Тршебоньский замок

Замок
Тршебоньский замок Třeboňský zámek
Страна	Чехия
Местоположение	Тршебонь
Архитектурный стиль	Ренессанс, барокко
Первое упоминание	1374 год
Статус	Национальный памятник культуры ЧР [monumnet.npu.cz/chruzemi/list.php?IdCis=NP%2C153 № 251 NP]
Сайт	[www.zamek-trebon.eu Официальный сайт]

Тршебоньский замок (чеш. Třeboňský zámek) — ренессансный замок на юго-западной стороне исторического центра города Тршебонь, один из самых больших замковых комплексов в Чехии. В настоящее время в замке располагается Государственный региональный архив города Тршебонь, в котором хранится уникальный средневековый архив феодального рода Рожмберков. В 2001 году замок был внесён в список национальных памятников культуры Чешской Республики. До 1366 года Тршебоньское панство принадлежало панам из Ландштейна, а затем было куплено другой ветвью рода Витковичей — панами из Рожмберка, которые основали здесь Тршебоньский монастырь августинцев. Вероятно, именно Рожмберки перестроили панский двор в центре Тршебони в каменный замок, который впервые упоминается в исторических документах под 1374 годом. В 1479 году владарж Вок II из Рожмберка выбрал Тршебоньский замок в качестве своей резиденции вместо Крумловского. Здание в современном северо-западном углу замка было существенно расширено. При Йиндржихе VII из Рожмберка были возведены восточное и западное крылья замка.

В 1562 году в замке случился пожар, после которого владарж Вилем из Рожмберка поручил архитектору Антонио Эрицеру восстановить замок в ренессансном стиле по последним требованиям итальянской моды. В 1565—1575 годах была проведена реконструкция замка, в ходе которой западная часть внутреннего пространства замка была расширена на юг, соединившись с воротами и башнями, тем самым образовав внутреннее надворье замка. В это же время в ареале замка были построены пивоварня и солодовня.

В 1602 году последний рожмберкский владарж Петр Вок из Рожмберка, отягощённый непомерными долгами, продал Крумловский замок королю и переехал со всем своим двором в Тршебоньский замок. При Петре Воке под руководством Доминико Кометты расширил замок за счёт внешнего двора. В юго-восточном крыле замка были созданы два просторных зала с высокими зеркальными сводами. Один из них, называемый Дворянская комната, украсил настенными росписями Томаш Тршебоховский, изобразив на стенах гербы и имена 32-х придворных владаржа Петра Вока. В 1604 году Петр Вок из Рожмберка перестроил два дома со стороны площади (нынешняя площадь Масарика), создав на их месте двухпалатное здание библиотеки и картинной галереи. В процессе строительства были снесены старинные Бржилицкие ворота, однако позже на их месте были возведены новые Будеёвицкие ворота, сохранившиеся до наших дней. В 1606—1610 годах здание замка было соединено с Тршебоньским монастырём открытой галереей, сооружённой на городской стене (в начале XVIII века эта галерея была перестроена в закрытый кирпичный коридор, названный «Длоуга Ходба» — Длинный коридор).

После смерти Петра Вока из Рожмберка в 1611 году замок перешёл во владение рода Швамберков. Петр III из Швамберка начал строительство на юго-восточной стороне внешнего двора евангелический молельный дом, однако не успел его достроить (работами руководил итальянский архитектор Паоло Сарчелли). В 1621 году за участие в восстании чешских сословий Тршебоньское панство вместе с замком было конфисковано у Швамберков королём Фердинандом II.

Строительная деятельность возобновилась в замке после перехода Тршебоньского панства во владение княжеского рода Шварценбергов в 1660 году. В 1663—1666 годах на месте бывшей замковой пивоварни в западной части внешнего двора было возведено барочное здание, ставшее резиденцией администрации шварценбергских имений.

В 1712 году по архитектурному проекту Павла Игнаца Байера во дворе замка был построен фонтан с головами турков и клюющим их вороном (этот сюжет был частью фамильного герба рода Шварценбергов).

