Замок Дачице

Замок
Дачице Zámek Dačice
Вид на замок
Страна	Чехия
Город	Дачице
Архитектурный стиль	Ампир
Архитектор	Карл Шлепс
Основатель	Ольдржих Крайирж из Крайка
Первое упоминание	1591
Статус	Национальный памятник культуры ЧР [monumnet.npu.cz/chruzemi/list.php?IdCis=NP%2C152 № 250 NP]
Сайт	[www.zamek-dacice.eu Официальный сайт]

Замок Дачице или Новый Дачицкий замок (чеш. Zámek Dačice, Nový dačický zámek) — один из двух замков южночешского города Дачице, перестроенный в XIX веке в редком для архитектуры Чехии стиле ампир. Замок расположен на пересечении Гавличковой площади и улицы Градецкой. В 2001 году объявлен национальным памятником культуры Чешской Республики. В XVI веке Дачице были центром обширного панства феодального рода Крайиржей из Крайка (чеш. Krajířové z Krajku). Первый ренессансный замок, украшенный росписями сграффито, был возведён этим родом в Дачице в 1579 году. Сейчас он называется старым замком, с 1991 года в нём размещается городская ратуша.

Новый замок в своём первоначальном ренессансном стиле был возведён на западе Дачице в качестве новой резиденции пана Ольдржиха Крайиржа из Крайка (ум. 1600) незадолго до 1591 года под руководством итальянского архитектора Франческо Гароф де Биссоне. В 1591 году в имущественных регистрах Дачице замок был учтён как новое строение.

В XVII веке новый замок Дачице неоднократно менял владельцев: с 1610 года замок приобрёл Вилем Дубский из Тршебомыслиц, который пристроил боковые и задние крыла замка, в 1622 году замок и панство купил Лев Буриан Берка из Дубы, после которого замок перешёл к князьям Фюрстенбергам, а затем к Вацлаву Войтеху из Врбна и Брунтала.

В 1713 году башня замка была перестроена в стиле барокко и на ней были установлены часы. В 1728 году Дачицкое панство купил граф Генрих Карл фон Остейн, который перестроил замок в стиле барокко. Реконструкция проводилась под руководством итальянского архитектора Франческо Камелли. Автором скульптурных украшений замка был скульптор Себальд Кёльбль.

В 1809 году замок унаследовал рейнский аристократический род Дальбергов. Карл Антон Максимилиан фон Дальберг (1792—1859) начал постепенную перестройку барочного замка в роскошную комфортабельную резиденцию. В 1818—1820 годах был существенно преобразован интерьер замка: комнаты были перекрашены, был создан т. н. «Готический зал», росписи которого были обнаружены в 2007 году, замок был уставлен мебелью в неоклассическом стиле. В 30-х годах XIX века в соответствии с проектом венского архитектора Карла Шлепса замок претерпел масштабную реконструкцию в стиле ампир. Симметрично устроенный фасад со стороны центрального входа приобрёл ризалит. Существенно был изменён интерьер первого этажа представительного крыла замка, лестница которого с момента своего создания стала одним из прекраснейших примеров чешского классицизма.

Свой окончательный облик Новый Дачицкий замок приобрёл при Фридрихе фон Дальберге (1863—1914), который в 1909 году изменил внешний вид внутреннего двора замка. При реконструкции окон в коридорах замка была обнаружена оригинальная ренессансная аркада. Аркадные арки решено было застеклить, а на противоположной стороне двора, у южного крыла, была построена новобарочная капелла. Автором проекта капеллы стал венский архитектор Ханс Прутшер, позднее он же спроектировал интерьер в стиле модерн для библиотеки замка.

После смерти Иоганна фон Дальберга (1909—1940) замок Дачице перешёл в собственность немецкого рода Зальм-Зальм, однако в 1945 году замок был национализирован чехословацким правительством и открыт для посещения общественности. В 1990—1996 годах была проведена общая реставрация замка. В настоящее время продолжается реставрация интерьеров замка и постепенное восстановление замкового парка. В южном крыле замка располагается городской музей Дачице, летом во внутреннем дворе замка проходят театральные представления и даются концерты.

Источники

• [www.zamek-dacice.eu/historie/ История замка на официальном его сайте]
• [chehia.net/zamok-dachice/ Замок Дачице на chehia.net]

