«А!» – коротко и удивленно вскрикнул Верещагин, испуганно оглядываясь и как будто не понимая, зачем это было с ним сделано. Такой же стон удивления и ужаса пробежал по толпе.
«О господи!» – послышалось чье то печальное восклицание.
Но вслед за восклицанием удивления, вырвавшимся У Верещагина, он жалобно вскрикнул от боли, и этот крик погубил его. Та натянутая до высшей степени преграда человеческого чувства, которая держала еще толпу, прорвалось мгновенно. Преступление было начато, необходимо было довершить его. Жалобный стон упрека был заглушен грозным и гневным ревом толпы. Как последний седьмой вал, разбивающий корабли, взмыла из задних рядов эта последняя неудержимая волна, донеслась до передних, сбила их и поглотила все. Ударивший драгун хотел повторить свой удар. Верещагин с криком ужаса, заслонясь руками, бросился к народу. Высокий малый, на которого он наткнулся, вцепился руками в тонкую шею Верещагина и с диким криком, с ним вместе, упал под ноги навалившегося ревущего народа.
Одни били и рвали Верещагина, другие высокого малого. И крики задавленных людей и тех, которые старались спасти высокого малого, только возбуждали ярость толпы. Долго драгуны не могли освободить окровавленного, до полусмерти избитого фабричного. И долго, несмотря на всю горячечную поспешность, с которою толпа старалась довершить раз начатое дело, те люди, которые били, душили и рвали Верещагина, не могли убить его; но толпа давила их со всех сторон, с ними в середине, как одна масса, колыхалась из стороны в сторону и не давала им возможности ни добить, ни бросить его.
«Топором то бей, что ли?.. задавили… Изменщик, Христа продал!.. жив… живущ… по делам вору мука. Запором то!.. Али жив?»
Только когда уже перестала бороться жертва и вскрики ее заменились равномерным протяжным хрипеньем, толпа стала торопливо перемещаться около лежащего, окровавленного трупа. Каждый подходил, взглядывал на то, что было сделано, и с ужасом, упреком и удивлением теснился назад.
«О господи, народ то что зверь, где же живому быть!» – слышалось в толпе. – И малый то молодой… должно, из купцов, то то народ!.. сказывают, не тот… как же не тот… О господи… Другого избили, говорят, чуть жив… Эх, народ… Кто греха не боится… – говорили теперь те же люди, с болезненно жалостным выражением глядя на мертвое тело с посиневшим, измазанным кровью и пылью лицом и с разрубленной длинной тонкой шеей.