В 1859—1860 годах была проведена серьёзная реконструкция внутри замка: было перестроено западное крыло с передовым выступом в сад (т. н. «Императорским крылом»). Во время земельной реформы 20-х годов XX века значительная часть земельных владений Шварценбергов была национализирована. От Тршебоньского панства у них в собственности осталось только само здание Тршебоньского замка, которое они стали сдавать летом в аренду в качестве отеля.

В 1940 году в замке разместилось местное отделение гестапо и лётная школа Люфтваффе. После войны в 1945 году замок заняла национальная администрация (Národní správa), а два года спустя в соответствии со специальным законом № 143/1947 Sb. о национализации недвижимого имущества Шварценбергов (т. н. «Lex Schwarzenberg»), замок перешёл в собственность Чехословакии.

В настоящее время большую часть замка занимает Государственный региональный архив города Тршебонь, в котором хранится уникальный средневековый архив феодального рода Рожмберков, размноженный в период Шварценбергов. В 2001 году замок внесён в список национальных памятников культуры Чешской Республики.

Источники

• [www.zamek-trebon.eu/historie/historie-zamku/ История замка на официальном сайте]
• [www.mesto-trebon.cz/cz/historie-mesta-a-pamatky/pamatky/zamek.html Тршебоньский замок на сайте города]

Отрывок, характеризующий Тршебоньский замок

И солдат, вертя шомпол, мрачно взглянул на Пьера. Пьер отвернулся, вглядываясь в тени. Один русский солдат пленный, тот, которого оттолкнул француз, сидел у костра и трепал по чем то рукой. Вглядевшись ближе, Пьер узнал лиловую собачонку, которая, виляя хвостом, сидела подле солдата.
– А, пришла? – сказал Пьер. – А, Пла… – начал он и не договорил. В его воображении вдруг, одновременно, связываясь между собой, возникло воспоминание о взгляде, которым смотрел на него Платон, сидя под деревом, о выстреле, слышанном на том месте, о вое собаки, о преступных лицах двух французов, пробежавших мимо его, о снятом дымящемся ружье, об отсутствии Каратаева на этом привале, и он готов уже был понять, что Каратаев убит, но в то же самое мгновенье в его душе, взявшись бог знает откуда, возникло воспоминание о вечере, проведенном им с красавицей полькой, летом, на балконе своего киевского дома. И все таки не связав воспоминаний нынешнего дня и не сделав о них вывода, Пьер закрыл глаза, и картина летней природы смешалась с воспоминанием о купанье, о жидком колеблющемся шаре, и он опустился куда то в воду, так что вода сошлась над его головой.
Перед восходом солнца его разбудили громкие частые выстрелы и крики. Мимо Пьера пробежали французы.
– Les cosaques! [Казаки!] – прокричал один из них, и через минуту толпа русских лиц окружила Пьера.
Долго не мог понять Пьер того, что с ним было. Со всех сторон он слышал вопли радости товарищей.
– Братцы! Родимые мои, голубчики! – плача, кричали старые солдаты, обнимая казаков и гусар. Гусары и казаки окружали пленных и торопливо предлагали кто платья, кто сапоги, кто хлеба. Пьер рыдал, сидя посреди их, и не мог выговорить ни слова; он обнял первого подошедшего к нему солдата и, плача, целовал его.
Долохов стоял у ворот разваленного дома, пропуская мимо себя толпу обезоруженных французов. Французы, взволнованные всем происшедшим, громко говорили между собой; но когда они проходили мимо Долохова, который слегка хлестал себя по сапогам нагайкой и глядел на них своим холодным, стеклянным, ничего доброго не обещающим взглядом, говор их замолкал. С другой стороны стоял казак Долохова и считал пленных, отмечая сотни чертой мела на воротах.
– Сколько? – спросил Долохов у казака, считавшего пленных.
– На вторую сотню, – отвечал казак.
– Filez, filez, [Проходи, проходи.] – приговаривал Долохов, выучившись этому выражению у французов, и, встречаясь глазами с проходившими пленными, взгляд его вспыхивал жестоким блеском.
Денисов, с мрачным лицом, сняв папаху, шел позади казаков, несших к вырытой в саду яме тело Пети Ростова.