Отрывок, характеризующий Замок Дачице

– Вы мне говорили про горючие вещества, – сказал он, – а про то, чтобы зажигать, вы мне ничего не говорили.
– Да как же, батюшка, – заговорил, остановившись, Несвицкий, снимая фуражку и расправляя пухлой рукой мокрые от пота волосы, – как же не говорил, что мост зажечь, когда горючие вещества положили?
– Я вам не «батюшка», господин штаб офицер, а вы мне не говорили, чтоб мост зажигайт! Я служба знаю, и мне в привычка приказание строго исполняйт. Вы сказали, мост зажгут, а кто зажгут, я святым духом не могу знайт…
– Ну, вот всегда так, – махнув рукой, сказал Несвицкий. – Ты как здесь? – обратился он к Жеркову.
– Да за тем же. Однако ты отсырел, дай я тебя выжму.
– Вы сказали, господин штаб офицер, – продолжал полковник обиженным тоном…
– Полковник, – перебил свитский офицер, – надо торопиться, а то неприятель пододвинет орудия на картечный выстрел.
Полковник молча посмотрел на свитского офицера, на толстого штаб офицера, на Жеркова и нахмурился.
– Я буду мост зажигайт, – сказал он торжественным тоном, как будто бы выражал этим, что, несмотря на все делаемые ему неприятности, он всё таки сделает то, что должно.
Ударив своими длинными мускулистыми ногами лошадь, как будто она была во всем виновата, полковник выдвинулся вперед к 2 му эскадрону, тому самому, в котором служил Ростов под командою Денисова, скомандовал вернуться назад к мосту.
«Ну, так и есть, – подумал Ростов, – он хочет испытать меня! – Сердце его сжалось, и кровь бросилась к лицу. – Пускай посмотрит, трус ли я» – подумал он.
Опять на всех веселых лицах людей эскадрона появилась та серьезная черта, которая была на них в то время, как они стояли под ядрами. Ростов, не спуская глаз, смотрел на своего врага, полкового командира, желая найти на его лице подтверждение своих догадок; но полковник ни разу не взглянул на Ростова, а смотрел, как всегда во фронте, строго и торжественно. Послышалась команда.
– Живо! Живо! – проговорило около него несколько голосов.
Цепляясь саблями за поводья, гремя шпорами и торопясь, слезали гусары, сами не зная, что они будут делать. Гусары крестились. Ростов уже не смотрел на полкового командира, – ему некогда было. Он боялся, с замиранием сердца боялся, как бы ему не отстать от гусар. Рука его дрожала, когда он передавал лошадь коноводу, и он чувствовал, как со стуком приливает кровь к его сердцу. Денисов, заваливаясь назад и крича что то, проехал мимо него. Ростов ничего не видел, кроме бежавших вокруг него гусар, цеплявшихся шпорами и бренчавших саблями.
– Носилки! – крикнул чей то голос сзади.
Ростов не подумал о том, что значит требование носилок: он бежал, стараясь только быть впереди всех; но у самого моста он, не смотря под ноги, попал в вязкую, растоптанную грязь и, споткнувшись, упал на руки. Его обежали другие.
– По обоий сторона, ротмистр, – послышался ему голос полкового командира, который, заехав вперед, стал верхом недалеко от моста с торжествующим и веселым лицом.
Ростов, обтирая испачканные руки о рейтузы, оглянулся на своего врага и хотел бежать дальше, полагая, что чем он дальше уйдет вперед, тем будет лучше. Но Богданыч, хотя и не глядел и не узнал Ростова, крикнул на него:
– Кто по средине моста бежит? На права сторона! Юнкер, назад! – сердито закричал он и обратился к Денисову, который, щеголяя храбростью, въехал верхом на доски моста.
– Зачем рисковайт, ротмистр! Вы бы слезали, – сказал полковник.
– Э! виноватого найдет, – отвечал Васька Денисов, поворачиваясь на седле.

Между тем Несвицкий, Жерков и свитский офицер стояли вместе вне выстрелов и смотрели то на эту небольшую кучку людей в желтых киверах, темнозеленых куртках, расшитых снурками, и синих рейтузах, копошившихся у моста, то на ту сторону, на приближавшиеся вдалеке синие капоты и группы с лошадьми, которые легко можно было признать за орудия.
«Зажгут или не зажгут мост? Кто прежде? Они добегут и зажгут мост, или французы подъедут на картечный выстрел и перебьют их?» Эти вопросы с замиранием сердца невольно задавал себе каждый из того большого количества войск, которые стояли над мостом и при ярком вечернем свете смотрели на мост и гусаров и на ту сторону, на подвигавшиеся синие капоты со штыками и орудиями.
– Ох! достанется гусарам! – говорил Несвицкий, – не дальше картечного выстрела теперь.
– Напрасно он так много людей повел, – сказал свитский офицер.
– И в самом деле, – сказал Несвицкий. – Тут бы двух молодцов послать, всё равно бы.
– Ах, ваше сиятельство, – вмешался Жерков, не спуская глаз с гусар, но всё с своею наивною манерой, из за которой нельзя было догадаться, серьезно ли, что он говорит, или нет. – Ах, ваше сиятельство! Как вы судите! Двух человек послать, а нам то кто же Владимира с бантом даст? А так то, хоть и поколотят, да можно эскадрон представить и самому бантик получить. Наш Богданыч порядки знает.
– Ну, – сказал свитский офицер, – это картечь!
Он показывал на французские орудия, которые снимались с передков и поспешно отъезжали.
На французской стороне, в тех группах, где были орудия, показался дымок, другой, третий, почти в одно время, и в ту минуту, как долетел звук первого выстрела, показался четвертый. Два звука, один за другим, и третий.