С 28 го октября, когда начались морозы, бегство французов получило только более трагический характер замерзающих и изжаривающихся насмерть у костров людей и продолжающих в шубах и колясках ехать с награбленным добром императора, королей и герцогов; но в сущности своей процесс бегства и разложения французской армии со времени выступления из Москвы нисколько не изменился.
От Москвы до Вязьмы из семидесятитрехтысячной французской армии, не считая гвардии (которая во всю войну ничего не делала, кроме грабежа), из семидесяти трех тысяч осталось тридцать шесть тысяч (из этого числа не более пяти тысяч выбыло в сражениях). Вот первый член прогрессии, которым математически верно определяются последующие.
Французская армия в той же пропорции таяла и уничтожалась от Москвы до Вязьмы, от Вязьмы до Смоленска, от Смоленска до Березины, от Березины до Вильны, независимо от большей или меньшей степени холода, преследования, заграждения пути и всех других условий, взятых отдельно. После Вязьмы войска французские вместо трех колонн сбились в одну кучу и так шли до конца. Бертье писал своему государю (известно, как отдаленно от истины позволяют себе начальники описывать положение армии). Он писал:
«Je crois devoir faire connaitre a Votre Majeste l'etat de ses troupes dans les differents corps d'annee que j'ai ete a meme d'observer depuis deux ou trois jours dans differents passages. Elles sont presque debandees. Le nombre des soldats qui suivent les drapeaux est en proportion du quart au plus dans presque tous les regiments, les autres marchent isolement dans differentes directions et pour leur compte, dans l'esperance de trouver des subsistances et pour se debarrasser de la discipline. En general ils regardent Smolensk comme le point ou ils doivent se refaire. Ces derniers jours on a remarque que beaucoup de soldats jettent leurs cartouches et leurs armes. Dans cet etat de choses, l'interet du service de Votre Majeste exige, quelles que soient ses vues ulterieures qu'on rallie l'armee a Smolensk en commencant a la debarrasser des non combattans, tels que hommes demontes et des bagages inutiles et du materiel de l'artillerie qui n'est plus en proportion avec les forces actuelles. En outre les jours de repos, des subsistances sont necessaires aux soldats qui sont extenues par la faim et la fatigue; beaucoup sont morts ces derniers jours sur la route et dans les bivacs. Cet etat de choses va toujours en augmentant et donne lieu de craindre que si l'on n'y prete un prompt remede, on ne soit plus maitre des troupes dans un combat. Le 9 November, a 30 verstes de Smolensk».
[Долгом поставляю донести вашему величеству о состоянии корпусов, осмотренных мною на марше в последние три дня. Они почти в совершенном разброде. Только четвертая часть солдат остается при знаменах, прочие идут сами по себе разными направлениями, стараясь сыскать пропитание и избавиться от службы. Все думают только о Смоленске, где надеются отдохнуть. В последние дни много солдат побросали патроны и ружья. Какие бы ни были ваши дальнейшие намерения, но польза службы вашего величества требует собрать корпуса в Смоленске и отделить от них спешенных кавалеристов, безоружных, лишние обозы и часть артиллерии, ибо она теперь не в соразмерности с числом войск. Необходимо продовольствие и несколько дней покоя; солдаты изнурены голодом и усталостью; в последние дни многие умерли на дороге и на биваках. Такое бедственное положение беспрестанно усиливается и заставляет опасаться, что, если не будут приняты быстрые меры для предотвращения зла, мы скоро не будем иметь войска в своей власти в случае сражения. 9 ноября, в 30 верстах от Смоленка.]
Ввалившись в Смоленск, представлявшийся им обетованной землей, французы убивали друг друга за провиант, ограбили свои же магазины и, когда все было разграблено, побежали дальше.